Охотники ночного города

Это немного отрезвило Алексея. Он понял, что слишком увлекся общением, забыв о задании Григория, что теперь часто звонил, надеясь услышать о результатах работы напарника.

Кобылин стал сдержанней в общении со знакомыми и начал активнее охотиться за неразговорчивыми посетителями сайтов, проявлявших подозрительную осведомленность в вампирских делах. Новые товарищи прислали ему несколько ссылок на другие сайты, которых Алекс не знал, и он начал заново – сменив несколько псевдонимов и моделей поведения. Из жизнерадостного студента он превратился в измученного тоской ученика старших классов. Родители его не понимали, весь мир его не понимал, никто не разделял его взглядов на бытие, и вообще – хотелось умереть. Изображать депрессию оказалось довольно просто – Алекс припомнил те времена, когда жил от бутылки до бутылки, и то настроение, что охватывало его по утрам, серым, скомканным, прокуренным и пропитанным перегаром случайных собутыльников.

В этом облике Кобылин был сам себе отвратителен. Но неожиданно встретил понимание в виртуальном мире и прибился к нескольким компаниям, о которых раньше не знал. То уныние и бесполезность, что изображал Алекс, привлекало новых собеседников. Кобылин успел познакомиться с десятком похожих подростков. Пребывая в этой кипучей среде жаркой истерии и грядущего суицида, он все чаще начал думать, что скоро спятит и что пора сворачивать операцию. Но в день тринадцатый его чудесного путешествия по виртуальной вселенной новая роль принесла свои плоды.

Вечером, вернувшись с работы, Кобылин, как всегда, запустил ноут и вышел в Интернет. Первым делом он проверил почту.

В ящике было только одно письмо. Обратный адрес был Алексею незнаком, а заголовка и вовсе не было. Но содержание было весьма интересным.

Прочитав письмо, Кобылин откинулся на спинку дивана и долго рассматривал чисто выбеленный потолок. Потом осторожно, как гранату, вытащил из кармана черный телефон и раскрыл его. На вспыхнувшем экране горел только один номер. Алексей нажал кнопку и прижал к щеке телефон. Знакомый голос ответил сразу – словно звонка ждали.

– Сегодня, – тихо сказал Кобылин и посмотрел на часы. – Сейчас.

– Прочитай еще раз, – попросил Григорий, не отрывая взгляда от темной дороги.

Кобылин прикрыл глаза и на память прочитал короткое письмо.

– Сегодня в десять вечера ждем вас на собрании нашего клуба «Темная Сторона». Не забудьте захватить деньги, чтобы оплатить вступительный взнос. В программе знакомство с новичками, инициация новых членов клуба, исторические чтения, эротические танцы.

– Неплохо, – отозвался Григорий. – Студенты решили побухать за чужой счет. С эротическими танцами.

– Думаешь? – спросил Алекс. – Всего лишь студенты?

– Скорее всего, – отозвался Борода, бросая «шестерку» в крутой поворот. – Но проверить надо. Может, если это действительно большой клуб, нам удастся засечь кого-то из серьезно увлеченных и проследить за ними.

– Увлеченные – это укушенные? – спросил Алекс. – Те, кого упырь оставил в живых?

– Да щас. В жопу они укушенные, – отозвался охотник. – Нет им покоя, ищут приключений на свою задницу. Скучно им жить, видите ли…

«Шестерка» обогнала припозднившееся такси и стрелой помчалась по ярко освещенному проспекту. Кобылин взглянул в лобовое стекло, вжался спиной в кресло и опустил взгляд. Манера езды Гриши его нервировала – казалось, он в принципе не признавал никаких правил дорожного движения.

– А все же, – буркнул Алекс, – что за увлеченные?

– Иногда упырям становится скучно, и они открываются людям. Многие из тех, что мнят себя знатоками темных сил, сознательно ищут такой дружбы. Надеются стать такими же, как их новые друзья. А иногда просто упиваются фактом знакомства с живым мифом. В общем, иногда у вампира появляется круг друзей, или скорее поклонников, которые знают, кто он такой на самом деле. И даже помогают ему находить жертву.

– Помогают? – удивился Алекс. – По собственной воле?

– Люди и не на такое способны, куда там упырям, – отозвался Григорий. – Так что настоящие вампирские вечеринки действительно случаются. Но именно вечеринки, без особых эксцессов.

– А это… То, что мы видели?

– Это какой-то отморозок. Вряд ли у него есть собственный клуб. Сорвался с нарезки упырь, совсем голову потерял. То ли слишком молодой и решил, что ему все позволено, то ли слишком долго спал и оголодал.

– Значит, сегодня мы его не найдем? – разочарованно спросил Алекс, поправляя дробовик.

– Не будем загадывать, – буркнул Григорий. – Знаешь, и не такие случаи бывали. Письмецо составлено грамотно, видно, что не школьник его писал. Так что, может быть, сегодня этого гада и возьмем.

– Вдвоем?

– Нет, – охотник помотал курчавой головой. – Я уже звякнул кому надо. Будет вторая двойка, и координатор подъедет. Он ведет три двойки – нас, Женькину и Ворона. Ворон, правда, сейчас занят, но народу будет достаточно. Ты, главное, не стремайся. Подойдешь туда, куда велено, поговоришь. Почувствуешь опасность – уходи. Если увидишь, что ребятишки развлекаются и вербуют новичков – иди с ними. Мы прикроем.

– Ага, – мрачно отозвался Алекс, щупая пистолет в кармане. – Ага.

Идти никуда не хотелось. Он сходил уже так, один разок. И прикрывали его два самых крутых парня из тех, что он видел. Чудом остался жив.

– Да не трясись, Леха, – бросил Борода. – После толпы оборотней собрание ребятишек – это ерунда.

– Вот сам бы и шел, если ерунда, – откликнулся Кобылин. – Они же меня не знают в лицо.

– Да я вряд ли за сетевого новичка сойду, – криво ухмыльнулся Борода. – Мою рожу как увидят – сразу разбегутся. Ты хоть чистенький, выбритый, худенький… Может, в темноте и проканаешь за малолетку.

– Не хочу за малолетку, – сухо отозвался Кобылин. – Надоело в Интернете.

– Вещий прикажет, так будешь и маленькой девочкой с белыми бантами в косичках, – хмыкнул Борода. – Приказ дело такое.

– Не люблю приказы, – буркнул Кобылин. – А что, Вещий это тот самый Олег, который главный в Двух Нулях?

– Он и есть. Надежда наша и опора, Вещий Олег. Тащит на себе весь этот воз. Суров, как говорится, но справедлив.

– Странное имя, – отозвался Кобылин. – Эк ему повезло.

– Это псевдоним, – уронил Борода.

– А, – спохватился Алексей, – ну да, конечно. Кличка. А как его настоящая фамилия?

– Настоящая его фамилия – Вещий, – веско сказал Григорий. – А вот имя Олег – это псевдоним.

– Почему? – ошеломленно спросил Кобылин.

– А как еще прикажешь называть мужика с фамилией Вещий? – Борода пожал плечами. – Олегом он сразу стал. Настоящего имени сам небось уже не помнит.

Кобылин немного помолчал, пытаясь осмыслить логику прозвища командира Двух Нулей. Вообще механизм получения кличек и прозвищ плохо поддавался логике. Алексей, например, понятия не имел, как его называют остальные между собой. А спрашивать боялся.

– А у тебя псевдоним какой? – спросил он у Бороды.

– А что? – насторожился охотник. – Это тут при чем?

– Да я, похоже, догадался, как тебя в отделе зовут.

– Да ну, – буркнул Гриша. – Не люблю я этих кличек… Как у собак, ей-богу.

– У Григория Бороды может быть только одна кличка – Распутин, – мстительно выдохнул Алекс.

– Тьфу на тебя, – буркнул охотник. – И ты туда же.

Кобылин довольно оскалился и откинулся в кресле. Охотник обиженно замолчал и молча крутил баранку, бросая «жигуленок» по хитросплетениям узеньких улочек.

Кобылин покосился в сторону насупившегося Гриши и удивился сам себе. Оказалось, что сетевое общение не прошло даром. Теперь и в реальной жизни Алекс не лез за словом в карман и не терялся, когда кто-то пытался им командовать. И это новое ощущение, ощущение полноценного общения, Алексу понравилось.

– Так, – сказал охотник, останавливая машину. – Все, проехали.

Он повернулся к Алексею и протянул к нему широкую ладонь.

– Я тоже хорош. Мир?

– Мир, – отозвался Кобылин, пожимая руку.

– Ну и зашибись, – ответил Григорий. – Все, напарник. Это уладили, теперь о деле.

Он запустил руку за отворот своей огромной кожаной куртки, больше напоминавшей мешок, и принялся рыться во внутреннем кармане. Алексей отстегнул ремень безопасности и выглянул в окно.

Машина стояла на длинной темной улице, между двумя старыми девятиэтажками. Их разделял крохотный скверик с десятком тополей. Фонари не горели, и сгустившаяся темнота прятала пустой двор от посторонних глаз. Дома тянулись дальше, теряясь в темноте, и только где-то впереди над ними возвышалось высотное здание, нависая над кварталом девятиэтажек, словно скала. Дальше, за домами, шумело ночное шоссе, но здесь, в лабиринте двориков и улочек, было тихо, словно в тихой заводи.

Алексей поежился. Глухое место. Вроде и домов полно, и окон, и жильцов… А случись что – никто ничего не видел и знать ничего не знает.

– Держи, – выдохнул Григорий, протягивая Алексу проводок с наушником.

– Это что? – удивился Кобылин.

– Гарнитура к телефону, – буркнул охотник. – Будешь со мной на связи.

Алексей осторожно принял проводок с крохотным наушником, достал свой телефон и задумчиво осмотрел его. Не найдя подходящих отверстий, пожал плечами.

– Ну, елки, дай сюда, – заворчал Борода. – Что ты как волк с колобком…

Он ловко отколупнул ногтем неприметную заглушку на телефоне, вставил проводок, поклацал кнопками, настраивая гарнитуру, а потом вернул телефон Алексу.

Тот сунул его во внутренний карман, а проводочек вытянул наружу и вставил кнопочку наушника в левое ухо. Борода достал свой телефон, позвонил напарнику, тот принял вызов и услышал, как голос Григория эхом отдается в наушнике.

– Работает, – одобрил охотник. – Вот и не выключай его вовсе, оставь так. Буду тебе ценные указания давать. Нынче хорошо стало – проводок в ухе и никаких подозрений. Кто с плеером ходит, кто с телефоном – и маскироваться не надо.

– А если мне нужно будет что-то сказать? – осведомился Алекс. – Куда говорить-то?

– Никуда не говорить, – отрезал Григорий. – Молчи, а то завалишься. Я и так все услышу, а за тобой будут приглядывать четыре пары глаз. Не потеряешься.

– Кстати, – спохватился Кобылин. – А где другие?

– Уже на местах, – успокоил его Борода. – Тебе их и не нужно видеть.

– А говорил, что вы встречаетесь на операциях.

– Не боись, еще успеешь познакомиться. Потом, когда все кончится. Все. Пора.

Алексей завозился в кресле, открыл дверцу и уже собрался выйти из машины, как Григорий вдруг ухватил его за рукав.

– Стой, – сказал он. – Обрез оставь!

– Обрез? – удивился Алекс. – А!

Он вытащил из-за пояса дробовик и бросил между сидений. Борода критически осмотрел напарника. Пистолет во внутреннем кармане оттягивал куртку. Болотно-зеленая ткань растянулась, ничуть не скрывая содержимого кармана.

– За пояс сунь, – велел Григорий. – Эх, надо было кобуру для тебя прихватить, да чего уж сейчас…

Алекс послушно выполнил первое ценное указание и прикрыл пистолет полой ветровки.

– Все, – бросил Григорий и хлопнул Кобылина по плечу. – Давай. Ни пуха ни пера.

– К черту, – отозвался Алекс и выбрался из машины.

Холодный воздух ночи приятно холодил разгоряченное лицо. Алексей зажмурился от удовольствия и вдохнул ледяную волну, вышибая из носа остатки духоты, царившей в салоне «шестерки». Он сделал несколько шагов по дороге, обернулся.

Машина стояла на месте – темная и безжизненная. Свет в салоне не горел, и в сгустившейся темноте Кобылин никак не мог разобрать грузную фигуру Григория. Кобылину вспомнилось, как несколько недель назад он точно так же смотрел на черный джип, притаившийся на стоянке игрового центра. Ночной воздух вдруг стал прохладней. Он уже не ласкал, а резал щеки, заставлял горбить плечи. Зубы предупредительно клацнули, грозя выдать барабанную дробь.

– Че встал? – зашипело в ухе. – Иди, время пошло.

Кобылин вздрогнул и выпрямился. Холод ночи отступил, прячась в густых зарослях кустарника, росшего у дома. Алексей потрогал рукоятку пистолета за поясом, нащупал большим пальцем рычажок предохранителя и сдвинул его в сторону. Все. Теперь все готово.

Резко повернувшись, Алексей ступил на тротуар и зашагал вдоль дома к последнему подъезду. Огромная девятиэтажка, вытянувшаяся на пол-улицы, тускло светила окнами, напоминая океанский лайнер, заблудившийся в темноте и уверенно следующий на свидание с грудой льда. Алексей уверенно шагал по ходу движения, к источнику ледяного холода, скрытого тьмой.

Земля под окнами дома была засеяна густой зеленой травой и напоминала больше уличный газон. Железные заборчики, ограждавшие траву, тускло блестели густой зеленью краски. Вдоль них росли давно не стриженные кусты, скрывая подъезды от чужих взглядов. Алексею это не нравилось – он и не думал, что встречу назначили в таком вот закутке, где может произойти все что угодно. Но он продолжал шагать в темноту, напоминая себе о том, что сейчас за ним следят четыре пары глаз. Он больше не одинок. За ним стоит сила, а он – проводник ее, ее правая рука. Опомнившись, Кобылин убрал руку с пистолета и сунул ее в карман – не хватало еще с ходу завалить всю операцию.

Дорога казалась бесконечно длинной. Последний подъезд терялся в темноте и Алекс никак не мог его рассмотреть. Невольно замедляя ход, он брел вдоль взлохмаченных кустов, пытаясь хотя бы услышать то, что ждет его впереди.

Ночь дышала полной грудью. Где-то вдалеке слышался шум ночного шоссе. Из квартир доносились звуки голосов, где-то далеко подвывала собака. С верхнего этажа, словно с неба, слышался голос гитары, нежный и печальный, словно арфа падшего ангела. Все звуки – голоса, музыка, шелест листьев, далекий шорох шин – сливались в одну мелодию, напоминавшую шепот океанских волн. Город жил ночью. Его дыхание то нарастало, то терялось, словно шум прибоя. Алексей вдруг остро почувствовал, что он не один. Что в этой ночи живет целый город – огромное живое существо, состоящее из миллиардов живых частичек. Он чувствовал город, слышал его, почти осязал. Его шумное дыхание, неслышимое днем и такое заметное ночью. В темноте бился пульс огромного животного, и Алексей чувствовал его всем телом, содрогаясь от невидимых токов, пронзавших темноту. Он видел себя словно бы со стороны, слышал свою мелодию в общем хоре и твердо знал – что-то должно случиться. Прямо сейчас.

Кобылин очнулся от наваждения только у последнего подъезда – когда край дома выплыл из темноты, напоминая скалу, вознесшуюся над узкой дорогой.

Остановившись, Алекс глубоко вдохнул, вытащил руки из карманов и потер замерзшие щеки. Застегнул куртку, прикрывая тусклый блеск рукояти за поясом, сгорбился, стараясь стать меньше ростом, растянул губы в глупой ухмылке, наклонил голову, пряча лицо, и шагнул к зарослям. В последний миг сердце дало сбой – все ниточки души хором закричали, что ходить туда не стоит, что нужно развернуться и задать хорошего стрекача. За углом – смерть. Но Кобылин сжал зубы и свернул на дорожку, ведущую к подъезду.

Его ждали. У дверей маячили две темные фигуры – неожиданно высокие и плечистые, ничуть не напоминавшие тощие силуэты студентов-ботаников.

Кобылин по инерции сделал несколько шагов и остановился. Встречающие двинулись ему навстречу – одинаковые крепыши в джинсовых куртках и бейсболках, с опущенными на лицо козырьками.

– Ты Алекс? – спросил один из них.

– Ага, – отозвался Кобылин, пытаясь изобразить радость встречи. – А вы из клуба?

– Точняк, – басом подтвердил второй. – Из клуба.

За их спиной, в дверях подъезда, Алексу почудилось какое-то движение, и он напрягся. В темноте мелькнуло белое лицо – девчонка с длинными черными волосами, в темной футболке… Она на секунду появилась в дверях, поймала удивленный взгляд Кобылина и отступила в темноту, спрятавшись за нее, как за штору. Алекс вскинул голову, пытаясь рассмотреть, куда она делась, и пропустил тот момент, когда один из встречавших шагнул вперед.

От удара в лицо Кобылин увернулся – мотнул головой, и кулак скользнул по щеке. Он вскинул руки, но удар в живот выбил дыхание, а второй парень навалился сбоку, дернул за куртку и опрокинул Алекса на асфальт.

Кобылин упал, больно ударившись локтем, задергался, но сверху тут же навалились два тела. Крепкая ладонь ловко залепила рот, а в живот уперлось острое колено, прижимая к дорожке. В мгновенье ока Алекс оказался распластанным на земле. Он замычал, задергался, пытаясь освободиться от чужих рук, и тут же левое ухо взорвалось фонтаном боли – тяжелый кулак ударил как кувалдой. Перед глазами все закружилось, Кобылин уронил голову на асфальт и отчаянно замычал. В тот же миг чужая ладонь, закрывавшая рот, исчезла. Над головой раздался чей-то удивленный вздох, и тяжесть, прижимавшая Алекса к земле, пропала.

– Суки, – выдавил он, переворачиваясь на живот.

Дрожащими руками Кобылин оттолкнулся от земли, встал на колени. Голова кружилась, перед глазами плавали разноцветные пятна, а левое ухо горело и пыталось раздуться, как воздушный шарик. Алексей помотал головой.

– Леха, – сдавленно зашипели над головой. – Ты как?

Крепкая рука подхватила Кобылина под локоть и помогла подняться. Алекс выпрямился, положил руку на плечо Григория и осмотрел поле боя.

Двое пацанов, собиравшихся сделать отбивную из лоха, клюнувшего на объявление в Интернете, лежали на земле, уткнувшись носом в асфальт. Над ними возвышались двое крепких ребят в камуфляжных куртках, лица были скрыты черными шапочками, натянутыми аж до самых плеч. В руках у них были маленькие автоматы без прикладов, и темные стволы недвусмысленно упирались в лопатки незадачливых грабителей. Они сохраняли полную неподвижность и, вместе с тем, излучали готовность в любой миг сорваться с места и перейти к активным действиям. Кобылин невольно позавидовал – вот настоящие профи, не то что он, проворонивший банальный гоп-стоп.

– Так что, – спросил Алексей, заранее угадывая ответ. – Это наши клиенты или как?

– Куда там, – с разочарованием выдохнул Борода. – Шпана это. За твоим кошельком шли.

– Там еще кто-то был, – вспомнил Алекс. – В подъезде. Девчонка. В футболке с черепами.

– Постой-ка, – бросил Григорий. – Я сейчас.

Он оставил Кобылина, скользнул вперед, и в его руке тускло блеснул металл. Григорий ловко просочился между неподвижных, как статуи, бойцов отдела и скрылся в подъезде. Алекс помотал головой, выпрямил спину и положил руку на пистолет за поясом. Хватит. Больше врасплох его не застанут.

Шпанята лежали неподвижно и, кажется, даже не дышали. Алекс с удовлетворением рассматривал мощные спины бойцов, затянутые камуфляжем. Приятно посмотреть, как люди работают – быстро, четко, без лишних слов. Никто даже пискнуть не успел, да и до сих пор тихо. Обгадились, наверно, грабители. Ждали студента с кошельком, а тут спецназ… На миг у Алекса мелькнула нехорошая мысль – а живы ли шпанята? Больно тихо лежат… Мысль разом отрезвила, смыв остатки злорадства. Кобылин ужаснулся, но тут же сообразил, что трупам никто бы не стал тыкать автоматом в спину. Алексей перевел дух.

В подъезде зашевелилась тьма, и Кобылин выдернул пистолет из-за пояса. Но это оказался всего лишь Борода – огромным колобком он легко выкатился из дверей, перешагнул через ноги одного из грабителей и подошел к Алексу.

– Никого, – доложил он, пряча пистолет. – Наверно кто-то из жильцов. Выглянула девка, увидела разборку и спряталась. Ну и молодец.

– А-а, – отозвался Алекс. – Да, наверно. Я просто подумал – может, это с ними. Типа поклонник вампиров.

– Да нет, – буркнул Борода. – Это мясо просто. До чего дожили, а? Гоп-стоп по Интернету. Высокие технологии в родном отечестве. Тьфу!

– А что теперь? – спросил Алекс. – Чего с ними делать?

– То не наша забота, – отозвался Григорий. – Пошли. Тут без нас разберутся.

Он повернулся и пошел к дороге. Потом обернулся, посмотрел на Кобылина, так и не тронувшегося с места.

– Ты что?

– Что с ними будет? – твердо спросил Алекс. – Нельзя же так…

– Да ничего не будет, – зашипел Борода. – Пнут по ребрам, чтоб неповадно было, и отпустят. Что с ними делать – не в милицию же волочь! Так, пару оплеух получат, чтоб перестали по ночам шляться, и все.

– Ага, – пробормотал Кобылин. – Оплеухи…

Он подошел к одному из бойцов, застывших над задержанными, и осторожно тронул его за плечо.

– Извините, – сказал он.

Голова в черной маске повернулась к Алексу – четко и ровно, как по команде. На миг Кобылину показалось, что сейчас его тоже скрутят и уложат носом в пол, но глаза в прорезях – обычные карие глаза – всего лишь вопросительно глядели на Кобылина. Тот собрался с духом и выдал:

– Если будете бить, то в левое ухо, пожалуйста.

Боец закивал, и даже сквозь маску было видно, как его рот расплывается в улыбке.

– Леха, – сдавленным шепотом позвал Борода. – Все, заканчивай, народный мститель. Время идет.

Алексей бросил взгляд на темный подъезд. От него вверх уходила стрела светящихся окон. Кобылину показалось, что в одном из них мелькнуло чье-то лицо, и он застыл, пытаясь понять – в котором именно. Но потом резко повернулся и пошел к Григорию, что нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Болело ухо. Гнев и ярость ушли, оставив лишь разочарование. Алексей больше не слышал пульса города и не чувствовал себя частичкой ночи. Окружающий мир приобрел знакомые до тошноты черты – чужой двор, шпана у подъезда, чужая кровь на костяшках пальцев. Оскаленные морды убрались в темноту, забрав с собой все волшебство и трепетное ощущение того, что мир намного больше, чем кажется на первый взгляд. Вечер был безнадежно испорчен.

– Поехали, – шепотом сказал он напарнику. – Здесь уже все.

Дом встретил Алекса привычной тишиной. Захлопнув за собой дверь, он щелкнул выключателем в прихожей и начал медленно стягивать куртку. Сунув дробовик в подставку для зонтиков, он аккуратно разулся, пристроил ботинки в уголок и выпрямился. Машинально глянул в зеркало, примял отросший ежик волос ладонью. Прислушался.

Все было как всегда. Знакомые запахи витали по дому, напоминая о детстве. Их не смог вытравить даже ремонт – ваниль, печенье, старое мыло в шкафу, отгонявшее, по уверениям соседки, моль… Запахи детства навеки впитались в эти стены. А кислая вонь перегара ушла. Канула в прошлое вместе со старой жизнью, как нечто мимолетное, как ошибка молодости, смытая кипящей волной настоящего. Все было как всегда. Но в этот вечер тишина давила на плечи.

Алексей медленно прошелся по коридору и остановился в дверях, ведущих в комнату. Он чувствовал глухое раздражение, внутреннюю дрожь – словно от неутоленного желания. Готовясь выехать на первое настоящее задание, Кобылин кипел жаждой действий. Он рвался в бой, хотел на деле проверить, сможет ли жить по-новому, по-настоящему, как тогда, в подвале, или навсегда отравлен ядом трусости, а все случившееся пару недель назад – всего лишь нелепая случайность, игра фортуны, выдавшей игроку, волею судьбы, козырного туза.

Разрядки так и не наступило. Кобылин чувствовал себя тигром, которого поманили куском свежего мяса, а потом резко спрятали наживку.

Включив свет в комнате, Алексей подошел к новенькому дивану. Сел. Запустил ноутбук и откинулся на спинку, заложив руки за голову. Нужно было лечь спать. Но сон не шел. В жилах еще плескались остатки адреналина. Хотелось встать и выбежать во двор, подраться с первым встречным, выплеснуть ярость и обиду от неслучившегося. Что-то должно было произойти сегодня – Алексей так ясно чувствовал это в пульсе ночи, что, когда вошел в квартиру, испытал шок. Нет. Все это не могло кончиться просто так. Даже сейчас он чувствовал в животе тугой комок тяжелого ожидания, предупреждавший о том, что скоро что-то будет.

Полоток сиял свежей побелкой. Один из швов на стыках плит просел и дал крохотную трещину, но Кобылин не замечал его. Вонзив невидящий взгляд в побелку, он слушал ночь. Она была тут, рядом. Не имело никакого значения, что между человеком и ночью высились кирпичные стены. Ладонь-две ровных камешков не могли стать преградой для ночного прилива, проникавшего в каждую клеточку человеческого тела.

Где-то далеко ночь всколыхнулась, и тяжелая волна темноты растеклась по городу липкой волной – как след от камня, брошенного в пруд. Кобылин вздрогнул. Каждый волосок на его теле встал дыбом, отзываясь на древний призыв ночи. Что-то случилось. Далеко, очень далеко отсюда и – неизвестно что. Но живое существо внутри городского жителя, древнейший инстинкт, полученный по наследству от лохматого предка, выдал предупреждение. Все чувства обострились. Теперь Алексей чуял не только старые запахи квартиры, въевшиеся намертво в стены. Он обонял и слышал улицу, пыльные дорожки во дворе, увядающие кусты сирени, мокрые, от ночной росы, листья тополей… Все тело трепетало натянутой струной, струной, задетой пальцем, но так и не прозвучавшей.

Кобылин медленно опустил руки. Потер вспыхнувшее огнем лицо, разогнал кровь, прилившую к щекам. Помотал головой, пытаясь очнуться от наваждения.