Новые буквы сделаем в том же Москалле, а лучше, всю надпись сразу. Главное, успеть проскочить Морпин, там очень удобное русло для того, чтоб устроить засаду – несколько островков, да еще и второй рукав реки. Сомневаюсь, что вестовые смогут добраться до него быстрее, чем мы, пропажа обнаружится только сейчас, поутру. У нас есть около десяти часов форы, за которые мы отошли от столицы где-то на двести пятьдесят морских миль. Больше двухсот восьмидесяти обычных.
Вообще, я ненавижу грайрувские меры длины. Если когда-то переселенцы занесли каждый свою, а потом все стало единым целым, то, надо заметить, до сих пор никто не удосужился подогнать их под единый стандарт. В футе семь вершков, в аршине два с третью фута, в метре три с третью фута, либо аршин и фут без полвершка. В миле пять с лишним тысяч футов или тысяча шестьсот метров, а в морской – уже шесть тысяч футов. Причем, с идиотской системой мер соседствует относительно нормальная система весов, а с ними рядом стоит стройный и расчерченный до секунды календарь. Восемь месяцев по пятьдесят дней, год – четыреста дней. В дне – двадцать часов, в часе по шестьдесят минут.
Нет, наверное, календарь обсуждали люди, а остальные меры – демоны Ниста, есть у меня подобное ощущение.
Загадочные ящики вытащили на верхнюю палубу. Двенадцать больших и тяжелых, один продолговатый футляр из лакированного дерева размером в две головы, несколько плоских ящиков с крышками и замками, окованных в придачу железом.
Я зафиксировала штурвал, поставив руль в прямое положение, и с любопытством посмотрела вниз. Первый помощник возился с ломиком, который, видимо, прихватили еще на верфи. Поднял голову и посмотрел на меня:
– Капитан, вы не могли бы помочь?
– Ай, немощь. Дай сюда, – легко спрыгнула я с юта и отобрала у него железяку. Уперлась сапогом в грубо оструганные доски и поддела крышку, сильно надавив. Гвозди жалобно скрипнули и отошли, обнажая содержимое.
– Возвращаю свои слова обратно, – сказал Джад, ухмыляясь и проводя пальцами по тонким усам, – если в остальных такой же груз, мы уже вполне состоявшиеся пираты.
В ящике лежали, аккуратно упакованные и стиснутые ремнями так, чтоб было больше места, комплекты доспехов. Обычные доспехи армейского образца, что ничуть не уменьшало их стоимости – за хорошую броню можно до пятнадцати варангов получить. Осталось только придумать, как и где их сбыть, желательно, конечно, не на территории Грайрува. Неплохая компенсация за риск. Подошел Деррек, мы с ним вскрыли остальные деревянные коробки – все то же самое. Нагрудники, шлемы, сапоги, одного вида и с уже нанесенными эмблемами.
– Плохо, – сказала я, рассматривая имперский герб в виде коронованного щита, внизу которого штампом нанесены три жемчужины. «Грайрув», в общем-то, и обозначает «Серый жемчуг» в переводе с языка Древних. Причем, что за серый жемчуг, не знает никто, а посему придумывают всякие артефакты божественной мощи и драгоценности миллиардной стоимости. – Мы не сможем сбыть их ни в Морпине, ни в Москалле.
– Я могу проложить курс на Шни Ауге, – предложил Джад. Я покачала головой:
– Формально, это все еще империя. Надо думать в направлении Ургахада, только там не будут смотреть на гербы и звания.
– Ага. Сделаем. Нам сейчас Двойную реку бы проплыть спокойно. А что в том футляре?
– Не знаю, но слишком он дорого смотрится по сравнению с остальным грузом. Проверю-ка я его на магические ловушки, внутри явно нечто ценное.
Жемчужную часто еще называют Двойной рекой или Сквозной. Это единственная река в мире, у которой два устья, причем в одно, то, что в Ледяной бухте, вода втекает. И еще миль сто пятьдесят остается соленой, а потом переходит в пресную. Вопреки всем законам природы.
Я несколько минут исследовала лакированный ящик, простучала его костяшками пальцев, затем просмотрела Вторым зрением – ничего. Даже машинально проверила, не иллюзия ли.
– Вроде безопасно. Но я все равно предлагаю взять длинную палку и аккуратно открыть.
Так и сделали – подхватили багор, валявшийся возле свернутой бухты корабельного троса, и концом острия приподняли крышку. Никакой защитной реакции, свечения, всплеска, брызг, огня… ничего. А внутри…
– Затрудняюсь сказать, что это, – удивленно сказала я, почесав переносицу. Предмет внутри напоминал осколок стеклянной вазы, но не отбитый, а аккуратно срезанный. По краю виднелись руны, некоторые из них я даже могла узнать, поскольку в свое время листала «Малую энциклопедию магических рун». Но общее назначение предмета оставалось неясным.
– Смотри, тут какие-то ремешки…
– Руки! Руки сейчас, блин, оторвет, чем штурвал будешь крутить?
– Зубами. А вообще, наймем рулевого, и пусть крутит, – не растерялся Джад, все пытаясь ощупать неизвестный артефакт. Я хмыкнула:
– Хорошо, что не другим местом. Чинка, иди за штурвал пока что.
За нашими спинами, зевая и потягиваясь, появился Граф при парадном мече. Он у него один так-то, сойдет и за парадный, и за повседневный. И, если свая, подпирающая палубу, сломается, можно туда его меч поставить – по размеру в самый раз будет.
– Как я замечательно поспал, – позевывая, поделился он с нами впечатлением от первой ночевки на корабле, названном в его честь. Правда, об этом мечник еще не подозревал.
Джад на секунду оторвался от созерцания лакомого артефакта и задал ему вопрос:
– Граф, а Граф.
– М-м-м?
– Как тебя угораздило вообще остаться в экипаже, когда Тави подрядила нас на подобный грабеж? Я вот только сейчас подумал. Ты ж, это, бывший дворянин и все такое. А тут прямое противодействие имперской солдатне. И голову ты ему смахнул, особо не задумываясь.
Тот еще раз зевнул и окончательно разлепил сонные глаза:
– Начать следует с того, что дворянин я не грайрувский. И вообще больше не принадлежу к дворянскому роду. Посему вертикаль власти в империи меня не слишком волнует. А, во-вторых, человеческая жизнь – монета разменная, мастер Джад. Солдатам, собственно, за то и платят, чтоб они во имя родной страны жизнью рисковали.
– Какой цинизм, надо же, – покачал головой первый помощник, но в глазах плясали веселые чертята. Глаза у него темно-синие, как глубокое море. Правда, становится заметно, только если он чему-то удивляется.
Граф почесал мясистый нос, ничуть не смущенный таким вниманием к своей персоне, и ответил на шутливый выпад:
– Любое собрание аристократов – банка с пауками почище уличной банды. У бандитов есть хотя бы какие-то представления о чести, а дворяне, особенно грайрувские, считают себя выше любых правил, кроме законов империи. И то, не пойман – не вор, как говорится. Не в обиду, Матави.
Я фыркнула:
– Как будто учтивость слов – то, что меня волнует больше всего. Не хочешь что-нибудь выбрать из снаряжения, док?
– А что там? Латы? Фу. Боец не должен ограничивать себя в подвижности, а риск получить раны… надо тренироваться так, чтоб их не получать, – расслабленно высказался Граф, смотря куда угодно, только не на ящики. Видимо, выказывал демонстративное презрение. Джад заметил:
– И, тем не менее, капитану ты проиграл.
– Значит, мало тренировался, только и всего. Кроме того, не могу не отметить, она родилась с мечом в руке.
– И с магией кое-где еще, – подметил Стефенсон. Я отвесила ему легкий подзатыльник:
– Я стала хорошим магом не потому, что у меня все выходило само собой, а благодаря сидению в библиотеке академии целыми ночами. Если б ты прикладывал хоть немного усилий, то продвинулся бы значительно дальше, чем первый курс.
– А… – насмешливо произнес Граф, – я просто хотел спросить, не придется ли мне защищать нашего первого помощника в случае схватки. Если он маг – тогда вопрос снят.
– Себя защищай, сэверзлу24 разодетый, – проворчал Джад. Объект его мимолетной неприязни снова сменил одежду, на этот раз он выбрал черные брюки из плотной ткани и красную с черным рубашку. Бьюсь об заклад, у него полный заплечный мешок этих рубашек, различных цветов и оттенков.
Не то чтоб у меня были претензии…
Сейтарр тоже принял участие в разборе ящиков и теперь стоял, подтягивая ремешки на доспехе из плотной кожи. Ниже пояса он, тем не менее, никак не защитился – все те же потрепанные грязно-зеленые полотняные штаны, залатанные в нескольких местах, и снова без сапог. Внешний вид получился весьма странным: латный шлем, с классической дугой вместо полей, острым клином впивающейся в небо, защищенный торс и плечи, уличный оборванец от пояса и ниже.
Я укоризненно посмотрела на него. Он развел руками:
– Так удобнее, капитан. Попробуйте сами – босыми пятками лучше палубу чувствуешь.
– Если ты босой пяткой наступишь на гвоздь, я тебя лечить не буду.
– И я не буду, – прокомментировал Граф. Сейтарр ухмыльнулся, поправляя шлем, тот самый, взятый у поверженного стражника:
– Значит, такова моя судьба.
Остальные члены экипажа тоже не пожелали облачаться в металл. С одной стороны, я их отлично понимаю – свалишься за борт в латах, можешь даже прощальное «Буль» не успеть произнести. С другой, нам предстояло пройти по реке, на некоторых участках которой мы гарантированно встретили бы корабли флота, и даже целые их соединения. Деррек урвал себе вторую броню из кожи, остальным не досталось ничего. Все же в больших ящиках, в основном, был металл.
В широких и плоских оказались какие-то камни, стройными рядами выложенные в специальных углублениях. Ниши еще и выстланы мягкой тканью, зачем такие почести? Я повертела в руках один из камней и обнаружила на нем руну и фиолетовую пометку, сделанную небрежно, краской, в стороне от руны.
– Вот те на, – присвистнул интендант, взглянув на мою находку. – Это ж целый арсенал.
– А какой из них что делает? – спросила я, чувствуя собственную беспомощность.
– Не знаю. Может, проверим?
– Их мало. Смотри, с синей меткой вообще всего два.
– Красных восемь штук. Можно один запустить в сторону берега и посмотреть, что будет.
– А если их как-то активировать нужно? Выкинем нужную вещь.
Он согласился:
– Тогда оставим до лучших времен. Найдем рунного мастера, выясним.
Я возразила, возвращая камень на место и аккуратно закрывая крышку:
– Лучше купить справочник по рунам. Сами разберемся, а показывать такое законопослушному гражданину – хлопот не оберешься.
Камни, по легендам, являлись страшным оружием грайрувского флота. Однако все, что было с ними связано, хранилось под строжайшим секретом – породу камня в сочетании с руной знали только ремесленники, приписанные к штабному составу, да артиллеристам объясняли, какой для чего служит.
Запускаются они, если правильно помню, с помощью бортовых баллист. Ну да, у них и сменная тетива с дугой имеется. Одна для стрел, другая для камней. Вот уж повезло, так повезло. Теперь, если нас поймают, то не повесят сразу, а вначале обварят или сдерут кожу живьем. Последний вывод я озвучила вслух, и команде он страшно не понравился.
– А чего вы ждали? – ехидно сказала я, обозревая недовольные лица. – Можете уже начинать коллекционировать список преступлений, за которые нас ждет смертная казнь. За кражу секретного оружия – точно, могу дать гарантию. Кто не верит мне – можете на своей шкуре проверить, мне моя еще дорога.
– Может быть, камни можно как-то продать? – предположил Джад.
– Ургахаду разве что. Но с владыкой я пока что вообще не хочу иметь никаких дел. Хватит мне и нашего всемилостивейшего Варанга. Мне он только в одном виде нравится – на обороте монеты, носящей его имя. И, чем больше таких забавных кругляшков, тем лучше, – поделилась я собственными предпочтениями. Сейтарр согласно закивал:
– Капитан, с такими рассуждениями я вас почти люблю.
– А меня не надо любить, мне надо подчиняться, – ухмыльнулась я. – Тогда будем жить интересно, счастливо, и почти наверняка – купаться в золоте.
Морпин прошмыгнули без лишних приключений. Густав и Минг сошли в условленном месте, где Жемчужная расширилась еще на полмили, говорят, даже у истоков она больше похожа на полноводную реку, чем на робкий ручеек, неумело пробивающийся из-под земли. Слухи, конечно – значит, где-то позади стекают те самые ручьи, что и образуют реку. А здесь, когда к ней присоединилась еще сестра, Шеккельтерц, неудивительно, что с одного берега не видать другого.
К тому же, мой первый помощник перестал заморачиваться с лоциями на давно изведанной Жемчужной реке, и занялся расписаниями дежурств, а также прочими необходимыми вещами. Пока нас слишком мало, придется оставлять на палубе по три человека, но такелаж сделан настолько хитро, что с двумя гафелями может управляться всего один человек. Хотя три – гораздо лучше.
Если кого волнует судьба Ямми – на него вылили бочку с водой, когда он поднимался с нижней палубы, после чего парень решил, что настал тот самый звездный час, вытряхнул себя из доспехов и ушел мыться.
Да, на моей шхуне есть простенький душ. Чего так удивляться? Опреснение воды для опытного мага – дело одного жеста, если речь идет о бочках. Сделать Жемчужную соленой или океан Оси пресным не под силу, пожалуй, даже первому-плюс. Так что водой мы обеспечены всегда и в больших количествах, что весьма разнообразит рацион, да и корабельную жизнь, в общем.
Тем не менее, не для всех корабельная жизнь – здорово и замечательно. В гости зашел туман, день и так выглядел не слишком солнечным, а теперь дистанция прямой видимости сократилась до двух сотен метров. Очертания берегов можно было рассмотреть весьма приблизительно, а редкие проплывающие корабли старались огибать нас по большой дуге, чтоб не столкнуться в тумане. Впрочем, как и мы их. Но одно судно все же привлекло внимание.
Трехмачтовый корабль явно военного образца с прямыми парусами и характерным вздутием двигателя в районе кормы (не берусь утверждать из-за тумана, но, кажется, это был барк) стоял на якоре почти посередине реки. Нам пришлось огибать его, но сбоку взору открылась удивительная картина. Правда, не удивился никто, кроме меня.
– Что за черт… – удивленно сказала я, вглядываясь в белесый саван, так некстати накрывший реку. Сейтарр тоже прикипел к борту, но его взгляд выражал, скорее, негодование.
– Морское правосудие, – скрипнул зубами он.
Речное, я бы поправила. Да вот сильно заинтересовалась происходящим.
По тонкой доске неспешно шел парень, явно выделяющийся из окружающей его толпы форменных мундиров и блестящих мечей. К его шее был привязан зловещего вида булыжник, тщательно обмотанный веревкой, который сейчас покоился на руках, как будто осужденный качал тяжелого, непослушного младенца.
– Они его что, сейчас, топить будут?
– Юридически – имеют право, – злобно ответил Сейтарр. Чем-то ему явно насолил флот, слишком вызывающе для обычного бродяги ведет себя. – У флота очень много вольностей, даже больше, чем у пограничных подразделений.
– А ты сам разве не в пограничниках служил? – усомнилась я в искренности подчиненного.
– Да когда это было… блин, сбросят же его.
Я хмыкнула:
– И что ты мне предлагаешь? Напасть на корабль, превосходящий нас по численности команды раз в пятнадцать?
– Ну… капитан, вы же владеете магией.
– Да, ее нельзя недооценивать. Переоценивать – тем более. Я действительно могу потопить барк. Однако, только в том случае, если на нем нет никакой дополнительной защиты, в чем сомневаюсь весьма и очень. На малой дистанции нас просто зацепят из гарпунного орудия и возьмут на абордаж, после чего покрошат в мелкую капусту.
Парня тыкали со всех сторон стальными остриями, не оставляя ему пути к бегству.
– Разве что ты мог бы как-то отстрелить веревку.
– Как? – беспомощно оглянулся на меня интендант. – Я же ему легкое прострелю. Или шею. Качки нет, прицелиться легко, но я же его пристрелю. Освободив от мук, бесспорно.
– А если он грохнется с камнем в воду, сумеешь как-то перерезать веревку?
– Стрелой?
– Нет, ножом. Думай быстрее, твоя идея его спасать пока что выглядит идиотизмом.
– Я нырну и попытаюсь. Капитан, вы что-то придумали?
Пряча выдвинутый было меч обратно в ножны, я проворчала:
– Будем считать, что да. Подашь сигнал камышовой уткой. В воду!
Способ, выбранный моим беспокойным разумом, отнюдь не тянул на звание наилучшего плана. Но времени на размышления не оставалось – преступник как раз делал свой последний шаг в глубокие, гостеприимные воды Жемчужной.
Сейтарру предстояла сложная задача – нырнуть у кормы так, чтоб его никто не заметил, воспользоваться суматохой и быстро проплыть дистанцию в тридцать метров, разделяющих наши корабли. Я же могла сделать одновременно две вещи. Первая – удерживать вес камня, не давая узнику пойти на дно. Вторая – создать суматоху. И здесь пригодился Дух Мавен – безвредное, в общем-то, существо, которым часто любят запугивать студентов Коллегиальной Академии перед экзаменами. Конечно, осваивая навыки мага-иллюзиониста, я не могла не изучить вызов данного образа.
А сейчас… слегка изменила формулировку, сделав его облик огненным и подпитав мощью, заставляя раздуться в размерах до целого корабля. Целая свора военных моряков попятилась, крича от ужаса, некоторые падали, и их тут же стаптывали более везучие, но сами спотыкались о товарищей. Засвистели оба орудия с носа брига, не нанося никакого вреда призраку, но едва не проделав дырку в одном из наших парусов – команда едва успела ослабить натяжение тросов.
Я начала ощущать, как нелегка бывает карьера мага-афериста. Поддержание двух действий одновременно требует недюжинной концентрации, но над рекой задребезжала кряква, и я с облегчением отпустила камень. Пока демон наводил панику (я подожгла парус небольшим направленным заклинанием, чтоб его присутствие ощущалось, как реальное), мы отошли на несколько сотен метров. Дальше я натравила вызванное кошмарное существо уже на «Храпящего», чтоб не возникало сомнений – мы тоже стали жертвами неведомой магии.
– Кричите, ну, – беззлобно протянула я, смотря на Чинку и Балбеса, того, кто не умел работать с парусами. Они открыли рты и оцепенели, смотря на призванный мною ужас, мне пришлось подойти к девушке и прервать ее игру в «морская фигура, на месте замри», похлопав по плечу. Вот тогда она завизжала очень натурально, сбиваясь на хриплые нотки, к ней присоединился второй мартовский кот. Я иногда включалась в оркестр с криками «На помощь!», но флотские почему-то не решились тронуться за нами.
А потом шхуна мошенников, преследуемых живописно выглядящим демоном, пропала в тумане.
Спасенный сидел на палубе и отплевывался, потирая руки. Они у него, оказывается, были как-то хитро привязаны к камню, так что Сейтарру в суматохе пришлось полосовать нещадно, нанеся парню несколько неприятных порезов. На другой чаше весов, правда, смерть, принесенная методом захлебывания речной водой, что отнюдь не воодушевляло. И все же он бросал на нас крайне недружелюбные взгляды.
– Чего вы от меня хотите? – резко сказал смертник. Высокий, даже сидя, молодой еще, на вид и двадцати не дашь. С огненно-рыжей шевелюрой и «шкиперской» бородой во всю нижнюю челюсть, коротко подрезанной, цвета темной меди. Многочисленные рубцы и ожоги на бледной коже красноречиво твердили о характере экипажа, пленившего его. С другой стороны, следовало сначала узнать, за что его хотели казнить – возможно, нам совершенно не по пути.
Я подтащила поближе один из пустых ящиков, аккуратно сложенных у юта, и уселась на него, забросив ногу за ногу. Меч доставать не стала, и так хорошо выгляжу в сочетании с неотразимой клыкастой улыбкой.
– Для начала, хочу услышать благодарность за прямую конфронтацию с имперским флотом. Что ты за птица такая, раз член моего экипажа загорелся желанием тебя спасти? За что тебя осудили? Нет, даже не так. Давай начнем с имени, как нормальные, цивилизованные люди.
– Ксам. – Кажется, слова из него придется выдавливать по одному слогу.
– Тави. Капитан «Храпящего». Человек с ножом – Сейтарр, ты ему, кажется, должен не одну бутылку крепкого. За идею и частичное исполнение.
– Спасибо, – буркнул рыжий. Чинка, по сравнению с ним, не рыжая, а какая-то грязновато-бурая. Мелкие кудри огненного цвета сейчас плаксиво свисали впереди, как будто частично переняли настроение их обладателя.
– Хоть что-то, – хмыкнул Сейтарр. – Вот так, спасаешь жизни, а потом тебя еще и прирежут ночью в благодарность.
– Не буду я никого резать, – помотал головой парень, сложив ладони у подбородка и неестественно выгибая пальцы в обратную сторону. – Я арсенал ограбил.
– Уж не тот ли арсенал, что…
– Тот. Я про камни волшебные мангаю хорошо, – поделился Ксам, – вот и решил прихватить себе немного на жизнь, чтоб потом продать. А мне припаяли государственную измену.
– Бедный ты, несчастный, – притворно вздохнула я, в то же время понимая, что он все еще не отошел от близкого знакомства со смертью. – Жрать будешь?
Он утвердительно кивнул. Я отправила Деррека за кастрюлей, в которой еще оставалось каши на несколько порций, и принялась наблюдать, как рыжий поедает угощение. Обычный деревенский парень, без каких-либо манер или изысканности. И вор, к тому же. Покончив с трапезой и умяв все, что оставалось в посуде, выскребая ложкой остатки крупы, он сыто рыгнул и поднялся на ноги.
– Скажу честно – я сначала думал, что попал к торговцам людьми.
– Зачем тогда такие сложности? – резонно возразила я. Он усмехнулся:
– Это мне в голову не пришло. А потом чуть напряг мозги – зачем кому-то спасать осужденного на смерть? Тем более, выцарапывать из цепких лап флота. Я еще жудикара по яйцам пнул, перед тем, как меня выпустили погулять по доске, – он мечтательно закатил глаза, видимо, смакуя момент.
– В счет долга за спасенную жизнь могу предложить место в команде. Народа у меня мало, каюты пустуют. Кто такие жудикары?
– Вроде судей, только приписанных к кораблям. Редкая должность, только на крупных военных судах есть. Тем сильнее ценность отбитого хозяйства, – хохотнул он, – а насчет места в команде, я даже не буду спрашивать, кто вы такие и чем занимаетесь.
– Почему? – полюбопытствовал Сейтарр, подходя вплотную к парню. Черт, да они одного роста. Ксам даже на полвершка выше будет, точно оценить мешает шлем тощего, но длинного интенданта. Хотя я все равно выше, хе-хе.
– А кто еще, кроме пиратов, сможет осуществить настолько дерзкую операцию? Я ведь правильно понял, капитан, этот дядя из преисподней – ваших рук дело?
Я кивнула, он прищелкнул языком:
– Ну, вот. А военные дуболомы не догадались.
– Ты упоминал, что разбираешься в рунных камнях?
– Да, мангаю немного.
Забавное словечко.
– У меня на борту несколько ящиков их. Корабль отняли военные, этим утром хотели отплыть, а мы их немного опередили. Так-то шхуна моя собственная, – поведала я, откидываясь спиной на влажные доски юта. Чертов туман никак не хотел уступать место на сцене нормальной видимости.
– Дерзко. Но – хвалю! – одобрил юноша. Сколько же ему? В лице проступают то детские черты, то, напротив, какая-то стариковская собранность и печаль. Борода, опять же, но усы еще не растут. Хотя у таких иногда не растут вообще. Возраста также добавляют травянисто-зеленые глаза с очень странным разрезом. Не спрашивайте, как разрез глаз может на вид прибавить с пяток лет – сама не знала, пока на неудавшегося утопленника не посмотрела. – А можно мне посмотреть?
– Если не взорвешь к чертям лысым корабль, ящики на первой палубе, сбоку от лестницы. Если взорвешь, придушу, как котенка.
– При взрыве еще выжить надо, – хитро посмотрел он на меня и убежал вниз. Сейтарр вдруг ощупал пояс и ошеломленно посмотрел на меня.
– Эй, эй, стоять! – завопил он затем и ринулся вслед за спасенным.
Я спросила у Деррека, прислонившегося рядом и ехидно ухмыльнувшегося при виде данной выходки:
– Что с ним такое?
– Ксам у него кошелек срезал, прохвост такой. Я заметил, потому что у мачты стоял, а Сейтарр проморгал. Года уже не те, видать…
Удивленно пожав плечами, я пошла к штурвалу. Мы же на корабле посреди огромной реки – зачем что-то у кого-то красть? Разве что ради развлечения.
Правда, тогда я еще не знала, что своими развлечениями Ксамрий Ягос будет изводить всю команду.
Глава 5. В океане
Я вообще, оказывается, многого не знала.
И того, что при посещении портового города Москалл мы не только доберем в команду десять человек, но и ввяжемся в небольшую заварушку, в результате которой в уплату долга подпишемся на освобождение родственника хозяина разрушенной таверны из городской тюрьмы. Строго говоря, эти две вещи связаны – кто же знал, что Ксам вместо того, чтоб тихо вскрыть дверь темницы, поднимет на воздух часть городской стены, к которой тюрьма и была пристроена. Вот и изъявили некоторые бывшие заключенные желание служить под моим началом.
Совсем отъявленных злодеев я не брала, как и тех, кто не умел плавать, однако и основная часть команды не могла похвастаться кристальной честностью. Сейтарр явно скрывал ту часть своего прошлого, которая была связана с уличными бандами, насчет Графа я тоже во многом сомневалась. Тем не менее, новички… например, мне с трудом верилось, что братья Жамсби, Ойген и Тумас, оказались за решеткой всего лишь за ограбление торгового дилижанса. У них руки – как четыре лопаты, а вместо оружия оба носят кузнечные молоты с бойком, перекованным в клин. Но бойцы неплохие, да и такелаж сноровисто таскают.