Ванхи. Тшай. Том II

Дордолио раздраженно рванул себя за ус: «Вы, по случайности – все бывает! – не из числа приверженцев „культа“?»

«Скорее всего, нет. О каком культе вы говорите?»

«Разумеется, о культе страждущих невозвращенцев, нарушивших чередование „раундов“ и тем самым повинных в разрушении двух великолепных городов!»

«Насколько я понимаю, до сих пор неизвестно, кем были запущены торпеды, взорвавшие эти города?»

«Неважно! Именно „культ“ спровоцировал нападение. Причиной послужила их преступная пропаганда».

Рейт покачал головой: «Непостижимо! Враг уничтожил ваши города. Однако ожесточение яо направлено не против безжалостного агрессора, а против группы соотечественников – вероятно, искренних и проницательных людей. Я назвал бы такую реакцию малодушным вымещением раздражения».

Дордолио смерил Рейта холодным взглядом: «Ваши аналитические потуги временами граничат с оскорбительной крамолой».

Рейт снова засмеялся: «Не принимайте их слишком близко к сердцу. Мне ничего не известно о „культе“. А в том, что касается моего происхождения, я предпочитаю страдать амнезией».

«Любопытный пробел памяти – если учесть вашу явную убежденность в других вопросах».

«Интересно было бы знать, – пробормотал Рейт, будто размышляя вслух, – чего вы добиваетесь своими расспросами? Например, что бы вы сказали, если бы я претендовал на происхождение с другой планеты?»

Дордолио поджал губы, сощурился на фонарь: «Мои предположения еще не заходили так далеко. Давайте оставим эту тему. Даже представить себе трудно: древний мир, колыбель человечества… Пугающая перспектива!»

«Пугающая? Почему же?»

Дордолио неловко усмехнулся: «У человечества есть темная сторона – как у камня, наполовину вдавленного в землю. Поверхность, обращенная к солнцу и воздуху, чиста. Но приподнимите камень, загляните под него: слизь и плесень, копошащиеся насекомые… Мы, яо, прекрасно это понимаем. Эвэйль навеки с нами, повсюду с нами – ничто не положит ей конец! Но довольно об этом!» Дордолио передернул плечами, расправил их и продолжал первоначальным, слегка снисходительным тоном: «Вы твердо намерены ехать в Катт. Что вы собираетесь там делать?»

«Не знаю. Я должен где-то существовать – почему не в Катте?»

«Вы можете столкнуться с серьезными препятствиями, – сказал Дордолио. – Иностранцу трудно стать клиентом дворца».

«Что вы говорите? Никогда бы не подумал! Роза Катта утверждает, что ее отец, Синежадентный господарь, будет нас приветствовать».

«Он вынужден будет проявить формальную обходительность, но если вы думаете, что вам удастся устроиться и жить в Синежадентном дворце, то глубоко ошибаетесь. Смогли бы вы гостить на дне морском только потому, что рыба пригласила вас поплавать?»

«Что мне помешает?»

Дордолио развел руками: «Кому приятно выставлять себя на посмешище? В жизни все зависит от умения себя поставить. Манеры делают человека. Вы получили воспитание в степи – что вы знаете об изящных манерах?»

На это Рейту нечего было возразить.

«Поведение, подобающее кавалеру, складывается, подобно мозаике, из тысячи деталей, – продолжал Дордолио. – В академии нас учат различным формам обращения, осмысленной жестикуляции, искусству тщательного выбора выражений – в последнем, впрочем, я не слишком преуспел. Нам преподают правила учтивого взаимного представления перед боем и проведения дуэлей, курсы генеалогии и геральдики. Большое внимание уделяется науке хорошо одеваться и сотням других мелочей. Возможно, вам эти предметы кажутся излишне щепетильными?»

Аначо, ненароком оказавшийся поблизости, счел нужным заметить: «Лучше сказать – поверхностными».

Рейт ожидал, что кавалер осадит дирдирмена или, по меньшей мере, ответит надменным взглядом, но Дордолио безразлично пожал плечами: «Вы находите ваш образ жизни самым осмысленным? Спросите попутчиков – купца и фехтовальщика. У них может быть иное мнение на этот счет. Не забывайте, яо – народ пессимистов! Нам постоянно угрожает эвэйль, под личиной беззаботности кроется пучина мрака. Это обстоятельство важнее, чем может показаться на первый взгляд. Осознавая фундаментальную бесцельность бытия, превыше всего мы ценим быстротечные мгновения, создающие иллюзию полноты жизни. Взыскательно следя за строгим соблюдением формальностей, мы тем самым впитываем неповторимый аромат каждого стечения обстоятельств. Поверхностное легкомыслие? Упадок? Кто способен на большее?»

Примечания