Война чудовищ

Пролог

В камине, под толстым слоем золы, тлел крохотный огонек. Уголья робко перемигивались, но не давали ни тепла, ни света. Весенний день выдался теплым, но к вечеру на замок опустились сумерки, а с ними пришел и холод. В маленькой комнатке, спрятанной на вершине замковой башни, пришлось разжечь огонь – ее хозяин никак не мог согреться. Старая кровь не горячила тело, как бывало раньше, и плоть приходилось бодрить подогретым вином. Сорок пять весен – не так много для мужчины. Но гнет забот, лежавший на его плечах, состарил человека больше, чем все прожитые годы.

Король Ривастана, Геордор Вер Сеговар Третий, последний из прямых потомков благородного рода Сеговаров, отчаянно мерз.

Чадил камин. Его давно нужно было вычистить, и как следует, но слуг в эту комнату не допускали. О ней знали немногие – лишь те, кому король доверял. Вдоль круглых стен, повторяя форму башни, тянулись ряды стеллажей красного дерева – его не трогали ни гниль, ни короеды. Резные дверцы плотно прикрывали надежные ячейки и полки. Здесь хранилось бесценное сокровище Ривастана: королевский архив. Переписка с дружественными державами, досье на важных персон собственного государства, история рода, бесценные книги по лекарству и магии, донесения шпионов, просьбы вассалов… Все это хранилось тут, только руку протяни и вытащишь на свет бесценный фрагмент славного прошлого. Или – настоящего. Любой из шпионов соседних государств без колебаний отдал бы правую руку за возможность запустить уцелевшую в этот архив. Многие приближенные самого короля Геордора пожертвовали бы и большим – жизнь и смерть многих из них скрывалась на этих пожелтевших листах. Именно поэтому путь в комнату хранился в тайне. Именно поэтому король Ривастана сидел за столом у нечищеного камина и терпел холод весенней ночи, надеясь лишь на теплое клетчатое одеяло, окутавшее плечи.

На столе горела одинокая свеча. Ее свет не был виден снаружи – единственное окно так высоко, что заглянуть в него может лишь случайная птица. Да и та не увидела бы ничего, кроме пыльного стекла, что мыли только летние дожди. В комнате царил полумрак, но зажигать масляную лампу король не хотел – он привык к осторожности и не собирался рисковать тайной скромного убежища.

Морщинистая рука с распухшими суставами бережно сжимала пергамент, усеянный кляксами чернил и подсохшей крови. Важный документ, драгоценный – за него заплачено жизнью. И он того стоил.

Геордор отодвинул в сторону опустевший кубок, выточенный из цельного куска горного хрусталя, – память о предках, пришедших в эту страну из горного королевства Лодир с огнем и мечом. Это случилось пять веков назад. Три молодых рода – Сеговар, Битир и Борфейм – не нашли своей судьбы в горах. Слишком тесно стало среди камней, слишком голодно. И тогда северяне спустились в страну землепашцев и крестьян, живших малыми родами, за теплом и едой. Набег вышел удачным: суровые горцы без труда справились с жителями равнин, сытыми и размякшими. Северяне взяли богатую добычу, честно разделили ее. Можно было возвращаться домой – в холодные каменные объятья Лодира. Но они не вернулись.

Соблазненные теплом и лаской юга, они остались в краях равнин, чтобы построить новое царство для своих родов. Они не стали ютиться вместе – разошлись в разные стороны и взяли столько земли, сколько смогли. Их вожди основали Ривастан, Тарим и Волдер, ставшие самыми большими и сильными державами мира. Конечно, не сразу. Путь к величию лежал через бесчисленные войны – пришлось сражаться и с землепашцами, и с южными кочевниками, а потом и друг с другом. И с эльфами и гномами, но позже, когда люди, объединившись, заселили леса и долины, раскинувшиеся от северных гор до южного моря…

Былые дни. Былая слава. От нее остались лишь сверкающие воспоминания, что угасали вместе с родом Сеговаров, основавших Ривастан – самое большое царство восточного мира.

Геордор, последний из прямых потомков главы рода Сеговар, по праву носивший титул Вер, что на языке северных гор значило просто Вождь, остался в одиночестве. Титул вождя должен был сгинуть вместе с ним – супруга короля умерла два десятка лет назад, при родах, так и не подарив королевству наследника. Для Геордора не нашлось новой супруги – в роду больше не было зрелых дам крови Сеговаров. После траура монарх погрузился в пучину управления государством, отдавая королевству весь нерастраченный пыл отцовской и супружеской любви.

Ривастан процветал. Король правил крепкою рукой, но мудро, заботясь о благе единственного детища – государства. Страна впервые за три сотни лет, прошедших после войны рас, окрепла, не потеряла старые земли и получила новые. Получила без крови, благодаря мудрости короля и хитрости его советников – переговорами, выгодными сделками и прочными союзами. За это народ прозвал Геордора Третьего Мирным.

Король знал о прозвище и в тайне гордился им. В те минуты, когда Геордор отрывался от бумаг и осмеливался взглянуть в будущее своего угасающего рода, он утешался именно этим – народным признанием, процветающим Ривастаном, богатыми закромами и крепкими границами. Но там, впереди, царили только холод и мрак, черная пелена упокоения самого Геордора и всего рода Сеговар. Пусть Ривастан велик, но некому передать все великолепие страны. Это печалило Геордора Сеговара, но не останавливало монарха Ривастана. Со вздохом опускал он взор на очередное донесение и погружался в пучины мирских дел, стараясь не замечать обрыва, что придвигался с каждым днем все ближе и ближе. Сейчас Геордор и вовсе его не видел. Пред глазами стояла серая пелена, а от донесения шпиона тянуло смертным холодом, леденящим и без того стылую кровь.

За стеной, скрытой стеллажами, зашуршали. Король оторвал взгляд от пергамента, взглянул в темный угол. На тайной лестнице завозились, сдавлено ругнулись, скрипнули несмазанные петли.

– Сир?

Король отложил донесение в сторону, привычно перевернув листок текстом вниз. Придавил кубком.

– Входи, Вильмонт.

Из темного проема меж двух стеллажей выдвинулась широкоплечая фигура и уверено шагнула к столу, в зыбкий круг света. В темноте звездами блеснули начищенные серебряные пуговицы военного мундира.

Вильмонта Бонибора, маршала Ривастана и советника короля, нельзя было назвать стариком – он был всего лишь на год старше короля. Но время обошлось с ним намного суровей, рано наградив сединой и ломотой в костях. Ведь тогда, когда молодой принц Геордор еще только учился у отца управлять государством, Вильмонт Бонибор уже водил в бой кавалерию, отбивая атаки южных кочевников, и шагал по камням во главе отрядов, выбивая из предгорий враждебные рода горцев. Время не пощадило старого воина, одарило его десятком болезней и сотней ран, но проявило удивительное милосердие к разуму. Вильмонт сохранил острый ум и по-прежнему оставался верным слугой короля, прекрасным стратегом и тактиком, его правой рукой. Один из пяти советников монарха, он три десятка лет возглавлял армию Ривастана и пока не собирался на покой.

– Что случилось, Вильмонт? – мягко спросил король, обращаясь к маршалу как к старому другу, а не к подданному.

– Срочное донесение, сир, – отозвался Бонибор, пытаясь отцепить от рукава мундира кружева паутины.

– Такое важное, что ты поднялся с постели в этот час?

– Я и не ложился, ваше величество, – отозвался маршал. – И только я знаю, как найти вас в это время, сир.

– Восток или запад?

– Восток, сир.

Король вздохнул и прикрыл глаза. Ладонь легла на перевернутый пергамент и вздрогнула. Не сейчас. Это – потом.

– Докладывай, – велел Геордор.

– Наши опасения оправдались, – отозвался маршал. – Тарим и Волдер стягивают войска к нашей границе. Они сговорились, сир. Теперь это известно точно.

– Мы знали это и раньше, Вильмонт.

– Только предполагали, сир. Теперь мы знаем о договоре, что заключили король Тарима и властитель Волдера. Основные силы Волдера движутся к восточной границе. Тарим спешно подтягивает войска. Они решились, мой король. Решились напасть. Осталось совсем немного.

– Сколько?

– Пока это не известно, сир. Это случится не завтра. Но сейчас середина весны, а лето – удобное время для войны.

Длинные пальцы короля, иссушенные временем, тронули хрустальный кубок – осколок былого величия рода Сеговаров.

– Сколько, – прошептал Геордор. – Сколько нам осталось, Виль?

Маршал тяжело оперся руками о резную спинку стула, давая отдых спине. Монарх соизволил обратиться к нему как к другу.

– Не знаю, – признался он. – Месяц, полтора… Времени мало. Нам нужно перебросить все войска на восток, все что можно. Вплоть до пограничных гарнизонов, иначе нам не устоять, сир.

Геордор задумчиво погладил пальцем хрустальный бок кубка, провел по грубой грани – жесткой и острой, как северные скалы. Задумчиво взглянул на тлеющие угли и задумался, прикусив по детской привычке нижнюю губу. Прошла минута, другая… Король размышлял. Маршал, следивший за монархом, откашлялся и решился.

– Вы должны отдать приказ, сир, – твердо сказал он. – Наше восточное герцогство – клин между Волдером и Таримом. Они навалятся на него разом – сверху и снизу, сожмут стальными клещами восточное герцогство и раскусят, как орех. И тогда на востоке ляжет новая граница – от южных гор до северных. А возле нее окажется огромное войско двух государств. Войско на захваченной территории – с провиантом, с зимними квартирами и захваченными укреплениями. Впереди целое лето. Они сделают это, сир. Нет никаких сомнений.

Король смотрел на угли и задумчиво водил пальцем по шершавому пергаменту.

– Сир? – позвал Вильмонт.

Сеговар шевельнул рукой, давая понять, что все слышит.

– Нам нужно стянуть все войска к границе, – повторил маршал. – Если мы заранее организуем оборону и укрепим границы, тогда Тарим отступится. Их армия невелика, намного меньше чем у Волдера. Они выставили всех, кого смогли, и если увидят, что мы готовы к удару – побоятся потерять все. А Волдер не решится напасть, потому что в одиночку ему с нами не справиться.

– Гарнизоны Вентского герцогства невелики. Успеют ли наши войска добраться до восточных границ?

– Да. Но приказ нужен сегодня, сир. Завтра нужно начать переброску ближайших гарнизонов. А потом отозвать все войска с запада.

– Вильмонт, – тихо позвал король.

– Да, ваше величество?

– Завтра. Утром.

– Сир, приказ нужно отдать сейчас! У меня томятся гонцы в конюшнях, почтари разбудили птиц, все ждут только приказа. Все должно начаться как можно раньше…

– Завтра, Вильмонт. После совета.

Маршал едва слышно скрипнул зубами и выпрямился, стал ровно, словно перед парадным строем. Отнял руки от спинки стула.

– Да, ваше величество, – отозвался он. – Завтра.

– Можешь идти, Вильмонт, – произнес король. – И постарайся выспаться. Утром, на совете, мне понадобится твоя светлая голова. И вся твоя верность.

– Да, сир.

– Иди.

Маршал отступил назад, исчезнув из светлого круга свечи. И лишь полностью скрывшись в тени стеллажей, развернулся спиной к монарху и протиснулся в тайную дверь.

Геордор проводил его тяжелым взглядом. Маршал прав – нужно стягивать войска к восточной границе. Но сейчас… Сейчас короля тревожил не только восток. Если бы он только мог отдать этот приказ! Но запад тоже нельзя оставлять без защиты. Это послание… Внутри короля заворочался ледяной червячок. Геордор знал: близится новая угроза. Темная волна, еще не видимая, но уже осязаемая. Война на востоке – беда, однако беда понятная и оттого не столь страшная. Но вести с запада… Неизвестность страшит больше прямой угрозы. Кинжал, спрятанный в рукаве, опаснее обнаженного меча.

Кубок снова перекочевал на угол стола. Король перевернул пергамент, коснулся шероховатого кровавого пятна и задумчиво потер его пальцем. Потом Геордор Третий тяжело поднялся из продавленного кресла с высокой спинкой и подошел к камину. Взялся за неприметный кожаный шнурок и дернул его два раза. Вернулся к столу, закутался в одеяло и уставился на искорки в углях.

Оставалось только ждать.

– Ваше величество?

Геордор вздрогнул и попытался открыть глаза. Слипшиеся веки, набрякшие от недосыпания, неохотно распахнулись, заставляя отступить тяжелый сон.

Стол. Догорающая свеча. Потухший камин, пергамент, кубок… Король резко повернул голову.

– Кто это там? – резко спросил он, страшась увидеть костлявую тень в черном капюшоне.

– Это я, сир. Вы звали меня?

Из темноты появилась знакомая фигура с непокрытой головой, и король вздохнул с облегчением. Его время еще не пришло. Не сейчас.

– Здравствуй, Эрмин, – сказал он. – Садись.

Долговязый северянин неслышно скользнул к стулу и аккуратно присел на самый краешек. Его не обмануло теплое приветствие. Ночной гость знал, что его вызвали по делу, а не для дружеской беседы. Он молча смотрел на монарха, ожидая приказа. А Геордор смотрел на него. Гладкое лицо, не знавшее бритвы брадобрея, нос с горбинкой, похожий на клюв птицы, белые длинные волосы и небесно голубые глаза. Настоящий северянин. Кровь древних родов нельзя ни с чем спутать. И лишь глаза… Холодные птичьи глаза, чей зрачок умел превращаться в черную щелку, говорили о том, что перед монархом не просто один из потомков древних родов. Чья кровь в нем проснулась? Сеговар, Битир, Борфейм? Какая разница, Геордор знал, что Эрмин предан ему душой и телом. Единственный советник, о ком почти никто не знает. Не правая рука короля и не левая. Не меч и не магия. Это шестое чувство, тайное оружие. Это его кинжал, притаившийся в рукаве, верный и надежный.

Геордору исполнилось двадцать лет, а этому светловолосому мальчишке едва десять – тогда и родилась эта верность. И доверие. Принц спас мальчишку. Вырвал из рук королевских магов отца, помог избежать участи худшей, чем смерть, и сумел отстоять решение, впервые серьезно поссорившись с отцом. И это окупилось сторицей, хоть и оставило неизгладимый след на сердце будущего короля и в глазах будущего советника. Неприятные воспоминания.

– Я прочитал, – буркнул король, кутаясь в одеяло. – Ты можешь сказать толком, что там происходит, Эрмин?

Граф Эрмин, единственный наследник полузабытого рода де Грилл, впавшего в немилость у предыдущего монарха, ревностно охранявший тайну своего происхождения и сотни тайн монарха, на этот раз не стал таиться. Ответил честно:

– Не знаю, сир.

– Мало мне проблем на востоке, – ворчливо заметил король, – так и запад проснулся. Ну, что ты можешь сказать? Почему молчат твои люди?

– И опять я скажу – не знаю, мой король.

– Скажи то, что знаешь, и прекрати испытывать мое терпение, Эрмин!

– Простите, сир. Я только что проснулся и еще…

– Пустое, – смягчился король. – Оставь извинения. Говори о деле.

– Положение ухудшилось, милорд. Дарелен пробудился, вампиров становится все больше и больше. Граница кишит ими как дворовый пес блохами. Мои связи в Дарелене потеряны. Пограничная стража не отвечает. От таможенников из Сагема нет вестей третий день. Такое впечатление, сир, что Дарелен готовится нас атаковать.

– Упыри, – буркнул король. – Давно нужно было их прижать. Неужели они все выбрались из проклятого замка и расползлись по округе?

– На первый взгляд это так, сир. Но скажу больше – я никогда не знал, что в Дарелене столько вампиров. Судя по донесениям, их в десять раз больше, чем мы предполагали. Речь идет не только о родне самого старого графа и наследных родах. Среди простых крестьян и горожан их тоже немало. Кажется, где-то разверзлись врата подземного царства и к нашим границам хлынула нечисть, что таилась во тьме сотни лет. Это настоящее нашествие, сир. Дарелен, похоже, пал под этим натиском и окончательно потерян. Боюсь, милорд, следующий черед – наш.

– Проклятье, – выдохнул король, мрачно разглядывая кубок. – Неужели они договорились с Волдером? Колдуны вполне могли сойтись с упырями. Если сейчас Дарелен ударит нам в спину, то нам не устоять. Думаешь, они решатся напасть на нас – открыто, в честном бою?

– Не исключено, сир. Но вряд ли. К сожалению, я потерял связь с западными границами и не могу сказать, что происходит. Но пока упыри проникают на нашу территорию тайком. Это нужно пресечь, сир. Жестоко и быстро. Пока еще есть время.

Геордор протянул руку, взял давно остывший глиняный кувшин и наполнил кубок густым вином, что жгуче пахло гернийскими пряностями. Сделал большой глоток. Поморщился.

– А ты знаешь, что творится на востоке?

– Да, сир. Близится война.

– Ко мне приходил Вильмонт. Он уверен, что мы можем избежать войны, перебросив все войска на восток. В том числе и западные гарнизоны. Что думаешь?

– Может быть, – согласился граф, и в его птичьих глазах отразился огонек свечи. – Тарим может отступить.

– Так ты согласен, что нужно отозвать войска?

– Не знаю, сир. Так мы оставим западную границу без защиты, и упыри…

– Вцепятся в наш бок, как собаки в оленя подранка, – с горечью бросил Геордор. – Что они сделают, Эрмин? Можем ли мы рисковать, оставляя без защиты границу с Дареленом?

– Не знаю, сир.

– Сегодня ты не в себе, Эр. Раньше я редко слышал от тебя такие слова, – с неудовольствием заметил король, прикладываясь к кубку.

– Простите, меня, сир. Настали тяжелые времена для тайных советников. Их советы больше не помогают. Решение остается за вами, ваше величество.

Король нахмурился и отвернулся от графа. Привычно взглянул на камин, ожидая получить хоть чуточку тепла. Но тот давно потух, в углях спрятались последние искорки. Дурной знак? Король нахмурился и крепче сжал древний кубок, желая обрести поддержку предков.

– Знаешь, – тихо сказал Геордор, – мне не хватает твоего отряда. Волка. И его братьев.

– Да, милорд, – отозвался советник. – Мне тоже. Они стоили целой армии. Но были слишком грубы и кровожадны. В них оставалось больше звериного, чем людского. И это их погубило. Они всегда полагались только на силу и в конце концов встретились с такой силой, которую не смогли превозмочь.

– Грубые звери для грубой работы, – произнес король. – Жаль, что Фаомар так и не раскрыл своего секрета моим магам.

– Да, сир, очень жаль, – сухо ответил Эрмин, поджав губы.

Геордор заметил это.

– Не хмурься, – сказал он. – Я все помню.

– И я, милорд.

– Мы столько раз об этом говорили… Они были нужны нам. Они нужны нам и сейчас.

– Но их нет, сир.

Геордор взглянул на советника и встретил прямой взгляд голубых глаз, светящихся немым укором. Король отвел взгляд.

– Последний из них жив, – сказал он. – Не так ли?

– Да, сир, – тихо отозвался граф.

– Ты в этом уверен?

– Да, милорд. По-прежнему нет сомнений, что он прикончил отряд Волка и разыграл собственную смерть.

– Прошло полтора года. В тот раз ты убедил меня, что с последышем не стоит иметь дела. Но все меняется, Эр, все меняется. Ты по-прежнему уверен в этом?

– Да, сир.

– И ты по-прежнему думаешь, что он не годится для работы? Такой боец, что справился с целым отрядом измененных, нам пригодился бы. Прямо сейчас. Одиночка, умеющий действовать быстро, скрытно и беспощадно.

– Милорд… Последыш – умелый боец, но слишком мягок для настоящей войны. Он больше человек, чем чудовище. Он не сможет заменить Волка.

– Но ты знаешь, где его найти?

– Догадываюсь, сир, – тихо ответил советник.

Король с трудом выбрался из кресла, стряхнул одеяло на пол. Подошел к графу и положил руку ему на плечо. Эрмин вздрогнул, словно королевская ладонь обожгла его.

– Найди его, Эрмин, – приказал Геордор. – Нам нужен человек, который сможет решить проблемы на границах с Дареленом. Быстро и без колебаний.

– Человек, сир?

– Нет, Эр, конечно, нет. Нам нужен измененный – тот, что сможет заменить собой целую армию. Эрмин, завтра я отдам приказ о переброске войск на восточную границу. Запад останется без защиты. Брось туда последыша, заткни им эту дыру, заставь его стать нашим защитником. Лучше этого звереныша у нас все равно никого нет. Делай что хочешь – уговаривай, подкупай, угрожай, пытай… Бери что нужно, но пусть он снова встретится с упырями. Насколько я помню, в прошлый раз он весьма удачно погостил в их замке. Не зря его называли Узником Дарелена?

– Да, сир.

– Пусти его в ход как нож, спрятанный в сапоге. Последний удар, последний шанс – он может спасти жизнь. Или оборвать. Ты знаешь, это не моя прихоть. Это единственный выход. Ведь ты знаешь это, Эр?

– Знаю, Геор, – отозвался граф, накрывая ладонью холодные пальцы короля, что сжимали его плечо. – Я знаю.

– Так иди и сделай это. Ради Ривастана.

– Я постараюсь, Геор, – прошептал советник, и королю почудилось, что голубые глаза графа снова стали круглыми, как у птицы. – Постараюсь.

Король похлопал его по плечу – уже не советника, а старого друга – повернулся и пошел к тайной дверце. Его ждала удобная кровать и теплая королевская постель, – необходимая уступка прошедшим годам.

Граф Эрмин де Грилл проводил монарха пристальным взглядом, и встал лишь когда за Геордором закрылась дверь. Бросив взгляд на потухший камин, он тяжело вздохнул и вышел из комнаты через тайный ход, известный лишь ему и королю.

Впереди его ждала только длинная ночь. И в ней не было места для теплой постели.

Глава 1. СЛОВО ЧЕСТИ

Ночь заливала лес чернильными кляксами, завивалась меж густых кустов черными лоскутами, кутала кроны плотным покрывалом тьмы. В зыбком свете луны белели мертвые кости – изломанные ветви деревьев. Отравленные колдовством, мертвые и нагие, они переплетались щербатым узором, и только в самой глубине чащи расходились в стороны, открывая широкую поляну с выжженной землей, сквозь которую робко пробивалась чахлая зелень, умирающая от яда. Никто и никогда не бросил на нее даже взгляда – тот, кто попал на поляну уже не мог отвести глаз от башни, что высилась в центре мертвого круга.

Каменная громада, сложенная из шершавых черных камней, возвышалась над деревьями. Круглая, гладкая, темная, она напоминала жезл мага-великана, уронившего свое оружие в лес. Венчала ее острая игла, что возносилась над кронами столетних сосен и матово блестела в лунном свете подобно острию меча. Темные окна, похожие на бойницы, зияли пустыми провалами. Вход – узкий дверной проем, заполненный тьмой, – напоминал раззявленный в крике рот, навсегда застывший в безмолвной муке. Над входом белел череп – с клыками, каких не бывает у простого человека. Он смотрел на ночного гостя пустыми глазницами и терпеливо ждал, когда тот ступит на порог башни.

Тот стоял у самого порога, взирая на безмолвную каменную громаду. Знал – нужно войти, за тем и пришел сквозь кровь и пламя. И все же внутри болью билась жилка, крича: прочь, прочь от этого места! Он не хотел входить – чувствовал, как там, внутри башни, шевелятся черные тени, жаждущие теплой крови. Средь древних камней кипела жизнь, темная, истекающая злом и ненавистью – но жизнь. Ее он и должен оборвать. Но для этого нужно было сделать шаг вперед, а ему так не хотелось этого делать.

Волосы на затылке стали дыбом – холодный ветер, что пришел из темных глубин леса, подталкивал к башне. Рукоять меча холодила ладонь, и лезвие мягко светилось призрачным зеленым огнем. Пламя разгоралось все ярче и ярче, как путеводная звезда, что зовет за собой усталого странника. И ноги сами сделали шаг – вопреки его воле.

Темный провал двери дрогнул, раскрывая бездонную пасть и готовясь принять жертву. Человек покачнулся, попытался отойти, но ветер толкал в спину, клинок тянул вперед, и ноги сделали еще один шаг. Внутри проема забурлила тьма, выбрасываясь наружу темной слюной оголодавшего зверя. Ждала башня, ждали те, что бродили во тьме, ждал ветер… Все на свете хотели, чтобы человек сделал следующий шаг. Но он – не хотел.

Рука с клинком поползла вверх, закрывая лицо от алчного черного провала. Нужно отгородиться от него зеленым светом, только и всего. Просто заслониться, закрыться щитом от этой темноты и постараться отойти. Всего лишь шаг назад, один хороший рывок – и можно навсегда забыть об этом ужасе.

Клинок вспыхнул зеленым пламенем, и руку пронзила острая боль. Сотни маленьких иголочек впились в ладонь, впрыскивая в плоть жгучий яд. Рука вспыхнула огнем, вздрогнула, и боль кинжалом ударила в сердце. Меч ожил, дернулся и потащил его вперед, заставил сделать еще один шаг. В спину толкал ветер, помогая мечу. Человек сопротивлялся. Он боролся, не желая становиться игрушкой ожившей башни и пылающего клинка. Он хотел быть самим собой. Назад. Шаг назад…

Меч задрожал и прыгнул вперед, увлекая хозяина в черный проем двери. Тот распахнулся еще шире и выпустил каменные зубы, острые, как клыки вампира. За спиной восторженно взвыл ветер, ударил в спину мягким кулаком, бросил человека в черную пасть…