Сами о себе. На рубеже тысячелетий
А. Стреляный
Нашему народу нравится быть униженным. Он предпочитает ныть, жаловаться, но палец о палец не ударит, чтобы совершить поступок.
…Кто мешает народу стать народом?
А. Стреляный
Россией, как и другими народами, правит не разум, а нужда.
Людьми управляют интересы – такие, как их понимают. Точнее – страсти. Зависть, жадность, любопытство.
А. Стреляный
Русский человек уж если примется себя поносить, то остановиться ему трудно, нет таких пороков и слабостей, которых бы он у себя и своих соплеменников не нашёл. Но он же, русский человек, и пословицу выдумал: самоуничижение паче гордости… То есть, не разобрать, это перед нами самокритика или самовозвеличивание, спесивое самопоношение – вот какой я великий, вон как я не боюсь себя поносить…
А. Стреляный
У России особое призвание: всех собирать и спасать. Ходить в лаптях, но чтобы украинец или чухонец был под нами. «Чтобы наша взяла» – это в русском народе.
А. Стреляный
Порой складывается впечатление, что секрет пресловутой русской духовности состоит в полном пренебрежении к личности, в удивительном пристрастии россиян к истреблению друг друга. Главное – это поиск какой-то великой идеи: державности, соборности, мессианской роли России и т. п. А что такое маленький человек, самый заурядный обыватель? Так, дерьмо для унавоживания почвы, на которой взрастет очередной триумф великой империи.
О. Суворов
Раньше считалось, что мы – самые душевные в мире. Что наша бесцеремонность – продолжение достоинств: в беде не оставим, последней рубахой поделимся. Сегодня душевность исчезла, а бесцеремонность культивируется на телевидении всё активнее. Политические интриги, сражения компроматов… Беззастенчивые ведущие… Депутаты с горящими глазами, ждущие, что «похожий на человека» наконец-то ответит им на вопрос: «Так всё-таки было или не было?»…
М. Топаз
Через мою память прошли 9 руководителей страны: от Иосифа Сталина до Владимира Путина. Все восхваляли народ, превозносили его ум, таланты и сметливость. Все подчеркивали его превосходства над другими народами в особой духовности, в наличии высоких моральных качеств, готовности к самопожертвованию во имя Родины.
Славицы в адрес народа превратились в картонные мертвые фразы, от которых с души воротило. На деле-то этот самый народ видел совсем другое. Никто с ним не считается, держат за послушных исполнителей и все важнейшие решения принимаются вверху без его участия.
Но церемониал сложился. Вы нас хвалите, мы вам хлопаем. Но и вы и мы остаемся «себе на уме».
Н. Травкин
В 1917 году Российская империя распалась, надорвавшись в войне и не выдержав экономической конкуренции с Западом. Большевизм продлил агонию империи самым кровавым способом, уничтожив одну и поработив другую часть населения, насильно вернув отвалившиеся окраины, построив военизированную и неэффективную экономику. При этом был нанесен чудовищный удар по генофонду нации. Россияне лишились наиболее активных и способных граждан: одних выбросили за границу, других расстреляли, третьих сгноили в лагерях… Атмосфера страха и тяжелые испытания породили среди прочего массовый алкоголизм. В 1913 году, перед тем как царское правительство ввело сухой закон, Россия потребляла примерно 2,5 литра спирта в год на душу населения. Сегодня, по разным оценкам, она потребляет от 14 до 16 литров. Хотя ВОЗ считает черту в 8 литров критической, за ней – вырождение народа.
Одним словом, в ХХ веке в России настолько истощился человеческий ресурс, что она уже не способна быть ни великой державой, ни империей. Количественно наш народ сокращается, качественно – ухудшается. <…>
Что же делать в такой демографической и геополитической ситуации? Прежде всего – решить сложнейший вопрос с количеством и качеством нашего населения. Это значит, что нужны огромные инвестиции в образование, здравоохранение, инфраструктуру (жильё, дороги, детские сады и проч.) Но бюджет не резиновый. И выбор, на что его тратить, очень простой – пушки или масло.
М. Урнов
Как заметил ещё в прошлом веке отечественный классик, у нас или – в морду, или – в ноги. Или западники, или славянофилы; или за белых, или за красных; или за демократов, или за коммунистов… Черно-белое мышление, присущее подростковому возрасту.
М. Фадеичева
Похоже, Россию окончательно погубит не поддающийся исправлению тип отношений между людьми, для которого характерны неуважение к ближнему, уравнительная психология, неблагодарность к подвижникам, зависть и злоба, преклонение перед государством фараонского типа. Поэтому демократия у нас – карикатурная, а суды – шемякины. Я давно понял, что у нас лучше всего жить, валяя дурака или прикидываясь идиотом: так проживешь и легче, и спокойнее.
С. Фельдман
Истосковалась по экспансии загадочная русская душа. Кстати, это комично отражается в спорте. Облюбовала два повода для счастья – число олимпийских медалей и хоккей. Её приучили, что она всегда первая по медалям и хоккею. Если не получается, впадает в детскую истерику, сменяющуюся уверенностью, что наши всё равно своё возьмут. Гордыня как наркотик. Она требует новых и новых доз – расширения империи (а также шайб и медалей) … Гордыня и мазохизм, пресловутое «жертвенное служение». Мазохист – идеальный зомби, он всё стерпит. И – пренебрежение к личности, к её правам, здоровью, достоинству. Отсюда – садизм, массовая дедовщина всюду. Этими рефлексами окрашено нападение на Украину. По заявке русской гордыни режим пошел на авантюру, и тут – накладка. Империя не расширилась, а сузилась.
Феофанов
Призывы наших властителей дум говорить народу только правду, на мой взгляд, всегда страдали одним существенным недостатком: у нас не принято говорить правду о самом народе.
Кто, как не наш народ, допустил в 17-м приход к власти большевиков? Кто, как не он, позволил им вырезать миллионы лучших своих представителей, одобряя и поддерживая зверства и насилие?
В Кремле при советской власти и позднее сидели именно те, кто на данный момент лучше других чувствовал и выражал мнения и чаяния большинства.
Ближе всех к народу был товарищ Сталин. И потому он дольше других был у власти. Он понимал, что на самом деле нам, народу, нужны не земля и воля, а всё тот же барин.
Наши либералы до сих пор всплескивают руками: ах, как можно так говорить о своем народе! Это большевики виноваты, это они его сделали таким… Простите, а что большевики сделали такого, что не получило бы одобрения широких масс с их общинным сознанием, которое предполагает отсутствие свободы индивидуума и связанной с ней ответственности за себя, без чего никогда не заработает самое совершенное законодательство?
Ю. Черняков
Я перечитал всего Достоевского, и теперь к этому человеку не чувствую ничего, кроме физической ненависти. Когда я вижу в его книгах мысли, что русский народ – народ особый, богоизбранный, мне хочется порвать его на куски. Представьте, организовали в стране по-настоящему полностью демократические выборы, основанные на волеизъявлении трудящихся с равным доступом к СМИ, к деньгам… Результат таких выборов оказался бы на порядок хуже, а возможно, просто катастрофичен для страны.
А. Чубайс
Я начал завидовать рабам. Они всё знают заранее. У них очень твердые убеждения. Наверное, потому, что у них нет выбора…
Е. Шварц
Русскому народу многим вещам надо учиться.
В. Шендерович
Существуют понятия «национальная гордость», «национальное достоинство», «национальные ценности». Но есть ещё определение «национальные мучения». Например, ненависть к тому, кто лучше живёт. Это пока из нас нельзя вытравить. Зависть – наше основополагающее национальное мучение. Могу сказать, что и футбол – одна из зримых мук России… Отдай мяч поперёк поля, и честь Родины будет спасена.
Л. Шимелов
России мешают русские – основная масса наших соотечественников живёт в прошлом веке и развиваться не хочет. <…> Русские ещё очень архаичны. В российском менталитете общность выше, чем личность. Большая часть <народа> находится в частичной деквалификации. <…> Другая часть – общая деградация.
И. Юргенс
…А что у нас не так с менталитетом? По-моему, всё нормально. Уверен, все люди у нас знают, что есть правда, а что – ложь. Все считают, что надо жить по закону, который должен быть одним для всех. И в таком случае вопрос не к менталитету народа, а к элитам, властям, национальным лидерам, к наличию у них политической воли, умения и таланта делать эту жизненно важную для страны работу. Именно они формируют вектор, направление. Если же людей оболванивают, если им демонстрируют примеры беззакония, тогда что вы от них хотите – они, как правило, приспосабливаются. Люди во всех странах примерно одинаковые. Они хотят заниматься своим делом, семьей, домом, жить своей жизнью. А вот элиты могут играть разную роль. Раз уж мы заговорили о менталитете, давайте возьмем такую высокообразованную по всем стандартам европейскую нацию, как немцы. Начало 1930-х годов, к власти приходят нацисты, элита меняется полностью. И что сделали с такой образованной и культурной нацией за какие-то 3—4 года (и тогда ещё телевидения не было – радио и газет хватило)? Значит, дело не в менталитете, а в векторе, который задают элиты (власть). У нас же российское общество и его настоящая элита понесли колоссальные потери в ХХ веке. Сейчас мы имеем в качестве элит карикатурную версию советско-капиталистической номенклатуры, а потому и получаем от них решения и сигналы примерно такого же свойства…
Г. Явлинский
В России с древнейших времен до дней нынешних не покидает нас вера в доброго барина, или царя, или реформатора… Услышав о беспределе, творимом в холдинге «Медиа-мост», прежде всего обеспокоились лишь одним: знал ли об этом Президент?
Е. Яковлев
Стали привычными все эти разговоры в пользу бедных о «многострадальной России», а вот о том, что этой пресловутой многострадальностью мы обязаны прежде всего самим себе, почему-то у нас умалчивается. Разве не очевидно, что с человеком (народом) обращаются так, как этот человек позволяет, разрешает с собой обращаться?
И. Янин
Итоги проведенного в конце 2018 года опроса, посвященного проблеме национальной идентификации россиян, представили социологи Левада-центра. В частности выяснилось, что более 60% респондентов огорчены «вечной бедностью и неустроенностью», в которой исторически живет «великий народ»; их смущают также грубость нравов, хамство, неуважение людей друг к другу (37%) и отставание от Запада (24%).
В первую очередь с мыслью о своем народе у россиян ассоциируются общие история и прошлое (53%), территория (35%), место рождения (33%), природа (25%) и государство (22%).
Когда речь заходит о гордости за страну, то россияне в основном связывают ее с событиями из истории – победой в Великой Отечественной войне (87%), освоением космоса (50%), великой русской литературой (40%), достижениями науки (37%). Из современных событий, за которые опрошенные испытывают чувство гордости, значится возвращение Крыма в Россию (45%, третье место).
Бывалый, Трус, Балбес из Гайдаевского «Пес Барбос и необычный кросс» – три составляющие русского характера: агрессивность и хамство, приспособленчество, глупая бесшабашность.
В условиях свободы побеждает тот, кто готов меняться.
Если хотим жить иначе, лучше, надо не умиляться своим «непознаваемым» характером, а менять его так, чтобы он помогал жить лучше, а не мешал.
Российский менталитет уникален – люди считают себя великими сидя на очке в промерзшем сарайчике…
Человек с рабской психологией в условиях свободы чувствует себя потерянным. И злится.
Нравы
Мы живем в стране, где беспрестанно изобретаются новые законы, противоречащие то этике, то здравому смыслу.
Б. Акунин
Когда-то нас обвиняли в том, что мы выслуживаемся перед заокеанскими хозяевами, обвиняли, никак не объясняя, почему люди готовы жертвовать своей свободой и благополучием своих близких ради этих далеких «хозяев». Теперь таким же штампом в обвинениях стало слово «грант».
Да, правозащитные организации – это некоммерческие организации. Это значит, что у нас нет ни заводов, ни фирм, ни ферм, с которых можно было бы получить средства, необходимые для работы по защите прав человека: скажем, снять помещение, оплатить необходимые поездки, телефонные разговоры и даже, представьте себе, давать какую-то зарплату хотя бы тем, кто работает в организации полный рабочий день. Ведь нужда в работе правозащитников в стране огромная. Большинство наших сограждан защитить себя не умеет, государство этим не занимается, а платный адвокат многим не по карману. Во всех странах современного мира так называемый третий сектор, куда входят некоммерческие, в том числе правозащитные организации, которых в демократических странах великое множество, существует на средства различных фондов, тоже очень многочисленных. В некоторые фонды делает взносы государство, в некоторые – богатые люди, сознающие необходимость для общества самоорганизации граждан в защиту своих прав и свобод. Но наши богатые люди пока ещё предпочитают покупать чиновников, чтобы обеспечить себе персонально их поддержку. Гранты получают десятки правозащитных организаций, а работают – без всякой финансовой поддержки – тысячи!
В конце концов, мы ведь не упрекаем наше правительство, когда оно получает кредиты от Международного валютного фонда и у Европейского банка развития. Никто не обвиняет и наших ученых – целые научные учреждения сегодня выживают благодаря грантам западных государств, из частных и благотворительных фондов. Правозащитников же по-прежнему принято подозревать чуть ли не в государственной измене в угоду спонсорам!
Л. Алексеева
История нашей страны – огромная братская могила. Каждое поколение подводили к этой могиле и говорили: клянись, ненавидь. И только теперь появилась возможность спросить: а почему? Зачем?
С. Алексиевич
Чтобы учиться на своих ошибках, нужно хотеть учиться. А нам проще призывать духов прошлого, чем научиться думать о последствиях этих призывов. На улицах удивительные модели машин, печенье в красивых упаковках… А способ мышления остался прежним.
С. Алексиевич
Наш менталитет – закомплексованных людей.
М. Арбатова
Русский – добрый, он тебя чаем напоит, пригреет, но он же тебя и прирежет.
В. Астафьев
Русский фашизм будет пострашнее немецкого, потому что в Германии он провел 12 лет, а у нас больше 70 лет учили ненависти, насилию и лжи.
В. Астафьев
…Когда подобным образом себя ведут совсем молодые люди, это как раз понятно: они просто упираются из духа противоречия. Вечная история: скажут им в школе, что бога нет, – они пойдут в церковь, станут им навязывать религию – заделаются атеистами. Что же касается людей постарше, это тоже в определенном смысле инфантилизм: они уверены, что государство право всегда, что бы ни делало. Ну, то есть, конечно, наше государство всегда право, а не наше – всегда неправо. Такая упрощенная картина мира. Потому они и пытаются найти обоснования для репрессий. А если репрессии рационализировать, смотреть на них с точки зрения пользы для государства, а человека как бы выбросить, то всё вполне легко оправдывается: да, столько народу положили, но зато у нас есть это, это и ещё вон то, а значит, всё правильно. Если из-под таких людей государство вышибить, окажется, что они ничего собой не представляют. А это страшно. Потому они всегда и защищают государство – в надежде, что и оно их защитит.
А. Бабий
У русского человека от тоски, чернухи и безнадёги, которая его окружает и той беспросветности, в которой он живёт, выхода только два – алкоголизм и война. Война неважно где, неважно с кем, неважно за что. А в девяноста процентов случаев война ещё и совмещенная с алкоголизмом.
А. Бабченко
Я не могу ничего изменить в этой стране, где две трети населения съело свой мозг, где зомбоящик превратил людей в не желающую думать, орущую протоплазму с пеной на губах – да ладно бы просто не думающую, действующую! – где сто миллионов фанатичных фашиствующих зомби вылезло на поверхность, где жёны отказываются от своих погибших мужей-солдат за деньги, где родители своим молчанием отказываются от своих оказавшихся в плену сыновей, а дети приходят на могилу погибшего на «Курске» отца с портретом человека, сказавшего «Она утонула». И про десять долларов тоже сказавшего.
А. Бабченко
Мы жили в такое время, когда репрессии следовали за рассказанным анекдотом, пьяными откровениями, спланированными провокациями, открытой оппозицией режиму в литературе или в жизни. И время требовало доносительства, – помните, у Твардовского: «Предай отца, родного брата и друга верного предай»? Моё поколение выиграло тяжелейшую войну, однако смелость в бою и смелость в обычной жизни – разные вещи. Как это ни печально, но предательство – один из главных пороков моего поколения.
Г. Бакланов
Хотят ли русские? Хотят!!!
Только что мы с Агентством социальных исследований проводили соцопрос, выборка 4200 человек, классическая выборка респондентов, телефонные звонки, улица.
Вопрос «Поддерживаете ли Вы ввод войск на Украину», без пояснений о Крыме, Донбассе, Киеве. 56% – да, 19% – нет.
В протестной, интеллигентной Москве 51% – да, 24% – нет. В Питере 47% – да, 31% – нет.
Второй вопрос – «Готовы ли Вы быть призванным в войска для выполнения такой миссии или отправить на войну своего ребенка?» 52% готовы и сами идти, убивать братьев-славян и детей своих в мясорубку загнать. В Москве – нашей Москве, которая голосовала за Навального – готовы 49%.
Но самое интересное дальше. Мультивариантный ответ. «В какую ещё страну Вы поддержали бы ввод российских войск для обеспечения интересов РФ?»
Максимум (не буду сообщать цифры) – в страны Прибалтики. Потом США, Япония и, что удивительно, в самом хвосте – Израиль.
А теперь садитесь покрепче. «Готовы ли Вы к санкциям (невозможность выезда за границу, дефицит иностранных товаров, экономические трудности) в случае активного использования Россией вооруженных сил?» ДА ответило 50% по России и 45% по Москве.
Поздравляю Путина. Ему удалось создать государство такого феерического быдла, что мне уже не страшно. Мне просто мерзко.
Мое мнение – не надо винить Путина, это народ, населяющий Русь, на генетическом уровне такой…
В. Балясников
И сейчас, семьдесят лет спустя, в стереотипах общественной жизни и государственной политики России и других стран, возникших на развалинах СССР, явственно различимо пагубное влияние как самой катастрофы 1937—1938 гг., так и всей той системы государственного насилия, символом и квинтэссенцией которого стали эти годы. <…>
Ощущение ничтожности человеческой жизни и свободы перед истуканом Власти. <…>
Привычка к «управляемому правосудию». <…>
Имитация демократического процесса при одновременном выхолащивании основных демократических институций. <…>
Рефлекторная неприязнь сегодняшнего бюрократического аппарата к независимой общественной активности. <…>
Воскрешение в современной российской политике старой концепции «враждебного окружения». <…>
Лёгкость, с которой в нашем обществе возникают и расцветают национализм и ксенофобия, унаследована нами в том числе и от депортаций в годы войны целых народов, и от «борьбы с космополитизмом», «делом врачей». <…>
Интеллектуальный конформизм, боязнь всякой «инакости». <…>
Безудержный цинизм – оборотная сторона двоемыслия. <…>
Катастрофическая разобщённость людей, стадность, подменившая коллективизм, острый дефицит человеческой солидарности – всё это результат репрессий, депортаций, насильственных переселений, результат «Большого террора», целью которого ведь и было раздробление общества на атомы, превращение народа в «население», в толпу, которой легко и просто управлять.
В. Бекасов
Мне стыдно, что я русский, мне стыдно, что я живу в этой «великой стране»… не надо этой показухи – «мы великая страна». Мы позор планеты! Вы сейчас о русской душе толкуете: «какая прекрасная русская душа… ангелы…» – это всё пустые слова, фарисейство и враки. Понимаете, нет никакой «русской души», нет ничего этого уже давно.
С. Белоголовцев
У всякого алкаша есть своя теория, идея, родившаяся из подспудного желания как-то оправдать длительное пребывание в пороке, представить этот порок чем-то особенным. Я пью, потому что… Продолжение этой фразы сводится в конечном счете к одному: я пью, потому что я лучше других.
Мой безвременно ушедший родственник, говаривал: «Я пью потому, что себя – люблю и не отказываю себе ни в чем».
А мне он говорил: «Не любишь ты себя. Ох, не любишь!»
П. Билык
Однако не факт, что гуманитарная помощь, даже успешно прошедшая таможню, попадёт к тем, кому она нужна. По крайней мере, большинство наших граждан в это решительно не верят. Согласно последнему опросу ВЦИОМ, только 2% россиян считают, что помощь дойдёт по назначению. Больше половины опрошенных – 51% – думают, что эти грузы разворуют частично, а 30% респондентов уверены: всё, что нам пришлют зарубежные доброжелатели, украдут подчистую.
Е. Болдырева
Нет в России палача, который бы не боялся стать однажды жертвой, нет такой жертвы, пусть самой несчастной, которая не призналась бы (хотя бы себе) в моральной способности стать палачом.
И. Бродский
Во всём мире милосердие служит признаком силы, и только в России его считают признаком слабости.
Д. Быков
Русская модель социума – семья Кабанихи, где и еды вдоволь, и джина «Победа» не пьют, но старшие презирают младших, а младшие ненавидят старших, где все друг другу врут и не исповедуют никакой общей морали, где за униженного не вступятся, но тайком сунут ему конфету. Это нельзя назвать недостатком – или отсутствием – цивилизации; это просто такая цивилизация, главным принципом которой является полная имморальность.
Д. Быков
Тошна, душна, самой себе невыносима сегодняшняя Россия. Падающего толкнуть – норма, оскорбить женщину, инвалида, ребенка – норма; убийство – доблесть, милосердие – трусость.
Д. Быков
Нашему человеку ужасно хочется уважать себя, но жизнь страны устроена так, что – почти всегда не за что. И потому он просто-таки жаждет возвышаться за чужой счет – то есть кого-нибудь презирать, желательно того, кто не может ответить. Это и есть снобизм – вероятно, самое отвратительное из проявлений человеческой природы. Мне случилось как-то беседовать об этом с Андреем Синявским, владевшим изумительным даром мгновенной и точной реакции. Я спросил: «Что вам противнее, Андрей Донатович, – масскультовая пошлость или высоколобый снобизм?» «Что же противного в пошлости, – как бы сам себе, в тихой своей манере произнес Синявский. – Пошлость естественна. Это как тень, отбрасываемая предметом. Бывает пошлость марксистская, бывает христианская… А снобизм – вот это гадко, да. Это попытка воспарить без достаточных на то оснований».
Д. Быков
Чернь – это те, кто сам ничего не умеет и другим мешает.
Д. Быков
Есть непреложная истина: человек с оружием начинает убивать по приказу, преодолевая себя, но постепенно жестокость нарастает в его душе и он начинает убивать с наслаждением. Наши ребята звереют – как жертвы, так и палачи. Убийство человека с оружием в руках – вынужденное, допустимое, убийство безоружного человека, ребенка – преступление. Поэтому и нужна критика армии как моральная узда, чтобы сдерживать нарастание зверства, чтобы у наших ребят там была потребность в нравственном очищении. Что будет, когда сто тысяч нравственно искорёженных людей вернутся домой? Кто их будет лечить? А что делать с тысячами подростков в Чечне с ампутированными ногами и руками, у которых на глазах убили мать?
Ю. Вахтель
«Непривычно – значит плохо» – вот железная формула советской нетерпимости. Человек, воспитанный «по всем правилам» в Советском Союзе, не умеет давать самостоятельную оценку новым для него явлениям. И в малом (ширина брюк), и в большом (марксистская философия, например) он решительно избирает «единственно правильный» курс, не делая реальных сопоставлений. И когда сама жизнь, очевидные факты сталкивают его с «единственно правильной» точки зрения, он теряется, злится, старается опровергнуть факты или просто не замечать их. Нелегко в зрелом возрасте менять весь образ мыслей, если и «единственно правильные» концепции на все случаи жизни и нетерпимость ко всяким иным концепциям ты впитал буквально с молоком матери!
Л. Владимиров
Здесь, в Германии, люди очень сильно покаялись за то, что было, а у нас о сих пор сохраняется представление о том, что мы, российские люди, всегда были хорошими, иногда делали что-то не то – это вообще ерунда, но дело в том, что мы всегда были хорошими, всегда были духовными. Дело в том, что когда наступит новое время, найдутся люди, которые будут оправдывать это время или будут говорить, что вообще такого не было, как сейчас говорят – не было того, не было сего. <…>