Книга Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката - читать онлайн бесплатно, автор Денис Горелов
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката
Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката

Денис Горелов

Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката

© Д. Горелов, 2019

© ИД «Флюид ФриФлай», 2019

© П. Лосев, оформление, 2019

* * *

Пролог

Винни-Пух играл в пустяки.

Пускал с моста щепочку и бежал на противоположный край смотреть, как ее выносит река.

Это привело винни-пухову деревню к экологической катастрофе.

Книжку про медведя внесли в китайскую школьную программу.

Вы уже поняли масштаб трагедии.

Ежедневно в деревню А. А. Милна приезжают тысячи неиссякаемых китайских туристов. Все как один идут на мост играть в пустяки.

Деревья в округе ощипаны догола, до последнего перышка.

Жители хотят объявить Китаю войну и закрыть границу. Ибо сколько можно.

Но мы сейчас совершенно не об этом.

Глупые фильмы детства, засмотренные до лохмотьев в кинотеатре «Салют», вынесло великой рекой на другую сторону моста.

Оттуда они выглядят иначе.

И страны-производители. И мост. И мы сами. Все, кроме реки.

Винни-Пух придумал перемену ракурса.

Спасибо тебе, добрый медведь.


P.S. А с китайцами мы договоримся.

Пусть везут пустяки с собой.

Предисловие-2

Внутренний мир в СССР был пасхальным раем. Там все были счастливы, целовались и безнадежно боролись за культуру быта. Особенно счастливы были дети, шкодливые маленькие гаденыши. Фантазеры и почемучки. Счастье женщин было трудным, потому что не хватало мужиков. С мужиками в раю перебои.

Внешний мир был райской замочной скважиной. Там творилось что-то важное и вредное, но в усеченном формате. Стреляли, дрались, раздевались, вели себя непринужденно. С мужиками полный ажур, хоть соли, и денег куча.

Ад казался особенно заманчив, потому что плебейски размашист, со страстями в стиле немого кино: на полутона средств не хватало. Одна кровь-любовь. Даже ближний зарубеж существовал для отпугиванья: не пей из копытца, козленочком станешь.

Стоит ли говорить, что в XX веке с его ставкой на чувственные удовольствия контрпропаганда сработала ровно наоборот. Ад победил со всеми прежде неведомыми издержками.

При пострановой разбивке чемпионом русских симпатий предсказуемо оказалась Франция. Второе место было за Индией, но автор включил волюнтаризм и Индию раскассировал. Писать о Болливуде уныло и ни к чему: потребители фильмов «Вечная сказка любви» и «Хитрость против алчности» обычно не умеют читать. За счет дисквалификации соперника поднялись на ступень Америка и итальянцы. По маленькой чебурашечке в общий пазл Большого Русского Интереса вставили народные демократии.

Так легла наша карта мира – чуть инфантильная, слегка демонизированная, но по мере приближения и всматривания кажущаяся все более честной.

Благодарности

Кудрявцеву Сергею Валентиновичу – единственному человеку в России, которого волнует статистика национального проката, сравнительные цифры посещаемости отечественной и европейской киносетей, предпочтения массового зрителя. Больше в стране с тремя киноинститутами, музеем кино, министерством культуры и кинокомитетом это не надо никому от слова «вообще». Даже сегодняшние рейтинги сборов за 27 суверенных лет приходится искать днем с фонарем: не покидает ощущение, что их авторы не прочь поднять бабла на завышении результатов заинтересованных компаний.

Волобуеву Роману Олеговичу – одному из немногих соотечественников, кого искренне заботят преданья старины глубокой. Первая половина рубрики опубликована на сайте «Афиша Воздух» с его подачи. Лавочка накрылась в дни декабрьских 2011 г. волнений «креативного класса», когда на улице временно стало интересней, чем в сети.

Сунгоркину Владимиру Николаевичу – вождю и командиру «Комсомольской правды», занятому каталогизацией русских масскультурных потребностей XX века – в литературе, живописи, кино и мультипликации. Еще полкнижки маленькими кусочками печатались у него в «КП».

Степанову Василию Евгеньевичу – политкомиссару «Сеанса», взявшемуся дообнародовать последние необходимые фрагменты из недр экзотических и редких кинематографий – к примеру, венгерской.

Левенталю Вадиму Андреевичу, на чьей книжной полке найдется уголок и для этих ксенофобских и ксенофильских записок.

Клушанцевой Ирине Дмитриевне – жене любимой-единственной, совершенно чуждой маниловской мечтательности, нередкой гостьи ее супруга. На всякое «Скажи, мой свет, а неплохо бы мне когда-нибудь написать про…» она отвечает: «Пиши, чучело, сию же минуту». Так, глядишь, и история кино у России появится. Не интересная никому, кроме С. В. Кудрявцева.

Сколько все-таки в стране энтузиастов архивного дела.

Душа радуется.

Временами.

Автор

Наша Америка

США для нас были гнездом порока, пышного и привлекательного. Если на Западе разврат, а американцы главные, то и должно быть у них, как на блатняцкой татухе: карты, нож и блондинка с сиськами. В то, что первая блондинка без всего появилась у них в кино только в 69-м, через 5 лет после англичан, 18 после шведов и аж 39 после нас (довженкина «Земля» – да, мы первопроходцы), поверить трудно до сих пор. В то, что Мэрилин Монро, умершая за 7 лет до того, не снималась в кино голой ни разу, не поверит никто и никогда, хоть это и сущая правда.

Америка была злом.

Восхитительным адом.

Мартини-бикини-мини, джинсы-жвачка-кольт.

Прокат стремился ад максимально усугубить. Разбойничьи ухватки большого бизнеса. Равнодушие к смертным. Сила в деньгах. Виртуозный отстрел своих, но ненужных. Голливуд у нас лимитировался шестью фильмами в год, причем на мейджор-студии не хватало денег, гнали копеечный трэш или протестное кино, дешевое по определению.

Ада не оказалось.

Глянцевая вертикальная страна с безудержной, антихристианской ненавистью к бедным. Самые грязные и гадкие места – метро и «Макдональдсы», где бедных много.

Красивых женщин не оказалось – а зачем еще нужен ад? В целеустремленных и назидательных американках полно всего, кроме шарма.

В самой свободной стране мира все нельзя: курить, сорить, жечь костры, с собаками, с мороженым, с пивом, с музыкой, на роликах, на великах, на скейтах, на ходулях. Раз все свободные и готовы делать все, что не запрещено – такого количества запретительных табличек не найдешь ни в одной стране мира.

Это ад?

Это рай – противный, нудный и дорогой.

Эффектно расцвеченный кинематографом.


P.S. Хоть Трампа выбрали. Спасли репутацию.

«Бездна»

США, 1977. The Deep. Реж. Питер Йейтс. В ролях Ник Нолт, Жаклин Биссет, Роберт Шоу. Прокат в СССР – 1981 (37,9 млн чел.)


Парочка случайных акватуристов находит у Бермудских островов золото. Как всегда в этих случаях, золото лежит на дне в пиратских трюмах, накрытое сверху торпедированным сухогрузом со снарядами и морфием в ампулах. Местным бермудским бандитам на золото плевать, потому что его мало, а в доказательствах его раритетности они не сильны, зато из морфия получается отличный героин, а его на дне минимум 90 тысяч мелодично позвякивающих склянок. Любители драгметаллов и любители психоделиков вступают в лютый бой на суше и на море – озабоченные лишь тем, чтоб не взорваться вместе к чертовой матери, что в конце и происходит с нечеловеческим грохотом и сотрясением больших масс воды.


Конечно, «Бездной» сегодня принято считать The Abyss Джеймса Кеймерона, тогда как шедшую в советском прокате под тем же именем картину The Deep уместней перевести как «Глубина». Вот на этой глубине, барахтая ластами, плавают Жаклин Биссет в мокрой майке без лифа (что любопытно, ибо в отличие от большинства соотечественниц она в кино принципиально не раздевается) и молодой сивоусый Ник Нолт в своей первой главной роли и потому в титрах лишь третий. Первым же идет ныне мало кому известный даже в лицо Роберт Шоу, в те годы сравнительно популярный после двух «Челюстей» и других внезапно «выстреливших» в скучающие 70-е авантюрных В-фильмов типа «Черного воскресенья». Играет он расхожий тип отшельника-акванавта, без которого дебютантам на большую воду не вырулить. Вся троица занята утрясанием клубка разноречивых интересов, среди которых: 1. Не взорваться. 2. Не допустить вброса на американский рынок большой партии зелья. 3. Доказать принадлежность безделиц со дна испанской короне, чем автоматически обеспечивается безбедная старость еще не запланированных внуков. 4. Не перессориться между собой. Задача эта для сценаристов В-фильма (каким он, судя по калибру звезд, и является) неподъемная, и длится оригинал-версия аж 2 часа 4 минуты, что совершенно невыносимо, невзирая на бермудские красоты и все оттенки зеленого, включая море, пальмы и бильярдное сукно. В советском прокате долгие библиотечные свары о судьбах колониальных эскадр отрезали к свиньям, от чего фильм только выиграл – но выплеснули заодно и ребенка, переведя чудо-пейзажи в бурый колёр шосткинского производства. Впрочем, кульминации фильма – ночному нападению бандитов в ритуальных масках вуду с раскрашиванием жаклинского живота куриной лапкой, обмакнутой в жертвенную кровь, – это нисколько не помешало. У кого в жилах кровь, а не водица, она там застыла абсолютно у всех.

Главная же ценность фильма в том, что он снят за пару лет до политкорректной волны по классической формуле «ни одного плохого белого, ни одного хорошего черного». Все грязные наркобандиты этого фильма – негры, от чего мы за 30 лет реверансов с ущемленной расой уже успели отвыкнуть. Причем для компенсации расовых достоинств не придумано никакого местного пожилого резонера с высосанными из пальца мудростями малых народов и лицом Моргана Фримена. Сегодня подводного Вергилия просто перекрасили бы в черное – и дело с концом, но в 1977-м режиссеру Йейтсу такое просто не пришло в голову.

Спасибо ему и на том. После «Буллита» и «Джона и Мэри» белая публика вправе была ожидать от него более скрупулезной работы со сценарием. Советская же никаких «Буллитов» знать не знала и тихо балдела на финальном стоп-кадре – летящей в руки счастливцев золотой брошке в виде дракона с рубиновыми глазами.

А негров и наркоту океан съел. Так сказать, задвинулся.

«Большие гонки»

США, 1965. The Great Race. Реж. Блейк Эдвардс. В ролях Тони Кертис, Джек Леммон, Натали Вуд, Питер Фальк. Прокат в СССР – 1976 (38,8 млн чел.)


В рекордистском раже начала века пионеры воздухоплавания, энтузиасты внутреннего сгорания, штурмовики скоростей и высот белый рыцарь Великий Лесли и черный завистник профессор Фейт соревнуются в изобретении рискованных аттракционов на потеху почтеннейшей публики. Пиком станет трансатлантическое ралли Нью-Йорк – Париж на чихающих, клаксонящих, скрипящих и смердящих самоходных экипажах времен зари автомобилестроения. В компанию к ним увяжется вздорная особа с репортерскими амбициями и суффражистскими наклонностями. Эта взрывная смесь к концу фильма завалит Эйфелеву башню – в чем, видимо, и состояла сверхзадача всего предприятия, ибо гигантоманам-американцам Эйфель давно мозолил глаза.


Эдвардс, как и Гайдай, был родом из немого кино и досуха отжал бум интереса к немой эксцентрике, приключившийся в ранних 60-х и продлившийся до конца биполярного мира. В его «Завтраке у Тиффани», пяти сериях «Розовой пантеры», кабаретном бурлеске «Виктор/Виктория» и этих вот «Гонках» усатые мужчины гримасничали, таращили глаза и семенили на цыпочках, дамы фехтовали зонтиками и переодевались в мужское, а все вместе норовили плюхнуться на попу, сломать дом, дирижабль, автомобиль и европейский миропорядок, после чего дюжину раз залепить друг другу тортом в морду. Чтоб растянуть балаган на полный метр, лучше всего подходила энергичная езда к заветной цели – из-за чего Филеас Фогг пускался вкруг света за 80 дней, безумный мир мчался за сокровищами к таинственному «дубль-В», Лесли с профессором устраивали межконтинентальные гонки и даже стесненный в передвижениях Семен Семеныч Горбунков плыл в Стамбул за бриллиантовой рукой. В путешествии можно было пятикратно упасть в воду, трижды запрячь в машину лошадей, сфотографировать аборигенов со вспышкой, а мужчине и женщине тысячу раз переругаться на скоростях, что всегда радует аудиторию, как впервые.

Битва полов, начатая в викторианскую эру и к 65-му еще не оконченная победой промежуточных женомужчин и муженщин, радовала Эдвардса всегда, как повод посадить гордецов и гордячек в лужу, раздеть их до белья (плебс любит неглиже и розовые кальсоны) и макнуть в заварной крем, что всегда приятней делать со склочными экземплярами. К феминизму он относился как к простительной бабской блажи, не теряя случая выставить победительную эмансипе щипаной курицей, да еще со взбитыми сливками. В России мало кто заметил, что искательница равноправия переменит за гонку 11 нарядов и четыре пальтишка самых немыслимых расцветок – что переведет ее из сотрясательниц устоев в рядовые кокетки со скандальным характером.

Зато звезде салуна Лили Омей, послужившей ролевой моделью Дианы Литтл из «Человека с бульвара Капуцинов», она даст смачного пинка, к радости всемирного стада сексистских свиней, в том числе и русских.

Россию наши цензоры из фильма зачем-то вырезали – так что с Аляски транс-европейцы угодили сразу в Австро-Венгрию (по фильму Капрания), что опять никого не смутило, потому что в географии США и Советский Союз были одинаково слабы. Под нож попал милейший кусок с хмурыми толпами в Тобольске, переходящими в состояние кавказского экстаза от единственной фразы «Как поживаете, друзья?», произнесенной Натали Вуд, урожденной Захаренко, на родном языке с диким акцентом. Ровно так же поведет себя в следующем 66-м году де Голль с балкона Моссовета – за что любим нацией, чувствительной к родному языку, до сих пор.

Фильм был посвящен дуэту Лорелл – Харди, который тоже любил падать с лестниц, ломать пианино и напускать лужу в гостиной, но у нас их никто не знал, и посвящение удалили вместе с традиционной для первых кинопоказов убедительной просьбой дам снять свои шляпы.

Даже в этой фразе проявился уникальный эдвардсовский сплав симпатии и иронии к своим героям – женщинам, мужчинам, Европе, Америке, чемпионам скоростных дерби и активистам освобождения полов, – который и принес ему долгоиграющий успех и рабочую форму до глубокой старости.

«Генералы песчаных карьеров»

США, 1971. The Sandpit Generals. Реж. Холл Бартлетт. В ролях Кент Лейн, Тиша Стерлинг, Буч Патрик. Прокат в СССР – 1973 (43,2 млн чел.)


В горбатых дюнах Сантьяго-дель-Байя дружно бичует подростковая коммуна. Ежеутренне разноцветные дети побережья расходятся по округе тырить еду, грабить церкви и насиловать случайно забредших в пески школьниц.


Недоуменное равнодушие Московского фестиваля 1969 года к кубриковской «Космической одиссее» (Кубрик был у нас в конкурсе и проиграл фильму «Серафино» с Челентано) привело к бойкоту ММКФ Американской ассоциацией киноэкспортеров. На безрыбье в конкурс 1971-го затесался фильм сомнительного дистрибьютора American International про бразильских беспризорников – и уже месяц спустя вся Россия пела под бонги и тамбурины Луиса Оливейры: «Я начал жизнь в трущобах городских…»

Стране жиганского интернационала, лютых ментов и ранних беременностей в самое сердце легла повесть о новых гоп-со-смыком и волчьем билете в жизнь. Их ждала та же колония-малолетка, их королева носила ту же тельняшку, а командир за каждого без оглядки шел на нож; их так же согревала романтика общего стола и хлеба, краденой гитары, стыков за новую девчонку и жестокого братства несовершеннолетних маргиналов.

«Генералы» были вольной экранизацией сорокалетней давности «Капитанов песка» Жоржи Амаду (1937) и отличались от них, как Майкл Джексон от натурального зулуса. Буллиту в книге было 15 плюс ножевой шрам на щеке – артисту Кенту Лейну 23 и одни только ангельские кудри. Красава Кот обжуливал своих в карты. Хромой не только растапливал сердца мамаш, но и часами мучил кошек, а однажды расписал бритвой официанта. С мужеложством в стае справился только отец Жозеф: сказал, что не по-пацански – и старшак решил за педерастию гнать. И без того стремная сцена изнасилования в оригинале звучала так: услышав, что перед ним девчонка, Буллит великодушно решил оставить ей ее сокровище и отдолбил в попу. Словом, Бартлетт сделал то, за что Шаламов ненавидел советскую беллетристику: окультурил блатье. Извинял его только факт, что насильникам-грабителям было по 9-15 лет от роду, и кого-то еще можно было вытащить. «Ага, – кивали десять лет спустя бывалые зрители асановских „Пацанов“. – Можно. Но надежней под пулемет».

Любопытно, что сексуальные вольности мелкой шпаны иногда проникали в печать, но были стопроцентным табу для кино. В макаренковских «Флагах на башнях» хлюст Рыжиков предлагал 14-летней экс-проститутке Ванде «тряхнуть стариной» на лавочке. В фильме ее мало того, что играла 31-летняя дама, так и о проституции не поминалось вовсе, и «тряхнуть стариной» адресовалось пивнушке, и неясно было, с чего барышня пошла пятнами и послала урода по матери. Из «Республики ШКИД» уже на сдаче вылетела реплика «А нельзя ли даром? – А даром за амбаром». Даже в последней, 2011 года постановке «Капитанов», на которую вся Бразилия скидывалась по грошику, от изнасилования следа не осталось. Гомиков сохранили, блондинов закрасили в брюнетов, но с детским насилием – йок. Забудьте.

И титульный диалог выпал. «У меня велосипед и игрушки какие хочешь», – хвастался барчук. «Богач, – хмыкал Буллит. – А у меня только город и порт».

Не иначе, за эти слова Амаду в 51-м вручили Международную Сталинскую премию.


P.S. Ночью 86-го автор вел на «Генералов» по Днепропетровску взвод узбекских дембелей. Накануне расписал братве сюжет и вздыхал, что единственный сеанс назначен на 23. Узбеки перетерли и решили: «Сержант? Веди». Строем. В культпоход. Ночью. «Э, патрули снимают только к часу», – артачился я. «А патруль мы измудохаем так, что не встанет», – отвечали узбеки. В колонну по три, в кубанках на залом, в распахнутых на груди бушлатах войско мое смотрелось грозно. С трудом удалось отговорить их пугать город узбекской народной песней «Белая армия, черный барон». На выходе главный подытожил: «Я же говорил, всегда надо очкарика слушать».

«Забавные приключения Дика и Джейн»

США, 1976. Fun with Dick and Jane. Реж. Тед Котчеф. В ролях Джордж Сигал, Джейн Фонда. Прокат в СССР – 1979 (22,1 млн чел.)


«Уволен» по-английски звучит как «застрелен»: FIRED. Оставшись без работы в аэрокосмической инженерии, идеальный американец Дик теряет страховку, кредит, газон, электричество и пропитание. «У тебя ничего нет, ты голодранец, Дима!» – орал в таких случаях полковник Сокол-Кружкин зятю Семицветову. Дима плакал, а несгибаемые Дик и Джейн собирают волю и оружие в кулак и выходят на большую дорогу за новой американской мечтой.


Притчевый пафос «Все у вас получится» заявлен еще на титрах – с рисованными картинками открыточной американской семьи. «Это Дик. Он милый мальчик». «Это Джейн. Она хорошая девочка». «Дик занимается». «Джейн сплетничает». «Дик получил работу» (с кульманом). «Джейн получила работу» (с люлькой). У Дика с Джейн бэбик, песик, «форд», телевизор и дачный домик для одной семьи. Боже, благослови Америку.

Но чуткое ухо слышит в именах «Дик и Джейн» не только умильный писк детской мельницы-шарманки, но и разбойный посвист бурь в парусах флибустьерских флотилий. Критика рифмовала фильм с «Бонни и Клайдом» – но восходил он к праисторическим временам, когда сорвиголовы летали по вантам с кинжалом и розой в зубах, а в час досуга накалывали себе эту розу и этот кинжал на те места, куда добрые люди прививают оспу.

В эру картеровских экономических ям в США вышла целая серия комедий о том, как честные граждане преодолевают спад посредством гоп-стопа: «С девяти до пяти», «Красиво уйти», «Как преодолеть дороговизну жизни». То был редкий случай, когда всеамериканское кредо «Любой ценой вырваться с обочины» идеально совпало с нашими пугалками про беззастенчивый дух первых переселенцев. Фильм шел у нас почти без купюр: осталось даже гигантское фото Моше Даяна на черной лестнице аэрокосмического концерна. Одноглазый орел пустыни, очевидно, должен был символизировать этническую принадлежность акул бизнеса, всех трех авторов сценария, исполнителя главной роли и, не исключено, самого режиссера Котчефа – но цензура знать не знала, как выглядит Моше Даян, а в черной повязке через глаз увидела сходство с Флинтом и Сильвером Костяной Ногой. Хотя нельзя исключать, что цензоры тоже были евреи и таким образом протащили на дурачка свою сионистскую пропаганду. Если так – провокация не удалась: 99 % советских зрителей тоже не узнали Даяна.

Зато прыжки негра-охранника перед зеркалом с криком «Та! Та! Та! Получай, белая обезьяна!» вызвали девятибалльное цунами. Также хорошо шла ворчба Дика на судьбу-индейку с финальным «Еще эта собака здесь пыхтит!» и скатыванье в рулончик неоплаченной лужайки вокруг дома. Термины «кредит», «закладная», «инспектор службы занятости» не касались нас даже гипотетически, и комедия из зазеркалья смотрелась довольно безоблачно. Пройдя этап общего разора, левых приработков и налетов на обменники, Россия узнала, с какой скоростью и на какой конечной остановке кончается подобная предприимчивость – но Дика и Джейн не разлюбила все равно.

А три года спустя режиссер Котчеф снял фильм «Первая кровь» – пилотную серию франшизы о Джоне Рембо. Так и вышло, что картина зачинателя «грязной антисоветской стряпни» с огромным успехом прошла по диким холмам СССР, а американские бандиты сделались народными русскими героями. Круче может быть только байка М. Веллера, как командующий армией обороны Израиля вышеупомянутый Моше Даян стал кавалером ордена Боевого Красного Знамени.

«Золото Маккены[1]»

США, 1969. Mackenna’s Gold. Реж. Джей Ли Томпсон. В ролях Грегори Пек, Омар Шариф, Джули Ньюмар, Телли Савалас. Прокат в СССР – 1974 (63 млн чел.)

В скалистых горах шериф-отшельник Маккена отнимает у злого индейского вождя карту золотых россыпей и сжигает ее, становясь невольным носителем Знания. Шайка мексиканца Колорадо берет его в Сусанины, обрастая по дороге алчными соискателями из местных. Как и обещал шериф, геологам-любителям приспичивает сыграть в десятерых негритят.


Притча, как жадность губит фраеров, делалась под явным впечатлением Серджо Леоне. Впервые на мейджор-экране были терпеливые стервятники и аккуратные прямоугольники могил в прерии, кактусы с баобаб и неспешный медитативный разгон: не след торопиться туда, куда всем и так суждено прийти. Беда, что Джей Ли Томпсон был режиссером не чета Леоне и напитать медлительность саспенсом не умел. Затяжная экспедиция дорогих звезд в прерии ему была не по бюджету, и кадры с Пеком и Шарифом то и дело снимались в павильоне путем наложения на натурные пейзажи. Бессовестные швы рир-проекции бросались в глаза всем, кроме советского зрителя: за чистопородный «родной» вестерн, которым прокат его не баловал, за голую индианку, плывущую под водой с коварными целями, за скачку по сотрясающемуся в корчах каньону и золотую пыльцу на одежде после купания в заветном ручье он был душу готов отдать. Да и душу ему дезинфицировали крепкой протестантской моралью, а лишние длинноты убрали на монтаже советские редакторы, за что им поклон земной. Злые команчи, томагавк по хребту, федеральная кавалерия в подтяжках и желтых шейных платках во главе с сержантом-изменником по имени Лисица Тиббс (всем, конечно, слышалось: Типс) – этот данс-макабр человеческих отбросов сиял червонным золотом на фоне стерильного советского экрана. Седеющий резонер Пек получал в финале приз за золотой иммунитет: волю, блондинку и полную торбу самородков с кожаным тиснением «US».

За два часа экранного взаимоистребления он один так никого и не убил. Вождь из пролога не в счет, так как напал первым. И грифы сыты, и совесть чиста.

«Каскадеры»

США, 1977. Stunts. Реж. Марк Лестер. В ролях Роберт Форстер, Фиона Льюис, Рэй Шарки. Прокат в СССР – 1979 (41,9 млн чел.)


В ночь перед съемкой черные руки суют бумажку в замок страховочного троса. Минус каскадер. В обеденный брейк черные руки натирают высотный канат солидолом. Минус два каскадера. На эпизоде с огнем черные руки забивают досками запасной выход. Минус три каскадера. Четвертый, которому уже ослаблены крепежные болты в полозьях вертолета, внимательно вглядывается в площадку. Многое можно углядеть в съемочном процессе, если как следует присмотреться.


Продюсер стучит в гольф в кабинете – любимая забава мафиозных парвеню. Жена его спит со всей группой поочередно. Постановщик трюков, подозрительно бисексуальный блондин, хвастает «Оскаром» за фильм «Своя кровь», на котором разбились двое. Правильные парни летят с высоты, бьются в машинах и строят планы (гиблое дело) – неправильные парни торгуются за лишний косарь и портят страховочное оборудование.