Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950

377

Надо жить, надо жить! – Цитата из пьесы «Три сестры» А. П. Чехова с измененными знаками препинания, реплика Маши в финале: «Надо жить… Надо жить…»

378

Сирени поблекли. – Мысленная реплика Ильи Ильича Обломова во время объяснения с Ольгой Ильинской в романе «Обломов» И. А. Гончарова.

379

…за сегодняшний год… – Репетиции «Синей птицы» М. Метерлинка длились больше года, со второй половины апреля 1907 г. до премьеры 30 сентября 1908 г. Вл. И. Немирович-Данченко писал жене: «Я положительно недоумеваю, как он [К. С. Станиславский. – М. Х.], задумав постановку так прекрасно, не мог в течение всего прошлого года увлечь своими идеями исполнителей. Много требовал, много орал, а увлечь не мог. А от одного ора ничего не выйдет. Но работает он без устали, даже удивительно, как много у него работоспособности» (Вл. И. Немирович-Данченко – Е. Н. Немирович-Данченко. [14 сентября 1908 г.] // Немирович-Данченко Вл. И. Творческое наследие: В 4 т. / Сост., ред., коммент. И. Н. Соловьевой. М.: МХТ, 2003. Т. 2. С. 49).

380

Вчера я была на Комиссаржевской. – 30 августа 1908 г. в театре «Эрмитаж» был первый спектакль гастролей Драматического театра В. Ф. Комиссаржевской (спустя ровно год после предыдущих), продлившихся почти месяц, до 28 сентября. На открытии игрался «Кукольный дом» Г. Ибсена с одной из коронных ролей Комиссаржевской – Норой.

381

Сегодня состоялось торжественное открытие филиального отделения. – В начале сентября 1908 г. К. С. Станиславский добивается создания задуманной им филиальной группы при МХТ из молодых актеров и сотрудников театра. Мотивировки были такие: «Выбрасывая из школы поодиночке, мы не достигаем никаких результатов ни в смысле пропаганды нашего искусства, ни в смысле улучшения провинциального искусства. <…> Следовательно, надо выпускать из школы не поодиночке, а целыми труппами. Первый успех такой труппы (не столько художественный, сколько материальный) вызовет подражание и даст хороший пример» (К. С. Станиславский – Вл. И. Немировичу-Данченко. 16 июля 1908 г. // Станиславский К. С. Собр. соч. Т. 8. С. 99). В. В. Лужский написал в дневнике о событии 6 сентября чуть более подробно, нежели А. Г. Коонен: «В верхнем фойе была собрана молодежь из труппы, Константин Сергеевич, Стахович, Сулержицкий. Объявлено об организации так называемой „филиальной группы“» (цит. по: Виноградская И. Н. Жизнь и творчество К. С. Станиславского. Т. 2. С. 133).

382

Получила свою Джессику. – Первый спектакль с молодежью филиальной группы – «Венецианский купец» У. Шекспира – было поручено подготовить В. В. Лужскому. А. Г. Коонен была распределена на роль Джессики. Спектакль не состоялся.

383

…похвалы, почти восторженные. – Восторги по поводу «Синей птицы» подтверждает и Вл. И. Немирович-Данченко: «…Вчера у нас была генеральная, потом замечания. Попробовали сыграть 5 картин кряду. Первые три вышли великолепно. Я думаю, на огромный успех. В зале были лица, не видевшие ничего раньше, – как Леонидов, Тарасов, Артем. Они говорят: „знаменито“, „захлебываешься от красоты“, „одна картина лучше другой“» (Вл. И. Немирович-Данченко – Е. Н. Немирович-Данченко. [14 сентября 1908 г.] // Немирович-Данченко Вл. И. Творческое наследие. Т. 2. С. 48).

384

В «Лесе»… – Речь идет о четвертой картине спектакля «Синяя птица» – «Лес», где оживали деревья. Картина была многострадальной: создателям казалось, что она утяжеляет спектакль: она то намечалась к сокращению, то перерабатывалась для облегчения монтировок, из‐за чего возникали конфликты с художником В. Е. Егоровым. Вскоре после премьеры спектакль стал идти без сцены «Лес».

385

«Лазурное» – в десятой картине пятого действия пьесы «Синяя птица» М. Метерлинка Митиль и Тильтиль попадают в Царство Будущего. По ремарке драматурга оно выглядит так: «Необъятные залы Лазоревого Дворца <…> Бесконечные ряды сапфирных колонн, на которых держатся бирюзовые своды. Все здесь, начиная со света, начиная с плит из ляпис-лазури и кончая еле видной глубиной сцены, в которой теряются последние арки, – все до последней мелочи, ярко-голубого, сказочно голубого, волшебно голубого цвета. <…> Залу наполняют, образуя красивые группы, Дети в длинных лазоревых одеждах» (Метерлинк М. Пьесы / Пер. Н. Любимова. М.: Искусство, 1958. С. 440). После премьеры спектакля МХТ Николай Эфрос писал: «Когда раздвинулся опять занавес, зрительная зала ахнула. Так очарователен лазоревый чертог, громадный и прозрачный, построенный из голубого света. И еще красивее, фантастичны в лучшем значении, группы голубых призраков» (Эфрос Н. «Синяя птица» (от нашего московского корреспондента) // Речь. СПб., 1908. 3 окт. Цит. по: Московский Художественный театр в русской театральной критике. 1906–1918. С. 161).

386

…я примирился с тем, что Гзовской не будет… – В августе 1907 г. К. С. Станиславский встречается с актрисой Малого театра Гзовской Ольгой Владимировной (1883–1962), которая «умоляет принять ее теперь же» в труппу МХТ. В августе–сентябре 1907 г. он занимается с Гзовской индивидуально актерским мастерством, готовя ее к работе в МХТ, – поступление планировалось с нового, 1908 года. Однако по этическим соображениям (некорректное поведение в отношении Малого театра и А. П. Ленского) МХТ не счел возможным принять ее в труппу. Ситуация к тому же осложнилась в ноябре 1907 г. конфликтом О. В. Гзовской и М. Н. Германовой, спровоцировав запутанные объяснения между основателями МХТ. Как пишет И. Н. Соловьева: «Позднее острота вопроса о приходе Гзовской усугубилась тем, что на решающую административную должность желал перейти из Малого театра ее муж, В. А. Нелидов; к тому же жалованье, назначенное Гзовской, было весьма высоким не только по сравнению с тем, что получали ее сверстницы – ученицы МХТ Коонен, Барановская, Коренева, но и по сравнению с жалованьем Савицкой и Книппер» (Гзовская Ольга Владимировна // Московский Художественный театр: 100 лет. Т. 2. С. 51). В. А. Теляковский в середине февраля 1908 г. пытался анализировать ситуацию: «Гзовская увлеклась Станиславским и Станиславский ею – это первый шаг новый в истории Художественного театра. Вдруг вынь да положь – Станиславскому понадобилась артистка. На ней он стал строить надежду театра. Нелидов, который в разговоре со мной отрицал свои отношения и любовь к Гзовской, с начала сезона отговаривал ее поступать в Художественный театр, а потом стал молчать и будто даже радоваться уходу. Стало ясно, что произошла какая-то перемена, и стали ходить слухи о его переходе. Последний раз он и сам мне это говорил – причем вся эта канитель мне так надоела, что я сказал: „Ну и отлично, уходите, может быть, это ваше призвание“. Нелидов, однако, сказал, что он решил остаться, но во всяком случае мое согласие на уход примет в соображение. Я его роли в этом театре совсем не понимаю и думаю, что это второй шаг, сделанный Станиславским для распадения театра» (Теляковский В. А. Дневники Директора Императорских театров. 1906–1909. С. 381–382).

387

На душе такая темь, такая пустота. Роль опять остановилась на мертвой точке. – О репетициях «Синей птицы» О. Л. Книппер-Чехова, занятая в спектакле в роли Ночи, писала, отмечая взнервленность атмосферы: «У нас жарят вовсю „Синюю птицу“, и, кажется, будет очень интересно. Работают нервно, злятся» (О. Л. Книппер-Чехова – В. Л. Книпперу. 24 сентября 1908 г. Цит. по: Виноградская И. Н. Жизнь и творчество К. С. Станиславского. Т. 2. С. 134).

388

Я не счастлива своим успехом… – Позже А. Г. Коонен уже более объективно вспоминала и об успехе спектакля, и о своем собственном: «Трудно описать столпотворение, которое было за кулисами после премьеры „Синей птицы“. Поздравить Константина Сергеевича и актеров пришли родные, друзья – писатели, художники, артисты. Все обнимались и целовались. Я очень полюбила свою Митиль, гордилась тем, что вскоре она завоевала любовь театральной Москвы, и особенно радовалась тому, что многие большие люди в искусстве высоко ценили спектакль. Скрябин иногда специально приходил на первый акт посмотреть, как просыпаются дети, как они танцуют, сидя на столе, едят воображаемые пирожные и ссорятся. После „Синей птицы“ я получала много писем от зрителей. В одном из них меня всерьез спрашивали, сколько мне лет» (Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 69–70). Любовь Гуревич в газете «Слово» писала: «Все французские театры, которым Метерлинк предлагал свою вещь, отказались ее поставить. Московский Художественный театр принял ее и сделал из нее чудо» (цит. по: Виноградская И. Н. Жизнь и творчество К. С. Станиславского. Т. 2. С. 136).

389

Юбилей. – 14 октября 1908 г. праздновалось 10-летие Московского Художественного театра. Газета «Русское слово» в этот день писала: «Такого торжества, которое приготовлено сегодня для Художественного театра, не было никогда ни у одного театра в России» (Яблоновский Сергей <Потресов С. В.>. Юбиляры и триумфаторы. Цит. по: Московский Художественный театр в русской театральной критике. 1906–1918. С. 168). В 11 часов утра собралась вся труппа, ученики, сотрудники и служащие театра. Когда К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко «показались в зале, наш хор и почти все, кто тут был, стали петь „Славу“ и осыпать их цветами. И такое громадное волнение охватило нас, что мы плакали, как дети. Владимир Иванович и Константин Сергеевич целовались и обнимались со всеми и тоже не могли сдержать слез» (М. Г. Савицкая – М. С. Геркен. 16 октября 1908 г. Цит. по: Виноградская И. Н. Жизнь и творчество К. С. Станиславского. Т. 2. С. 140). После кулуарного театрального торжества началось официальное чествование с речами и поздравлениями. В ответной речи К. С. Станиславский, в частности, сообщил о создании «юной труппы филиального отделения», которая должна помочь выполнить одну из основных задач МХТ – добиться общедоступности его искусства. (Вечером, несмотря на юбилей, вся труппа во главе с К. С. Станиславским провожала на Брянском вокзале прах А. П. Ленского, который должен был быть похоронен в своем имении в Киевской губернии.)

390

Я не могу уже больше писать. <…> Слов нет больше. – Возможно, этим объясняется двухмесячный перерыв в записях.

391

О новом увлеченье… – По-видимому, как следует из дальнейших записей, подразумевается Н. Л. Тарасов.

392

«Кабаре» – так называли в МХТ театр-кабаре «Летучая мышь». Речь идет о представлениях его первого года.

393

Была у Станиславского. Как он верит в меня. – Интуиция не обманула А. Г. Коонен – накануне К. С. Станиславский написал в письме: «Театр блеснул еще одной молодой артисткой – Коонен, на которую я возлагаю большие надежды» (К. С. Станиславский – В. В. Котляревской // Станиславский К. С. Собр. соч. Т. 8. C. 120).

394

Гильда – героиня пьесы «Строитель Сольнес» Г. Ибсена. «Еще в юные годы, когда я, как и вся молодежь того времени, очень увлекалась драматургией Ибсена, я отдавала предпочтение <…> „Строителю Сольнесу“, „Гедде Габлер“, „Женщине с моря“», – вспоминала впоследствии А. Г. Коонен (Страницы жизни. С. 434), заявившая Вл. И. Немировичу-Данченко о своем выборе отрывка с этой ролью для самой первой самостоятельной работы в театре (см.: Там же. С. 37).

395

…башня… – А. Г. Коонен не оставляют мысли о пьесе «Строитель Сольнес» Г. Ибсена, где главным символом служат высокие башни, возведенные Халваром Сольнесом.

396

Еще одна победа. «Три сестры»… – 16 февраля 1909 г. состоялась премьера возобновленного К. С. Станиславским спектакля «Три сестры», не шедшего с 14 мая 1907 г. А. Г. Коонен была занята в спектакле в роли Певицы (уличная певичка – персонаж, отсутствующий у А. П. Чехова).

397

Баттистини Маттиа (1856–1928) – итальянский оперный певец, баритон, мастер бельканто. В 1890–1910‐х гг. регулярно гастролировал в Москве и Петербурге, пользовался огромным успехом у публики. В черновиках к книге мемуаров А. Г. Коонен писала: «Баттистини. Мне нравилось в нем все: „Тангейзер“, „Риголетто“, „Фаворитка“, „Таис“, „Демон“» (Коонен А. Г. Страницы из жизни: Воспоминания. Разрозненные черновые записи о своей жизни и работе в Художественном театре в 1908–1913 годах // РГАЛИ. Ф. 2768. Оп. 1. Ед. хр. 97. Л. 38 об.).

398

Второй день я в Петербурге. – МХТ выехал на традиционные весенние гастроли в Петербург 22–23 марта 1909 г. Сами гастроли проходили с 30 марта по 3 мая. Художественники на этот раз привезли три премьеры сезона 1908–1909 гг. («Синяя птица» М. Метерлинка, «Ревизор» Н. В. Гоголя, «У царских врат» К. Гамсуна) и возобновленные «Три сестры» А. П. Чехова.

399

Живу чинно с Костей [К. С. Станиславским] в Английском пансионе. – В «Английском пансионе» Шперка (Михайловская улица, 2) К. С. Станиславский и М. П. Лилина останавливались во время гастролей МХТ в Петербурге. А. Г. Коонен вспоминала: «…Константин Сергеевич неожиданно заявил, что хочет поселить меня в Английском пансионе, где всегда останавливались Станиславские. Я знала, что пансион дорогой, и мне было неловко, что Константин Сергеевич будет оплачивать мои счета. Но он сообщил об этом таким категорическим тоном, что я поняла – спорить бесполезно. <…> Первое время, очутившись под бдительным надзором Константина Сергеевича, я чувствовала себя не в своей тарелке» (Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 84).

400

…в ту нашу первую весну… – Речь про весну 1907 г., тоже гастроли в Петербурге, – тетрадь дневников за этот период (как и тетрадь с записями о гастрольной весне 1908 г.) не сохранилась, воспоминания об этой весне и отношениях с В. И. Качаловым даны пунктирно в записи от 23 мая 1907 г.

401

Волнуюсь за «Птицу». – Спектакль «Синяя птица» должен был идти в день открытия гастролей 30 марта 1909 г. Играли традиционно в помещении Михайловского театра, волновались все: «За кулисами было очень тревожно, так как сцена отвратительная, неприспособленная…» (К. С. Станиславский – К. К. Алексеевой. 31 марта 1909 г. // Станиславский К. С. Собр. соч. Т. 8. С. 129).

402

Балтрушайтис Юргис Казимирович (1873–1944) – русский и литовский поэт-символист и переводчик, дипломат. Принимал участие в работе МХТ, Свободного театра, Камерного театра. В своих мемуарах А. Г. Коонен писала о нем: «Балтрушайтис вошел в мою жизнь незаметно, как бы неслышными шагами. <…> Как все замкнутые и молчаливые люди, Балтрушайтис любил писать письма» (Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 78). В РГАЛИ хранятся пять писем Ю. К. Балтрушайтиса к А. Г. Коонен (1909, 1914 гг.), и там действительно встречаются фразы: «Буду писать Вам каждое утро» (Автограф. [Без даты] // РГАЛИ. Ф. 2768. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 3) и «Видите, я опять часто пишу Вам…» ([Без даты] // Там же. Л. 7); около 50 писем 1909–1913 гг. и ряд недатированных хранятся в рукописном отделе ГЦТМ им. А. А. Бахрушина (Ф. 467. Ед. хр. 119–169), 43 письма опубликованы (на русском и литовском) в книге: Baltrušaitis J. Laiškai / Vyr. Redaktorius G. Mikelaitis. Vilnius, 2015. P. 180–271. Чаще всего Ю. К. Балтрушайтис обращается к А. Г. Коонен «дорогой друг», но встречаются и обращения «милая душа», «родная душа», «милый человек», «милый друг». Письма полны туманностей, намеков, признаний и, разумеется, стихов. В одном из самых пространных и откровенных посланий в постскриптуме приписано: «Уничтожайте все мои письма» (Ibid. P. 203).

403

Играла скверно. Очень старалась… От этого навязчиво выпирала характерность. – В письме дочери, отправленном после второго показа «Синей птицы» 31 марта, К. С. Станиславский писал: «Играли средне. Особенно жаль Коонен, которая струсила, переволновалась и напирала на реплики, слишком много смеялась, визжала, слишком подчеркивала детский тон. На первом спектакле ее не оценили…» (К. С. Станиславский – К. К. Алексеевой. 31 марта 1909 г. // Станиславский К. С. Собр. соч. Т. 8. С. 129).

404

Вчера были у Боткиных. – Боткин Сергей Сергеевич (1859–1910) – врач, коллекционер, его жена Боткина (урожд. Третьякова) Александра Павловна (1867–1959) и их дочери Александра Сергеевна (1897–1985) и Анастасия Сергеевна (1892–1942). А. П. Боткина – дочь знаменитого П. М. Третьякова (в шутку ее называли «дочкой Третьяковской галереи»). Семья знатоков искусства была близка не только кругу художников, но и Художественному театру. К. С. Станиславский, О. Л. Книппер, В. И. Качалов и многие другие актеры бывали в доме петербургских Боткиных. А. Г. Коонен вспоминала: «Сергей Сергеевич Боткин, сын знаменитого доктора Боткина, чьим именем названы больницы в Москве и Ленинграде, как и его отец, был профессором Военно-медицинской академии. Блестяще образованный, большой любитель и знаток искусства, он был близким другом многих замечательных художников: Серова, Сомова, Бенуа, Добужинского. <…> Примечателен был и сам дом на Фурштадтской, с окнами, выходившими в Таврический сад. Дом был построен в стиле Петровской эпохи, и большая парадная комната называлась „петровской“, а гостиная, обтянутая шелковым штофом в мелких розочках, – „екатерининской“. Несмотря на обилие старинных вещей и замечательных картин, дом вовсе не производил впечатления музея. <…> По традиции после заутрени разговлялись у Боткиных. Необыкновенно красиво выглядел тогда большой круглый стол с множеством цветов, которыми славился в то время Петербург. Они венком были разбросаны на скатерти» (Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 88–89).

405

Крэг Эдвард Генри Гордон (1872–1966) – английский режиссер, художник, теоретик театра – приехал в Петербург в этот день, 3 апреля 1909 г., для работы с К. С. Станиславским над «Гамлетом». Спектакль впоследствии был осуществлен совместными силами К. С. Станиславского, Г. Крэга и Л. А. Сулержицкого (премьера – 23 декабря 1911 г.). Крэг и Станиславский впервые узнали друг о друге от Айседоры Дункан, и Станиславский решил «выписать великого режиссера, чтобы тем дать толчок нашему искусству» (см.: Островский А. Крэг Эдвард Генри Гордон // Московский Художественный театр: 100 лет. Т. 2. С. 99–100). Крэг предполагал отдать А. Г. Коонен роль Офелии, но в итоге ее играла все-таки перешедшая в МХТ О. В. Гзовская. Коонен же Крэг подарил свою фотографию с надписью: «Моей идеальной Офелии – мисс Коонен» (Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 135). Во время же знакомства в Петербурге Крэг полушутя заявил К. С. Станиславскому: «Что вы скажете, если я увезу мисс Коонен в Италию и сделаю для нее маленький театр, где она будет играть одна? Мне кажется, это может быть интересным экспериментом» (Там же. С. 134).

406

Я кокетничала с Крэгом, Крэг влюбленно на меня смотрел… – Судя по всему, обворожить Г. Крэга А. Г. Коонен успела еще осенью 1908 г., во время его первого приезда в Москву. Во всяком случае, уже в ноябре 1908 г. она получает из Флоренции от режиссера почтовую открытку с репродукцией картины Сандро Боттичелли «Возвращение Юдифи» и следующим английским текстом под заголовком «Загадка»: «Если когда-нибудь Вам пришлось бы обезглавить мужчину, попытайтесь сделать это так, как изображено на открытке. И каждый будет у Ваших ног. Но лучше все же никому не отрезать головы, тогда по крайней мере один мужчина сможет любить Вас. На память о Гордоне Крэге» (Автограф // РГАЛИ. Ф. 2768. Оп. 1. Ед. хр. 285. Л. 3. Русский перевод – л. 9). РГАЛИ ошибочно датирует эту открытку 2 марта 1911 г., тогда как на двух московских штемпелях значится: 22 ноября 1908 г. и 23 ноября 1908 г. Помимо нее в РГАЛИ хранятся и другие открытки и письма Крэга к А. Г. Коонен 1911 и 1923–1924 гг., одна из открыток – 1911 г. – написана не на английском, а на немецком языке: «Огромное спасибо за Вашу прекрасную фотографию из „Трех сестер“. Мне она очень понравилась. Балтрушайтис был у меня – он первый русский из московского театра, который ко мне приехал. Очень серьезный человек, очень деликатный, говорит мало. Я надеюсь вскоре приехать в Москву, и мы пойдем кататься на коньках – хотите? И будем обо всем думать и мало разговаривать, не правда ли? Напишите мне. Расскажите об Испании и прочем, Алиса Коонен» (Автограф // РГАЛИ. Ф. 2768. Оп. 1. Ед. хр. 285. Л. 2), и на лицевой стороне открытки с изображением маски комедии дель арте: «Сердечно приветствую Вас. Вам понравилось в Испании?» (Там же. Л. 2 об.). (Здесь чрезвычайно интересно дважды упоминаемое посещение А. Г. Коонен Испании – никаких сведений о такой поездке в годы пребывания актрисы в МХТ не имеется.) А. Г. Коонен цитирует фрагмент этого послания в своих мемуарах, как всегда, немного творчески переработав: «Если мне удастся приехать в Москву, мы будем бегать на коньках, о многом вместе думать и мало разговаривать (как Балтрушайтис). Хотите?» (Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 135). В начале 1920‐х гг. Крэг возвышенно писал, ссылаясь на английские журналы: «Я читал, что вас называют новой Рашелью – это неверно. Она была лишь ранним изданием Коонен» (Автограф // РГАЛИ. Ф. 2768. Оп. 1. Ед. хр. 285. Л. 6–6 об. Русский перевод письма – л. 12), – сравним с мемуарами: «Во время гастролей Камерного театра в Париже он писал мне: „Во французских газетах я читал, что вас называют новой Рашелью, это неверно, она была ранним изданием Коонен“» (Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 135) – английские журналы тут заменены на французские газеты.

407

Сегодня вечером свиданье с Леонидом Андреевым. Мне жаль его… Он стал старый и грустный. – Андреев Леонид Николаевич (1871–1919) – писатель, драматург. Начиная с первой пьесы все свои драматические произведения отправлял в МХТ. Позднее признавался: «Не будь Художественного театра, я и не подумал бы писать пьес» (цит. по: Егошина О. Андреев Леонид Николаевич // Московский Художественный театр: 100 лет. Т. 2. С. 11). В мемуарах А. Г. Коонен встречам, московским и петербургским, и отношениям с Л. Н. Андреевым щедро выделено место (см.: Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 51–54), значительно больше, чем многим другим выдающимся современникам, с которыми ее сводила артистическая судьба. Познакомились они на репетиции спектакля «Жизнь Человека» по пьесе Андреева, встречались во время его приездов в Москву (он уверял, что Коонен похожа на его покойную жену), переписывались (несколько писем Л. Н. Андреева к А. Г. Коонен опубликованы Г. Д. Эндзиной под названием «Встречи в Художественном театре» в альманахе «Встречи с прошлым». М.: Советская Россия, 1978. Вып. 3. С. 91–99). «Мне всегда было интересно с Андреевым. Он жил тогда между Москвой и Петербургом. Из Петербурга часто писал мне чудесные длинные письма. Как-то он долго не мог вырваться в Москву и прислал мне свою фотографию с шутливой надписью: „Весной называется время года, когда природа пробуждается от долгого зимнего сна, на деревьях набухают почки и Художественный театр едет в Петербург. Далеко до весны!“» (Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 52).

Письма Л. Н. Андреева к А. Г. Коонен конца 1907 – начала 1908 г. (после смерти 28 ноября 1906 г. его жены А. М. Андреевой (Велигорской)) полны неприкрытой страсти: «Дорогая моя, какие страшные вещи случаются на свете! Кто Вы – ведь я Вас не знаю, ведь так мало времени прошло, как я увидел Вас – и все перевернулось. То вдруг загорелась надежда на жизнь, на большую, светлую, неизведанно прекрасную жизнь, то вот, как сейчас – тоска и такая печаль, такая печаль. Я никогда не плачу, не умею, а сейчас мне хочется плакать, уткнуться в подушку и плакать, как плачут женщины и дети. И жаловаться кому-то, что так жестока и бессмысленна жизнь. Вот я увидел Вас, и вдруг улыбнулась навстречу Вам моя измученная душа, даже о жизни возмечтала – а Вы чужая, а Ваше сердце закрыто для меня. Как с этим помириться – Ваше сердце закрыто для меня! Что же тогда делать? Куда идти? опять пить и искать нечаянной смерти? <…> Как Вы думаете обо мне? Каким я Вам представляюсь? Вероятно, очень нелепым. Да. Это возможно. Со стороны, вероятно, я очень нелеп. Но неужели только нелепым? Как бы хотелось мне забраться в Вашу голову и узнать Ваши настоящие глубокие мысли обо мне – о нем. Только не думайте, дорогая моя, что я всегда так откровенен и искренен, как с Вами. Вы… это Вы. Когда Вы будете у меня, я расскажу Вам мою жизнь, чтобы Вы знали, какой я. Боже мой, я превращаюсь в идиота: сейчас ходил по комнате и думал: вот здесь будете сидеть Вы, и так становилось весело, что хоть кричи» (14 декабря [1907 г.] // Встречи с прошлым. С. 94, 95); «Как живете, Алиса Георгиевна? Слежу по газетам за репертуаром и думаю: вот сейчас она танцует. А перед этим, может быть, плакала, и, когда говорила по телефону, голос у нее звенел слезами. Или смехом? Смеетесь Вы или плачете? Или то и другое вместе? Алиса Коонен, Алиса Коонен!..» (30 января 1908 г. // Там же. С. 96); «Я очень злой, Алиса Коонен, и не могу радоваться чужой радостью, когда и в жизни и на душе так одиноко и пусто. Хочется своей радости, своей весны. Вы хорошая девушка, очень милая, даже добрая, и глаза у вас прекрасные. И то, что по бокам у вас такие смешные зубы – тоже хорошо, очень хорошо. Но не обманывайте меня вашими ясными глазами, не кушайте меня живым вашими милыми зубками – скажите мне правду» (15 февраля [1908 г.] // Там же. С. 97–98). Судя по всему, к моменту встречи 7 апреля 1909 г. романтическое чувство Андреева к Коонен уже позади – 6 апреля 1908 г. Л. Н. Андреев обвенчался в Крыму с Анной Ильиничной Денисевич, хотя дружеские отношения со временем восстановились, судя по письму, относящемуся примерно к тем дням, когда сделана комментируемая запись: «Милая Алиса Георгиевна! Помните, как я встречал Вас однажды у подъезда – и прозевал? Голубчик! Я так не верю в свою способность встретить, что и теперь, наверное, прозеваю. Голубчик! Приезжайте прямо ко мне от Дункан – я буду ждать. <…>» ([Без даты] // Встречи с прошлым. С. 99).