Исповедь волонтера. Рассказы о животных и людях, их спасающих

Маленький герой

Жила в одном из дворов нашего города обыкновенная серая кошка. Никто ее домой не брал, и приютилась она в подъезде многоэтажки. Жители ее не обижали, из подъезда не гнали, многие даже кормили и оставляли свежую воду в мисочках на разных этажах. Кошка отъелась, растолстела. Летом она лениво лежала на газоне, наблюдая за птицами, которых тоже кормили сердобольные жители, а зимой пряталась в подвале и грелась, лежа на теплых трубах. Если вдруг куда-то исчезала на несколько дней, тут уж жильцы дома начинали беспокоиться и спрашивали друг у друга, кто последний видел Мурку. Не случилось ли чего с ней плохого. Потом кошка снова появлялась, и жизнь начинала течь своим чередом.

Зима в том году выдалась суровая. И снега много навалило, и морозы поджимали. Ранним утром Ирина проводила старшего сына в школу, а маленькую дочку повела в садик, не забыв захватить с собой и еды для Мурки.

– Странно, где же кошка, – подумала молодая женщина, когда увидела, что в Муркиных тарелках полно еды. – Ее уже который день нет.

– Ой, доченька, не случилось ли чего плохого с нашей кошкой, – проохала старенькая бабушка с третьего этажа. – Я какой день ее в окно высматриваю, нету ее.

– Может забрал кто домой? – Ирине хотелось верить в хорошее.

– Да кому уж она нужна-то, – вздохнула бабка. – Ну ты иди, иди, а то вон малая уже замерзла. Если придет, покормлю.

Ирина отвела дочку в садик, а сама уехала на работу.

Вечером кошка тоже не пришла. Не появилась она ни на следующий день, ни через месяц. Жильцы дома приуныли, подумали, что Мурка окончательно пропала и потихоньку стали убирать ее тарелочки со своих этажей.

Февральское воскресенье выдалось солнечным, ярким и морозным. Ирина с детьми вышла на улицу, и малышня сразу стала устраивать снежные баталии. Старший сын помогал сестричке делать крепость из снежных кубиков, которые они вместе пытались вырезать ладошками из наста. И вдруг замер, прислушиваясь. Ирина посмотрела на сына и спросила:

– Что случилось, Артем?

– Мне показалось, кто-то мяукает.

– Где? – Ирина посмотрела по сторонам. – Я не вижу кошку.

– Нет, мам, не кошка. Мне показалось, что мяукает совсем маленький котенок.

Ирина снова посмотрела по сторонам. Потом мама и дети обошли все ближайшие кусты, заглянули под лестницу у подъезда и снова вернулись к недоделанной крепости.

– Я ничего не слышу.

Артем пожал плечами. В конце концов, каждому может показаться. И вместе с Вероникой они продолжили строить крепость.

Вдруг он снова выпрямился и вскрикнул:

– Я опять слышу. Мам, это не тут, это внизу!

Ирина посмотрела на то место, куда указывал Артем. Там в снегу виднелась крышка канализационного люка, откуда временами вырывались колечки пара.

– Там?! Ты слышишь оттуда?

– Да, вот сама послушай, – Артем подвел маму к люку и показал на небольшую дыру, откуда и поднимался пар.

Ирина прислушалась. Ничего. Но как только она собралась сказать, что ничего не слышит, из глубины колодца раздался отчаянный хриплый крик маленького котенка. У Ирины мороз побежал по коже.

– Я слышу! Точно, там котенок, маленький совсем. Надо что-то делать!

Ирина достала телефон, поискала в Интернете номер МЧС и позвонила. Она видела в телевизионных программах, как бравые сотрудники этой организации спасали не только людей, но и животных, и была уверена, что и в этой ситуации им помогут. Но не тут-то было.

– Говорите, что у вас случилось? – голос мужчины на другом конце провода был уставшим и недовольным.

– Простите, что беспокою вас, но у нас тут котенок маленький в люк провалился. Помогите его достать, пожалуйста.

– Женщина, мы не занимаемся спасением котят, – мужчина явно разозлился. – Мы выезжаем только тогда, когда есть угроза для жизни.

Тут уже разозлилась Ирина.

– А сейчас что, нет угрозы для жизни? То есть, если это щенок или котенок, это, по-вашему, не жизнь?

– Пробуйте достать его своими силами, – сказал сотрудник МЧС и отключился.

От злости и отчаяния молодой женщине хотелось расплакаться. Но поддаваться слабости было нельзя, на нее смотрели глаза ее детей.

– Беги домой, разбуди папу и попроси, чтобы он открыл нам люк, – сказала она сыну. – А потом посмотрим, что можно будет сделать.

Пока Артем бегал за отцом, Ирина раздумывала, что делать дальше. И вдруг заметила серую тень, которая кралась к люку между деревьями.

– Мурка! – молодая женщина позвала кошку, и та подбежала к ней. – Где же ты пропадала?

Ирина гладила кошку, а та, мурлыкая, все порывалась подойти к люку. Мурка сильно исхудала, шерстка поблекла, свалялась и местами вылезла. Видимо там, где она провела все это время, у нее толком не было еды.

Вдруг из люка снова раздалось тихое хриплое мяуканье, и кошка заметалась вокруг крышки.

– Так это твой малыш, – Ирина успокаивающе гладила кошку-маму по спинке. – Потерпи, мы его достанем.

Мурка внимательно посмотрела молодой женщине в глаза.

Вернулся Артем, и вместе с отцом они открыли крышку люка. Лаз был узкий и со своими габаритами Владислав туда просто не помещался. Пока Ирина думала, как поступить и кого позвать на помощь, Артем, как маленький ужик, спустился вниз.

– Мам, тут совсем ничего не видно, – сказал он из колодца.

– Возьми телефон и включи фонарь, – Владислав передал сыну свой телефон.

Внизу было темно и страшно. Все-таки когда тебе всего девять лет, спуск в колодец представляется чем-то необыкновенно зловещим. Артем включил фонарик и вдруг вскрикнул:

– Мама, тут повсюду слизняки! Огромные! Они на всех стенках и их очень много! Ужас какой!

Мальчик в страхе замер, не в силах пошевелиться и оторвать взгляда от слизняков, которые облюбовали стенки колодца и лениво грелись в кромешной темноте.

– Артем, если тебе страшно, вылезай. Мы что-нибудь придумаем. Может позовем сейчас кого-нибудь, – беспокоясь за сына, сказала Ирина.

Артем немного помолчал, собираясь с мыслями и силами, потом проговорил:

– Нет, мам, я должен найти котенка. Он же погибнет тут один.

– Ты видишь его? – спросила Ирина.

– Нет. Я тут вообще ничего не вижу. И не слышу теперь тоже. Он молчит. И тут так жарко! В куртке неудобно совсем.

– Попробуй позвать, может отзовется. И осторожнее там! Не поранься.

– Хорошо, мам.

Артем начал звать малыша, но на его зов откликалась только Мурка, которую сейчас Ирина держала на руках. Мальчик потихоньку двигался вглубь колодца, стараясь не дотрагиваться до горячих труб. Заглядывал в самые темные закоулки, но так и не мог увидеть котенка.

Пока продолжалась операция по спасению, подошли и другие жильцы подъезда.

– Может колбасой его приманить? – предложила тетя Маша с седьмого этажа. – Он, наверное, голодный. На запах, глядишь, и выйдет.

Кто-то сбегал за колбасой. Кто-то принес в миске молоко. Но и это не помогло. Котенок затаился и не подавал никаких признаков жизни. Мурка нервничала, Ирина переживала за сына и за Муркиного малыша.

Сколько времени уже Артем провел в колодце, не знал никто. Котенок молчал. Молодая женщина уже начинала отчаиваться. Кошка вырывалась из ее рук. И вдруг из колодца раздался приглушенный голос мальчика:

– Я вижу его! Он спрятался под трубой в самом низу. Не знаю пока, как туда подлезть. Он далеко от меня, я не дотягиваюсь. А начинаю пробовать достать его, он от меня уползает. Я не знаю, как его достать!

И вдруг кто-то предложил:

– Давайте кошку туда спустим. Может он к мамке побежит?

Ирина передала сыну кошку, на которую надели шлейку и поводок. Мурка была не очень довольна подобным произволом, но, когда дело касалось спасения своего которебенка, можно было и потерпеть. Артем аккуратно поставил кошку на пол и не успел он открыть рот, как из-под труб пулей выскочил насмерть перепуганный маленький котенок и кинулся к кошке-маме. Артем едва успел его схватить, ударившись при этом головой об трубу.

– Есть! Он у меня! Забирайте, – закричал он снизу. – И кошку тоже, а то она вырывается.

Под громкие крики «Ура!» и «Слава Богу!» маленький герой и спасенные им кошка с котенком были подняты из люка. Взрослые хлопали мальчика по плечу и говорили, какой он молодец. Мурка вылизывала малыша, а Ирина села на скамейку, обняла своих детей и спрятала вдруг навернувшиеся слезы.

Кошку вместе с котенком забрали из подъезда жить домой. Когда малыш, которого назвали Барсик, подрос, ему нашли новый дом, где его бесконечно любят и заботятся о нем. Мурка так и живет в семье. Никто не знает, почему она тогда вернулась только с одним котенком и где другие ее малыши. Возможно, они все погибли и в живых остался только Барсик. Мурка больше не гуляет на улице. Она теперь домашняя королева, которую все в буквальном смысле носят на руках. Но иногда она садится на подоконник, смотрит во двор и вдруг начинает шипеть. Это всегда происходит, когда она смотрит на крышку канализационного люка. И мы до сих пор не знаем, как ее крошечный котенок оказался тогда в колодце.

Серый друг

Эту невероятную историю рассказал мне мой бывший одноклассник, живущий теперь на далеком Алтае. Учились мы вместе только в первом классе, после чего родители забрали его в поселок Борзовая Заимка, что расположен в тринадцати километрах от Барнаула. Поселились они в старом дедовском доме, да так с тех пор Славик там и живет.

Дед его был охотником. И не просто охотником, а человеком старой закалки, который никогда не брал у природы больше, чем ему или его семье было нужно. Капканов не ставил, а бил только из ружья метко и наверняка. И всегда просил прощения у леса и животного, которое становилось его добычей.

Славик по малости лет деда не понимал и все спрашивал:

– Деда, а, деда, зачем ты прощения просишь? Лес ведь не живой, он тебе все равно не ответит.

Дед только улыбался в усы и отвечал:

– Ошибаешься, внучок, лес – живой. Оглянись вокруг, что ты видишь?

– Ну, деревья…

– А еще?

– Кусты, траву, – принялся перечислять Славик. – Птицы летают.

– Правильно. А еще?

– Муравьи ползают, букашки всякие. Знаю, что тут звери разные живут, только не вижу их.

Дедушка присел на пенек, достал из рюкзака термос с чаем и пару бутербродов. Порезал овощи, посолил, передал нехитрую снедь Славику и продолжил расспросы:

– Хорошо, а что ты слышишь? Прислушайся.

Славик закрыл глаза.

– Птицы поют, ветер шумит, ветки друг о друга стучат.

– Точно, – дед улыбнулся. – А теперь еще раз закрой глаза и очень внимательно послушай.

– Что я должен услышать?

– Дыхание леса. И не просто услышать. А попробуй почувствовать его, как свое собственное. Как будто ты сам стал лесом и это ты дышишь.

Славик закрыл глаза, наморщил лоб и сосредоточенно принялся слушать дыхание леса. Но вместо этого услышал тихий смех деда:

– Не надо так напрягаться, – потрепал он внука по голове, – а то кажется, что ты хочешь в туалет.

Славик рассмеялся.

– Ладно, внучок, пошли домой, а то бабушка твоя волноваться будет. В другой раз еще попробуешь.

Дедушка встал с пенька, собрал остатки еды, прикопал их под кустом, а обертки и мусор убрал в мешок. Каждый раз, когда они приходили в лес, дед учил внука тому, как нужно вести себя здесь, как ориентироваться, какими тропами ходить. Объяснял, как распознать звериные следы. Как выжить, если вдруг заблудился. Дедушка рассказывал, какие животные и птицы живут по соседству с ними, их повадки, даже характеры. Казалось, он знаком с каждым зверем и с каждой птицей.

Славик слушал, дивился тому, как много знает его дедушка, и постепенно научился любить лес так же, как и он. Юноша с уважением относился ко всем лесным обитателям, мог часами сидеть в тишине и наблюдать за их жизнью. В итоге это и определило его будущую профессию. Однажды на распродаже он купил старенький фотоаппарат и с тех пор с ним не расставался. Любимой темой его фотографий стала природа и ее обитатели.

Охотником Славик не стал. Просто не смог. И на современных охотников с их капканами и ружьями с оптикой смотрел с неприязнью. Слишком часто их деятельность напоминала дела обычных браконьеров. Молодой мужчина хорошо знал лес, каждую его потайную тропку и очень часто в своих странствиях по самым удаленным местам находил припрятанные кем-то капканы, а частенько и мертвых истерзанных животных. И не другие звери были в том виноваты. Славик капканы разбирал, уносил с собой, а потом утилизировал. Но они все равно появлялись с завидной регулярностью.

Однажды теплым летним днем отправился Славик на дальний берег небольшого озерка, спрятанного в глубине леса. Хотелось ему понаблюдать и пофотографировать бобровое семейство, которое с недавних пор там поселилось. Взял с собой запас еды и воды, маленькую палатку, фотооборудование и приготовился провести в лесу пару-тройку дней. Вышел из дому на рассвете и пошел только ему ведомыми тропками на выбранное место.

Путь его пролегал там, где не ходят даже самые заядлые охотники. Славик любил такие тропки, где оставался только он наедине с Батюшкой Лесом. Молодой мужчина впитывал звуки и запахи, прислушивался и приглядывался к той жизни, которую обычные люди не замечают или не хотят замечать. Тут было свое, особое царство. Славик хорошо знал его и любил.

Внезапно какой-то звук привлек его внимание. Что-то, что выбивалось из привычной картины мира. Какой-то не то стон, не то плач. Неожиданно все другие звуки стихли, словно сам лес попросил Славика: «Прислушайся!»

Молодой фотограф остановился и весь обратился в слух. Воцарилась звенящая тишина. Только комары зудели около уха. И тут снова этот не то плач, не то стон. Славик осторожно пошел на звук. Несколько раз пришлось останавливаться и снова прислушиваться, пытаясь определить направление. И вдруг в буреломе в дальнем конце небольшой поляны Славик увидел Его.

Большой серый зверь лежал под кучей разбросанных веток. Его передняя лапа была крепко зажата стальным капканом. Волк уже перестал биться и только тихо стонал, иногда вздрагивая всем своим крупным телом.

Славик остановился, пораженным открывшимся ему зрелищем. Много раз он видел животных, попавших в капканы браконьеров, но к тому моменту, когда фотограф их находил, они были уже мертвы. А тут живой красивый зверь, угодивший в стальную ловушку.

Славик любил всех животных, но к волкам относился с особым почтением. Было время, когда он внимательно изучал все, что попадалось ему об этих созданиях. И всегда возмущался тому, насколько опорочил фольклор этих удивительных зверей. Приписываемые волкам жестокость и жажда крови не просто преувеличены, а вообще не имеют к ним никакого отношения. А устройству их социальной жизни может позавидовать и сам человек. Конечно, в волчьих социумах порой попадались и особи с нестабильной психикой, но такие животные часто становились изгоями и погибали.

Славик не знал, кто перед ним – волк-одиночка, или сейчас из темноты леса за ними наблюдают члены его стаи. Да ему, честно говоря, было все равно. Он застыл, как истукан, не зная, что ему делать дальше. И только смотрел на несчастное, попавшее в ловушку животное.

Внезапно волк вздрогнул, глухо застонал и посмотрел прямо на Славика. И такая чудовищная боль отразилась в его глазах, что молодого мужчину будто ледяным душем окатило. Пелена спала, наваждение ушло, и фотограф наконец снова обрел способность двигаться, а вместе с ней и действовать. Не раздумывая больше ни секунды, он бросил свой рюкзак и оборудование и медленно стал приближаться к лежащему зверю.

Шаг за шагом, очень медленно, стараясь глубоко дышать, чтобы самому успокоиться и не передавать раненому животному своего напряжения, Славик двигался к нему. Волк внимательно смотрел, тяжело дыша и время от времени вздрагивая. Славик, кажется, говорил какую-то чушь в стиле «Маугли». Что-то из «мы с тобой одной крови» тихим ласковым голосом. Подойдя почти вплотную, фотограф опустился на колени и медленно поднес руку к носу зверя. Волк втянул запах и снова посмотрел Славику в глаза.

– Потерпи немного, сейчас я попробую тебя освободить, – тихо сказал Славик волку, немного отводя свой взгляд. Кажется, он где-то читал, что смотреть прямо в глаза животному – это бросать ему вызов. Вот уж чего меньше всего сейчас хотелось, так это чтобы волк воспринял манипуляции Славика, как угрозу.

Волк лежал, не двигаясь. Только внимательно смотрел. Молодой мужчина никак не мог отделаться от мысли, что зверь прекрасно понимает, что происходит, и только поэтому ведет себя спокойно. Лапа волка была сильно повреждена, но Славик не мог понять, насколько все серьезно. Все таки к ветеринарии он не имел никакого отношения, но очень надеялся, что организм зверя возьмет свое, и кости срастутся, а раны заживут.

Фотограф огляделся и заметил крепкую палку, которой он решил воспользоваться как распором. Медленно взял ее в руки, так же медленно поднес к створкам капкана, продолжая говорить со зверем, объясняя ему вслух все свои действия. Славик поставил палку в упор и нажал на рычаг, одновременно чувствуя, как тяжело раскрываются стальные зубья, как напрягается зверь, готовый немедленно вырваться из захвата. Славик и думать боялся, что будет, если он не справится. Если сейчас створки, которые только начали приоткрываться с таким трудом, вдруг снова захлопнутся, причинив волку еще большие страдания. О себе в тот момент он не думал вообще. О том, что может сделать зверь, находящийся так близко от человека, когда этот самый человек причиняет ему боль, тоже.

Молодой мужчина еще чуть надавил на рычаг, створки капкана разомкнулись, волк немедленно выдернул лапу, чуть помедлил, глядя на мужчину, и хромая, скрылся в лесу. Славику показалось, что еще несколько серых теней унеслись в том же направлении. Он бросил палку и в изнеможении прислонился к стволу сосны. Только сейчас он понял, что весь мокрый от пота, что пот заливает ему глаза, что руки и ноги стали ватными, сердце неистово колотилось, а в ушах раздавался грохот канонады. Он медленно сполз на землю и прикрыл глаза.

Через час Славик очнулся и огляделся вокруг. Рядом валялся капкан, испачканный кровью, с прилипшей серой шерстью на стальных зубьях. Мужчина убрал его в мешок, собрал свои вещи и неспешно отправился на озерко фотографировать бобров.

Прошло месяцев девять после того памятного случая в лесу. Несколько раз Славик возвращался на то место, где впервые повстречался с волком. Проверял лесные закоулки на предмет капканов. Но серого собрата так больше не видел. Не удавалось ему и сделать снимки стаи, хотя иногда он надолго уходил в лес и все ждал в тишине, вдруг промелькнет знакомый образ.

Славкины фотографии хорошо покупались. Некоторые стали призерами разных конкурсов. Фотографу даже предложили место в известном журнале и хорошую зарплату. Но менять место жительства он не собирался, уезжать из поселка в перенаселенный город и подавно. Поэтому остался в старом дедовском доме. С прежним доходом и с возможностью уходить в лес тогда, когда ему хотелось.

Как-то в марте решил Славик наведаться на то самое памятное озерцо. Нужны были снимки этого места ранней весной. Как всегда, собрал он вещи, еду и оборудование и отправился в лес.

Озерцо было небольшое, но довольно глубокое, скрытое от глаз в глубине леса. Наведывались сюда обычно рыбаки, да и те только, кто хорошо знал лес и не боялся заплутать. Сейчас, ранней весной, тут не было ни души. Славик установил штатив, прикрепил камеру и залюбовался видом.

В каждый сезон озеро открывало свою красоту по-разному. Летом оно утопало в зелени, скрываясь в густой чаще. Сейчас зеркальная гладь была затянута льдом и припорошена снегом, на котором отчетливо проступали следы зверья. Слева чуть дальше от места, где расположился сейчас фотограф, жило бобровое семейство, за чьей жизнью летом он наблюдал.

Внезапно ему захотелось выйти на лед, пройтись по нему, добраться до другого берега и вернуться обратно.

– Что за ребячество, – подумал про себя Славик. – А все же…

И он решился. Взял камеру в руки, вышел на зеркальную поверхность и начал снимать озеро с другого ракурса. Лед был крепкий, лишь слегка потрескивал под ногами. Славика заинтересовали следы зверей, и он сделал несколько снимков.

Постепенно мужчина добрался почти до середины озера, как вдруг под ногами раздался громкий треск, лед раскололся и Славик понял, что проваливается. Камера ударилась о лед и отлетела в сторону. Мужчина попытался ухватиться за края, но льдина перевернулась, и он снова с головой ушел под воду.

Одежда насквозь пропиталась ледяной водой и камнем тянула Славика вниз. На миг поддавшись панике, фотограф громко закричал, но только эхо было ему ответом, да стая каких-то птиц испуганно взмыла в воздух.

Ноги и руки стало сводить от холода. Славик все отчаяннее пытался вырваться из ледяного плена, но силы стремительно уходили. Казалось, он уже начинает бредить. Перед глазами предстал образ деда, как тогда, в детстве, учивший его умению слушать и слышать лес.

– Только человек, который с уважением относится к лесу, заслужит его уважение, – говорил дед мальчику, сидя у маленького костерка и помешивая ложкой варево в котелке. – Не обижай лес, и он тебя никогда не обидит. Помогай по возможности, и когда-нибудь помогут тебе. Мы – часть этого мира. Только когда мы это осознаем, наша жизнь становится совсем другой. Помни об этом всегда, внучок.

– Дедушка, – немеющими губами, прошептал Славик, – я всегда об этом помню.

Ему показалось, что на губах старика мелькнула легкая улыбка. Видение растаяло, и Славик снова остался один в ледяной воде в глубине леса, где практически не ступала нога человека. Сознание тускнело, руки слабели, тело сковывала неподвижность. Еще чуть-чуть, и Славик камнем отправится ко дну. Он это понимал и смирился.

Вдруг затуманенным взором он увидел какие-то серые тени, вынырнувшие из леса и теперь осторожно приближавшиеся к человеку.

– Помогите, – выдохнул Славик, а может просто подумал.

Тень склонилась над мужчиной, и он вдруг осознал, что это волк. Тот самый серый красавец, которого когда-то он спас из капкана.

– Не может быть, – вновь выдохнул или подумал Славик.

Волк пристально посмотрел мужчине в глаза и оглянулся. Славик мог бы поклясться, что он что-то сказал своей стае, потому что в этот самый миг еще три серые тени подошли к тонущему человеку. Серый Вожак снова внимательно посмотрел на фотографа и на своих собратьев, а потом сделал то, чего мужчина никак не ожидал. Он взял зубами куртку Славика и начал медленно вытягивать его из воды. Остальные трое волков будто страховали Вожака, расположившись у него по бокам.