Космический наемник
– Ну что, гаденыш, готов провести остаток своей жизни в прекрасных местах Стикни? – зло улыбаясь, спросил подошедший Чапек. – Там тебя уже ждут с распростертыми объятиями.
Еще слегка оглушенный Руди усмехнулся и ответил:
– Жду не дождусь, только бы не видеть твою прыщавую рожу, Чапек.
Тот побагровел от злости и не отказал себе в удовольствии еще раз приложить наемника своей электрической дубинкой. На этот раз разряд был не очень сильный, больше для острастки. Чапек все-таки принял к сведению слова рыжеволосого о Галактическом суде.
– Ну ты и вонючка, Норман! – сплюнул Аменс, и механические двери воздухолета закрылись перед ним.
Во время полета до Стикни и спуска в его недра Руди обдумывал свои дальнейшие действия. "Если я не ошибся в своих предположениях, то "Гравиплан" должен сейчас находиться в руках заключенных. Я даже почти уверен, у кого именно! Можно, конечно, было бы изложить свои догадки Совету, и они перевернут Фобос вверх дном. А если я ошибаюсь и чудо-агрегат еще не успели сюда переправить? Тогда похититель не проявит себя, и след ''Гравиплана'' затеряется где-нибудь в космосе. И кто знает, в чьи руки он может попасть? Нет, сейчас надо действовать тихо и в одиночку. Если бы персонал ''Окончания'' не был таким ленивым и расслабленным и проверяли каждую посылку и письмо, то они могли обратить внимание на подозрительный чемоданчик. А так они чувствуют себя в полной безопасности, и недавний бунт их ни чему не научил. Хоть бомбу сюда передавай"!
Но Руди был немного несправедлив в своей оценке работы тюремщиков. Еще несколько лет назад на Фобосе царили другие порядки. Тогда комендантом был достаточно жестокий человек, которого боялись и арестанты, и подчиненные.В Стикни царила жесткая дисциплина, конфликты и разборки наказывались даже гораздо жестче, чем сейчас.Ни один мало-мальский посторонний предмет не мог попасть в руки заключенных, а если такое изредка и случалось, то в первую очередь нагоняй получала охрана. Никто не хотел получить взбучку от коменданта, поэтому организованность работы была на более высоком уроне. Но однажды, один воздухолет, в котором был комендант, направляющийся с очередной инспекцией в ''Окончание'', просто загорелся во время полета и рухнул, не долетев до Стикни метров триста. Комендант, сопровождающая его охрана и пилот погибли. Было ли это случайностью или чьим-то злым умыслом осталось в тайне. На следующий день прибыл новый комендант. Он особо не вникал, как организована жизнь и работа тюрьмы, отпустив все на самотек. И через некоторое время охрана расслабилась, стала пренебрегать некоторыми служебными обязанностями. Хотя засадить провинившегося в Лимток или избить, этого они никогда не забывали.
Мягкий толчок вывел Руди из размышлений. Дверь воздухолета открылась и раздался грубый голос пилота:
– Вылазь, смертник!
Руди поднялся и выпрыгнул из воздухолета на мягкую пористую почву. Он увидел идущих навстречу нескольких охранников с электрическими дубинками наперевес. Видимо, Чапек успел предупредить о прибытии опасного заключенного.
– Ну, здравствуй, Аменс, – обратился первый подошедший. – Что не можешь жить без Стикни? Стоило только попросить, и мы бы тебя сами встретили и устроили в лучшей пещере ''Окончания'', а ты решил устроить помпезное возвращение. Нехорошо ты поступил с Чапеком. Хотя, между нами говоря, он уже давно заслужил хорошую выволочку.
– И тебе привет, Крап! – ответил Руди. – Всегда ценил твое чувство юмора. Быстро же у вас распространяются новости, но слухи о моих подвигах сильно преувеличены.
– Не скромничай, Руди! – засмеялся Крап. – Только ты мог второй раз вернуться на Фобос с таким шумом. А я слышал, что тебя надолго закрыли на Луне или это всего лишь слухи?
– Да нет, правда. Но мне не понравился тамошний климат. Теплые светлые камеры, прекрасная еда по расписанию и никакой работы-все это не для меня. То ли дело здесь, – и Руди с шумом вдохнул воздух, – умеренные физические нагрузки, прекрасное общество…
– Ты, я вижу, тоже любитель пошутить? Ну, добро пожаловать, в нашу обитель. Я думаю, что для начала трое суток в Лимтоке тебе не помешают. Я ничего против тебя не имею, – виновато развел руки Крап, – но очень уж комендант настаивал.
– Делай то, что считаешь нужным, я не в обиде.
– На трое суток в Лимток! – приказал Крап, сопровождающим его охранникам. – Наручники только с него снимите, – смилостивился он.
Глава 10
Трое суток тянулись мучительно долго для деятельной натуры Аменса, который едва мог пошевелить руками и ногами в тесной камере. "Где "Гравиплан", не используют ли его в данный момент в каких-нибудь темных делишках, и не зря ли он пошел на такой риск"? – такие мысли терзали Руди весь период заточения.
Но рано или поздно все заканчивается, и Аменс вернулся обратно в Стикни. Здесь тот же Крап определил его в тюремную пещеру, которая показалась Руди просто шикарными апартаментами после душного и вонючего Лимтока.
– Фу-у, ну и запах от тебя, Аменс, – поморщился Крап.
– Ну так отведи меня к вашему корыту, чтобы я привел себя в порядок, – попросил Руди.
– Ты же знаешь, что у нас все по распорядку. Скоро вернутся заключенные со своих работ, и вот ты вместе с ними помоешься.
– Тогда хотя бы пожрать принеси, а то трехдневная диета из одних хвостов каргадонских крыс мне порядком надоела.
– Ужин после помывки. Не забывай – распорядок.
– Тьфу, бюрократы! – сплюнул вслед удаляющемуся Крапу Руди.
Ждать пришлось недолго, и вскоре Аменс услышал шум возвращавшихся после тяжелого рабочего дня заключенных, ругательства и окрики охраны.
– Пит Пот волочи свои длинные тощие ноги быстрее! – говорил один надзиратель.
– Но, господин Рокерс, я не могу идти быстрее, – жалобно ответил неизвестный Пит Пот. – Я слишком устал.
Послышался треск электрического разряда.
– Вот видишь, а ты говоришь, что устал, – заржал Рокерс. – Электрическая дубинка всегда даст заряд бодрости.
– Да, господин Рокерс, – тихо согласился бедняга.
Подобное случалось с каждым заключенным, и никто не придавал особого значения происходящему, считая это обыденным явлением. Только новички иногда пытались дать хоть какой-то отпор зарвавшимся охранникам, но несколько дней в Лимтоке быстро остужали горячие головы.
Железная дверь пещеры открылась, и вновь появился Крап.
– Давай, Руди, выходи и топай на помывку, а то ты всю тюрьму провоняешь.
– Да что-то я и так не чувствую здесь запаха цветов, Крап.
– Шевелись, умник!
Место, где принимали водные процедуры заключенные, представляло собой большую пещеру, посередине которой было широкое углубление с мутной жидкостью. Персонал тюрьмы не считал нужным часто менять здесь воду, и поэтому арестанты были вынуждены пользоваться тем, что есть. В пещере царил жуткий холод, и иногда грязная лохань даже покрывалась коркой льда, что не отменяло помывку.
Руди вошел в своеобразную ванную комнату последним и оглядел разношерстную повизгивающую, похрюкивающую и издающую еще разные звуки толпу. Он подошел и, отодвинув одного из арестантов в сторону, наклонился над углублением и осторожно зачерпнул ладонью воду. Сегодня она была относительно чистой. "Не более, чем пару недель назад меняли" – подумал про себя Аменс. Он уже собирался стянуть с себя пальто, которое подарил ему посол, как услышал рычащий голос:
– Смотрите-ка кого к нам занесло…
Руди поднял голову и увидел одного из старожилов Стикни, злобного и опасного обитателя "Окончания" фламмийца Борехара. Из его ноздри вырывался темно-серый дым, не предвещавший ничего хорошего.
– Привет, Борехар! Рад тебя видеть, а то я переживал, что ты случайно сгорел от собственного пламени.
– Ты все такой же шутник, Аменс? – подошел вразвалочку к Руди фламмиец. – А я уже не ожидал тебя увидеть. Ты так быстро исчез, что даже не попрощался со своим старым другом.
– Ну, тебе-то тогда было не нежностей, – усмехнулся Руди. – В тюремную больницу с каким-нибудь насморком не попадают.
Все заключенные забыли о своих гигиенических процедурах и настороженно ждали развития дальнейших событий. Многие еще были живы и достаточно хорошо помнили о конфликте между фламмийцем и землянином.
Как и все жители Фламмии Борехар отличался крайне вспыльчивым нравом и недружелюбностью. Закипеть он мог только от одного неосторожного взгляда или слова. И вот однажды в Стикни попал представитель планеты Джокус, который был осужден за кражу большой изумрудной короны из правительственного хранилища драгоценностей. Справедливости ради надо сказать, что это было не первое его преступление, и Галактический суд принял решение отправить нарушителя на исправление в "Окончание". Но джокусец не впал в уныние, а был весел, приветлив, отпускал безобидные шутки в сторону заключенных и охраны и, вообще, вел себя достаточно непринужденно. Все привыкли к его выходкам и не обижались. Как-то после рабочего дня все арестанты также направились хоть немного смыть с себя известковую пыль. В этот раз помоечная лоханка замерзла особенно сильно, и никто не решался окунуться в ледяную воду. "А чего мы ждем – вдруг весело воскликнул джокусец. – Ведь у нас есть самый настоящий обогреватель"! Все на него недоуменно посмотрели. "Ну что вы на меня уставились? Давайте попросим ходячий огнемет, чтобы он немного подогрел нам водичку"! – и он указал на фламмийца. Тот ничего не ответил, а лишь выпустил струйку сизого дыма. "Ну что, Борехар, поможешь братьям по несчастью? – продолжал веселиться джокусец, не обращая внимание, что дым из ноздри "ходячего огнемета" начинает темнеть. – А вечерком прошу тебя заглянуть в мою пещеру, чтобы немного прожарить мой бифштекс на ужин. А то мне осточертело есть сырое мясо"! Тут Борехар уже не выдержал и кинулся с огромным факелом, который вырывался из его рта ,на весельчака .Неизвестно, чем бы все это закончилось, не окажись рядом Руди Аменса. Он ловкой подножкой и легким тычком в спину свалил пышущего огнем фламмийца прямо в огромное корыто. Холодная вода и горячее пламя соприкоснулись! Оторопевший Борехар продолжал изрыгать огонь, что привело к образованию огромного количество пара. Наконец, вода победила, и фламмиец, булькнув, пошел ко дну. Подоспевшая вовремя охрана, успела вытащить его и отправить в больницу. Джокусец за свою выходку получил неделю Лимтока, а Аменса решили не наказывать, так как пришли к выводу, что он хотел только предотвратить убийство.
– Что хочешь еще раз устроить здесь сауну? – издевательски спросил Руди. – Я думаю, что никто не будет против попариться.
Охранники, которые должны были по долгу службы находиться рядом с заключенными, пренебрегли своими обязанностями и о чем-то трепались в коридоре. Борехар, знавший, что за учиненную им драку, ему придется отправиться надолго в Лимток, все еще колебался.
– Ну давай, горелка, что ты застыл? А то здесь что-то зябковато, – подзадорил его Аменс.
Борехару надоело выслушивать издевательства и он с рычанием кинулся на обидчика. Руди быстро скинул свое пальто и одним прыжком оказался сидящим на плечах гиганта. Затем молниеносно накинул ему на голову подарок посла и нанес несколько ощутимых ударов. Фламмиец безуспешно пытался скинуть оседлавшего его Аменса и принялся носиться по комнате. Лишь чудом они оба не свалились в грязную воду. Наконец, охранники опомнились и кинулись разнимать драчунов.
– Аменс, ты только появился и уже создал проблемы, – сказал запыхавшийся один из надзирателей, когда противников едва развели в разные стороны.
– Даже в мыслях не было, – невинно пожал плечами Руди. – Встретил старого приятеля, вот на радостях и потолкались немного.
– Неделя Лимтока! – и, заметив ухмыляющегося Борехара, добавил: – И тебе тоже!
– Такое пальто испортил… – с огорчением вздохнул Руди, разглядывая огромную дыру на рукаве, которую прожег своим пламенем Борехар.
И снова Лимток! Измученного неудобным положением, бессонницей и отвратительной едой через семь дней Руди вернули в его пещеру, в которой он даже не успел обжиться. Холодная камера и в этот раз была пустой, арестанты еще не вернулись с работ. Пользуясь отсутствием своего соседа, с которым Аменс так еще и не успел познакомиться, Руди во весь рост растянулся на неудобном тюремном ложе. Укрывшись испорченным пальто, он через несколько минут громко захрапел.
Разбудил его голос незнакомого надзирателя.
– Руди Аменс следуй за мной!
Наемник протер глаза и спросил:
– Куда?
– Прибыл комендант Фобоса и он хочет с тобой пообщаться.
– Могу я хотя бы ополоснуться? Боюсь ,что большому начальнику не очень понравится аромат моих духов.
– Я думаю, что он это переживет. Шевелись! Мэтью Борман не любит ждать!
Когда Руди вошел в комнату, в которой его ожидал комендант, то даже на мгновение растерялся. Ему показалось, что за столом сидит Номан Чапек. Человек был такой же толстый, плешивый и что-то жевал. Через несколько секунд Аменс понял, что ошибся и весело сказал:
– Салют, комендант Борман! И давно на Фобосе действует дресс-код? – намекая на его схожесть с начальником пропускного пункта.
От неожиданности тот перестал жевать и уставился на Руди.
– Ладно, не берите в голову, – рассмеялся Аменс и без спросу уселся на стул. – Лучше тщательнее пережевывайте для лучшего пищеварения.
Комендант побагровел от злости и рявкнул:
– Кто тебе разрешал садиться, Аменс? – крошки полетели у него изо рта.
– А что такого? – невинно посмотрел на него Руди. – Знаете ли, я провел целую неделю на ногах в прекрасных апартаментах Лимтока и жутко устал. А вы бывали в Лимтоке? Хотя для вас пришлось бы целой бригаде рабочих месяц рыть пещеру.
– Как ты со мной разговариваешь?! – заверещал комендант. – Да я тебя сгною в Лимтоке!
– Да успокойся, Борман! А то тебя сейчас удар хватит, и где потом найдут такого прекрасного коменданта?
Судя по цвету лица, раздувшимся щекам и выпученным глазам Руди был недалек от истины.
– Так зачем вызывали? А то мне необходимо принять ванну, откушать прекрасных деликатесов от местного шеф-повара и… Кстати, не найдется у вас сигары? Люблю я, знаете ли, после ужина выкурить хорошую сигару. Не могу избавиться от этой привычки, – продолжал издеваться Аменс.
– Ты думаешь, что самый остроумный? – прищурившись, спросил комендант.
– Ну не без этого…
– Я тебе сейчас испорчу настроение, но сначала ответь мне на один вопрос: что тебе понадобилось в "Окончании"? Ведь ты не случайно избил этого идиота Чапека?
– Каюсь. Когда я увидел мерзкую рожу бывшего надзирателя, то не мог себя сдержать, чтобы не наподдать ему. Но я же не знал, что все так обернется.
– А чего ты ожидал? Что тебе премию выдадут? Теперь ты ответишь за это! До конца жизни останешься в Стикни! Посол с Марса справлялся о тебе, и мы ему ответили, что погостил ты на Фобосе недолго и отбыл в неизвестном направлении. Так что тебя здесь нет!
– Так что мне теперь делать? – сделав вид, что испугался, спросил Руди. – Ведь это была всего лишь невинная шутка.
– Все, шутник, проваливай. Надеюсь, что здесь ты недолго протянешь, – заканчивая разговор, сказал комендант и достал из ящика стола новый огромный бутерброд.
– Приятного аппетита, – пожелал Руди, напрявляясь к выходу. – И прислушайтесь к моему совету, тщательнее пережевывайте пищу.
Надкушенный бутерброд полетел в Аменса, и тот поспешно скрылся за дверью.
"Как это он меня не отправил обратно в Лимток? – размышлял Руди, возвращаясь в свою пещеру в сопровождении охранника. – И если комендант не соврал по поводу посла, то меня разыскивают сейчас по всей Галактике, а я нахожусь под самым носом. И если что-то пойдет не так, то я и правда могу застрять на Фобосе надолго. Ладно, будем действовать по мере развития событий".
Теперь в камере находился еще один постоялец. Это был небольшого роста представитель маленькой планеты, находившейся на краю Галактики, Палус. Его огромные навыкате глаза поблескивали, внимательно и настороженно разглядывали Руди. Тело салатового цвета было покрыто огромными бородавками, а изо рта каждую секунду высовывался длинный тонкий язык и облизывал влажные губы.
– Привет, сосед! – обратился Руди к товарищу по несчастью. – Хоть в этом мне повезло!
– В чем? – с подозрением спросил палусянин.
– С твоим ростом, – улыбнулся наемник. – Как-то последнее время мне теснота надоела. Я Руди Аменс.
– Я Буфо, – представился сокамерник.
– Ты с Палуса?
– Да. Как ты догадался?
– Бывал я на вашей планетке. Извини, но мне она не понравилась.
– Почему? – с обидой спросил Буфо.
– Постоянная сырость и грязь не самые лучшие качества для планеты, чтобы привлечь туристов.
– Зато у нас народ добрый.
– И как же добряк с Палуса попал на Фобос? – засмеялся Руди.
– Я добрый, но вспыльчивый, – помрачнел Буфо. – Убил своего коллегу…
– Ого! – удивился Аменс. – И за что?
– Я астроном, – пояснил палусянин, – и однажды сделал открытие новой Галактики, но этот мерзкий Прай присвоил мое открытие себе и на научном совете выдал его за свое. А я к этому открытию шел целых семь лет. Но мне никто не поверил, потому что президент Палуса двоюродный дядя Прая и, конечно, с ним никто не захотел ссориться. В пылу ссоры я и укокошил его. И вот я здесь.
– Астроном говоришь? – задумчиво проговорил Руди. – Это интересно… А скажи, пожалуйста…
Но их разговор прервал охранник.
– Руди, отправляйся на помывку, – сказал он.
– Один? – удивленно спросил Аменс.
– Один.
– А как же распорядок, о котором мне совсем недавно рассказывал Крап?
– Для тебя сегодня сделали исключение, а то ты уже всю тюрьму провонял. И к тому же, тебе незачем пока пересекаться с Борехаром. Он до сих пор еще не успокоился, судя по цвету дыма.
Уговаривать Руди не пришлось, и он с радостью отправился отскребать от себя многодневную грязь. После купания он съел довольно сносный ужин и увалился спать, решив отложить разговор с Буфо до утра.
Глава 11
Громкий сигнал сирены оповестил заключенных о начале нового рабочего дня. Металлические двери камер заскрежетали, выпуская сонных и не достаточно отдохнувших своих обитателей.
Буфо что-то квакнул сквозь сон и толкнул Руди.
– Просыпайся, сосед. Пора на работу.
– А что, разве в этом чудесном санатории еще не отменили рабский труд? – сладко потянулся Аменс, разминая затекшие чресла. Чувствовал он себя превосходно и был готов к подвигам.
– Очень смешно, – буркнул Буфо. – Задержимся хоть на минуту и пара дней в Лимтоке нам обеспечена.
– Бывали мы в том Лимтоке, – беспечно взмахнул рукой Руди, – ничего особенного. А ты давно в "Окончании"? – неожиданно спросил он.
– Уже почти год.
–Привык уже?
– Как к этому можно привыкнуть? Одно хорошо, что здесь повышенная влажность, почти как на моей планете. Но для большинства арестантов это скорее минус. Особенно, – тут он понизил голос и оглянулся, – для Борехара.
– А ты знаком с Борехаром? – с деланным безразличием спросил Руди.
– Конечно, его здесь все знают. А ко мне у него в последнее время особенный интерес.
Но чем интересен простой астроном с Палуса кровожадному фламмийцу Аменс не успел узнать. Раздался громкий удар дубинкой по двери и верзила-охранник скомандовал:
– Эй, жаба, поторапливайся! И тебе, Аменс, я не советую задерживаться или ты уже соскучился по своей просторной пещере в Лимтоке?
– Лимток это, конечно, замечательно! – улыбнулся Руди, но глаза его смотрели на надзирателя недобро. – Но во мне проснулась непреодолимая тяга к работе. Дайте мне поскорее лопату и кайло, и я засыплю драгоценным песком весь Фобос!
– Иди-иди, работничек! Комендант отдал приказ, чтобы тебе установили норму на тридцать процентов больше, чем всем остальным.
– Обожаю нашего коменданта! Вот, что значит человек с широкой душой! Надеюсь, что я с ним еще увижусь перед моим отъездом.
– Фантазер, – сплюнул охранник и вывел их к остальным заключенным.
Для заключенных в Стикни было всего два вида работы – это рытье новых пещер для постоянно поступающих новых арестантов и добыча песка. Одних называли "пещерники", а других -"песочники". Обе, так называемые профессии, были тяжелы. Но если "пещерники" работали с относительно свежим воздухом, то "песочники" добывали полезное ископаемое в закрытом карьере. Ни одно дуновение не проникало сюда, мелкие частицы песка буквально обволакивали работающих, проникая во все поры и отверстия. Никакой защиты арестантам не полагалось. Они кашляли, постоянно отплевывались, протирали глаза и продолжали работать. Стоимость песка была гораздо выше стоимости жизни этих несчастных. Его уникальность заключалась в особенностях структуры, которая позволяла производить такое прочное стекло, что оно превосходило по своим показателям любой известный металл или пластик. Цена его была настолько высока, что позволить себе приобрести хотя бы несколько тонн могла только какая-нибудь богатая и высокоразвитая планета. Кто контролировал громадные суммы, вырученные за продажу песка, не знал никто. Но ходили упорные слухи, что непосредственно здесь были завязаны самые высшие чины из Галактического суда, и именно поэтому Стикни не испытавал никогда недостатка рабочей силы.
Руди попал в бригаду "песочников". Именно отсюда чаще всего попадали в жаркие объятия крематория. Совпадение или чей-то злой умысел, но Борехар также работал на карьере. Он плотоядно улыбнулся, когда увидел Аменса в "песочниках". У мстительного фламмийца появился шанс расправиться с человеком, который уже два раза посмел посягнуть на его авторитет. Охранники, сопровождавшие заключенных до карьера, сами старались не входить в песочную завесу. Они лишь изредка, надев защитные маски, контролировали работу, иногда вытаскивая лишившихся чувств или мертвых, задохнувшихся в пыли, рабочих. Именно здесь без свидетелей можно было наказать обидчика.
– Ну что, дракоша, поработаем? – спросил Руди Борехара, когда они прибыли на карьер.
В ответ тот лишь выпустил струйку темного дыма.
– Ну-ну, не пыли и так здесь дышать нечем!
– Я убью тебя, Аменс!
– Становись в очередь, дылда!
Посвистывая, Руди закинул на плечо лопату, спустился в карьер по каменным ступеням и скрылся за плотной пеленой из песка. Все арестанты также разбрелись по своим рабочим местам. Охранники, постелив на землю теплые одеяла, беспечно растянулись на них в ожидании конца смены. Раз в час кто-то из них опускался в карьер, чтобы измерить количество добытого песка, дать указания и с помощью дубинки подогнать особо нерадивых работников.
Руди приходилось трудиться в полную силу, так как за невыполнение нормы можно было очутиться в Лимтоке, а в его планы это сейчас не входило. Заитересованность Борехара в астрономе Буфо не выходила из головы Аменса , и он чувствовал, что фламмиец что-то замышляет и необходимо было на данный момент находиться к нему, как можно ближе.
Вдруг сзади послышался шорох. Руди обернулся, и его обдало горячим дыханием Борехара. Наемник инстинктивно пригнулся, и вовремя, над его головой просвистела лопата, которой фламмиец хотел одним ударом снести ему голову.
– Ах ты, чертова горелка! – воскликнул Руди. – Все никак не успокоишься?
Мощный удар прямо в любимую ноздрю заставил Борехара отступить на один шаг назад. Но он быстро взял себя в руки и с рычанием кинулся на противника. Он размахивал лопатой, как мечом, стараясь достать наемника. Руди ловко уворачивался от мелькавшего перед глазами необычного оружия, пытаясь найти что-нибудь для обороны. Свою лопату он выронил, и она где-то валялась под слоем песка. Ничего подходящего, кроме пустого ведра, не было. Выбрав момент, Аменс сделал молниеносный выпад и нанес сильнейший удар в живот Борехару. Тот охнул от пронзившей его боли и упал на колени. Лопата выпала из рук. Не теряя времени, Руди схватил валявшееся ведро и нахлобучил его прямо на голову фламмийца. А затем, пока неприятель не опомнился, поднял лопату и со всей силой опустил ее на импровизированный шлем. Внутри ведра послышался вскрик, и Борехар рухнул на кучу песка. Желая закрепить свой успех, не смотря на свой принцип не бить лежащих, но сейчас было можно, Руди принялся колотить по металлической шапке фламмийца.
– Занятный барабан, – приговаривал при этом Аменс. – Звук, конечно, на любителя, но мне такая музыка доставляет истинное наслаждение. Мой тонкий музыкальный слух еще никогда не слышал такой чудесной мелодии.
Наконец, Руди выдохся, уселся рядом с поверженным врагом и тихонько постучал пальцем по ведру.
– Эй, рыцарь, ты там живой? Шлем снимать будешь или так пойдешь?
Борехар зашевелился, потом приподнялся, осторожно стянул с головы ведро и с отвращением отбросил его в сторону. Выглядел он ошеломленным, как после контузии.
– Э-э, ты зачем шапку выбросил? – укоризненно спросил Руди. – Бери, вдруг еще пригодится, когда вздумаешь со мной пообщаться.