Стать Человеком
Из моих губ неуверенно вырвалось слово:
– Алекс?
Он что – то ответил мне. Но я поняла, что с ним всё в порядке. Я перевела дух.
– Привет, Алекс.
– Хаюшки, Юля. Что делаем сначала?
– Хм. Для начала, скажи как рана? Лазать сможешь?
– Не поверишь, но рана не только прошла, хоть шрам и оставила, но ещё и сил прибавила! Хм, нужно почаще девушек спасть и со скал падать. – Задумчиво произнёс он.
Я хихикнула. Кажется, я начала понимать его чувство юмора и шутливо выдала:
– Так. Я разрешу повторять такое, только если ты выживешь, а через полчаса уже мог танцевать. Это раз. Второе – спасать можно только меня. И третье – если всё-таки попадёшь в больничку, то я – первая кто знает, как к тебе попасть!
Алекс рассмеялся и сказал:
– Говоришь так, как будто ты – моя девушка.
Я не смогла скрыть румянец и тихо спросила:
– А можно? – Робко спросила я.
*****Алекс*****
Девушка ужасно смутилась. Первую секунду я думал, что она даст мне пощёчину и уйдёт. Но, слава богу (или кто там за это отвечает) обошлось, и она вполне серьёзно, но очень тихо спросила. Настолько тихо, что мне могло показаться. «А можно?». Конечно, ДА! Я уже думал, что так и не смогу ей подобное сказать. А тут оно практически само произошло! Девушка ждала ответа, но сжалась ещё сильнее, и мне показалось, что если её ткнуть пальцем, она покроется иголками, а потом упадёт и рассыплется.
Я обнял девушку за талию и притянул к себе. На ухо, тихо-тихо, как будто боясь этих слов сказал.
– Да.
Одно слово и столько решённых проблем. Две буквы, а с плеч, будто тонны валунов и плюс все осколки бывшего порохохранилища.
Юля ответила на мои объятия и тихо сказала мне: – Как хорошо, что ты сказал мне это слово.
Через десяток минут она разомкнула объятия и заглянув мне в глаза спросила:
– Полазаем?
Я улыбнулся и кивнул.
– Только прошу тебя, не падай.
– Ты тоже.
– Ну, тогда ладно. На какую полезем?
Девушка показала на довольно лёгкую глыбу, на которой я в первый раз и увидел её.
– Давай туда.
– Пошли.
Дойдя туда, я вспомнил про Юлину одежду. Нет, вперёд себя, её точно нельзя пропускать.
– Давай я первый? – Предложил я.
– Давай, я ещё сюда не лазила, может, сначала ты залезешь, спустишься, а я посмотрю, как и где лучше карабкаться? Я просто не очень умею.
– Хорошо.
Я начал залезать, выискивая как можно более безопасные пути. Когда залез, осмотрел поверхность. Сметя маленькие камушки и осколки, спросил:
– Ну что? Полезешь или мне тебя снизу страховать? – Кто меня за язык тянул?! Минуту назад же сказал сам себе, чтобы я не лез за ней! – Если думаешь, что не справишься, то не рискуй, пойдём на осколок поменьше.
Девушка помялась и сказала:
– Давай ты лучше слезешь, а потом мы вдвоём полезем? Ты за мной, чтобы подстраховал если что.
– Хорошо. – Сказал я, но подумал иначе. Теперь нельзя вверх смотреть.
Я спустился. Юля вдохнула и начала лезть. Но всё–же мне стало немного неудобно. Я хотел сказать ей, честно! Но она уже почти забралась, и я не стал её беспокоить. Слезем и скажу. Девушка уже была наверху и хотела подать руку. Но я залез и так, не хочу, чтобы Юля сильно напрягалась. Кстати, могу заметить, что теперь я лазаю и езжу на велосипеде куда лучше.
– Красиво тут, правда? – Сказала Юля.
– Ага. Я отсюда тебя и заметил, когда ты на хардрок лезла. – Мы пару минут посидели, подумали каждый о своём, полюбовались красотами, и я предложил слезать.
Мы спустились, но на этот раз первый коснулся земли я. Мы побежали к следующему осколку.
– Давай по той же схеме, только лезем сразу все. – Сказала Юля.
– Давай, только, Юля. Как тебе сказать… Ты… Немного странно одета. А я лезу после тебя. Мне надо как-то вверх смотреть.
Юля осмотрела себя с ног до головы и непонимающе на меня взглянула.
– Юль…. – Начал я. – Твоя одежда, немного не подходит для карабканья по скалам.
Юля ещё внимательнее себя осмотрела. Видимо думала, что порвала одежду. Потом осмотрела руки и ноги. В это время я думал как бы помягче сказать, чтобы меня не убили. Но, видимо Юля совсем не могла понять, про что я говорю, а я так и не придумал, как ей сказать. Нет, лучше промолчу. Просто вверх смотреть не буду.
– Ладно, давай лесть.
– Ну ладно. Но с этим точно ничего страшного?
– Эмм…. Не, ничего. Но давай я сверху буду, потом руку тебе подам.
– Давай. Этот осколок не слишком высокий, уже на половине пути сможешь подстраховать если что. Только давай если осколок будет очень высоким, то я буду сверху.
– Хорошо. Но если ты не уверена в своих силах, то может, не будешь лезть?
– Но ведь тогда я ничему не научусь! Смысл этого занятия тогда?
– Ладно, ты права. Но если что, потренируемся на более лёгких и безопасных осколках. Не хочу, чтобы ты испытывала ту боль, которую терпел я и не хочу испытывать те переживания, как ты.
– Хорошо. Но для этого ведь рядом есть ты.
– Юль, я не могу всегда тебя выручать. Случай, произошедший около двух недель назад, тому доказание.
Вспоминание этого дня заметно омрачнило девушку, но ненадолго.
* * * * * * *
Солнце клонилось к закату. Мы сидели на высокой, но широкой глыбе и наблюдали за ним. Юля порядком устала, но я этого почему – то не чувствовал. Чего говорить, лазал я куда лучше, чем раньше. Мои записи она уже прочитала. Жаль только, что у меня музыка была не ко всем, да и то, не очень подходящая. Зато, как мы и договаривались, она рассказала мне, почему она полезла на хардрок в тот день.
Оказалось, что она хотела наложить на себя руки. Её отец уходит из семьи, при чём, никто не знает почему. У Юлиных родителей не было никаких секретов от неё. Никто из них не пил. Приличная семья, из которой ближе всех к девушке были мама, папа и её дядя. Мама – очень добрая (по Юлиному рассказу) женщина, работает в фармацевтическом ларьке при папином институте. Папа, как вы уже догадались – в медицинском институте. Кем именно, она сама не знала. Его часто отправляли в командировки на разное время. От нескольких суток до двух месяцев. Куда он ездил, она не знает. И наконец, дядя. Он владелец небольшого морга (весело, правда?), но иногда бывают случаи, когда он вместе с родителями ездит в командировку, так как он тоже как-то связан с этим институтом. Как-то так.
Я сидел на осколке и думал над этим. Зачем же тогда Юлиному отцу уходить? Никто не пил, вредных привычек видимо никто не имел. Денег достаточно, это уж точно. Даже если разлюбили друг друга (что мне тоже кажется маловероятным), у них есть дочь. Измена? Тоже вряд ли. Во-первых, возраст у них уже не тот, чтобы изменять (по крайней мере я так думаю), а во-вторых если всё так, как рассказывала Юля, то мать бы просто не смогла бы предать своего мужа, а отцу просто не хватило бы времени, ведь возвращался он поздно, а выходные он полностью проводил с семьёй. Командировки он всегда ездил с кем-то, либо с Юлиной мамой, либо с дядей, так что тоже никак. Да и не ссорились они никогда (по мнению их дочери). Так что повода или времени практически нет.
Девушка уже начала посапывать на моём плече. На улице уже довольно сильно похолодало, а никакой более тёплой одежды, чем футболка у нас не было. Приш лось будить девушку, чтобы приехать домой до более сильного похолодания. Помимо сильного ветра на улице сгущались тучи. Неизвестно когда мог начаться дождь. Я разбудил девушку, сказав ей в ушко пару ласковых слов. Юля сонно потянулась и зевнула.
– Едем домой? – Спросил я.
– Ага. Я так устала. Повезёшь меня ты.
– А как иначе? Конечно я. Только тропинку к трассе я забыл. Поэтому можем сделать небольшой крюк. Или ты запомнила?
– Не-е, не запомнила. – Потягиваясь, ответила она. – Поеду так, как повезёшь.
Мы сели на велосипед. К счастью я заехал на нужную тропинку (их там больше 5) и мы должны были выехать из леска быстро. Вдруг грянул дождь. Очень сильный дождь, да ещё и с грозой. Ехать дальше было очень тяжело. Пронизывающий ветер и капли, как будто специально летящие прямо в глаза.
Мы остановились возле небольшого углубления в маленьком пригорке. Это оказался старенький погреб. Видимо дом, стоявший здесь, уже давно разрушен, а погреб остался. Юля забежала туда. Я кое-как затащил туда велик и тоже залез. Там было довольно просторно по сравнению с укрытием возле хардрока. Погреб был глубокий, но узкий и холодный. Я поставил велик и подошёл к девушке.
– Ты как?
– Нормально. Тут лучше, чем на улице. – Ответила Юля. – Алекс, нужно позвонить родителям, а я телефон не взяла.
– Ничего, я взял. Только тут связь не ловит. – Сказал я, махая телефон над головой. – Сначала я позвоню, а потом ты. Найду, откуда лучше тянуть будет.
– Хорошо.
Связь была только на улице, а дождь усилился. Я набрал номер и сказал, что у меня всё хорошо: после поездки к другу поехал гулять, но дождь застал врасплох. Но со мной всё хорошо, пережду и сразу поеду.
Потом я вернулся к Юле.
– Юля, в общем, дело такое: дождь только усиливается, а ты почти высохла. Напиши родителям СМСку, а я отправлю.
– Ну ладно. Только вернись скорей, не надо под дождём таким сидеть. Ещё продует.
– Да ладно тебе, переживу.
Юля набрала СМС, я вышел на улицу, чтоб отправить. Но связь опять куда – то пропала, и появилась только тогда, когда я отошёл от укрытия в сторону дороги на метров 20. Возвращался я уже бегом. На улице темнеет. В такой ливень на улицу не выйдешь. Переодеться не во что, а футболка промокла насквозь и высыхать на хозяине вряд ли будет. Холодные капли дождя оставались на ней и до сих пор холодили грудь. Придётся с ней видимо, временно расстаться.
– На улице дождь только усилился. Буря какая–то. Видимо, придётся здесь ночевать. – Сказал я, заходя в погреб. – СМС доставил и родителей об этом предупредил, и своих и твоих.
– Алекс. Чего тебя так долго не было! Твоя майка мокрая, хоть отжимай!
–Ну и что теперь с ней делать?
– Не знаю.
– Если я её сниму, то ничего?
– Ну…. Я не эксперт, но думаю ничего лучше чем промокшая насквозь футболка.
– Ну ладно, доверюсь твоим словам.
Я снял любимую футболку и отжал. Там и вправду было очень много воды. Потом повесил на руль сушиться.
– Слушай, а нас не зальёт? – Спросила Юля
– Нет, не должно. Тут везде бетон и порог высокий.
– Ну тогда волноваться не о чем. Что будем делать?
– Вариантов немного. Я выбираю спать.
Я снял пустую велосипедную сумку и протянул девушке.
– Держи. Твоя подушка.
Сам я прислонился к холодной стене и решил полулёжа спать. Рана на спине откликнулась болью от прикосновения к ней холодным. Я вздохнул. Боюсь, так я не усну. Я посмотрел на Юлю. Она тоже никак улечься не может. Она поймала мой взгляд и подползла ко мне.
– Холодно? Давай лежать вместе, согреемся. Как цыплята у курицы под крылом. – Предложила она.
– Дожили. Я ещё курицей не был. – Пошутил я
– А ты курицей и не будешь. Ей буду я.
– Ну ладно, только сама не простудись.
Юля дотронулась до меня, и по телу опять прошёлся холод.
– Юль, твоя футболка тоже мокрая. – Сказал я.
– Эх-х, ладно. Сказала она и сняла её. – Доволен, хитрец?
– Ты же не голая. А твоё нижнее бельё я и на Хардроке видел.
– В каком смысле?!
Я прикусил язык за болтливость.
– Ты просто в мини юбке была, и когда ты лезла впереди меня, я мог всё увидеть….
– Ах ты!
– Но я не смотрел! Честно!
– Всё равно убью!!!
– Я хотел тебе сказать, даже намекнул несколько раз, но ты сама виновата, ты не заметила.
– Ах, то есть я ещё и виновата, да?!!
Блин, всё-таки меня сегодня убьют. Лучше б на Хардроке умер, чем в таких муках от Юлиной руки. У меня есть ещё один аргумент, но он вряд ли поможет.
– Юля, ты же всё-таки моя девушка…
– И что?! То, что я твоя девушка не даёт тебе право…
Я вспомнил один старый метод, которому меня научил Первый. Раньше я сильно в нём сомневался, но когда я его попробовал на Искорке он сработал отлично.
Я крепко обнял Юлю и поцеловал. Девушка побила меня по спине маленькими кулачками секунд пять, а потом, сказав «Алекс, ты – Хитрый злыдень!», успокоилась и сказала:
– Давай спать.
– Ладно, давай, красавица. Я огляделся – Повесь футболки на руль велосипеда и подай сумку. Подушку делать буду.
Девушка передала мне сумку. Я её разложил и получил длинную, но тонкую подушку. Её я положил под голову и спину, её как раз хватило на то, чтобы рана не дотрагивалась до бетонного пола. Юля положила голову мне на грудь. Но я её почти не чувствовал. Она сильно окоченела. На мне и в обнимку со мной же девушка устроилась нормально и быстро заснула. Как и я.
И зачем я только вторую подушку делал, если я сам подушкой для Юли служу?
*****Юля*****
Проснулась я рано утром. Алекс ещё спал и я аккуратно встала. Оглядела себя. Немного помятая, но вроде живая. В погребе было довольно прохладно, но теплее чем на улице уж точно. В голове мелькнула мстительная мысль за вчерашнее. «Нужно набрать воды на улице и вылить на него!» – гласила она.
Я злостно обернулась на него, ища, куда бы поместилось побольше воды. Но потом злость прошла. Как же я могу на него злиться? Я три раза уже выспалась на нём, а он терпел. Юбку я одела сама, а он мне пытался аккуратно намекнуть. Да и вообще, он или не он меня две недели назад от смерти спас?! Как я вообще могу на него злиться!? Теперь я злюсь сама на себя. Супер! Ладно, надо успокоиться. Если бы он сильно захотел бы, он бы увидел. Мы же одни в этом лесу! Он бы не только посмотреть мог, он бы мог сделать что хотел! Хорошо, что я всё-таки с ним, а не с фиг знает кем ещё.
Я вышла на улицу, чтобы посмотреть, что произошло, пока мы были в укрытии. Буря и вправду была очень серьёзной: недалеко валялись сломанные деревья, кучи веток повсюду, тропинку размыло. Выйти из этого леска будет проблематично. Особенно с велосипедом. Через несколько минут из погреба послышалось: «Юля?». Я вернулась и начала рассказывать всё Алексу. Он выслушал меня, но был в полусогнутом положении и держался за спину, где должна была быть рана. Кстати, её он мне так и не показал. После того как парень снял футболку он никогда не оборачивался. Странно. Ну да ладно. Не это сейчас важно.
– Рана болит? – Спросила я.
– Да, она дала о себе знать, после этого холода. Нужно быстрее домой ехать, и так задержались сильно.
– Согласна. Одевай футболку, она уже почти высохла и поедем. Тебе кстати телефон пару раз звонил.
– Наверное, родители беспокоятся. Нужно срочно им позвонить. Тебе тоже.
– Хорошо. Ты звони сейчас, а я позвоню, когда мы будем ехать. Я пока сумку обратно к велосипеду прицеплю.
Алекс видимо позвонил маме. Они немного поспорили и поругались, но он не выглядел грустным, а значит всё нормально. Я немного помрачнела, подумав о том, что меня ждёт похожий разговор. Алекс подошёл ко мне:
– Всё, можно ехать, бери телефон. Номер я сохранил в списке контактов на всякий случай.
– Хорошо. Тогда поехали.
Глава 6: Лихорадка
Самая сильная вещь в мире изобретена человечеством. Как и самая жуткая болезнь, приносящая почти все беды, что у него есть. Это знает немало людей. Но лишь единицы знают, что самая жуткая болезнь и есть эта мощнейшая сила.
Автор, Первый и Искорка.
________
Пока мы ехали, Юля успела позвонить родителям, судя по её лицу, всё будет не так уж плохо
. Нам пришлось сначала пешком идти по лесу, но к счастью на асфальт мы вышли быстро и смогли полноценно ехать, не делая остановки, чтобы обойти или перелезть через поваленные деревья. Через 15 минут Юля уже шла к себе домой от той же точки, что и в прошлый раз, а через 40 минут я въехал во двор своего дома.
Я вернулся домой, где меня неожиданно радостно встретили. Я ожидал диких криков и наказания. Но родители просто запретили выезжать гулять вечером (хоть я выехал ещё до полудня). Но мне это как-то не страшно. Во-первых, я редко когда гуляю по вечерам далеко от дома, а во-вторых через месяц (может чуть больше) всё забудется. В общем, отделался я довольно легко.
Я вошёл к себе в комнату, вдыхая свежий запах проветренного помещения. В комнате так же прохладно, как и на улице. В обычной ситуации я бы так и оставил, но я совсем недавно спал в холодном погребе и катался под ливнем. Ещё и родители наругают. Я закрыл окно, подошёл к кровати, снял один носок и задумался о произошедшем. Как-то это всё быстро приключилось. Падение, больница, знакомство, девушка, сон в незнакомом месте с девушкой которую я почти не знаю. При чём, оба были почти обнажённые. Больше всего меня напрягало то, что всё это далось мне почти даром. Упал со скалы – через неделю всё зажило, появилась девушка. Попал под ужасную бурю – поспал с полуголой девушкой, прижимаюсь друг к другу. Нет, ничего просто так не даётся. За всё нужно будет заплатить. Я знаю об этом не понаслышке. На личном опыте.
Вдруг на компьютер пришло уведомление. Посмотрев на загоревшийся монитор, я увидел имя отправителя. Дима. Я резко вскочил, будто бы я сейчас сидел голый, и ко мне в комнату ворвалась сестра с её подружками. Почему-то в глазах резко помутнело и я упал обратно на кровать…
* * * * * * *
Я открыл глаза через какое – то время. Всё горело нестерпимо ярким светом. Всё тело ломило. Рана на спине болела ужасно, кожа вокруг неё как будто перемещается по моей спине. Я стал дышать очень часто, и почему-то был весь мокрый от пота. В глазах опять помутнело…
________
Глаза снова открылись. Опять тот же нестерпимый свет. Я чувствовал ту же боль от раны, но кажется, в другом месте. Потом я услышал голоса и знакомые запахи еды. Почему-то меня от них затошнило, несмотря на то, что я очень голоден. Дальше помню только темноту.
Мне мерещится голос. Нет, голоса. Двое, нет, трое. Потом только два. Жуткая тошнота и боль в спине между лопатками. Я чувствовал вкус крови во рту. Сначала слабо, но потом отчётливо. Опять голоса. Теперь я понимаю, кто говорит. Это моя мама наклонилась надо мной и говорит с кем – то по телефону. На самом деле, я не мог понять, откуда доносится голос. Он будто гудел в моей голове. Однако, что надо мной кто – то наклонился, я чувствовал хорошо. Опять провал в памяти.
________
Я слышу рингтон своего телефона. Он совсем близко. Но через время он отдалился и почти сразу пропал. Потом я услышал голос. Он говорил знакомые мне цифры, но про что он говорил, я не понял и опять провалился во тьму.
________
На этот раз, когда я очнулся я смог видеть чуть более отчётливо. Я мог хорошо воспринимать и усваивать информацию. Я повернул голову. Везде были пятна крови. Моей крови. Возле меня на стуле сидел смутно знакомый человек. Увидев, что я очнулся, он сразу сказал:
– Твои родители временно переехали в другой дом. Его выделила моя компания. Я и мои коллеги позаботимся о тебе. Если что – то нужно жми на кнопку. Она вмонтирована в стол возле кровати. Ты поправишься. Мы разделили дом на три части: Первая – это прихожая, вторая – Твоя комната и туалет. Она отделена железной дверью. И наконец, третья – кухня и остальные комнаты дома я забрал для себя и своих коллег. Если что – то понадобиться, то жми на кнопку и говори. В неё встроен микрофон.
– Х.…Хо… Хоро… Хорошо. – Ответил я из последних сил и провалился во тьму снова.
________
Вновь очнулся я не скоро. Зато почти полностью пришёл в себя. Меня сильно тошнило, рана болела, но на этот раз боль была между лопаток. В глазах всё было тёмное. Но я мог лежать, немного двигаться в кровати и даже вставать. Через какое-то время я нажал на ту кнопку (почему – то синюю, а не красную) и попросил принести мне еды и воды. И срочно.
Через минуту девушка в халате и марлевой маске на всё лицо привезла мне макароны с курицей и стакан с кувшином полные водой. Я попил, а вот от запаха еды меня сильно затошнило. Я попробовал еду на вкус и через пару секунд выплюнул её. Она была ужасна. Если бы я её всё-таки проглотил бы, то у меня тут же началась рвота. Не то, чтобы она была ужасно приготовлена или была сделана из несъедобных ингредиентов. Нет. Она была нормальная. Её вкус и запах был тот же, но теперь казался мне жутко отвратительным. Я не могу это есть, еда даже не дойдёт до желудка. Надеюсь, что это будет недолго.
________
Как оказалось, я пришёл домой три дня назад. Сейчас уже вечер. Нажав на кнопку, я спросил, где мои родители и что вообще происходит. В ответ раздался голос того же доктора, что разговаривал со мной ещё когда я был в больнице после падения с Хардрока. Он же сидел в моей комнате, когда я первый раз очнулся и объяснял ситуацию. Из динамика я услышал: «Да-да, сейчас иду».
Через минуту он появился и поздоровался.
– Здравствуйте, молодой человек.
– Здравствуйте. Так что происходит?
– С Вами происходят странные вещи, которые лучше назвать аномалиями. Мы пытаемся их изучить. Я объясню вам ситуацию вкратце: когда вы приехали домой, то вскоре потеряли сознание. Родители это заметили только через час, так как вы находились в своей комнате. Температура вашего тела отличалась от нормы на несколько градусов Цельсия. Ваши родители забеспокоились и позвонили сначала в скорую помощь, а потом мне по визитной карточке, чтобы проконсультироваться, так как они заметили, что ваша рана сместилась. Раньше она как вы могли наблюдать, была слева, но теперь она находится ровно между лопаток. Я отозвал машину скорой помощи и в срочном порядке собрал свою команду…
– Можно попроще, Док. Я совсем недавно отошёл от обморока или что это было. Голова ещё не работает.
– Хорошо, с радостью. Меня кстати Стивенсон зовут.
– Ну, моё имя вы знаете. Так что случилось с родителями и что произошло с моим домом? Об остальном я хочу услышать не так сильно.
– Ладно. Вашим родителям я выделил усадьбу и некоторую сумму денег в качестве компенсации. Безвозмездно и навсегда. Взамен я попросил их покинуть дом и какое – то время с вами не связываться, пока ваше состояние не стабилизируется, а мы пока будем за вами наблюдать.
– Вы что, установили в моей комнате камеры и прослушку?!
– Только две камеры: над дверью и напротив вашей кровати. Прослушку мы установили под кровать.
– Уберите немедленно. Всё. Прослушку, камеры, датчики движения и всё остальное. И звукоизолируйте помещение. Иначе я с вами сотрудничать не буду.
– Алекс, давайте оставим хотя бы прослушку…
– Нет! Моя личная жизнь вас не касается! В своей комнате я могу делать всё что хочу. Во всех остальных местах ставьте всё, что хотите. Но комнату не трогать. И ещё. Меня могут навещать родители или кто – то из друзей или родственников?
– Нет. Никто. Если вам кто – то позвонит, то даже нельзя говорить симптомы. Но обо всём остальном говорить можно: игры, новости, спорт, телепередачи, огород, на ком женился третий брат двоюродной сестры вашей бабушки и всё остальное.
– У меня есть ещё одно условие. Пропускайте сюда мою девушку, Юлю. Это её я спас на том осколке и она вызвала скорую. Без неё я бы не выжил. Так что своими экспериментами с моим телом вы обязаны ей.
– Хорошо. – Сказал Стивенсон так, будто я отрываю от него ноги, руки и глаза. – Но тогда мы поставим датчик движения в Вашей комнате, только чтобы мы видели, что вы передвигаетесь. И камеру в туалете. Не волнуйтесь, за ней будет сидеть мужчина, и она будет направлена только на раковину. Согласны?
– Ладно – сказал я со вздохом. – И зачем я вам только сдался?
– Поймите – продолжал доктор Стивенсон – это ради вашего собственного блага. Мы ставим камеры и датчики для того, чтобы узнать ваше психическое, эмоциональное, моральное и физическое здоровье.
– То есть я для вас как заключённый, за которым требуется постоянно наблюдать, раз вам нужно моё психическое и моральное состояние, так?
– Нет, если точнее, то… – Начал Стивенсон.
– Испытуемый. – Закончил я. – Если это так, то мои дела просто… Офигительны! – Воскликнул я. (Естественно, это был сарказм) – Так что, Стивенсон, я прав?
– Простите за такие слова, но да, это так. Поймите, не каждый выживет после падения с такой высоты, причём на некое подобие сталагмита. Мы хотим узнать, в чём дело и связываем ваше недавнюю потерю сознания с этой травой, тем более, что рана передвинулась.
– Понятно.… А на улицу я могу выходить?
– Мы переделаем ваше окно под небольшой прозрачный люк и уже оградили часть вашего двора для того, чтобы вы могли гулять. Там камера только одна. На входе.
– То есть я могу гулять только во дворе?
– Да.
– А интернет?
– Нельзя говорить о себе ничего вообще. Узнавать новости от других вам можно. Пользоваться социальными сетями можно, но никаких постов о себе, онлайн игры с тем же условием.