Как избавиться от жениха
Марина судорожно сглотнула и отстранилась. Чтобы скрыть смущение, она достала из сумки темные очки, тем более что солнце в самом деле ярко сияло на безоблачном голубом небе. Усмехнувшись, Саша тоже вытащил из нагрудного кармана очки и нацепил их. Теперь, отгородившись от Марины темными стеклами, он мог беззастенчиво рассматривать ее. Она вспыхнула под его взглядом, однако глаз не отвела. В конце концов, чем она хуже? Или лучше? Тут ведь как посмотреть, самокритично подумала Марина.
Итак… высокий, красивый, у него замечательная улыбка и необыкновенные глаза, сейчас их не видно за очками, но когда он улыбается… Короче, совершенно неотразим. Уверен в себе, но не занимается самолюбованием. В его уме, эрудиции, находчивости, а также отзывчивости она уже успела убедиться. И чувство юмора у него есть. Нет, это никуда не годится! В характере любого человека всегда имеются какие-нибудь не слишком приятные черты, в поведении – раздражающие привычки. Вот! Его поведение граничит с наглостью! Хотя почему граничит? Скорее эта граница регулярно нарушается. И все-таки он ее не раздражал, ничто в нем не вызывало неприязни… Марина нахмурилась и, не отдавая себе отчета в том, что говорит вслух, с отчаянием в голосе выпалила:
– Неужели у тебя совсем нет недостатков?
От неожиданности Саша опешил, его бровь поползла вверх над оправой очков, которые он, впрочем, тут же снял, но затем в его глазах зажглось понимание.
– Есть. Их отсутствие. Даже противно, правда? Вообще-то, – сжалился он над Мариной, – как известно, нет в мире совершенства, и я…
– Хочешь сказать, что ты не совершенство или, что мне не суждено найти в твоем лице совершенство, обладающее хоть каким-нибудь недостатком, что и сделает тебя несовершенством в моих глазах?
По мере того, как Марина формулировала свой вопрос, Сашины брови, теперь уже обе, неуклонно ползли вверх, а рот слегка приоткрылся.
– О боже! Ну ты и завернула! – Он перевел дух и помотал головой. В глазах было веселое восхищение. Надо сказать, справился с собой он довольно быстро. – Типичный образец женской логики! Полагаю, сама ты поняла, что сказала.
– Разумеется, поняла, – отмахнулась Марина. – Мне почему-то кажется, что и ты понял. Вот только интересно, что может знать мужчина о женской логике? Кроме анекдотов, естественно.
– Многое. Разумеется, смотря какой мужчина. И смотря какая женщина, в смысле ее логика. У меня же в общении с тобой, без сомнения, появляются неисчерпаемые возможности узнать еще больше.
Так, пикируясь, они дошли до Троицкого моста и свернули к Марсову полю. В связи с реконструкцией оно потеряло привычный облик, и во многих местах великолепные заросли сирени сменились куцыми молодыми кустиками. В такой солнцепек это было особенно обидно.
Заметив впереди свободную и даже более или менее затененную скамейку, а также направлявшуюся к ней парочку, явно ищущую уединения, Саша схватил Марину за руку и быстро потащил ее к заветной цели в надежде опередить конкурентов. Им действительно повезло, и они устроились под кустом благоухающей сирени.
Марина проводила взглядом разочарованных, но не пожелавших соседствовать с ними на скамейке подростков и, растягивая слова, сказала:
– Наверное, это нехорошо, но мне совсем не стыдно. Похоже, что остатки сил я истратила на последний марш-бросок.
Она сняла очки и, прикрыв глаза, подставила лицо лучам пробивающегося сквозь листву солнца. Вскоре Марина почувствовала на себе Сашин взгляд и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.
– Мариночка, я думаю, нам нужно обсудить самый насущный на данный момент вопрос, – лениво произнес Саша. – А именно: где бы нам перекусить? Не то чтобы я умирал с голоду, но…
– Сочувствую, – перебила его Марина, – но боюсь, что для меня самой насущной на данный момент потребностью является возможность хоть немного передохнуть. Честное слово, – добавила она жалобно и озадаченно одновременно, – минут десять назад мне бы в голову не пришло, что я не смогу обойти пешком весь центр города, но сейчас я не в силах не то что куда-то идти, а просто встать.
– Я мог бы тебя понести, – с готовностью предложил Саша и взглянул на часы. – Вот уже четыре минуты я обдумываю идею носить тебя на руках всю жизнь.
Марина уставилась на него совершенно ошалело, а Саша, улыбнувшись, нежно провел пальцем по ее щеке, подбородку, задержался на ключице, наконец его рука скользнула ей на затылок. Она затаила дыхание, а он… все с той же улыбкой медленно склонился к ней и поцеловал в кончик носа. Пожалуй, Марина была разочарована.
– Предлагаю компромисс, – совершенно безмятежным голосом проговорил Саша. – Посидим здесь минут десять – пятнадцать, потом проедем пару остановок на трамвае. Таким образом, во-первых, нам не придется идти пешком, а во-вторых, на Невском мы уж точно без особых проблем найдем место, где можно что-нибудь съесть.
– Договорились, – нехотя кивнула Марина. Действительно, нельзя же сидеть здесь вечно в ожидании… следующего поцелуя?
– Вот и славно, – жизнерадостно подхватил Саша. – Расслабься пока, Мариночка, день у тебя сегодня в самом деле начался слишком бурно, а продолжение потребовало слишком много физических усилий. Даже интересно, сколько километров ты прошла с утра.
– Много. Чуть-чуть потренироваться, и можно будет принять участие в каком-нибудь марафонском забеге, – хмуро изрекла Марина.
– Я буду болеть за тебя – пообещал Саша. – А сейчас, пока мы ждем, когда к тебе придет второе дыхание…
– Ты имеешь в виду второе пришествие?
– Что-то ты, Мариночка, впадаешь в слишком мрачный тон, похоже, ты все-таки голодна, – озабочено сказал Саша, но тут же с оптимизмом пообещал: – Не волнуйся, второе дыхание точно придет. Ну а пока, чтобы с пользой провести время, я вот о чем хотел тебя спросить. Замуж ты, конечно, выйдешь за меня… – Саша вынужден был остановиться, увидев расширившиеся глаза Марины, однако, удостоверившись, что она не задохнется от возмущения, продолжил, – но все-таки объясни, почему ты собиралась выйти за Рому?
Марина, стараясь делать это медленно, мысленно считала до десяти. Она никогда не верила в эффективность подобных способов восстановить равновесие, но произнести вслух что-нибудь членораздельное все равно была не в силах. Шутки шутками, однако в отношении подобных тем ее чувство юмора сегодня пробуксовывало. На счет семь Марина поняла, что уже может говорить. Энергично тряхнув головой, отчего заколка расстегнулась, и волосы огненным веером рассыпались по плечам, она, не обращая на них внимания, начала:
– Во-первых, это не твое дело. – Она заметила, что Саша с пониманием кивнул. – Во-вторых, это он собирался на мне жениться, хотя я ему сразу сказала, что пока не собираюсь выходить замуж. – Саша снова кивнул. – В-третьих, я не собираюсь замуж и за тебя. – Саша еще раз кивнул, а правый уголок его рта приподнялся в скептической ухмылке, похоже, он остался при своем мнении. – И в-четвертых, что-то я не помню, чтобы ты делал мне предложение. – Саша кивнул в четвертый раз.
После секундного раздумья он удовлетворенно улыбнулся.
– И все-таки типично женская логика…
– Уж какая есть, – огрызнулась Марина.
– Хоть это и не мое дело, ты все же перечисляешь всех, за кого не собираешься замуж, а потом еще упрекаешь меня в том, что я не сделал тебе предложения…
– Господи! Ты просто наглец! – простонала Марина, глядя на смеющегося Сашу. – Надо же так передергивать.
– Между прочим, хоть я и не успел еще сделать предложение, но постарался морально подготовить тебя к этому. – С совершенно невинным видом он укоризненно посмотрел на Марину, но она-то видела, что он еле сдерживается, чтобы не засмеяться. – Понимаю, ты не можешь всерьез отнестись к предложению выйти замуж за первого встречного-поперечного…
– Намекаешь, что первым попался мне сегодня поперек дороги? – Она никак не могла успокоиться.
Саша встал и, взяв Марину за руки, поднял ее со скамейки. Его серые лучистые глаза, не мигая, смотрели прямо в ее изумрудно-зеленые.
– Нет, дорогая, просто хочу представиться и, разумеется, предложить тебе руку и сердце.
В ее глазах застыло изумление, казалось, что все это происходит во сне. Тем временем Саша, глубоко вздохнув, продолжил:
– Марина! Я, Никитин Александр Сергеевич, двадцати семи лет от роду, находясь в здравом уме и твердой памяти, – тут Марина не выдержала и истерически всхлипнула, – прошу тебя выйти за меня замуж. Я влюбился в тебя с первого взгляда еще утром, когда ты влетела в мои объятия. Заметь, ты сама меня сразу же обнадежила, сообщив, что расстаешься с женихом. Я обещаю любить тебя всю жизнь и, как уже говорил, всю жизнь готов носить на руках. Ты можешь чуть-чуть подумать и не отвечать сразу, только прошу учесть, что я говорю абсолютно серьезно.
Он притянул к себе свою предполагаемую невесту, его пальцы погрузились в ее каштановые локоны, а губы нежно коснулись ее губ. Поцелуй был легким и мимолетным, в следующее мгновение Саша уже отпустил Марину, отчего она опять испытала разочарование, не поддающееся нормальной логике.
Она не сводила с него расширившихся глаз. Наконец в ее бедной голове возникла догадка.
– Ты все-таки сумасшедший, – с сожалением констатировала Марина.
Саша медленно покачал головой.
– Я ведь уже говорил, что нахожусь в здравом уме, – укоризненно напомнил он.
Нет, видимо, она сама сумасшедшая, поскольку ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы все это было правдой. Но ведь в жизни так не бывает! С другой стороны, именно в жизни чего только не бывает…
Заметив показавшийся на Троицком мосту трамвай, Саша все еще державший Марину за руку, потащил ее к остановке. Она не сопротивлялась. От недавно пережитых потрясений к ней, похоже, и в самом деле пришло обещанное Сашей второе, или какое там по счету, дыхание. Они едва успели заскочить в трамвай, как двери закрылись, а Марина, с трудом переводя дух, порадовалась, что хоть не зря бежала.
6
За едой они мило болтали обо всем и ни о чем, однако при таком наплыве посетителей особого желания засиживаться не было. Они уже собирались уходить, когда Сашу кто-то окликнул по имени. Вслед за ним Марина тоже обернулась на голос. Около окна за двумя сдвинутыми столиками устраивалась довольно большая и шумная компания, от которой отделилась высокая блондинка с фигурой фотомодели. Изящно покачивая бедрами, она направилась прямо к ним. Окинув Марину любопытным оценивающим взглядом, девушка обольстительно улыбнулась Саше и полностью сосредоточилась на нем.
Марина, в свою очередь, без зазрения совести рассматривала незнакомку. На вид лет двадцать, горделивая осанка, из высокого разреза на юбке видны стройные длинные ноги. Блондинка и, похоже, натуральная. Красивое фарфоровое личико, серо-голубые глаза, зубы немного неровные, но только чуть-чуть. Царственный вид несколько портит жвачка, а так… Одновременно Марина искоса посматривала на Сашу. Особого энтузиазма эта встреча у него явно не вызвала, правда, отрицательных эмоций она тоже не заметила. И все-таки чувствовалось в нем какое-то напряжение.
– Привет! – наклонившись, блондинка чмокнула Сашу в щеку.
– Привет, Яна. – Саша улыбнулся, но в глазах его мелькнуло раздражение. Целоваться он не стал. Вместо этого поднялся со своего места, подал Марине руку, затем снова повернулся к Яне: – Ну, мы закончили, вы еще не начали, так что желаю приятного аппетита, а мы отчаливаем.
– Жаль. Может, останетесь еще немного? У нас отличная компания! С Марго и Филом ты, кстати, знаком, – проворковала Яна, нарочито растягивая слова и не сводя с Саши своих серо-голубых глаз, затем она повернулась к Марине и наконец удостоила ее своим вниманием: – Вы в самом деле могли бы присоединиться к нам. Выпьете еще кофе с пирожными… Конечно, если у вас другие планы… – конец фразы она подвесила в воздухе.
Присоединяться к ним у Марины не было ни малейшего желания. Яна ей совсем не понравилась хотя бы потому, что и внешне, и манерами напомнила Дашу. Вот только утреннее мимолетное видение, как Даша виснет на Роме, вызвало у Марины куда меньше эмоций, чем предположение, что Яна, возможно, Сашина подружка. От дальнейшего самоанализа Марина отвлеклась, почувствовав Сашину руку у себя на талии.
– Мы и так уже по два пирожных съели, сколько ж можно? – отказался Саша, слегка приврав, поскольку на второе пирожное решился только он. Похоже, и у него не было желания присоединиться к веселой компании. – К тому же у нас действительно другие планы. Так что пока. – Он помахал Яне и потащил свою спутницу к выходу.
– Ладно, пока, – бросила им вслед Яна. – Увидимся завтра.
– До свидания, – на ходу пробормотала Марина, а про себя подумала, уж не отводится ли ей роль вроде той, которую Саша играл перед Эльвирой Анатольевной? А может, он вообще привык иметь сразу несколько подруг? Тогда подобная ситуация ему не в новинку. Впрочем, ей-то, какое дело?
Когда они наконец вышли на улицу, Марина попыталась высвободить руку. Ей показалось, что самое время распрощаться. Саша о чем-то сосредоточенно размышлял, но руку ее не отпустил. Когда их уже нельзя было видеть из окон кафе, он повернулся к Марине, внимательно на нее посмотрел и отрывисто произнес:
– Яна – секретарша шефа. И только. Нет ничего глупее, чем оправдываться…
– Вот и не надо оправдываться!
– Приходится. – Саша тяжело вздохнул. – Тебя задело ее поведение, а обиделась ты на меня. Естественно, ты не решишься выйти за меня замуж…
– О боже! Я и не собираюсь за тебя замуж! – вскинулась Марина.
– …если не будешь мне доверять. Даю тебе честное слово, меня она не интересует, я ее – тоже, а все это представление – исключительно из любви к искусству и по причине повышенной стервозности. Ну, тебе, Мариночка, это состояние тоже знакомо.
– Допустим. – Сашины объяснения не показались Марине достаточно убедительными, однако она почувствовала некоторое облегчение, задумываться о природе которого не стала. – Интересно только, как она ухитряется с такими замашками все еще оставаться секретаршей шефа?
– Шеф относится к ней как к предмету искусства, а она с ним всегда – само очарование. И потом, Марина, по большей части ей приходится иметь дело с мужчинами, а не с женщинами, в этой ситуации ее природные наклонности проявляются не в полной мере…
– Мне-то показалось, что как раз – в полной.
– Я имел в виду другие ее наклонности. – Проигнорировав Маринино красноречивое фырканье, Саша решительно направился в «Север». – Зайдем на минутку.
Спускаясь вниз по ступенькам, он поддерживал свою спутницу под локоть бережно, но достаточно твердо. Во всяком случае, если бы она захотела вырвать руку, ей бы это вряд ли удалось, не привлекая к себе внимания. Войдя в магазин, Саша повел Марину к витрине с пирожными.
– А я думала, мы на сегодня покончили со сладостями, – ехидно напомнила она.
Не обращая внимания на язвительное замечание, Саша демонстрировал спокойствие и терпение.
– Какие ты предпочитаешь? – спросил он как ни в чем не бывало.
– Н-да. Вопросы, касающиеся моих гастрономических пристрастий, становятся уже традиционными, – пробурчала Марина, настроенная отнюдь не на мирный лад. Однако под Сашиным спокойным выжидающим взглядом она все-таки сдалась и, передернув плечами, решила удовлетворить его любопытство: – Вообще-то я люблю корзиночки с фруктами, миндальные и картошку, но надеюсь, ты не собираешься их все…
– Мариночка, будь добра, встань пока в очередь, – не дослушав, бросил на ходу Саша и направился к кассе.
Из магазина они вышли с фирменной коробкой, на которой красовались традиционные белые медведи и надпись «Север». Крепко держа Марину под руку, Саша бодро зашагал в сторону Адмиралтейства. Разумеется, у нее возникли вполне определенные соображения относительно того, куда они идут, но после проявленной сдержанности при покупке пирожных Марина хотела, чтобы Саша сказал ей об этом прямо.
– Я думаю, ты заметила, что погода портится, вот-вот пойдет дождь, а мне все равно надо полить цветы, если ты помнишь, – с готовностью объяснил он, – так что весьма логично переждать дождь в тетушкиной квартире.
– Надо полагать, именно этот сценарий ты имел в виду, сказав Яне про другие планы. Однако в тот момент ты не мог видеть, что небо затянуло тучами, – скептически заметила Марина.
– Цветы-то полить мне в любом случае нужно, – парировал Саша. Они как раз дошли до остановки, но троллейбус застрял на светофоре, и у них еще оставалась буквально минутка наедине. Воспользовавшись этим, Саша поймал Маринин взгляд и серьезно сказал: – Во избежание недопонимания. В тетушкиной квартире я обещаю тебе хороший кофе и полную неприкосновенность. Даю тебе честное слово, что не собираюсь затаскивать тебя в постель, как не собираюсь отрицать и того, что очень хотел бы это сделать.
Как всегда некстати, Марина покраснела. Она была шокирована не столько откровенностью Сашиного заявления, сколько тем, что ее отнюдь не шокировала подобная перспектива.
Слегка улыбнувшись, Саша провел ладонью по зардевшейся Марининой щеке. Он убрал с ее лица выбившуюся прядь шелковистых волос и шепнул:
– Обещаю.
7
Не иначе как предопределение звезд уже свершилось, потому что на этот раз они без всяких столкновений и вообще происшествий минут за двадцать благополучно добрались до места. Войдя через подворотню со стороны Гороховой во двор-колодец, они прошли к угловой парадной4, поднялись на третий этаж и остановились перед дверью с номером 13. Перехватив Маринину усмешку и скептический взгляд, который та бросила на номер квартиры, Саша с невозмутимым видом прокомментировал:
– Вполне подходит для моей тетушки, она, видишь ли, не только увлекается астрологией, но и почти ведьма. По крайней мере, она сама так говорит.
– Настоящая?
– Я же сказал почти. Для домашнего пользования. Открыв дверь ключом, Саша шагнул в темноту и нащупал на стене выключатель. Где-то высоко под потолком вспыхнул свет. – Ну вот, теперь заходи.
Переступив порог, Марина поняла, почему было так темно. Справа от входной двери громоздился старинный платяной шкаф, а налево уходил узкий длинный коридор, который метров через семь поворачивал под прямым углом. Рядом с вешалкой наискосок от входной двери стоял низкий антикварный столик с двумя банкетками столь же антикварного вида, над столиком висело огромное овальное зеркало. И все-таки коридор казался почти пустым, вероятно, из-за его длины и высокого, около четырех метров, потолка.
Подойдя к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть резьбу на массивной деревянной раме, Марина увидела свое и Сашино отражение в полный рост и подумала, как хорошо, оказывается, они смотрятся рядом. Угадал ли Саша ее мысли или просто мыслил так же, но поймав в зеркале ее взгляд, он с улыбкой спросил:
– Тебе не кажется, что из нас получилась прекрасная пара?
– Еще не получилась. – Марина готова была откусить себе язык за вырвавшиеся слова.
Саша положил ей руки на плечи и, развернув к себе, коснулся ее губ легким дразнящим поцелуем. От этого поцелуя по телу Марины пробежала дрожь, которой он не мог не почувствовать.
– Пожалуй, я с тобой не соглашусь, – покачав головой, тихо произнес Саша и решительно отстранился. – Не волнуйся, – совсем другим тоном добавил он, – как я и обещал, здесь ты будешь в полной неприкосновенности.
– По-моему, ты только и делаешь, что ко мне прикасаешься. – Марина заметила, что голос ее звучит как-то жалобно. Она и сама не знала, что ее больше расстраивает: наличие столь опасного контакта или отсутствие его продолжения.
– Эти прикосновения совсем невинные, – возразил Саша и, скользнув рукой ей под пиджак, обнял Марину за талию. – Так что они не в счет. Ну, пошли!
За поворотом коридор продолжался еще метров на десять. Миновав две открытые двери в комнаты, они вошли в кухню, которая в отличие от коридора была обставлена вполне современной кухонной мебелью. Сунув в холодильник коробку с пирожными и купленную по дороге бутылку шардоне, Саша взялся за лейку, а Марине предложил поставить чайник.
Пока Саша поливал цветы, Марина заглянула в комнаты – слишком высокий потолок создавал обманчивое впечатление их небольшой площади, однако в гостиной, кроме всего прочего, помещался старинный рояль «Беккер» и оставалось еще довольно много места, причем мебель и здесь, и в спальне стояла отнюдь не современная.
В детстве Марина, помимо художественной, училась еще и в музыкальной школе, но бросила, когда перестало хватать времени и пришлось выбирать между музыкой и рисованием. Сейчас она любовалась великолепным инструментом. Проведя рукой по лакированной поверхности, Марина не удержалась и, подняв крышку, взяла несколько аккордов. Чистые звуки, заполнившие комнату, говорили о том, что рояль стоял здесь не просто для мебели.
– Умеешь играть? – услышала она за спиной Сашин голос.
– Не очень. А ты?
– Увы, я безнадежен. Даже Ангелина – это моя тетушка, – будучи профессиональным преподавателем музыки, не смогла меня научить. Ну ладно, чайник уже, наверное, закипел, так что пошли варить кофе.
Саша протянул Марине руку, и она вложила в нее свою. Интересно. Ангелина – редкое имя, и где-то совсем недавно она его слышала. По пути в кухню Марина пыталась вспомнить, почему-то ей это казалось важным, но мысли путались, должно быть, из-за «совсем невинного» Сашиного прикосновения к ее руке. Марина вздохнула. Что-то она совсем теряет способность соображать в его присутствии.
Саша достал из шкафа кофемолку, банку с зернами и попросил ее смолоть кофе. Электрокофеварки нигде видно не было, зато на стене висел целый набор джезв, и Марина тут же прониклась к Сашиной тетушке симпатией. Она тоже предпочитала кофе, сваренный в джезве. А вот Роме нравился кофе из кофеварки, однажды он даже почти подарил ей такую штуковину. Полагая, что купил он ее фактически для себя, Марина отнеслась к подарку сдержанно, но тут Рома взял с полки ее любимую джезву и радостно заявил, что та свое отслужила. После этого, позабыв о сдержанности, она выставила его вместе с нераспакованной коробкой. Рассматривая Ангелинину коллекцию разнообразных джезв, Марина вдруг поймала себя на мысли, что все было бы гораздо проще, если бы Рома тогда обиделся на нее окончательно и бесповоротно. Во всяком случае, необходимость объясняться с ним не висела бы над ней сейчас дамокловым мечом.
Зазвонил телефон. Саша поставил на поднос блюдо с пирожными и взял трубку. C первых же слов стало ясно, что звонит хозяйка квартиры, и Марина невольно прислушалась, однако Сашины реплики типа «да», «нет», «хорошо» не несли практически никакой информации. Разговор уже явно заканчивался, когда Саша вдруг сказал:
– Вот еще что. Ангелина, кажется, я должен извиниться за свой скептицизм. Я сегодня столкнулся в буквальном смысле этого слова с потрясающей девушкой, которая, как ты мне и обещала, перевернула всю мою жизнь.
На том конце провода, видимо, возник вопрос, в чем это выразилось, потому что Саша уточнил:
– Я собираюсь на ней жениться, правда, она еще не поняла, что это всерьез. Надеюсь, зная меня, хоть ты не думаешь, что я сошел с ума, потому что она считает именно так.
Комментарии Ангелины были короткими и отнюдь не испортили Сашиного настроения. Выслушав тетушку, он рассмеялся и ответил:
– Постараюсь. Знаешь, тут у нас погода вдруг испортилась, вот я и подумал, что ты не станешь возражать, если мы, пока идет дождь, выпьем у тебя кофе.
На том конце провода что-то сказали, и Саша тепло поблагодарил свою тетушку:
– Спасибо, Ангелина, я так и сделаю. Пока.
Положив трубку, он с веселой улыбкой повернулся к Марине.
– Ну вот, поскольку ты все слышала, по крайней мере не будешь отмахиваться от серьезности моих намерений.
– Если помнишь, у Ромы тоже серьезные намерения, во всяком случае, были еще сегодня утром, и, как тебе известно, это не означает, что я…
– Марин, давай сейчас не будем спорить, – остановил ее Саша, нежно приложив палец к ее губам, а затем примирительно добавил: – Ты сваришь кофе, а я пока отнесу поднос в гостиную.
Марине в тот момент было совершенно все равно, где пить кофе, но в ней взыграл дух противоречия.
– Мы прекрасно можем устроиться и на кухне, – заявила она.
– Ангелина считает иначе, – сухо возразил Саша. – Она специально обратила на это мое внимание. И хочу сказать, что я полностью с ней солидарен. Так что вари кофе. – С этими словами он вручил ей джезву, а сам с легкостью поднял полностью заставленный поднос и вышел из кухни.
8
Саша вернулся за вином как раз в тот момент, когда Марина сняла с огня джезву, в результате в гостиную они вошли вместе. Она увидела придвинутый к дивану изысканно сервированный журнальный столик, из динамиков стереосистемы негромко лилась музыка, для полноты картины не хватало только зажженных свечей. Остановившись на пороге, Марина повернулась к Саше.