Книга жизни

Глава 1

В окна бил солнечный свет. Зима в этом году так и не наступила, и январь незаметно переходил в апрель. Солнечные лучи пробирались к заспанному лицу, высвечивая темные круги под глазами, небритое лицо и тяжело вздымающуюся грудь. Будильник на телефоне давно перестал звонить, отчаявшись разбудить хозяина. Часы показывали начало одиннадцатого. Неожиданно громко всхрапнув, Арсений подскочил на кровати, взбудоражив пылинки, плавающие в солнечном свете.

– Опять опоздал, – застонал мужчина, потирая виски. Щурясь от резкого пробуждения и яркого света, он протянул руку к тумбочке и привычным движением просунул запястье в массивные часы.

Они достались ему еще от прадедушки. Тот был известен своим вспыльчивым характером и тяжелым взглядом тусклых глаз. Хоть и прожил он долгую жизнь, успел отметить сто второй год рождения при своей памяти и в рассудке, но до последнего вдоха сетовал на жизнь, обвиняя во всех своих грехах и неурядицах окружающих его людей. Но, несмотря на то, что гонял он всех и каждого, к Арсению был благосклонен, и на закате жизни подарил правнуку эти самые часы.

– Может, ты сумеешь прожить эту жизнь веселее, – прошептал он на ухо мальчику, – есть в тебе какая-то искорка, а я так и не понял, что же делал не так для полной счастливой жизни.

Арсений тогда очень удивился этим словам. Ведь прадедушка всех учил жизни, постоянно повторяя, что только он знает, как правильно жить, а теперь выходит, что нет. Прадедушка умер, а мальчик решил, что тот все-таки сдался под конец старости, и не ведал, что говорил. Но часы эти Арсений очень любил и никогда не менял. Механический завод его очень долго не подводил, пока стрелки вдруг не замерли. Это случилось в день его тридцатого день рождения. Он очень удивился, думал, что часам этим не будет сноса, все-таки его талисман, и тут такая незадача. Часовых дел мастер заменил механизм, но часы продолжали время от времени отставать, а то и вовсе стоять на месте. Но Арсений без них даже не выходил из дома, веря в их счастливый случай.

Голова все еще кружилась, не давая сфокусировать взгляд. Опираясь на стены, Арсений все-таки добрался до ванной комнаты и уже дрожал под холодным душевым дождем.

Мысли постепенно становились на место. И почему он не остановился на одном бокале виски? Сколько раз себе обещал, что будет осторожен в этом вопросе, что утром на работу, что он начальник отдела и должен иметь презентабельный вид. Но разочарование от жизни каждый вечер накатывало с новой силой. И этот сон. Постоянно один и тот же сон, и резкое пробуждение. Он никогда не мог дойти до конца коридора, всегда просыпаясь в своей кровати, словно выныривая из сна, будто его выталкивали наружу. Или тянули обратно, пронеслось в голове. И кто эта девушка? Он был убежден, что никогда не встречался с ней в жизни. Да и к обеду черты ее смывались, оставляя только неясные картины сновидений.

Смахивая остатки сна, Арсений наскоро побрился, но красные глаза не могли скрыть картину его вечерних занятий. Даже челка, всегда торчащая в разные стороны, печально повисла на лбу, признавая всю тяжесть бытия. Кое-как взлохматив короткие темные волосы, Арсений попытался залихватски улыбнуться своему отражению в длинном зеркале коридора, но выражение лица больше походило на то, будто у него неожиданно скрутило живот. Арсений решил больше не экспериментировать с мимикой, потянулся к ключам от машины, но в последний момент решил не рисковать садиться за руль, а вызвал такси.

По пути они заехали в закусочную, и Арсений, тяжко вздохнув, от чего пуговицы на рубашке угрожающе затрещали, в момент съел большой бургер, запив еще большей порцией кофе как раз перед тем, как они затормозили у высокого серого здания фирмы с лаконичной вывеской «Шифр». Поблагодарив водителя, мужчина заспешил внутрь, положив на язык пару освежающих конфет.

Кабинет Арсения находился в конце отдела, которым он руководил. И практически каждое его утро начиналось именно так, как сегодняшнее. Поэтому, проходя мимо своих подчиненных, он непременно напускал на себя важный вид, отметая все вопросы коротким:

– Пишите на почту, я рассмотрю.

Миновав таким образом дюжину столов, он с облегчением плюхнулся в удобное кресло начальника, к которому так долго шел. Жалюзи были опущены еще со вчерашнего вечера, бояться солнечного света не приходилось, и он наслаждался прохладным полумраком. «Как вампир», – часто думал он по таким дням.

В высоком шкафу непременно стояла бутылка минеральной воды. Жадно прильнув к горлышку, Арсений остановился, только дойдя до половины.

Дверь бесцеремонно распахнулась и вошел Стас, давний друг Арсения. Они работали в этой фирме чуть ли не с ее основания, только Стасу больше нравился разъезжий характер работы, и в начальники он никогда не стремился. Дружба осталась, но наглости ему было не занимать.

– Когда ты уже научишься стучаться? – поморщился Арсений.

– Стучатся только в колхозах, – ухмыльнулся Стас, – а мы вроде процветающая фирма.

– Ну хоть записывайся на прием, я ведь могу быть занят.

– Ну да, особенно в пятницу утром, точнее в обед, – Стас уселся напротив, – куда кстати на обед планируешь, Сеня?

– Надо с делами сначала разгрестись, вся почта красным горит, – Арсений внимательно всматривался в монитор компьютера и все больше сникал.

Работа, которую он так долго добивался, позабыв о себе и родных, не принесла в итоге ожидаемого ажиотажа. Как оказалось, зарплаты вскоре так же стало не хватать, как и на должности рядового сотрудника, времени появилось немного больше, но хватало его только на сетования от жизни. Ответственность давила на плечи Арсения похлеще, чем на атланта из греческих мифов, а задачи сыпались непрерывным потоком, куда уж тут радоваться земным благам, коих он и не видел за нескончаемым ворохом бюрократической возни и жалоб на жизнь. Несмотря на то, что на дворе уже давно царил двадцать первый век, а фирма их занималась информационными технологиями, бумаги меньше не стало, и электронная подпись по-прежнему значила очень мало. И Арсений согласовывал бумагу за бумагой, толком не успевая модернизировать ни один процесс, так как по каждому действию нужно было ждать заверенного подтверждения. Настоящий бумажный водоворот затягивал похлеще зыбучих песков и болотных трясин.

– Ничего, вот дорастешь до директора департамента, тогда заживешь, – смеялся Стас, стоило им выбраться в бар, что случалось довольно редко.

В отличие от своего друга, Стас женился, завел детей и путешествовал по миру. Недавно вот вернулся из Мексики.

– Держи, – приятель ловко выудил от куда-то небольшое сомбреро, – больше ничего не смог придумать, что еще можно привезти из страны кактусов.

Арсений улыбнулся и глянул на шкаф. Помимо минеральной воды, там, конечно же, теснился небольшой бар. Начитавшись в детстве детективных романов, старинных рассказов, в которых каждый мужчина при деньгах имел свой бар, угощал посетителей, сам угощался, совершая до конца дня еще уйму важных дел, Арсений твердо решил, что уж у него точно будет такой же. Но, действительность оказалась не такой красочной, как описывалась в книгах. Стоило выпить бокал в обед, на ужин, потом еще, чтобы крепко спалось, и утром уже вставал с больной головой. Мало того, зачастую такие аперитивы заканчивались походом в бар, и утро наступало, словно в тумане. Арсений ума не мог приложить, как все эти книжные герои ухитрялись пить весь день, не хмелеть, да еще и не прослыть при этом пьяницей.

Со временем память о книжных героях стерлась, как и любовь к книгам, и Арсений просто скрашивал вечера одиночества бокалами разных напитков в зависимости от настроения.

С получением должности начальника отдела он купил двухкомнатную квартиру в ипотеку на окраине Петербурга и каждый месяц исправно вносил платеж. Но в квартире этой никто его не ждал. Кота он так и не завёл, боясь, что тот испортит всю жилплощадь кошачьими метками, собаку нужно было выгуливать и опять же, страх за новое жилище, а девушкам он просто-напросто не доверял и на пушечный выстрел не подпустил бы к своей ипотечной квартире. Обжегшись один раз, он не собирался делать это еще раз.

Друзья отпали еще в молодости, когда он верил в светлое будущее и людей. Но излишняя доверчивость приносила только новые разочарования, предательства, и в итоге привела к одиночеству, закрытому внутреннему миру ото всех и вся.

Ведь никто не рассказывал ему простейших истин, что «простота хуже воровства», что «свой в доску» парень предаст, не моргнув и глазом, что есть огромная пропасть между людьми разных социальных слоев и нельзя «в чужой монастырь ходить со своим уставом». Но он верил в утопию, что все равны, и каждый имеет право на счастье. Да, имеет, но счастье у каждого свое. Невозможно, например, привить человеку любовь к игре на фортепиано, если его страсть собираться с друзьями в гараже. Никто не говорил, а он верил в людей и искал счастье там, где его нет, где люди чужды друг к другу, а скорее их стремление к разным целям. У каждого ведь они свои, ценности. И все эти народные пословицы оказались на деле верны, а Арсений приобрел чёрствость и нелюдимость.

Родные же Арсения жили в далеком Уссурийске, созванивались они редко, а виделись еще реже, практически можно было пересчитать по пальцам.

Так что к своим сорока годам Арсений имел ипотеку, сидя в кресле начальника, круглое брюшко, мешки под глазами и приятеля Стаса, с которым они время от времени обедали, когда тот не был в командировках, и захаживали в бар. И, в отличие от всех горожан, он чуть ли не с удовольствием стоял в вечерних пробках, задерживая тем самым, возвращение в пустую квартиру.

– Может, за приезд? – Арсений перевел взгляд со шкафа на друга,

– Если только по одной, – нехотя согласился Стас, – ты же знаешь, после каждого путешествия жена сажает меня на диету.

Но планам этим не суждено было сбыться. Внезапный звонок отвлек Арсения от важных дел.

– Да, конечно, я помню о совещании, – говорил он в трубку, – и отчет готов.

Со стоном закончив разговор, он поднял глаза на друга.

– В следующий раз, приятель. Совещание у директора через час, а у меня еще ничего не готово.

– Ну, бывай, – Стас быстро ретировался, пока Арсений вдруг не попросил помощи.

Начальник отдела информационной защиты полностью сосредоточился на отчете. Глаза все больше краснели, а пульсирующая боль в виске не собиралась покидать насиженное место.

Глава 2

Он все шел по коридору, а женский голос звал его за собой, но он никак не мог нагнать стройную фигуру. Длинные волосы развевались на ветру, впереди маячил свет, а по бокам то и дело открывались двери и чьи-то руки пытались схватить его, мешая догнать девушку. Она иногда поворачивала голову и посматривала на него из-за левого плеча, но лица никак было не разобрать. Возможно из-за волос, светлыми прядями, летящими следом за ней. Насмешливый смех подгонял его, но коридор все удлинялся, хотя свет по-прежнему звал за собой. Внезапно женщина остановилась, а он протянул к ней руку, но все равно никак не мог дотянутся, она была недосягаема.

– Ты должен найти меня, – откуда-то издалека услышал он, – и спасти свою жизнь.

Двери по обеим стенам резко распахнулись и белые руки потянули его обратно, поглощая в своей темноте.

Арсений сел на кровати тяжело дыша. Фонари светили в окно, значит еще ночь. Почувствовав жажду, он тяжело опустил ноги на пол и направился в кухню. «Стало быть, новый поворот во сне», – думал он, делая большие глотки и рассматривая ночную улицу в кухонное окно. Обычно его затягивали назад, и он просыпался утром, а иногда среди ночи, но еще никто с ним не разговаривал во сне. До сих пор слова отдавались в голове.

Арсений рассматривал свое отражение в окне. «Может, мне стоит обратиться к врачу? – мелькнула тревожная мысль, – или виноват вчерашний день?»

Так и не справившись накануне с головной болью, Арсений не получил никаких «пряников» на совещании и даже «краюшки хлеба», а все наоборот. Тяжелый молот претензий бил по наковальне его воспаленного мозга, от чего легче не становилось.

– Ваш отдел стоит на месте, – вещал директор, от каждого слова которого уши Арсения все больше краснели, – вы топчетесь на одном месте и ни одной функции не модернизировали. Мало того, последнее время вы все чаще опаздываете на работу.

– Я ухожу позже, – промямлил Арсений.

– Был бы от этого толк, Арсений! – казалось, терпение директора подходило к концу, – вы вынуждаете меня лишить вас квартальной премии. Может это возымеет на вас воздействие.

И вечер, конечно же, Арсений завершил в любимом баре возле дома. Он шел по улице обозленный на весь мир. Ему снова влетело на совещании. Но разве он виноват в том, что произошло?

Какие-то молодые люди стояли около стены здания перед входом в бар. В ушах «туннели», разноцветные волосы, вещи на несколько размеров больше и огромные белые кроссовки, завершающие образ. Все они дымили айкосами, от чего казалось, будто они горят и их нужно срочно спасать.

Проходя мимо, Арсений закашлялся от удушающих клубов дыма и услышал:

– Что, дядь, легкие уже не те? – они разразились громким хохотом, чем не улучшили настроение Арсения.

Странные разговоры молодых людей он давно не понимал, что им нужно тоже оставалось для него загадкой, а услышав слово хайп попросту хотелось рассмеяться. Другое дело он сам. Вот выплатит ипотеку, поменяет машину и можно со спокойной душой на пенсию, думал Арсений. Но почему-то от мыслей этих на душе стало так тоскливо, что срочно захотелось обнять себя и пожалеть, и он скорее зашел в бар. Заказав большую кружку пива, Арсений невесело взобрался на высокий стул. «Я ведь так устал, – успокаивал он себя, – никто просто так не устает, как я, и никто не может меня понять».

Блондинка у дальнего конца стойки безуспешно ему подмигивала, но Арсений был непреклонен своим горестям и не мог отказать себе в самобичевании.

Он продолжал смотреть в окно. В большом городе машины ездили круглые сутки, вот и сейчас, в три часа ночи во дворе образовалась пробка, и никто не хотел никому уступать. Автомобильные сигналы разрывали ночную тишину, понапрасну будоража воздух.

Арсений вернулся в холодную пустую постель. Веки горели от недосыпа, и мужчина попеременно прикладывал к глазам прохладные ладони. Что же случилось с его жизнью? Он все делал правильно, не транжирил деньги, уже стал начальником, купил квартиру, пусть и в кредит, но почему же он так несчастлив? Кто же в этом виноват? Арсений часто вспоминал прошлое, ища там причины своих бед. Ну как бед, тут же поправлял себя мужчина, я же плачу за свою квартиру, а не за съемную, что уже большой рывок вперед. Но что-то беспокоило его, как будто он проживал чужую жизнь, не свою, наблюдая со стороны за сорокалетним мужчиной на обочине жизни.

И когда он был молодым? Страшно вспомнить, содрогнулся Арсений от этих мыслей. В детстве он думал, что в сорок пора «отдавать концы», а пятидесятилетних вообще считал дряхлыми старцами, неизвестно как существующими на этой земле. Прежде он и представить себе не мог, что доживет до этого возраста, а когда время пришло свое сорокалетие так и не отметил. Не из-за суеверий, а из-за отсутствия компании. Стас тогда был в очередной командировке, к родителям Арсений не мог поехать из-за работы, а им не позволяло здоровье, да и редко общались они. Так и провел именинник одинокий вечер дома, а утром пошел на работу. Коллеги так и не дождались пиццы в обеденный перерыв, и собранный поздравительный конверт разобрали обратно.

Арсений уже с трудом вспоминал, как представлял себя в детстве успешным мужчиной, с большой семьей и непременно собакой, наслаждающийся жизнью человек, уверенный в себе и завтрашнем дне.

– Зря ты мне отдал часы, дедушка, зря, – тихо проговорил Арсений, глядя в окно, представляя звезды в ночном небе, которых попросту не может быть в городе.

А все началось из-за случайной встречи с приятелем из детства еще год назад, которая и сбила его окончательно с толку.

Вадим, тихоня в классе, прилежный ученик, не отличник, и не задира, теперь выглядел так, словно сошел с картинки. Высокий голубоглазый блондин, загорелая мускулистая кожа, шорты, белоснежное поло и тенниски.

Погожим летним деньком Арсений решил прогуляться по старому Петербургу. Он шел окрыленный от только что заключенной сделки по ипотеке, с мечтами о замечательных днях в собственном жилье. И тут у тротуара резко затормозил шикарный «американец», блестящий в солнечных лучах. Арсений тогда ухмыльнулся, уверенный, что это кто-то из «мажоров» катается на папиной машине. Но какого же было его удивление, когда из машины вышел Вадим. Всегда скромный, невзрачный одноклассник. Не то, чтобы Арсений был такой уж птицей высокого полета, но в главной школьной тусовке состоял.

– Арсений! Ты ли это? – сверкнул винирами бывший одноклассник и заторопился с объятиями. Несмотря на весь его лоск, радость была неподдельной, – кто бы мог подумать! Столько воды утекло.

Вадим продолжал весело болтать, пока Арсений натягивал улыбку, пытаясь тоже выказать радость, но выходило что-то непонятное, серое и булькающее. Все сорок лет будто разом придавили Арсения, не жалея ни минуты проведенной в хмельном веселье. И выглядел он от этого словно обухом огретый, этакое бесформенное, разваливающееся желе.

– Неважный день выдался? – сочувственно покачал головой Вадим, оглядывая Арсения, – я в такие дни беру билет в один конец любого города, в котором еще не бывал, и вперед, навстречу приключениям.

– Да я уже всю Россию почти объездил, – почувствовав, что наконец может хоть чем-то похвастаться, высказался Арсений, – так что такой номер не пройдет.

Вадим снисходительно улыбнулся.

– Я имел ввиду город в другой стране. Ну, понимаешь, другая культура, менталитет. Мы с семьей частенько так вырываемся, чтобы встряхнуться.

– С семьей?

– Ну да, с женой и детьми. Близнецы у нас, представляешь.

Арсений прокручивал в голове свои достижения, но на ум приходила только ипотека. Но почему-то теперь от этой мысли Арсений ощущал горький привкус во рту.

– А я начальником же недавно стал, – вдруг вспомнил он.

– О, поздравляю! – крепко пожал руку Вадим, – там глядишь и на себя работать станешь, фирму откроешь.

Арсений улыбнулся. Они были явно из разных миров. Светящийся силой воли и духа Вадим, и его уставший бывший одноклассник.

И с той самой минуты, стоило им распрощаться, Арсений потерял покой, думая о своей жизни, о прошлом и будущем, ища причины того, что же он делает не так и почему в один момент его перестала устраивать собственная жизнь. Неужели и прадедушку одолевали те же мысли? Размышлял Арсений, неужели и он потерял покой из-за подобной встречи одноклассников? А может, у нас просто одинаковая судьба с ним, с прадедушкой. Арсений верил, что от судьбы не уйдешь, так от чего беспокоиться тогда?

А может взять и рвануть куда-нибудь, так же, как Вадим, иногда думал мужчина. Но долги не давали такой возможности, да и кресло начальника можно было в миг потерять.

Он ворочался из стороны в сторону, но сон не желал идти. Арсений очень хотел выспаться, но уже в течение долгого времени либо бежал за девушкой по коридору, либо засыпал тяжелым сном с воспоминаниями о прожитом дне. И как я живу? Поддавшись философским размышлениям, думал Арсений. Проживаю день за днем, даже не думая о том, что в них было хорошего или плохого, что я сделал, а что нет. Я живу до выходных, но и они не приносят наслаждения, разве что поваляться в постели можно еще дольше обычного.

Мы привыкли так жить, думал мужчина, глядя в потолок, в стабильных рамках. Но время, когда люди получали образование, работу, а после и свою жилплощадь, давно кануло в небытие. Нынешнее поколение уже и не поверит этим рассказам стариков. Ну, а мы, продолжал размышлять Арсений, продолжали двигаться по инерции к стабильности. Получи образование, работу, квартиру. Прочная цепочка уверенной жизни, которой давно не существует. Выживает сильнейший, вот она современность, где каждый сам за себя, поколение потребителей, где каждый считает себя лучше другого. И он, в общем-то ничем не лучше, а может, даже хуже. Живет в рамках, за которые боится выйти и посмотреть на жизнь с другой стороны, своей. Арсений печально продолжал лежать, думая о безысходности жизни.

Но у меня ипотека, вздохнул Арсений, лежа на спине и подложив руки под голову. Что еще мне остается, как не зарабатывать деньги. У всех своя судьба, у меня такая, успокаивал он себя. Другие еще и похуже живут, а у меня своя квартира. Почти.

Глава 3

Под утро Арсений даже задремал с блаженной улыбкой на устах. Но будильник уже неумолимо звонил, пробуждая своего хозяина. Арсений тихо продолжал лежать в надежде, что будильник замолчит, но тот не утихал. Тогда мужчина протянул руку к телефону и, сфокусировав взгляд, понял причину. Звонил его приятель по игре в гольф, а никакой не будильник. Да, помимо барных увлечений, Арсений играл в гольф. Спорт он не любил, но был уверен, что эта игра приблизит его к прекрасному. Так во всяком случае он видел это со стороны, а точнее в тех же книгах из детства, а иногда и фильмах, коих он, к слову сказать, тоже давно не смотрел. Увлечение это стоило недешево, но раз в месяц, скрепя сердце, Арсений шел в Гольф клуб. И если звонит Игнат, значит сегодня суббота, думал он, хоть одна хорошая новость с утра, и может статься, день будет не так плох, как вчерашний.

– Да, алло.

– Арсений! Надеюсь, ты не забыл, сегодня у нас небольшие соревнования, – услышал он бодрый голос Игната и прямо-таки представил, как тот переминается с ноги на ногу в солнечных очках и безупречной спортивной форме. Арсений раньше диву давался, отчего этот человек до сих пор играет с ним в паре.

– У тебя удар хороший, – однажды приоткрыл завесу тайны Игнат, – так бы мы давно распрощались. Без обид, приятель.

Но от этого признания Арсению даже стало как-то легче, а то он уже подумывал, не свернул ли Игнат на «левую дорожку». Сам он, конечно, не был против таких, но предпочитал обычные отношения между мужчиной и женщиной, коих у него самого, в общем-то, давненько не бывало.

Настроение заметно поднялось, и стоя под освежающим душем, Арсений даже улыбнулся своим мыслям. Все же хороший день ждал его впереди, и что этот Вадим никак не давал покоя, мелькая винирами в омуте памяти? Не всем же сверкать улыбками и машинами, кто-то должен работать. Уж что-что, а работал Арсений всегда честно изо дня в день, из года в год, оттачивая свое мастерство бюрократической возни. Намыливая спину, Арсений все больше убеждался в правильности своей жизни. Пусть он и не путешествует по всему миру, но зато бумажка к бумажке у него четко приложена, так что не подкопаешься. Маленькое облачко сомнения неожиданно набежало на лицо, но тут же смылось теплой водой, освобождая место улыбке.

Такие переменные настроения были нормой с той самой встречи, и мужчина уже даже не замечал их, и даже привык, то жалея себя, то подбадривая, то забываясь тяжелым сном.

Свою машину пятнадцатилетней давности он по обыкновению оставлял возле станции Петергоф, а уж оттуда вызывал такси до Гольф клуба. Не ехать же, в самом деле, на стареньком акценте в клуб. Вот выплатит ипотеку, тогда уж и о новой машине можно будет подумать, строил планы Арсений.

И в это солнечное субботнее утро все было так же, как обычно. Он без помех припарковался и уже переходил дорогу к своему такси, как вдруг старенькая бабушка встала у него на пути.

– Откуда ты здесь, внучок? – подслеповато глядела на него женщина.

– Извините, но я спешу, – Арсений попытался обойти старушку, но не тут-то было.

– Совсем не изменился, – покачала она головой.

Мужчина лишь недоуменно смотрел на нее.

– Продолжаешь прожигать жизнь, убегая от нее?

– Послушайте, – начинал раздражаться Арсений, – что вы ко мне пристали?

– Ни намека на огонек в глазах, – будто не слыша, продолжала старая женщина, – и по-прежнему одинок. Ты что же, не узнаешь меня?

– К сожалению, нет, – он пытался быть предельно вежливым, но чувствовал, терпение его на исходе.

– Арсений?

Тут он совсем растерялся и замер на месте прямо на пешеходном переходе. Ситуация уже не казалась такой уж смешной.

– Мы э-э, знакомы?

– Ты еще вспомнишь меня, раз готов изменить свою жизнь, – старушка весело усмехнулась, и заковыляла дальше, опираясь на свою трость.

Что это она? Почесал затылок Арсений, и что вообще может знать о его существовании, тем более в жизни у него-то точно все в порядке. Наверняка спутала с кем-то, покачал он головой, и, отправив этот эпизод на задворки памяти, поспешил навстречу спорту.

Идеальные люди замельтешили в глазах, стоило переступить порог Гольф клуба. Арсений давно понял, что не подходит этой компании, но нравилось ему запускать мяч, и особенное удовлетворение он получал, когда тот оказывался в лунке. А когда еще и обходил соперников, кислые рожи были ему несомненной наградой, хотя яд в его адрес лился с удвоенной силой.