Не было счастья, да несчастье помогло
– Ты что подумал? – возмутилась Веста. – Он просто после интервью попросил подойти к нему. Ему было интересно узнать у меня, как наше поколение рассматривает проблему счастья. Мы с ним поговорили и все! Он очень интересный собеседник, – она пожала плечами. – Дядечке, между прочим, было хорошо за пятьдесят. Так что, не пытайся примерить на него роль моего поклонника и тем более любовника. Да потом, кто я для него? Сопливая журналистка! А он крупный бизнесмен, глава большого холдинга. У него для телесных развлечений имеются модели – вагон и маленькая тележка! Он, я думаю, меня всерьез и не воспринял.
– Как его фамилия, не помнишь? – помолчав минуту, спросил Максим.
– Помню. Димитров Константин Сергеевич. Очень легко запоминается. Димитров, был такой болгарский революционер, мы в школе учили, а Константин Сергеевич, как Станиславский. А что? Почему ты спрашиваешь?
– А ничего! – усмехнулся Максим. – Константин Сергеевич Димитров – воротила строительного бизнеса, умер полгода назад от сердечного приступа.
– Ну, и что? – возмутилась Веста. – Я-то здесь причем и «мой труп» в багажнике? Где я и где Димитров! Как нас связать?
– А при том, детка! Труп в багажнике твоей машины – это начальник службы безопасности холдинга Димитрова, – хмуро проговорил Максим. – Вот такая веселенькая история! Так что, связать вас, оказывается, очень просто.
Веста побледнела.
– Откуда ты знаешь? – прошептала она. – Может быть, ты мне его и подкинул? А потом специально со мной познакомился? – Веста попыталась встать, чтобы бежать, неизвестно куда бежать, куда-нибудь!
Максим крепко взял ее за запястье.
– Сядь! – поморщился он. – И не мели чепухи! Я знаю, потому, что сам работаю в строительном бизнесе, кроме того, у меня связи в правоохранительных органах. Труп нашли там, где я его и оставил, на одной из строек Димитрова. Я позвонил своим знакомым в прокуратуру и узнал его фамилию. Его уже и опознали, – Максим взглянул на Весту. – Это – Козлов Виктор Михайлович. Впрочем, я его и сам сразу узнал, просто удостоверился, что это он.
– Максим, – дрожащим голосом проговорила Веста, – у тебя водка есть?
– Чего?! – Максим поднял брови. – Какая водка, детка? Мала ты еще водку пить! Тебе до нее расти и расти. У тебя еще «молоко на губах не обсохло»! – он внимательно посмотрел на дрожащие руки Весты и покачал головой. Потом открыл холодильник, достал виски и немного налил в два фужера. – Так и быть, пей, для снятия стресса. Кстати, женский алкоголизм не излечим, – пошутил он.
Веста глотнула виски и закашлялась. Максим с насмешкой смотрел на нее.
– Я могу быть спокоен! – уверенно изрек он и одним глотком опрокинул фужер. – С вискарем ты не дружишь, я думаю, с водкой тоже. Поэтому моей жене алкоголизм не грозит! – он налил в стакан воду и поставил перед Вестой. – Запей скорее, «чудо мое в перьях»! Собирайся, поехали, – поднимаясь, проговорил Максим.
– Куда? – изумрудные глаза с испугом смотрели на него. – В полицию?
– К твоей тетке, естественно, на дачу. Нам нужно попытаться узнать все о тайне твоего рождения. Шевелись, детка!
Веста удивленно посмотрела на Максима, испуг прошел.
– Что за бред! Нет никакой тайны. У пятидесяти процентов детей в нашей благополучной стране нет отцов. Они или космонавты, или полярники, или геройски погибли в горячей точке. А на самом деле они просто трусливо бросили своих женщин, как только те сообщили им о беременности.
– Вот и замечательно! Давай попробуем узнать, кто твой отец? Я, думаю, твоя тетка знает это. Так по какой дороге ехать? – поинтересовался Максим.
– Наша дача недалеко от Талдома, – растерянно сказала Веста. – Ехать по Дмитровскому шоссе.
Максим понятливо кивнул, подождал, пока Веста соберется, и они покинули квартиру.
Они ехали по Дмитровскому шоссе и молчали. Веста искоса поглядывала на Максима.
– А тебе на работу, надо полагать, не нужно, если ты болтаешься в рабочее время по незнакомым дачам с совсем незнакомой девушкой? – нарушила она молчание.
– Я взял на работе отпуск на две недели, чтобы помочь разгрести дерьмо, в которое эта девушка влипла по самые уши, – проворчал Максим. – К тому же, у меня есть корысть в этом деле. Я помогаю не незнакомой девушке, а будущей жене.
– Если ты обо мне, то это вряд ли! – фыркнула Веста. – Я замуж пока не собираюсь.
– Ну, это мы еще посмотрим! – многообещающе проговорил Максим. – Сегодня не собираешься, а завтра, глядишь, и уже замужем! А ты, Ветка, прежде чем задавать свои язвительные вопросы, лучше рассказала бы мне, пока мы едем, о своих подругах, друзьях, сотрудниках по работе. Кстати, неплохо бы и о себе.
Веста пожала плечами.
– Обо мне ты почти все знаешь. Про родителей я уже рассказала, что знала. Ну что еще? О себе? В школе училась хорошо, занималась художественной гимнастикой, мастер спорта. Потом бросила, нужно было выбирать: спорт или университет. Выбрала университет, – Веста улыбнулась. – Поступила в МГУ на факультет журналистики, закончила в прошлом году. В газете работаю почти год, не замужем, не судима, – она выдохнула. – Все! Это тебя устроит?
– В первом приближении, – проговорил Максим, не отрываясь от дороги. – Потом расскажешь подробнее. А сейчас, давай рассказывай о своих друзьях.
– Если тебе очень интересно, пожалуйста, – улыбнулась Веста. – У меня есть закадычная подружка Света Соколова, мы живем в одном доме, учились вместе в классе, потом в университете. Она недавно вышла замуж и погрязла в семейном быту. Дальше рассказывать?
Максим кивнул.
– Желательно, только не ерунду какую-то, а то, что касается нашего дела. Сечешь?
– Это как? – вытаращила глаза Веста. – Откуда я знаю, что касается нашего дела, а что нет.
Максим усмехнулся.
– А напрячь свои женские мозги, слабо? Твою квартиру открыли «родным» ключом, а не отмычкой. Значит, если это не сам ключ, то его хорошо изготовленный дубликат. Вспомни, у кого могли быть твои ключи от квартиры: у друзей, у родственников, у любовника?
– Нет! – Веста вспыхнула.
– Чего нет? Любовника нет или ключей у него нет? – ласково осведомился Максим.
– И любовника нет, и ключи ни у кого не могут быть, только у тети Тамары, – покраснев, проговорила Веста. – И давай кончай свои дурацкие подколки. Спрашивай по существу.
Максим расхохотался.
– Один – один! – довольно проговорил он. – Ладно, на работе твоя сумка обычно, где находится?
Веста задумалась. Действительно, на работе взять ее ключи, проще простого. Сумка висит на спинке стула, ключи в сумке. Веста часто выходит из кабинета, то в другой отдел, то к начальнику, в типографию, в библиотеку, да куда угодно. Кроме того, в обед она не берет сумку, берет только кошелек. Действительно, взять ее ключи, не проблема, особенно для тех, кто сидит в ее комнате.
Максим перехватил ее взгляд.
– Что, детка, круг подозреваемых ссужается? Сколько в комнате сидит человек? Кстати, не факт, что этот человек сидит в вашей комнате. С таким же успехом, он может сидеть и в соседней. А пока перечисли-ка мне всех ваших коллег.
– У нас в комнате сидит шесть человек: трое мужчин и три женщины. Миша Шихман – двадцать девять лет, очень умный и немного рассеянный. Представить, что Мишка лезет ко мне в сумку, невозможно. Он сам все теряет, иногда так и не может найти. И вообще, он очень честный! – горячо проговорила Веста.
Максим кивнул.
– Дальше!
– Дальше – Генка Севастьянов. Тридцать лет, красавец, баловень судьбы, подлец, – Веста покраснела. – Но ведь не вор же, правда?
– Подлец, потому что пристает? – заинтересованно спросил Максим.
– Теперь не пристает, принципиально не замечает. Можно сказать, игнорирует. Приставал, пока не заехала ему в определенное место, – усмехнулась Веста.
– Неужели прямо туда? – ахнул Максим. – Ну, ты и жестока, матушка! Так же можно оставить человека без будущего потомства. С тобой нужно быть начеку! А насчет подлеца, это спорный вопрос. Подумаешь приставал! Да к тебе невозможно не приставать! Ты себя в зеркале видела?
Лицо Вест полыхнуло пожаром от этих слов, и она смущенно пожала плечами.
– То-то же! – усмехнулся Максим. – Следующий кто?
– Петр Иванович Найда – очень положительный и просто хороший человек, тридцать шесть лет, женат, двое детей. Мы с ним в дружеских отношениях, – затараторила Веста.
– Ну да, конечно, положительный! Двое детей, жена, тут не попристаешь! – вздохнул Максим. С Шихманом, я так понимаю, у тебя тоже хорошие отношения. Этот приставать не будет, небось только мечтает о тебе по ночам, – хмыкнул Максим. – А вот с Севастьяновым вы, конечно, враги?
Веста грустно кивнула.
– Так получилась, я ведь не хотела…
– Ясно! – коротко сказал Максим. – Давай, рассказывай о женской половине вашего персонала.
– Редактор Лидочка, двадцать восемь лет, очень исполнительная и добрая, но она никак не подходит на роль злодейки, правда! – жалобно проговорила Веста. Ей очень не хотелось, чтобы Лидочка принимала участие в этом странном спектакле. Лидочка была тихая, забитая и совершенно несимпатичная. Одевалась она подстать своей непривлекательной внешности: длинные, унылые юбки, тусклые, безликие блузки, все одинаковые, как на подбор. «Серая мышь», – так окрестил ее Генка Севастьянов и всячески пытался задеть. Весте всегда было жалко Лидочку.
– Нина Ивановна Казанцева, – продолжила Веста. – Пятьдесят лет, из них тридцать проработала в журналистике, курит, как паровоз, строга, но справедлива. Никогда не пойдет на подлость, – уверенно добавила Веста. – И последняя женщина – Алина Розанова, брюнетка, роковая красавица, двадцать девять лет, веселая, остроумная и совсем незлая. Ко мне относится очень хорошо, даже помогает советом. Говорят, одно время она была любовницей нашего шефа. Сейчас точно в отставке, у него приходящая любовница, не из наших. Так что, сам видишь, женщины относятся ко мне хорошо, и не будут делать гадости.
Максим хмыкнул.
– Глупенькая ты, Ветка! Да все ваши бабы ненавидят тебя только за одну твою красоту, но у тебя есть еще ум, юмор и необыкновенное обаяние. Так что, к Севастьянову можешь, смело добавить еще трех врагов, разве что, Нину Ивановну выкинем «по старости». Кстати, говоришь, ваш шеф «ходок». Расскажи-ка о нем поподробнее.
При упоминании о шефе, щеки Весты полыхнули пожаром, и она продолжила рассказывать, опустив глаза.
– Петров Валерий Федорович, сорок два года, женат, есть дочь, почти моя ровесница. Он журналист от бога. Только благодаря ему наша газета все эти годы держится на плаву. Любитель женского пола, так, по крайней мере, говорят, – Веста все это говорила, не поднимая глаз, а когда подняла, встретилась с настороженным взглядом Максима.
Он съехал на обочину и остановил машину.
– Ты с ним спишь? – спокойно спросил он, ухватил Весту за подбородок и развернул к себе лицом.
Его карие глаза серьезно смотрели на нее, и ей казалось, видят ее насквозь.
Веста сначала растерялась, а потом рассердилась.
– Какого черта! Отпусти! Я не обязана перед тобой отчитываться, с кем я сплю, – возмутилась она.
Но Максим крепко держал ее и не собирался отпускать.
– Так спишь или нет? – он говорил спокойно, только глубоко в глазах затаилось ярость и тихое бешенство. – Отвечай, только правду, слышишь, Ветка!
И Веста поняла, что сейчас соврать никак нельзя. Чего доброго, он вообще взбесится.
– Нет, не сплю! – почти выкрикнула она. – Просто он оказывает мне знаки внимания, наверное, я ему нравлюсь. Отпусти! – уже тише попросила она.
– Вижу, что не врешь! – ярость в его глазах потухла, и теперь они излучали необыкновенную, обволакивающую теплоту, гипнотизировали и притягивали к себе. В них хотелось долго смотреть и раствориться. – Кстати, врать ты не умеешь, – он еще держал ее за подбородок, притянул ближе и нежно поцеловал. – Пока только так! Это аванс, – рассмеялся Максим, отстранился и завел машину.
Веста тяжело дышала, не могла отойти от его поцелуя, и вообще от его странного поведения. Он что, действительно, в нее влюбился? Не может быть! У такого красавца девок, как грязи! И чего он вообще завелся, ревнует? Если он не влюблен, тогда зачем ей помогает? Вопросов больше, чем ответов. Веста незаметно покосилась на него. И все-таки, какой он красивый! Хотелось бы, чтобы он в нее влюбился по-настоящему, а Веста кажется, уже влюблена в него по уши.
– Придурок! – пробормотала она, но так, чтобы он слышал. – Совсем с ума спятил?
– Ага! – засмеялся Максим. – Крышу от тебя снесло напрочь. Учти, я очень ревнивый.
– А мне-то что переживать? – притворно удивилась Веста, но сердце предательски екнуло – Пусть твоя девушка переживает насчет твоей «крыши».
– А никакой девушки теперь нет! После встречи с тобой, есть только ты. Поэтому я и говорю тебе, не переживай, – усмехнулся Максим. – Я ревнивый, но отходчивый. Так, мы почти у Талдома, – перевел он разговор на другую тему. Сейчас заедем в какой-нибудь супермаркет, купим торт, неплохо бы и пару бутылочек шампанского, деловито заявил он.
– Зачем? – несказанно удивилась Веста.
– Что значит, зачем? – возмутился Максим. – Я первый раз еду к твоей тете. Как же без шампанского? Что она обо мне подумает?
– Она подумает, что ты просто мой знакомый и церемонии здесь ни к чему, – усмехнулась Веста.
Максим прищурил один глаз и стал похож на озорного мальчишку.
– А я не просто знакомый, – широко улыбнулся он. – Я твой напарник по расследованию, причем с «дальним прицелом». И пусть твоя тетя знает, что моя цель – это ты! – он уже парковался у супермаркета. – Посиди здесь, я быстро. Или ты тоже хочешь выйти? – заботливо спросил он.
Веста отрицательно покачала головой. Выходить она, конечно, не будет, а он – пусть покупает, пожалуйста! Она не будет ему мешать. Видно ему хочется понравиться тете Тамаре. Максим вернулся через пятнадцать минут, нагруженный огромным пакетом. Веста хотела съязвить по этому поводу, но потом передумала. Бог с ним, он так старался! Максим завел машину.
– Так, штурман, командуй! Куда дальше ехать? Где ваша дача?
Глава 2
Веста прилежно взялась играть роль штурмана, и они, очень скоро проехав село Гусенки, притормозили возле двухэтажного, деревянного дома с веселой, цветочной полянкой впереди. Веста открыла калитку, и они прошли по дорожке. Дача находилась прямо в лесу, или в бывшем лесу, потому что на соседнем участке деревья были вырублены. А здесь березы росли вперемешку с хвойными деревьями. Навстречу Весте и Максиму вылетела коротконогая, коричневая такса. Она радостным лаем поприветствовала Весту и уставилась на Максима своими умными, коричневыми глазами. Он присел и погладил собаку.
– Эй, как тебя зовут, зверь? – спросил он, почесывая ей за ухом.
Такса благодарно лизнула ему руку и серьезно смотрела на него.
– Его зовут Бом, – Веста присела рядом с Максимом и тоже погладила собаку.
– Почему Бом, а не Бим? – поинтересовался Максим. – Логичнее было бы наоборот, «Шоколадный Бим», почти как «Белый Бим, черное ухо».
– Вот поэтому, Бом! Бим, если ты помнишь, плохо закончил, – улыбнулась Веста. – Пойдем, я тебя познакомлю с тетей, – поднимаясь, проговорила она.
Но тетя Тамара уже торопливо шла по дорожке навстречу им. Максим с интересом рассматривал ее. Стройная, блондинка с серыми глазами, очень интересная, наверное, лет тридцать пять не больше.
– Красивая, ничего не скажешь, чувствуется порода, но с Ветой не сравнить, – подумал он. Эта просто красивая женщина. А Вета – неземная какая-то, колдунья или лесная нимфа, фея, или еще, черт знает что! Она, когда смотрит на Максима своими изумрудными глазами, все приличные мысли выветриваются сразу же, остаются только неприличные от которых бросает в жар. Хочется сграбастать ее и долго не выпускать, делать с ней все, что хочется!
Веста обняла тетю и повернулась к Максиму.
– Знакомься, моя тетя Тамара, а это мой друг Максим.
Максим осторожно пожал ее протянутую руку. Тетя с интересом рассматривала его.
– Красавец! Ничего не скажешь, в такого не грех и влюбиться, но, очевидно, жуткий бабник, – подумала она. – Хотя он же не виноват, что женщины вешаются на него гроздьями! Интересно, у них с Вестой серьезно? Проходите на веранду, я напою вас чаем, – любезно предложила она.
– Дорогая, – ласково обратился Максим к Весте. – Я чуть не забыл, у нас же пакет в машине, – он пошел за пакетом.
Тетя Тамара сделал Весте «страшные глаза».
– «Дорогая»! – передразнила она. – У вас что, серьезно?
Веста не успела ответить, но зато успел Максим, который вернулся и услышал вопрос.
– Серьезней, не бывает! Тамара Сергеевна, – выдал он лучезарную улыбку. – Вот приехал с вами познакомиться. Дальше тянуть было нельзя.
Веста от досады прикусила губу. Он что, специально издевается?
– Максим шутит! – растянула она губы в улыбке. – Он такой шутник, тетя. Мы знакомы только два дня, – поспешила она сообщить.
– Ну что вы, Тамара Сергеевна! – Это просто Вета скромничает! – не остался в долгу Максим. – Мы обожаем друг друга. За эти два дня у нас с Ветой произошло столько событий, я бы сказал «из ряда вон выходящих», в некотором роде, судьбоносных! Мне пришлось оказать ей небольшую помощь. Мы даже спали вместе, в одной квартире, а теперь, как порядочный человек, я просто обязан на ней жениться.
Тетя Тамара растерялась.
– Так у вас все уже было? – она переводила взгляд то на пунцовую племянницу, то на невозмутимого гостя.
– Вынужден вас огорчить, – виновато сообщил Максим. – Столько всего было, что аж жуть берет! Словами не передать!
– Да замолчи, ты! – не выдержала Веста. – Не слушай его, тетя! – она с негодованием шагнула навстречу Максиму. Не совсем понятно, что она хотела сейчас сделать, но Максим не растерялся, крепко прижал ее к себе и поцеловал в губы долгим поцелуем.
Тетя негромко кашлянула.
– Я жду вас на веранде, надеюсь, вы уже появитесь с единой версией событий, – она тактично удалилась.
Максим целовал Весту совсем не так, как первый раз, авансом, а уже по-настоящему. Она просто «улетела» от его поцелуя, и когда он отпустил ее, долго не могла опомниться. Они тяжело дыша, смотрели друг на друга.
– Что ты себе позволяешь! – возмущенно проговорила пунцовая Веста, боясь взглянуть ему в глаза, все еще пребывая под впечатлением его поцелуя.
– Не злись, детка. У тебя такие обалденные губы, что я не выдержал, мне страшно захотелось тебя поцеловать, – улыбнулся Максим, как ни в чем не бывало. – А потом, как мне было заставить тебя замолчать? Прости, что воспользовался ситуацией, – покаялся он. – А твоей тете лучше считать, что мы жених и невеста. Это идеальная легенда. Историю семьи она расскажет только твоему избраннику, а совсем не незнакомому парню. Согласна? – он уже был серьезен.
– Согласна! – вздохнула Веста. – Но учти, будешь приставать…
– Я помню, – рассмеялся Максим. – Отобьешь мое мужское достоинство. Я буду очень осторожен, чтобы сохранить все функции для продолжения рода. Ты же потом сама и жалеть будешь! – он обнял ее за плечи.
Веста возмущенно зыркнула на него.
– Это же для конспирации, – успокоил он ее, но руку все-таки не убрал.
– Пойдем, жених, – вздохнула она.
Вот так в обнимку, они и появились перед тетей. Весте самой начинала нравиться роль невесты. От его поцелуя у нее закружилась голова, задрожало все тело и захотелось, чтобы он целовал ее и целовал. Она втайне была совсем не против закрутить с Максимом настоящий роман. Просто она еще не понимала, как он к ней относится. Хотелось, чтобы для него это было серьезно, а не просто так. Что у него подружки меняются, как перчатки, она даже и не сомневалась. И такая роль ее не устраивала. Тетя пригласила Максима садиться. Вдвоем с Вестой они быстро накрыли стол. Максим открыл бутылку шампанского, тихо без единого звука и разлил шампанское по бокалам. Бокалы были красивые, высокие с замысловатыми вензелями и тарелки – Кузнецовский фарфор. Казалось, в этом доме были сильны традиции. Все здесь было пропитано стариной, несмотря на современный интерьер. Именно стариной, а не старьевщиной, как это бывает в домах новых русских, тупо скупающих антиквариат.
– Огаревы – старинный дворянский род? Ваша фамилия относится ведь именно к ним? – полюбопытствовал Максим.
– С чего вы взяли? – усмехнулась тетя Тамара.
– Ну, как же! Веткины глаза никак не могут относиться к славянским корням. Эти изумруды наверняка относятся к корням Востока, – со знанием дела, констатировал Максим.
Тетя Тамара внимательно посмотрела на него.
– Вы правы. Огаревы происходят от выходца из Золотой Орды, мурзы Кутлу-Мамета, прозванного Огар. Он служил Александру Невскому. Но потом столько всего было намешано, что от несчастного Огара, я думаю, ничего и не осталось. Меня когда-то в юности интересовал этот вопрос, и я донимала свою бабушку. А потом, я поняла, что все это чушь несусветная. На территории Российского государства столько побывало кочевников и захватчиков, что мы с вами даже не предполагаем, какая кровь течет в наших жилах. Я не думаю, что ваши глаза, – она посмотрела на него, – относятся к глазам славян или руссов. Скорее всего, какой-нибудь потомок Чингисхана оставил о себе память.
– Возможно, – усмехнулся Максим. – Вот вы с Веткой родные по крови, а совсем не похожи. Вы с белоснежной кожей, а она с такой золотистой, это ведь не загар?
– У нее отец был болгарин. А как вы знаете, Болгария была триста лет под игом Турции. В Болгарии вообще нет белокожих людей, все смуглые. И отец ее был смуглый. А Надя, сестра моя, белокожая. Вот отсюда такой удивительный цвет лица у моей племянницы, – проговорила тетя Тамара, с удовольствием оглядев Весту.
Максим явно заинтересовался.
– Правда? А у меня друг был болгарин, к сожалению, умер. У вас есть фотография ее отца? Интересно, Ветка на него похожа?
Тамара встала, отодвинула выдвижной ящик в комоде и достала пачку старых фотографий.
– Где-то одна кажется, осталась, – она перебирала фотографии. – Надя говорила, что его фотографий нет. Но одна все-таки есть. Я потом случайно нашла. Весте не показывала, не хотела ее расстраивать. – Вот!
Тетя Тамара извлекла из пачки фотографию. Это был снимок, сделанный полароидом. В девяностых годах прошлого века был очень популярен полароид – такой фотоаппарат, когда сразу после щелчка появлялась готовая фотография. Позднее, когда появились цифровые фотоаппараты, он утратил свою актуальность. Веста вцепилась взглядом в фотографию. Неожиданно она побледнела и передала фотографию Максиму. С фотографии на него смотрели красивая девушка двадцати лет, очень похожая на Весту и господин Димитров, Константин Сергеевич. Несмотря на то, что прошло двадцать с лишним лет, его очень даже можно было узнать. Ему там было, около сорока, может чуть больше. Они выглядели счастливыми. Максим молча рассматривал фотографию. Он так и думал. Это она – дочь Димитрова. И Димитров, как не странно узнал ее? Мистика! Через столько лет, ни разу не видев. Хотя, она очень похожа на свою мать. А может быть, это зов крови, и он почувствовал его? Но, так или иначе, Димитров дал задание найти Весту. И Козлов, начальник охраны холдинга совершенно правильно вычислил ее. Как только он нашел ее в многомиллионной Москве по фамилии и имени? Нашел, а потом погиб. Интересно, кто его убил? Тот, кто не хотел, чтобы Весту нашли.
– Тетя Тамара, мы с Ветой можем взять на память эту фотографию? – спросил он. – Мне бы хотелось, чтобы наши дети знали своих бабушек и дедушек.
– Берите, – махнула она рукой, мне-то она не нужна. Я думаю, Весте тоже. Этот человек бросил ее мать двадцать два года назад и ни разу не вспомнил о ней. Надя тогда очень переживала, жить не хотела. Только то, что Веста должна была появиться на свет, и сдерживало ее от непоправимого поступка. Мне было пятнадцать лет, я очень хорошо это помню. Потом родилась Веста. Имя Надя тоже дала ей болгарское. Наш отец, академик Огарков на тот момент умер, мама с трудом сводила концы с концами. Надя родила и сразу пошла на работу. С Вестой сидели мы с мамой. А потом от инфаркта умерла и наша мама. Стало совсем тяжко. Надя работала днем, а ночью занималась переводами. Она по профессии была лингвист: английский, немецкий, испанский. Когда Весте исполнилось восемь лет, Надя умерла. Врачи поставили диагноз – сердечная недостаточность. Но мне всегда казалась, что она умерла от тоски и любви к этому человеку. У нее ведь больше никогда не было других мужчин, он был ее первым и последним мужчиной. Нам с Вестой стало совсем худо. Я перевелась на заочный форму обучения, чтобы как-то окончить университет, и пошла работать. Мне нужно было кормить Весту. Слава богу, я встретила достойного человека и вышла замуж. Мы с ним вместе воспитывали племянницу. А теперь, когда Веста выросла, окончила университет, этот человек не нужен ей. Да я и не знаю, кто он? Мне это было неинтересно. Знаю только, что его звали Константин. Я думаю, что Весте это тоже неинтересно.