Врач атомных войск. В Министерстве среднего машиностроения (атомная промышленность) была своя медицина, в т. ч. военная
Врач атомных войск
В Министерстве среднего машиностроения (атомная промышленность) была своя медицина, в т. ч. военная
Альфрид Фаридович Изатулин
О врачах, военных госпиталях секретного министерства
Офицерам медицинской службы
Министерства среднего машиностроения СССР посвящается
© Альфрид Фаридович Изатулин, 2016
Редактор Анвар Ризванович Сайтбагин
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Около двух десятков лет – такова выслуга автора этой книги в медицинской службе «урановых» военно-строительных частей Министерства среднего машиностроения СССР, дислоцированных в четырех городах в различных краях страны – в знойной пустыне, забайкальской степи, сибирской тайге. Его служебный путь – от начальника медицинской службы полка до начальника военного госпиталя, от лейтенанта до подполковника, от рядового хирурга до кандидата медицинских наук.
Пациентами и сотрудниками автора стали за эти годы многие люди самых разнообразных профессий и званий – министры, директора урановых комбинатов, Герои Социалистического Труда, строители, санитарки, медицинские сестры и фельдшеры, врачи полковых медпунктов и госпиталей, и, конечно же, офицеры, сержанты и рядовые войсковых частей.
Сотни людей из их числа были его пациентами, и он надеется, что все они вспоминают своего хирурга добрым словом. Сам же автор считает эти годы лучшей частью своей жизни.
История о татарском мальчике, волею судьбы ставшем военным хирургом, вылилась в широкомасштабный рассказ о военных медиках, принимавших непосредственное участие в сохранении здоровья военных строителей, офицеров и членов их семей в секретном министерстве.
Они не спасали раненых на поле боя, не участвовали в военных учениях и дальних морских походах, не блистали в парадном строю в столицах. Ничего героического в их труде, казалось бы, и не было: будни, будни, ежедневный выход на службу, проверка состояния пищеблоков и казарм, условий труда на производственных площадках, оказание помощи больным в медпунктах полков и отрядов, в небольших госпиталях. И тем не менее, они внесли значительный вклад в создание ядерного щита Родины.
Остается добавить, что эта книга – произведение художественное и любые совпадения с реальными людьми, событиями являются случайными.
Пролог
Сначала факты
«Для решения в самые сжатые сроки задач по строительству важнейших объектов атомной энергетики и промышленности требовалась рабочая сила, исчислявшаяся сотнями тысяч человек, способных в любых климатических условиях, без обустроенного быта и жилья возводить сложные сооружения.
В послевоенные 1947—1949 годы на Урале, в Сибири и некоторых районах европейской части России началось освоение территорий под строительство атомных объектов. Именно тогда, в 1948 году, решением Правительства были созданы первые военно-строительные части – полки, батальоны, отряды, отдельные роты, которые состояли в основном из молодых рабочих, сельских жителей, способных по состоянию здоровья трудиться в сложных климатических условиях, выполнять тяжелые строительные работы. Для подготовки специалистов разных профилей создавались учебные комбинаты, курсы, но основная масса военных обучалась строительному делу непосредственно на рабочих местах. В результате в самые сжатые сроки – от 2 до 3 месяцев – все стройки были обеспечены мобильной рабочей силой, достаточно квалифицированной и состоящей из молодых рабочих-воинов в возрасте 19—20 лет.
В ноябре 1960 года в Минсредмаше СССР было сформировано Управление военно-строительных частей, позднее переименованное в Центральное управление под условным названием в/ч 25525, что позволило более оперативно и целенаправленно руководить войсками и эффективно их использовать. В управление входили отделы: производственный, организационный и кадровый, политико-воспитательной работы, тыла и медицинского обслуживания. Начальниками управления работали в разное время генерал-майор И. Шевляков, полковник А. Ишков, генерал-лейтенанты И. Камышан, П. Карпюк, В. Берчик, генерал-майор Ю. Савинов; заместителями начальников Управления были полковники: Н. Качурин, В. Кухарчук, М. Комиссаров, В. Куртов; начальниками отделов – Герои Советского Союза полковники Ф. Сабиров, А. Алексеев, Г. Яковлев, В. Данилюк, полковники-инженеры Э. Цатуров, Г. Танетов, полковники медицинской службы П. Елисютин, В. Удодов.
За годы деятельности военно-строительные части министерства принимали участие в строительстве практически всех крупных объектов атомной энергетики и промышленности, а также многих объектов народного хозяйства. Только в Москве при участии военных строителей построены Государственный университет, Большой Кремлевский дворец, Дворец пионеров и школьников, Инженерно-физический институт, универмаг «Детский мир», Центральный стадион имени В. И. Ленина. Трудно переоценить созидательную роль военных строителей. Достаточно сказать, что к началу 50-х годов в строительных управлениях всех атомных объектов в общем балансе рабочей силы военные строители составляли от 50 до 93%, а в целом на стройках Министерства среднего машиностроения СССР численность военных строителей иногда достигала 200 тысяч человек»1.
Военно-медицинская служба военно-строительных частей Минсредмаша СССР состояла из войсковой медицинской службы и военных госпиталей. И в целом соответствовала организации медицинской службы Министерства обороны СССР.
Однако имелись и отличия. И заключались они в следующем. Военно-медицинскую службу возглавлял начальник медицинского отдела войсковой части 25525 в Москве, он осуществлял оперативное руководство. Однако, при Минздраве СССР существовало III Главное управление2, на которое возлагалась организация медицинского обеспечения Минсредмаша СССР, в том числе и общее руководство военно-медицинской службой воинских формирований. На местах санэпиднадзор в войсковых частях, снабжение медицинским имуществом, оказание квалифицированной, тем более – специализированной медицинской помощи осуществлялись гражданскими медицинскими учреждениями III Главного управления при МЗ СССР.
Военные госпитали организационно и штатно входили в состав медико-санитарных отделов (лечебные учреждения предприятий Минсредмаша СССР), что диктовалось вопросами снабжения медицинским имуществом, общностью выполняемой задачи и значительно облегчало решение кадровых вопросов, преемственности, этапности оказания медицинской помощи обслуживаемому контингенту.
В военно-строительных полках службу возглавлял старший врач (позже он стал именоваться начальником медицинской службы), ему подчинялись начальник полкового медицинского пункта, врач стоматолог (гражданский), врач специалист, начальник аптеки, лаборант, фельдшер (военнослужащий), медицинские сестры, санитарки. В военно-строительных отрядах численность медиков соответственно была меньше.
Количество и дислокация военных госпиталей Минсредмаша СССР в разные годы, в зависимости от решаемых задач, были различными. К восьмидесятым годам XX века существовало 8 госпиталей. Центральный госпиталь, выполнявший функции организационно-методического центра, располагался в поселке Селятино Московской области, другие госпитали – в поселке Снечкус Литовской ССР, в городах Шевченко КазССР, Навои УзССР, Томск-7, Красноярск-26, Краснокаменск Читинской области, Саянск Иркутской области.
Комплектование медицинской службы офицерами осуществлялось за счет призыва выпускников медицинских институтов. Как правило, сначала на два года, затем желающие оставались добровольно на кадровой службе. В дальнейшем для замещения должностей войсковой медицины стали прибывать офицеры, окончившие военно-медицинские факультеты медицинских институтов, в основном Томского. Специализация, усовершенствование врачебного состава проводилось в институтах усовершенствования врачей Минздрава СССР. Офицеры имели возможность обучаться в ординатуре Военно-медицинской академии. После выпуска из академии они назначались на должность начальника отделений госпиталей.
Отметим, что социально-бытовые условия офицеров медицинской службы были нормальными. Они обеспечивались благоустроенными квартирами, их жены, как правило, своевременно трудоустраивались; они могли отдыхать в домах отдыха, лечиться в отличных санаториях министерства. В городах Минсредмаша СССР была хорошо развита социальная инфраструктура, имелись свои театры, стадионы, бассейны, хорошие школы, детские сады. Можно с уверенностью заключить, что по сравнению с военными врачами Министерства обороны их служба проходила в более благоприятных условиях.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Система высшего профессионального образования СССР в свое время была признана во всем мире. Но великая держава рухнула, в новом государстве – Российской Федерации начались реформы, которые затронули и образование.
В 2003 году Российская Федерация присоединилась к Болонскому процессу (на Берлинском саммите участников Болонского процесса). Для чего это делалось?
Главная цель реформы европейского, в том числе и российского, образования – улучшить его качество, так, чтобы оно могло выиграть конкурентную борьбу с системой высшего образования США, которая пока лидирует в мире, в силу чего многие выпускники школ Европы предпочитают не родные и близкие европейские вузы, а американские.
Однако присоединение России к Болонскому процессу вовсе не означает, что мы автоматически признаем все Болонские принципы и полностью отказываемся от национальной системы образования. Из сферы реформирования выведены, в ряду других, и медицинские вузы. Нынешний министр образования РФ А. Фурсенко объяснил это тем, что подготовка медиков, инженеров, работников спецслужб ведется «моноблоком» и не может быть разделена на два уровня. То есть, система подготовки врачей, принятая в СССР, сохранилась.
Получив основательную клиническую, общемедицинскую подготовку по выбранной специальности, выпускники вузов распределялись по рабочим местам во всех областях нашей необъятной страны. Некоторые из них становились военными врачами.
Этюд первый
Исходный материал для лепки будущего военврача в нашем рассказе семнадцатилетний мальчик Амирхан3 (Амир), татарин. Вырос в глухой сибирской деревне, в начальной школе готовил уроки при свете керосиновой лампы. Родители мальчика – учителя начальной школы.
Был он вполне стандартным мальчиком, годным для подготовки из него типового специалиста с высшим образованием в СССР в шестидесятые годы XX века. Умеренно темный (представьте себе кругозор мальчика, живущего в глухой сибирской деревне лесорубов 50-х годов) и весьма умеренно образованный в средней политехнической школе. Искренно вступал в комсомол4, верил, что ЦК КПСС никогда не ошибается и всегда занят думой о благе народа.
По мнению автора, судьба его во многом типична для послевоенного поколения деревенских детей, родившихся в СССР в пятидесятые-шестидесятые годы XX столетия. Педагогический, медицинский, сельскохозяйственный институт…
Из детских воспоминаний Амира: в крохотной сельской школе (деревянная изба в одну комнату, освещенная керосиновой лампой) директором, завучем, преподавателем и пр. пр. был один единственный человек – мама. Так получилось, что программу первого класса Амир осваивал дважды, о детских садиках тогда в глухих деревнях не знали. И в школу он ходил с мамой с шести лет.
В школе мама его усаживала за первую парту.
Таким образом, к семи годам Амир уже окончил первый класс, умел свободно читать (насчет письма память не сохранила ничего). Затем повторил программу первого класса уже на законном основании. Достаточно сказать, что в семилетнем возрасте он прочитал книгу Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» на татарском языке. Эта книга оказала на его судьбу сильнейшее воздействие. Навсегда он полюбил авиацию. Состояние здоровья, однако, не позволило ему через 11 лет, когда он закончил школу, осуществить мечту и стать пилотом. Он стал хирургом.
Мама одна вела уроки сразу в 4-х классах – от 1-го до 4-го. Ученики делились на классы по партам и рядам. А всего их было полтора десятка.
Деревушка, где они жили, была крохотная, 25—30 домов, и стояла на пологом юго-западном берегу сибирской реки Иртыш. За деревней вдоль берега росли ивы в три обхвата, под ивами раскинулись лужайки с зеленой, мягкой травой. Сколько счастливых часов провел здесь Амир со своими дружками! В окружающих болотистых лесах обильно произрастал дикий лук – по-татарски юа. Его с горчинкой вкус и сейчас жив в памяти Амира, военного хирурга в отставке.
Ранней весной начинают оттаивать островки земли на высоком берегу Иртыша. Показывается прошлогодняя жухлая трава, а уже через несколько дней робко пробивается первая зеленая травка… Игра «попа на кон» требует от мальчишек быстрого бега. Скидываются сапоги, хоть земля еще и мерзлая. Но им все нипочем, как гуси, поджимают то одну, то другую ногу, а игра идет. Гонят попа на другой конец села по берегу, и когда битой промахивается последний игрок, стая пацанов несется к исходному кругу. Кто прибежит последним, тот ставит попа в круг, остальные по очереди броском биты выбивают попа из круга. Новая игра…
Врач военно-строительного полка, расположившегося в диких степях Забайкалья, лейтенант Амир стоял у окна в своем служебном кабинете, прижавшись лбом к холодному стеклу. Из окна открывался унылый вид на сопку, покрытую пожелтевшей травой с островками снега, и на серый бетонный забор. Несколько дней назад, зацепившись ремнем за кусок арматуры забора, повис на нем пьяный военный строитель. Повис и замерз, никем не замеченный ночью. Мороз стоял тогда под тридцать градусов, тело погибшего было похоже на большой кусок льда.
Воспоминания об играх детства и о недавних событиях прервал громкий стук в дверь… Лейтенант оторвал лоб от оконного стекла и крикнул:
– Войдите!
Посыльный из штаба:
– Товарищ лейтенант, вас вызывает командир полка!
С этой фразы очень часто начинается служебный день бесчисленного множества офицеров Советской Армии. Нахлобучив шапку, лейтенант рысцой пробежался до штаба, находившегося в соседнем подъезде блочной пятиэтажной казармы.
В коридоре его за рукав задержал начальник штаба подполковник Похмелкин, дыхнул термоядерным перегаром:
– Доктор, куда несешься, аки с перепугу? Зайди ко мне!
– Не могу, Иван Михайлович, командир вызывает. Можно, зайду после?
– Иди!
Однако этому малозначительному событию предшествовали годы…
Год 1964.
После окончания восьмилетки в поселке лесорубов на правобережье Иртыша Амир подал документы в среднюю школу в районном центре.
Первая сентябрьская линейка в новой школе. Наряду с девятым классом в строю и десятиклассники, которые будут обучаться до 11-го класса. Он глянул на соседей десятиклассников. И сразу увидел ее… В строю стояла поразительно стройная, рыженькая девочка с челочкой, ниспадающей на лоб, усыпанный веснушками. Белый школьный фартук, синее платье необычайно ей шли. Аккуратный носик, четкие брови, ямочка на щеке. Незнакомка запала в его сердце. Вскоре выяснилось, что зовут ее Светой, Светланой.
В райцентре была детская спортивная школа, располагавшаяся в здании некогда разоренной церкви. Чего только не вытворяла советская власть! Иногда он думает о проклятиях. Может, и за это он проклят, – что занимался спортивной гимнастикой в церкви. Как знать! Может быть, неспроста его призвали в армию и отправили служить на урановые рудники в город Красноуранск. Много лет спустя там же оказался и Ходорковский. Почти сослуживец…
Света тоже занималась спортивной гимнастикой, с семи лет. Мальчики приходили к концу тренировок девочек. Известно, что спортивная гимнастика создает самую красивую фигуру. Такой уж это вид спорта. Смерть парням от таких девочек!
На школьном вечере Амир, наконец, осмелился и подошел к ней. Она несмело улыбнулась, подала руку с жесткой ладонью гимнастки. Веснушки на носу стали явственнее, девушка слегка побледнела. Бледнел ли Амир – сие ему осталось неизвестным. Танец. Провожание. Жила Света в подгорной части города, возле базара. Древняя история, как это бывает у всех, в 17 неполных лет. Всё ново и свежо, и всё по-живому.
Незаметно прошел 1964—1965 учебный год. Построили новую школу – №2. Его класс перевели туда, а Светин класс остался в старой школе.
Они встречались, гуляли. Потом Света неумело чмокала его в щеку и убегала к себе в подгорье, смешно, по-девчоночьи разбрасывая голени. Он стоял, смотрел ей вслед и запоминал запах ее духов (только спустя 40 лет узнал случайно, что это запах жасмина). Есть наука о запахах, ферромонах. Биология утверждает, что сближение людей происходит на основании запахов.
Всегда запах таких духов, где бы он его не улавливал – в троллейбусе, при встрече случайной прохожей, да где угодно, ему напоминал про эту девочку.
Год 1966
Амир чувствовал себя отлично. После окончания средней школы временно работал в пионерском лагере физруком. Работа была несложной: утром физзарядка с пионерами, потом в течение дня спортивные игры на свежем воздухе. Вечерами педагогический персонал устраивал посиделки у костра, чудили по-всякому. Например, сшивали штанины спящим парням, красили сажей лицо задремавшим коллегам, и прочее в том же духе.
Но все хорошее, как известно, имеет обыкновение быстро заканчиваться. Так случилось и теперь. В лагере неожиданно появились родители Амира.
Мама и папа пришли по таежной дороге, хорошо знакомой Амиру, он по ней много раз ходил, ездил на велосипеде. Дорога недлинная, около четырех километров. Если идти от отчего дома, дорога ведет сначала через луга, невысокий сосняк, затем справа – большое Белое болото, потом тайга. Следом начинается небольшой подъем протяженностью не более километра, песчаная почва, легко шагать, ехать на велосипеде. На вершине подъема просека, тут нужно свернуть направо и идти по просеке, лесной дорогой. Примерно через 2—3 километра начинается малозаметный спуск, и вот он, пионерлагерь.
Амир догадывался, почему вдруг родители появились в лагере. И догадка сразу подтвердилась:
– Сынок, что же ты ни о чем не думаешь? Ведь давно пора подавать документы в институт. Уже 20 июля.
– Да, мама. Сейчас же увольняюсь и еду поступать.
Покормил родителей обедом. Увольнение заняло немного времени. Жалованье позже получит мама.
Жара, июль… Известный в прииртышье теплоход «Лермонтов» причалил в речном порту областного центра. В тополях весело чирикали воробьи, яркое солнце слепило. Пахло разогретым асфальтом, низко пролетел Ту-104, заходивший на посадку.
Выпил удивительно сладкую газировку из автомата возле кинотеатра «Пионер». Нашел институт.
Приемная комиссия находилась в «телевизоре» главного корпуса. Так студенты медицинского института называли просторную проходную комнату на втором этаже. На канцелярских столах увидел таблички: «лечфак», «педфак», «санфак», «стомфак». Амира смущало название педфак. Немного поразмыслив, он решил, что на этом факультете готовят педагогов для медучилищ.
Позднее узнал, что оно обозначало педиатрический факультет. Деревня…
Подошел к столу с табличкой «лечфак». Хотя и не сомневался, всё-таки спросил у девушки, сидящей за столиком:
– Здесь учат на врачей, которые будут работать в больнице?
– Да, здесь.
Амир хотел стать онкологом.
Вступительные экзамены сдал хорошо и был зачислен на первый курс лечебно-профилактического факультета.
Первого сентября студентов отправили на уборку урожая (ума не приложу: кто же сейчас убирает урожай, неужели опять студентов посылают?). Группа первокурсников попала в село на юге области. Мальчиков разместили в вагончике, в стенах которого были сантиметровые щели.
На другое утро распределяли по работам. На тракторе «Беларусь» подъехал колхозник. Он сошел на землю, слегка потянулся, подошел к студентам, тесной группкой стоявшим у правления колхоза. О чем-то пошептался с местным начальником, потом обернулся к студентам:
– Ребята, кто из деревни?
– Я, – ответил Амир.
– Пойдем, будешь работать со мной!
Амир забрался в кабину трактора. Они проехали на другой конец села, прицепили кукурузоуборочный комбайн. Почти сразу за селом открывалось бесконечное кукурузное поле. Так Амир начал учиться на врача.
Селянин оказался знатным механизатором, как позже узнал Амир, по результатам уборочной даже претендовал на орден.
Уборочная страда тянулась 18 дней. Вагончик, где спали студиозы, был на другом от дома тракториста конце деревни, да и завтракали они поздновато (шефу-трактористу приходилось дожидаться его возле столовой). Поэтому напарник переселил Амира к себе домой. Пришлось спать на широкой русской печке. От тепла, которое буквально проникало в тело, уставший после длинного рабочего уборочного дня Амир, как правило, засыпал мгновенно, едва забравшись на печку и уложив голову на подушку. Завтракал и ужинал вместе с хозяевами, жена тракториста кормила их тремя блюдами, пили парное молоко, которое Амир обожал. Каждый вечер мылись в бане. К концу уборочной рабочие брюки Амира пропитались кукурузным сладким соком и свободно стояли на полу. Денег он получил значительно больше своих товарищей. Да к тому же шеф-тракторист на прощание дал ему тяжелый пакет с продуктами (питайся студент!): домашняя колбаса, сало, пирожки с мясом и капустой…
Занятия на факультете Амиру нравились.
Даже при первом посещении анатомического театра никаких переживаний у него не было. Деревенские парнишки не испытывали страхов при виде костей, останков человека или трупных препаратов с резким запахом формалина.
Первое, что студент начинает изучать в курсе нормальной анатомии человека – это позвонок, vertebra на латыни.
Ехал Амир в троллейбусе на зачет по анатомии позвоночника и твердил про себя: vertebra, vertebra, vertebra. Незаметно стал говорить вслух. Пассажир, сидевший рядом, остановил это увлекательное занятие словами:
– Ты что, парень, бормочешь?..
Изучение анатомии человека напоминает процесс заучивания таблицы умножения. Так же учить все нужно наизусть: термины, названия костей, суставов, мышц, нервов, сосудов и органов.
Первый курс запомнился обилием информации и постоянным заучиванием целых страниц, глав различных учебников, практически наизусть. Параллельно с немецким языком учили латынь. Физика, несколько курсов химии, препаровка трупа человека в анатомке. Амиру нравилась нормальная физиология человека, он узнал, как работают органы и системы здорового организма. Изучение биологии открыло ему глаза на мир микроорганизмов, беспозвоночных и всего прочего, что приводит к тем или иным болезням людей. Было очень интересно и трудно. Времени свободного совсем не было. Учеба и учеба.
Первый курс он одолел с некоторым трудом: сказались изъяны школьного (особенно восьмилетнего) образования. Очень было трудно с немецким языком. Ведь фактически изучать язык ему пришлось только в 9—10 классах. А ребята в студенческой группе уже свободно читали, даже знали грамматику. Амира выручила одноклассница, учившаяся на факультете иностранных языков пединститута. Перевод текстов выполняла она, он механически переписывал и заучивал. Было…
Жил он у своей бабушки по отцовской линии, у нее была комната в коммунальной трехкомнатной квартире. Клопы там падали с потолка, яко пикирующие бомбардировщики.
На втором курсе по протекции двоюродной сестры дали место в общежитии для старшекурсников. Амира вселили в комнату, где проживали два четверокурсника и один студент с пятого курса. Все с лечебного факультета. Жилье получилось интернациональное. Прохор пятикурсник, Евгений четверокурсник – ханты; Яр, четверокурсник – ненец. Жили дружно.
В январе навалились морозы под -40. И слева от окна, под потолком, вдруг обнаружилась вертикальная трещина в стене, по шву в кирпичной кладке (общежитие было новое, первый год находившееся в эксплуатации). Как-то проснулись утром: холодно, снежинки падают на одеяло. Все съежились в постели. Никто не хочет вставать. Было воскресенье, а воскресенье для студента отсыпной день, по принципу «лучше переспать, чем недоесть».
Было уже около одиннадцати часов, когда Амир, как самый молодой, встал. Нашел газету, нож и стал затыкать щель в стене. Ханты и ненец немедленно проснулись. Яр и говорит:
– Не затыкай, не затыкай.
– Почему?
– Пусть так будет. Хорошо, как дома!
Перед сном с юношеской горячностью спорили о различных вещах. Яр утверждал, например, что он помнит, как родился.
Затем выслушивали радиопередачу «После полуночи», и крепко засыпали.
С зимних каникул кто-то из ненцев привез несколько мешков мороженой оленины. Им тоже достался большой кусок мяса, хватило на целый месяц. Вначале северяне ели оленину сырой. Нарежут кусками, посолят (немножко) и уминают с хлебом. Происходило все это обычно уже вечером, практически перед сном. Занятия заканчиваются к 17—18 часам, медики учатся долго. Мороз. Еле живые приходили в общагу. Отойдут от мороза ноги, руки, приступают к мясу. Так вот, Амир заметил интересную особенность той еды. Скушаешь мяса граммов 300—400, выпьешь чаю, и такой сон наваливается, что засыпаешь еще за столом, только бы добраться до своей койки и упасть навзничь. Это наркоз…