Два дня на даче

– Кирилл, небось, ворует по-крупному, – сказал Ленка задумчиво.

– Не знаю, свечку не держал, но в последнее время они хорошо стали жить. Дачу строят, говорят в кредит.

– Так мы и поверили. Денис, налей мне винца, – протянув пустой бокал, попросила Ленка. Она потянулась на своем шезлонге и перевернулась на живот. И сзади ее фигура была почти безупречна. Ленка закинула руки за спину и начала развязывать вязочки на купальнике, чтобы не осталось белых следов.

– Ты так долго будешь возиться, – глядя на ее мучения, сказал вернувшийся с бокалом Денис. – Давай я развяжу.

– Тогда дай мне вина.

– На, держи, – он протянул ей бокал с вином, а сам, присев рядом на корточки, начал развязывать тесемки. – Ты как их завязывала, вообще?

– А, черт их знает, я давно уже его не надевала, не понимаю от чего он так завязался.

Я в это время посмотрел на Наташку, она с некоторой ревностью, это было видно по лицу, следила за возней супругов. Серега тоже смотрел на Дениса с Ленкой, а Маша взглядом мне показывала на Наташку, как бы говоря: "смотри, смотри, а эта-то как разволновалась". Сцену прервал автомобильный гудок за воротами.

– О, Петровы приехали, – подняв вверх указательный палец, с облегчением сказал Серега, и пошел открывать ворота.

Развязав, наконец, тесемки купальника, Денис поднялся и спросил меня: – А у тебя  как дела, Вова?

– Хреново, как у большинства сейчас. Заказов почти нет, рекламировать нечего, сам знаешь, импорт подорожал сильно из-за падения рубля, никто ничего не покупает. Тоска. Крупняк западный, которой у меня был, все контракты свернул и отвалил из нашей богоспасаемый державы. Живу на старых запасах. Пока вот думаю, где можно деньгу поднять. Есть одна тема не очень законная, но очень денежная, вот ее я сейчас разрабатываю. Распространяться особо не хочу, скажу только, что это связано с нефтянкой, гешефт должен быть не плохой.

– Сейчас везде плохо дальше трех метров от Трубы, – Денис, отхлебнув вина, посмотрел сначала на жену, затем на Наташку.

– Это что значит, переведи, – попросил я.

– Это значит, что конторам, которые находятся дальше трех звеньев в пищевой цепочке от нефтяной или газовой трубы, сегодня не прожить. Все деньги закольцовываются в пределах этих трех звеньев. Люди не любят делиться ничем, кроме своих неприятностей, тем более деньгами.

– Похоже на правду. Те, кто когда-то производил, теперь уже сдохли, остались лишь перепродавцы, но и у этих денег мало. Сколько бы я не разговаривал, не уговаривал, народ не хочет тратить деньги на рекламу. Все сидят в режиме жёсткой экономии.

– Естественно, Вова, какая нахрен реклама, когда простой народ покупает по принципу: низкая цена, плевать на качество. Бизнес В2В держится только на личных связях и входит в цепочку из этих трех звеньев. Реклама – двигатель торговли в рыночных условиях, а у нас этого рынка никогда и не было. Конкуренция существует только за кресла чиновников, которые распределяют деньги в этом государстве, больше конкуренции у нас нигде нет.