Владение

Петрова глубоко вздохнула.

Даже если не веришь в потустороннее, – а она-то верит, можно просто дать себе отрицательную установку, и потом вздрагивать от любого щелчка в квартире. Так работает симорон – человек программирует себя. Наташа прекрасно ориентировалась в вопросах психологии. Так что пользовалась ритуалами Симорона сама и вместе с подругами. Это была лишь игра – провести смешные процедуры, искренне посмеяться, расслабить нервную систему. Но одно дело – надеть на руки тапки и вползать в квартиру, надеясь, что сейчас не откроется дверь на площадке, и никто из соседей не начнёт смеяться над тем, что видит, и совсем другое сказать вслух: я требую к себе демонов из ада.

Наташа взяла скомканный листок и уверенно выбросила в мусорное ведро.

Да, она давно одна. Да, стала не способна на отношения с мужчинами, да, у неё проблемы. И пора обратиться к психотерапевту. Но это не повод окончательно тронуться умом и начать звать себе демонов любовников.

– Нет, – вслух сказала Петрова, чтобы закрыть гештальт. – Я отзываю заявление.

Она ещё покурила на балконе, умылась и почистила зубы, переоделась в ночную сорочку, и, наконец, улеглась на матрасе на полу. От количества выпитого алкоголя голова поплыла, и за закрытыми веками пространство наклонилось. Словно комната уже не была частью дома, а стала просто бетонным кубиком в безграничном, но светлом и сверкающем космосе. И этот кубик качало, будто на волнах.

Издалека, с необозримых границ вселенной тянулись к Земле золотые полосы. Словно мчались тысячи метеоритов, ведя за собой сверкающие шлейфы. Наташина комната-кубик наклонилась на невидимых волнах ещё сильнее, когда этот поток накрыл её. В окне, смотрящем в космос, было видно, что золотые шлейфы – полые, словно прозрачные трубы. И там, внутри них… есть что-то ещё.

Но Наташа не смогла рассмотреть. Не успела. Огромная белая рука, увенчанная короной жемчужных ногтей, вышла из пустоты космоса и взяла комнату-кубик. Изящные пальцы пролезли в окно и дверь, и остановили качание маленького домика. Голова Наташи перестала кружиться. И она наконец заснула.

***

Встали днём. Предусмотрительно оставленная в запас шестая бутылка шампанского пригодилась для спасения жизни умирающих с похмелья. Петрова откачала подруг и себя с помощью ледяного напитка и горячего супчика, и отправила девчонок по домам на такси.

А сама завалилась спать ещё часов до четырёх вечера. Впереди три выходных. Двенадцатое декабря выпало на понедельник. Пили вечер с пятницы на субботу. Так что сегодня первый день мини отпуска. Наташа ничего не делала и лежала перед телевизором до позднего вечера.

Новости подпортили лениво-счастливое настроение. Опять про маньяка.

– Твою ж мать, я думала все мудаки остались в девяностых, – выругалась Петрова, глядя в экран.

Информацию давали осторожно. Говорили, что убитые женщины были найдены возле мусорных баков в разных районах города. Тела были в мешках. Не говорили что расчленены, но Наташа поняла. Целые тела в пакете заметили бы быстрее, а говорили, что обнаружили случайно. То есть мешок был не большим и не имел формы тела человека. А значит, труп был в нём по частям.

Петрова переключила канал. Не хотела впасть в ужас. Действительно, в последние годы маньяки стали чем-то вроде пережитка прошлого. Или устрашающими персонажами фильмов. А в нынешнем времени, их не должно быть. Но новостные передачи утверждали обратное.

Наташа сходила в душ и снова завалилась в постель. День с похмелья – это день тишины и сна.

За окном стемнело рано. Петрова оставила гореть ночник, убавила звук телевизора и задремала. Почему-то вспомнился её сон. Квартира-кубик в космосе, золотые трубы, летящие к Земле, и рука, остановившая качание. Смешной сон… и жуткий. Наташа внезапно осознала это. Почему-то вчера страшно не было, а сейчас…

Она вздрогнула, открывая глаза. Что-то щёлкнуло. Но как-то… не так.

Наташа села на кровати. Оглядела комнату, пытаясь понять, что её разбудило. Кажется, ничего не изменилось. Приглушённый свет, тишина. Блики от экрана телевизора играли на гладких поверхностях кухонных шкафчиков и в зеркалах.

Но всё-таки, это странный щелчок. Словно рядом…

Петрова сглотнула. Да, рядом с ухом щёлкнули пальцами. Громко. Как будто… для того, чтобы разбудить.

Наташа медленно встала. Понятно, что показалось, приснилось. Что ещё может быть? Но менее жутко от этого не стало.

Петрова глубоко вздохнула, заставила себя выбросить странный щелчок из головы, и пошла в туалет. Пошла… бы. Шага два сделала от дивана. Боковым зрением взглянула на телевизор, но не увидела его, потому что… на диване кто-то сидел, загораживая экран и полкомнаты.

Наташа отскочила, снесла столик, ударилась о дверцу шкафа, и замерла, прижавшись к ней и глядя перед собой. Но уже никого и ничего. Светил экран телевизора, шёл какой-то фильм, и на постели никого не было.

– Та-а-ак, – Петрова глубоко вздохнула, – так, всё нормально. Мерещится. Боковым зрением всегда что-то мерещится. Норма.

И побежала в туалет. Бегом. Глядя только вперёд. Успела включить везде свет. В комнате, в коридоре. Она вышла через минуту, собираясь также пробежать до дивана, лечь, завернуться в одеяло и спрятаться под ним. В детстве всегда помогал такой манёвр. Но, уже сделав шаги, замерла.

Страх, пока страх, ещё не ужас, но столь же не приятный и удушающий, схватил грудь. Свет в комнате не горел. А когда она уходила – было светло. Наташа стояла на пороге, глядя на свой диван, примятую постель. Смотрела на телевизор и лампу-ночник. Они работали. Но свет не горел.

– Может, лампочка? – спросила Петрова сама себя дрожащим голосом. – Сгорела. Вот просто так. Взяла и сгорела. Надо проверить.

Наташа уверенно шагнула в комнату, протянула руку к выключателю, чтобы пощёлкать. И от внезапного треска отпрыгнула от него.

У Петровой была слишком маленькая квартира, чтобы делать резкие движения без ущерба для здоровья. Так что она встретила спиной стенку, больно ударилась затылком.

Треск мягко рассеялся в тишине комнаты. И этот звук точно не имел ничего общего с треском электричества. Это похоже на…

Страх сдавливал горло Наташи всё крепче. Это похоже на треск погремушки на змеином хвосте. Такой характерный.

Мягко погас экран телевизора, сам по себе. Медленно, медленно, чуть мерцая, будто от падения напряжения в сети, потух свет в коридоре, в ванной…

Петрова стояла неподвижно, глядя перед собой.

Тело онемело. Казалось, всё в нём замерло. Сердце и каждый орган заледенели. И только в животе будто разгоралось пламя, больно обжигая внутри.

Перед Наташей, на противоположной стене, горел ночник. Один огонёк в тёмном пространстве комнаты, в которой… есть кто-то ещё.

Петрова поняла это. Почувствовала взгляд, направленный прямо на неё. И страх, сжимавший грудь, словно раздавил.

Наташа отчаянно открывала рот, но воздух не шёл. Грудь не поднималась, и тупая боль растекалась в ней. А шею резало что-то острое, при этом сжимая. И внезапно по ночной сорочке потекла тонкая капля крови.

Петрова наконец поняла, что это не страх.

Страх был в её голове, он придавил мысли, и казалось, втыкал в тело острые иглы, от чего пальцы и руки дёргались в мелких судорогах, а это…

Это удушение! Она не дышит, потому что кто-то действительно сдавливает её грудь и шею!

Что-то лопнуло в голове, и кровь хлынула из носа, потекла на губы Наташи, но она не заметила этого. Ужас уничтожал сознание, лишая способности осознавать происходящее.

Но странно чётко прозвучал внутренний Наташин Голос, так не похожий на привычный её.

– Ты же позвала, – сказал он.

– Нет, нет, – Петрова шептала беззвучно, но отчаянно. – Нет…

– Уже не хочешь? – Голос был насмешлив. – Ты же сказала: ко мне, мальчики. Ну вот, они пришли.

– Прости, прости, – шептала Наташа, – не надо… пусть уйдут…

Удушение чуть ослабло, она смогла сглотнуть слюну и зарыдала. Слезы потекли по щекам.

– Нет, теперь они точно не уйдут, – внутренний Голос не выразил жалости. – Ты им нравишься.

Змеиный треск раздался прямо в ушах Наташи. И её ноги внезапно схватило что-то горячее и влажное. Будто бёдра обдали кипятком, и сжали толстыми горячими канатами.

Петрова взвыла сжатым горлом. Дрожь колотила её от затылка до пяток, и в этой судороге ужаса, она билась головой, спиной, и локтями о стенку, кричала, пыталась вырваться. И чем дольше пыталась, тем сильнее и больнее обо что-то резалась. Кровь капала на пол.

А перед глазами появлялась фигура… Человеческая. Серая. Сияющая. Демон был высок. Голова Наташи находилась на уровне его груди. Он сжимал женщину своими огромными пальцами. Один коготь упирался ей в лоб, второй, – загнутый и острый, держал её за шею, словно рыбку на крючке, и ещё три уткнулись в плечо и грудь.

Мечущаяся по стенке Петрова, видела мощные мышцы его голого живота и ног, пронизанные горящими красно-жёлтыми сосудами, и огромный, пульсирующий орган. В раскрытую дырочку на его головке мог бы войти кулак Наташи. И оттуда на её грудь капала блестящая прозрачная жидкость.

А внизу, на полу, что-то извивалось…

Между ног Петровой, схваченных горячими канатами, был кто-то ещё. Густая жидкость текла по её клитору и половым губам, причиняя обжигающую боль, но вместе с ней и возбуждение, которое Наташа пока не осознавала за ужасом. Но оно уже было.

Что-то ласкало её, пока она металась, пытаясь вырваться, и резалась всем телом об когти демона. И постепенно это ощущение начало пробиваться сквозь истерику.

Наташа различила на полу огромных чёрных мускулистых змей. Скрученные витки их тел поднимались до её пояса, и заполняли всё пространство до кухни.

Петрова хрипло выла, обдирая горло, и постепенно понимая, что то, что кажется тремя змеями – это одно целое. Между ней и демоном, державшим её у стены, поднялись на трёх хвостах голова и торс человека. Длинные мокрые волосы в блестящей слизи, как и он весь, приклеились к его телу сине-чёрной окраски. Человеческой половиной он был меньше первого, но его длинные рельефные мышцы, явно не были слабее, и там где торс сходился с мускулистыми хвостами в чёрной чешуе, стояли три мощных члена с крупными головками.

Наташа не понимала половину того что видит из-за метаний, но силы заканчивались. И, тяжело хрипя, она сдавалась. Чувствовала, что сознание перестаёт существовать. Она не теряла его, она оставалась с демонами, но разум словно распадался на куски от ужаса.

Петрова смотрела в лицо Змея. У него был огромный рот – от середины одной щеки до середины другой. Острые зубы виднелись за тёмными губами, по которым текла горячая слюна. От прозрачной жидкости поднимался пар.

Наташа застонала, поняв – тот кипяток на её ногах… Это его слюна. Змей ласкал её всё это время. Он внезапно открыл рот, и его язык, – длинный, чёрный… выполз из него, как живой.

Петрова завопила, а язык Змея, извиваясь, двинулся по его шее вниз, и переполз на Наташу. Раздвоился, коснувшись её, и как две змеи, обернулся кольцами вокруг её груди, крепко стискивая каждую.

Наташа стонала и кричала, хрипела. Один звук перетекал в другой, одно ощущение разрывало другое. Острые кончики языков Змея, покрытые его слюной, тыкались в напряжённые возбуждённые соски, пытаясь влезть в их совсем маленькие дырочки. И каждое касание отзывалось в животе Наташи, в спине, в стенках влагалища, в матке, в каждой клетке тела…

Серый светящийся демон наклонился к её лицу. Большие губы приоткрылись, обнажая зубы, и выпуская длинный толстый язык округлой формы с головкой на кончике.

– Открой ротик, Наташа, – прошептал внутренний Голос. – Он хочет тебя поцеловать.

Рот Наташи и так был открыт, Голос просто смеялся. Она судорожно хватала воздух между криками, и перестала, потому что язык демона вошёл в её рот до глотки. Он был большой, жёсткий, давящий. Вжимался, не оставляя и просвета для дыхания, и медленно двигался вперёд и назад.

А вместе с его движением, в животе Наташи разгорался настоящий шар возбуждения. Он пульсировал, раскатывая щекочущие, мучительно-сладкие спазмы по всему телу… И Петрова почувствовала, как мышцы её матки и влагалища начали сокращаться сами по себе.

Язык серого демона скользил глубоко в рот Наташи, потом выходил до самого кончика, останавливаясь головкой на губах, и снова нырял до глотки. Языки Змея прорвались через дырочки сосков внутрь груди, и теперь извивались, причиняя боль и удовольствие, вызывая каждым своим движением горячие ответные волны в теле Наташи. Демон наполнял её грудь слюной, и она раздувалась и тяжелела.

Жуткие и безумно возбуждающие ощущения слились в одно. Наташа двигалась всем телом, качала бёдрами, следуя за бешеными волнами возбуждения, просто разрывающими её. Она хотела выпустить их, хотела кончить. Сосала язык демона, глубоко вбирала его в рот, задыхалась и продолжала…

Пока шар возбуждения не взорвался внутри, пройдя взрывной волной через матку и влагалище до пальцев ног в одну сторону, и через грудь до затылка в другую.

Наташа выла, извивалась, принимая совершенно адский оргазм, и глотала что-то густое и сладкое. Язык демона пульсировал в её глотке. Он словно кончил слюной, залив её рот.

Посмаковав ещё мгновения, демон резко вынул язык и отпустил Наташу. Убрал руку от её шеи. Петрова не рухнула на пол, потому что её держали кольца тела Змея. То, что она приняла за горячие канаты, было длинными концами его хвостов. И сейчас они бережно уложили её на пол, и сползли в сторону.

Наташа лежала ещё несколько минут, не открывая глаз. Оргазм был такой мощный, что на какое-то время убил даже ужас от происходящего. Но тот начал снова проступать. И девушка наконец зашевелилась, с трудом встала на четвереньки.

Они смотрели на неё. Оба демона. Они никуда не ушли. Ей просто… дали несколько минут отдыха. Петрова, сквозь слёзную дымку в глазах, видела, что серый демон сел на пол и, наклонив голову, разглядывает её. Слышала, как Змей скользит на потолок, и располагает там свои хвосты. Они никуда не собираются! Они остаются здесь!

Наташа поползла в прихожую, глядя в рисунок линолеума на полу.

– Петрова, ты куда? – насмешливо спросил внутренний Голос.

Да, окно было ближе, и в задавленном ужасом мозге билась мысль об этом – окно ближе, всего пара метров…

Но Наташа ещё осознавала, что погибнет, если бросится с девятого этажа. А она не хочет умирать! Несмотря на весь этот кошмар, не хочет! Поэтому ползла в прихожую, оставляя кровавый след. Здесь поднялась с четверенек, схватила куртку и сапоги, ключи от машины, и вынеслась из квартиры, как метеор.

Бежала по лестнице, чтобы не ждать лифта, под неистовый хохот внутреннего Голоса:

– Ну, ты что? Думаешь, можно убежать от демонов? Петрова, вернись, пока они отдыхают. Сейчас они захотят ещё любви и достанут тебя из-под земли. Они же просто отпустили тебя отдохнуть. Змей ещё не кончил, его очередь.

– Заткнись, заткнись, заткнись! – выкрикнула Наташа, добежав до первого этажа.

Она толкнула дверь, выскочила на улицу. Не замечая холода, не замечая ничего.

– Петрова, – Голос перестал ржать, – я серьёзно. Вернись. Они ведь сейчас придут за тобой.

Наташа бежала к машине, ещё не зная куда уехать.

– К подругам нельзя, – вещал Голос, – к родителям тоже, даже в церковь нельзя. Петрова, вернись!

– Почему? – прошептала та, добежав до машины.

– Потому что они не разрешали тебе уходить! – взревел Голос.

Так мощно, что Наташу схватила судорога, будто от удара током.

Она выронила ключи, нырнула их поднять, встала голыми коленками на снег, шарила в нём руками, но… не находила.

– Боже, боже, боже… – ужас нарастал стремительно и Петрову больно била крупная дрожь. Она едва могла управлять руками. Их словно дёргало в разные стороны.

На парковку подъехала машина. Остановилась возле своего места. Вышел сосед из Наташиного подъезда. Он, конечно, увидел женщину на коленях, копающую руками снег, и решил подойти.

– Что у вас случилось? – спросил он.

Петрова не заметила машину, так что, услышав голос над собой, вскочила, отпрыгивая назад.

– Спокойно, спокойно, – мужчина засмеялся было, но рассмотрев Наташу, замер.

Под курткой на ней ничего не было. Но не только голое тело женщины заставило замереть. Из крупных парезов, оставленных когтями, стекала кровь, соски взбухли и кровили. Из них до сих пор вытекала сверкающая слюна Змея. На ногах остались синяки – огромные длинные кроваво-синие полосы от сдавливания хвостами.

Мужчина наконец сообразил:

– Господи, что с вами случилось? Давайте скорую вызовем. Вам помощь нужна…

Но девушку перед ним буквально передёрнуло. По её плечам прошла судорога. Это была реакция Наташи на вопль внутреннего Голоса:

– Наташа, немедленно домой! У тебя три секунды, чтобы пойти к подъезду…

– А то что? – в ужасе прошептала Петрова.

Мужчина не понял её слов, уже вытащил из кармана телефон, намереваясь звонить. Но… не успел.

Наташа замерла, видя, как позади человека темнеет пространство, и словно стягивается в себя, формируя знакомую по очертаниям тень. Но ещё мгновение, и он… вышел из тьмы, освещая собой пространство. Вышел сюда, в реальность! Серый светящийся демон схватил мужчину за плечо, одним рывком поднимая его в воздух метра на три, и с размаха ударил о крышу соседней машины.

Петрова не кричала. Звук замер в горле, замерло сердце, замерла кровь.

Кричал мужчина. Жутким воплем боли и страха, непонимания. А серый монстр держал его обеими руками и скручивал торс в одном направлении, а ноги в другом, буквально разламывая на половину… Кровь брызгала из трескающейся кожи, изо рта, вместе с жутким хрипящим воплем.

– Стой… отпусти его, – по дрожащим ногам Наташи потекли тёплые струйки мочи. – Я иду… я иду домой.

Она заикалась, но сделала шаг. И демон отпустил мужчину. Тот рухнул в снег. И молчал. Потерял сознание. Или умер. Наташа не знала.

Фигура демона рассеялась, но он никуда не ушёл. Петрова чувствовала, что он по-прежнему здесь, напротив неё. Лишь не в её мире, а где-то рядом, в каком-то соседнем измерении.

Наташа переступила через мужчину, пошла по окровавленному снегу. Миновала парковку, крыльцо, вошла в здание, вызвала лифт.

Серый демон стоял за её спиной. Петрова смотрела на него, сильно скосив глаза назад. В толстых сосудах его мощного тела вспыхивало золотое свечение. Оно текло. Его кровь, словно густое пламя, наполняло его вены. И дыхание было горячим. Поток тёплого воздуха струился по холодной, замёрзшей спине Наташи.

– Больше не убегай, – произнёс внутренний Голос. – И не уходи без разрешения. Он найдёт тебя везде. Ты поняла?

– Да, – прошептала Петрова. – Мужчина мёртв?

– Нет. Но следующий будет мёртв, если не будешь слушаться.

– Надо… вызвать скорую.

– Сейчас вызовут, – резко ответил Голос. – Его вопли слышал весь дом.

Лифт приехал, Наташа вошла в него, поднялась на девятый этаж, и пошла в квартиру. Дверь открылась ей навстречу. Петрова вошла, повесила куртку, сняла сапоги. И ещё мгновения стояла.

Острый коготь прошёл кончиком между её ягодиц. Наташа замерла, тяжело дыша. Кончик когтя мягко вошёл в анус, и двинулся вверх, заставив женщину встать на цыпочки. Демон словно насадил её на крючок и вот так повёл в комнату.

Треск змеиных хвостов совсем не испугал Наташу. Змей нежный. Он ласкает. Он не причинит боли. Петрова стояла посередине комнаты, голая. Ночник освещал тусклым сиянием всё помещение, лишь в углах оставалась тонкая тьма.

Ноги Наташи обхватили горячие влажные змеиные хвосты, и грудь демона с острыми твёрдыми сосками, коснулась её сзади. Её словно обнял человек. Ладони с длинными пальцами заскользили по её холодным бёдрам, согревая. Ягодицы раздвинул его большой язык. Наташа почувствовала, как Змей убрал от неё руку серого демона. Коготь мешал ему. И когда тот вынул его, язык Змея мягко вошёл в анус Наташи. Возбуждение снова вспыхнуло в её животе щекочущим, болезненно-сладким спазмом, а язык Змея легко заскользил внутрь. И он не выводил его назад. Наташе казалось, что в неё вползает горячая толстая змея. Она стонала, дрожа.

Змей внезапно взял её руки и крепко сжал запястья. Дал ей опору. Ведь она стояла, широко расставив ноги, и они подкашивались. Язык демона заскользил вперёд и назад, вызывая новые спазмы возбуждения, а он сам кусал своими острыми зубами ягодицы Наташи. Его горячая слюна текла, будто вода из крана, и почему-то пенилась. От всех ощущений, от огромного языка, быстро скользящего глубоко в живот через анус, от пузырьков пены, нежно покалывающих внутри, Наташа стонала, сама двигаясь навстречу демону. Он внезапно вытащил язык и поднялся, и Петрова захлебнулась собственной слюной, встречая огромную головку одного из его членов. Он весь, вошёл так же быстро и легко. Но был толще и твёрже, и вызвал настоящие оргазмические судороги.

Змей внезапно поднял женщину. Его хвосты обернулись вокруг её ног, отрывая её от пола, и он просто потянул Наташу вверх, взяв за локти. Она выдавала горлом хриплые глубокие стоны, пока демон, качая её в воздухе, мягко насаживал на один из своих членов. Казалось, он просто проходит насквозь через всё тело. А это качание уносило сознание Наташи в море болезненно-сладкой дрожи. И каждая волна было оргазмом, но коротким, откатывающимся. Демон не давал ей кончить. Просто дразнил, мучил.

– Пожалуйста… пожалуйста… – умоляя, шептала Наташа. – Позволь мне…

В полутьме комнаты серый сияющий демон сел на пол напротив них, внимательно разглядывая лицо Наташи. Сейчас она не металась от ужаса, принимала ласки и удовольствие, и тоже смотрела на него.

На лице демона едва заметно обозначились широкие скулы и нос, выдыхающий золотистый пар, и глаза – два блестящих глазных яблока в больших глазницах. Они будто висели в них, как вставленные шарики, наполненные таким же паром, что сочился из его носа и рта. На голове не было волос, но её пересекали линии вздутых сосудов, наполненные его огненной кровью.

Он сидел, согнув одну ногу в колене, и положив на неё мощную руку. На губах была улыбка. И всё его тело пульсировало, испуская вспышки в тёмное пространство.

– Ты солнышко… – прошептала Наташа. – Светишься…

Змей ввёл в неё второй член резким толчком. И Наташа кончила мгновенно, едва головка ударилась в матку, и разрушительно-сладкая волна этого касания раскатилась насквозь через всё тело, поднялась до рта, выходя с криком. Петрова неистово качалась на двух членах Змея, продляя эти оргазмические судороги. Чувствовала, как внутри мощно заработали фонтаны, наполняя её живот и распирая его изнутри. Третий орган демона полил мощным потоком её спину. Густая блестящая жидкость потекла по шее и груди.

Сперма Змея была такой же густой, как слюна Солнышка, и такой же сладкой. Демон собрал её со спины Наташи пальцами и ввёл их ей в рот, давая попробовать. Она сосала их, пока он опускал её на пол, и смотрела на второго демона. Его пустые золотые глаза прикрыли веки. Он щурился, наблюдая за ней.

Змей развернул Наташу к себе лицом, наклонился над ней. И она послушно открыла рот, точно понимая, чего он хочет. Демон целовал, сильно всасывая язык и губы, слюну, и кровь, и дыхание, и удары сердца, и всю суть человека этим поцелуем. Наташа перестала чувствовать руки и ноги. Всё тело исчезало, словно поглощаемое до последней клетки чёрным змеем. Но, наконец, будто насытившись, он отпустил её.

В комнате было жарко. Вспышки тепла шли от Солнышка. Они наполняли пространство, раскаляли воздух. Температура была как в бане, и Наташа, лежала на полу голая, чувствуя этот жар.

Змей поднялся по стене на потолок, и расположился там. Человеческий торс поддержали витки его змеиных хвостов, он улёгся на них. Длинные чёрные волосы свесились вниз, приятно касаясь тела Наташи. Тёмные глаза смотрели на неё. И глядя в них – в абсолютный мрак, она заснула.