Ты
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Ты
Ты
Наташа Корнеева
© Наташа Корнеева, 2022
ISBN 978-5-0053-9672-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Почему
Всё вру. Безбожно. Простодушно.
Тебе, себе. Стихи… слова…
Всего -то малость. Всё, что нужно —
Тра-та-та-та, тра-та-та-та
Лавочка. Фонарь.И снег не тронут.Ждёт кого-то?Может быть меня?Расстреляла я свои патроны.Но один остался – для себя.Отниму рассвет – не будет утра.Зацелую до смерти луну.И пойду. И не была как будто.Быстро. НезаметноПочему…Я какая есть – такая буду,Можешь закопать и сжечь меня,Я тебя приравниваю к чуду,Любят потому что, а не для.такИтак
Я когда-нибудь себя добью
Этими проклятыми стихами
Буду руку долго ждать твою
Постепенно превращаясь в камень
плохо мне без тебя,мир замирает, злится,мне и с тобой нельзя,мне так и так не спится,кружит себя земля,солнце встаёт-заходит,воет на ноте Ляшар голубой, на взводелето пройдёт и вновьосень, а мне б другую,вздрагиваю от снови по тебе тоскую.Змея
Шёпотом
-1-Шёпотом тихим, не размыкая губ,Дыханием, бризом ресниц,Вибрацией пульса, впившихся в кожу путЖивущих во мне птиц,Шелестом взгляда, не поднимая глаз,Танцами легкими на воде,Туманностью мятной, выпорхнувшей из фраз,Я прикоснусь к тебе.Шорохом летним, не потревожив рос.Пением нежных дождей струн,Еле заметным светом выспавшихся звёзд,Зовущим теплом лун.Шагом воздушным, не приподняв пыль,Объятием сквозняка рук,Радугой неба, стелющейся в ковыль,Я разомкну круг…Твой голос
-2-Мне ветер приносил твой голос.Рассказывал о важных пустяках.За новостью одной другая новостьСкучала и болтала. ВпопыхахСпросить забыла я о самом важном:"Когда растает снег и ручейки,Как щупальца, корабликов бумажныхЦветные стайки в омуты рекиПогонят,чтобы выплеснуться в море?И, складывая синий океан,Не ты со мною и ни я с тобоюНе сможем излечить больной туман?".Мне ветер приносил твой шепот.Запутывался нагло в волосах.Не надо.Помолчи.Словесный топотМешает мнемечтать о чудесах.ЗВОНАРИ
Мне снился лес осенний,Нежный дождь,Сухие листья,Тишина и птицы,И солнца золотистые ресницы.И этот лес так на тебя похож.Висели на березах фонари,Промокли все насквозь тропинки,Мои любимые печальные осинкиШептались. Ручейки, как звонари,На тысячи разноголосых бом -Бом – бом и подпевал им колокольчикПрозрачной трелью, под большим зонтомИз лопуха. Мой сон за самый кончикТой осени цеплялся и любилВ ней каждый лист и каждую травину,И мошек, и жуков, и паутинку.Он так старался … , из последних сил,Хоть как- нибудь, пусть вкривь, наискосок,Меня заставить верить и смеяться,Пусть не любить, а только попытаться,Но так болит и ноет так висок.Змея
– 2-Знаю, что если сорвусь, то потом пожалею.Знаю, что если уйду, никогда не вернусь.До сумасшествия мне надоели метели -Круглогодично метут, и я с ними сопьюсь.Больно ходить по осколкам разбитой посуды.Склеенной чашке не место на полках в шкафу.Выбросить надо , а я: "Пусть побудет покуда …".И на руках, как ребёнка грудного, ношу.Если урод да родной – его любят сильнее.Жалость давно надломила изменой меня.Снова держу эту тварь у себя на коленях,Глажу, сквозь зубы цежу : " Чтоб ты сдохла, змея".Синичка-птичка
день белой простыней, застывшей на морозе,и хруст его скрипуч, без пятен и морщин,окутывает ночь, запутавшись в вопросе,двуполые ничто от женщин и мужчин,с запястьями беда – тонки и жутко ломки,сгибаются в часах – огромен цифер блат,и гроздья пальцев, как поникшие головкипроснувшихся цветов под самый снегопад,на каждый тонкий перст – по толстому колечку,под каждый ноготок – шипы отчаянья роз,увядший интерес горбом торчит заплечным,на перепонки лап сменив крыла стрекоз.разомкнуты луга, расставлены капканы:побольше – на людей, поменьше – на зверье,приняв за русла рек отходные канавы,прикармливают рыб волшебных на старье.чем глубже синева – тем уже расстояниеот неба до земли, но не наоборот,не сами по себе врут тени на экране,и пантомима тел – не признаком пород,я слушала ветра, сушила листопады,ждала снеговиков, топила жарко печь,а ты построил хлев на трех столбах для стада,зачем тебе зима, на снег тебе не лечь.цветов тебе не рвать, не пить ручья в предгорье,не пчелы и не мед – здесь осы гнезда вьют.свой шик на пшик давно бездарностям проспорил,журавль – высоко, синичка-птичка – фьють!Ночные фиалки
мои ночи – фиалки ночныепосле лёгких и тёплых дождей,обглодают меня до костей,кости – выплюнут на чаевыенесмышлёным рассветам, уйдутнеспеша, благородно-вальяжно,на тарелках салфеткой бумажной,перепачканной жирностью губ,недосказанность фальши ответнойна чужую щербатую фальшь,да по лужам гоняется ветромцвет черёмух, измолотый в фарш.а на стуле за скатертью белой,разрисованной каплями вин,за столом, с недоеденной верой,сон один, стон один, он один…Ты спишь
Ты спишь. Конечно же ты спишь.Пусть будет сон спокойным, ровнымДыхание твоё. ОгромныйВнутри тебя чудесный мир.А я не знаю почему,зачем мне подарили это.Твоя вселенная планетуМою не видит. Ни к чемуЕй замечать такие вспышки,Вокруг полно ещё чудес,Но только задыхаюсь безТебя, тобой . Кричу – не слышишьАбсурдность выдохов моих.Ты спишь. Конечно же, ты спишь.Я смешиваю в битой чашкеСегодняшний и день вчерашний,Через соломинку тянуИ за соломинку хватаюсь,На цыпочках нелепый танецВ пустынном зале, наявуИли в забытом сонном царстве,Затёрта грань и переходНе может разделить на части,Не может и наоборот.А я на площади знакомой,Но в полумраке и одна.Вокруг дома, дома, дома…Чужая, страшная страна…А всё могло быть по-другому (?)Осталось ровно полчаса,Свобода требует терпенья,Синица выдохлась, теперь яЗабуду магию числа.Полёт не станет слишком долгим.Зависит он от высоты.А знаешь, там ведь есть мосты,Но мы про них, увы, не помним.Полумиры твоих снов
я тебе расскажу про такие далекие дали,про такие бездонные полумиры и моря,что доехать до них нам не хватит ни ног, ни педалей,не достанут до дна ни оплошности, ни якоря,я тебе покажу необычно заблудшее небо,уведу на поля, где стрекозы роняют крыло,я тебя напою не березовым соком, а светом,что течет через край непонятного "произошло".на обычном песке нарисую следы всех животных,на соленой воде напишу переборы из слов,не растущих ресниц на ветру ледяном, подноготном,обещания вырву и выплету в молитвослов,я тебя научу не молиться ни богу, ни чертане бояться, когда с головой накрывает волна,это будет во сне у тебя, по моим же расчетам,в этот миг на земле я останусь одна.А капелла
нет, не для тебя, но о тебе,ночи разговаривают шёпотом,света переломанный хребетштопанный шагами перештопанный,нет, не о тебе кричит с утрапачканый рассвет росою, пачкамисложены, как на зиму дрова,все слова и между них заначкамистарое линялое не то, и не так, и вовсе не ко времени,сеет через строчек решетоне любовь, а глупость наваждения.в а капелла капельной вина,не допитой мной, тобой не налитой,я тону, и не достать до днадевочке стареющей, но маленькой.Весенний снег
а ты мне нужен, просто, ни зачем.такой, как есть,такой, каким не будешь,вокруг меня чужие ходят люди,и плач чужой, и инородный смех,а за окном моим весенний снегхлопочет и встречает март безусый,как снеговик растаял человек,безвкусицу оставив после вкуса.отшепчет март, прошелестит апрель,разденет май сирень до сарафанов,а я не знаю, как дышу теперь,но знаю, что дышать не перестану,на автомате углекислый газв обмен на кислород отдам листочкам,и постараюсь, чтоб ни в бровь, но в глаз,и если не строкой, то многоточиемдобить в себе того, кого люблю,но нихрена, похоже, не выходит,в который раз так беспардонно лгусама себе "при всем честном народе",умение истерик избежатьеще не есть свободное падение,и, понимаешь, мне ведь наплевать,обычный рифмоплет ты или гений.и я, как снег, перетеку в ручей,и понесу к реке попутный мусор,да что ж такое? тысяча чертей!ты нужен мне,нонах*й ты мне нужен?Как-то так
До свиданья, мой любимый мальчик,жаль, к тебе приехать не смогу:У меня закончились задачи,Камни собираю, жгу москву.Ты живешь у северного моря,У тебя глаза под цвет волны,А душа твоя, как птица. Спорим,Ты летать умеешь и полныСны твои других, забытых жизней,Тех, что будут, хочешь или нет,знаю, без меня, я буду лишнейна любой из выбранных планет.Знаешь, я была когда-то нежной,бесшабашной, глупой, озорной,среди самых грешных самой грешной,понимаешь, я была живой.и ветра гоняла, и дышала,дергала за хвостики грозу,и везде всегда тебя искалавот нашла… сижу теперь, грызулокотки, кусаю нервно губы,злюсь, что я так рано родилась,всё прошла: огонь с водой и трубымедные и очень много раз.Я тебя люблю, мой милый мальчик,Больше жизни (ты прости за штамп),надо бы получше, но иначене выходит у меня никак.Хочешь знать, зачем я подбираювсех бездомных кошек и собак?потому что я сама такая,я жила не там, не тем, не так.Фак
Когда я пойду и лягу на стол цинковый,Холодной спиной на холодный стол,Красивые бирки с кривыми цифрами…А санитар пьяный достанет свой "ствол"И неспеша станет меня насиловатьИ губы синие целовать,Я обниму его сильно-сильно,К-а-а-к заору – Да твою ж ты мать!Зяблик ты конченный,Пес вонючий,кто же так трахает бедный труп?Думаешь, мертвая – можно мучить?Вывернуть все до маточных труб?Мне и при жизни хватило боли,А так хотелось счастливой быть.Я ж никого теперь не беспокою…Можешь хоть мертвую полюбить.Шутка
Я думала – это временноеМоё помутненье рассудка,Прихоть, как у беременнойСдвиг гормональный, шутка.Глупости от безделия,Насморк, простая простуда,Лёгкий мандраж похмельный,Завышенная амплитудаМышечного сокращения,От быстрого бега одышка,Крен от нехватки общения,Случайная фотовспышка.Смена погоды, давлениеИли магнитные бури.Но, к моему сожалению,Это плоды моей дури.Выросли. Вызрели. Что теперьМне с этой пакостью делать?Мая последняя оттепельНа голове моей белой.Не по инстинктам
скоропостижно кончилась любовь,без судорог, без обмороков, вздохов,ни хорошо мне без неё, ни плохо,зерно от плевел, шишки ото лбовперебрала да отряхнула руки,спалила на задворках, как грешок,браслет переменив на ремешокдешёвый, не от жадности, от скуки.когда хочу узнать который час,цепляет глаз поношенное время,а ремешок безвремньем проверен,и нет у время времени для нас.ну, что часы? обычный циферблат,однообразно суетятся стрелкиодним концом, другой, как у сиделки,приклеен намертво крупообразный зад.под колпаком сотрутся письмена,арабские и римские цифиры,и шестерёнки, упокоясь с миром,оставят без вращенья времена.и вот тогда мы выучимся житьне как учили и не по инстинктам,и не кусочничать любовь по половинкам,«я» – целое, прошу его любитьи жаловать, не жалуясь на то,что, мол, не так свистит, не так летает,летают одинаково лишь в стае,и не летает вовсе кое кто.на плече у сентября
опять все вру, и ложь моя, как выкупза мелкий вдох, похожий на упрек,заходится закат нервозным всхлипом,рассветный упреждая экивок,мечтать бы под луной, вздыхать истомно,глаза закрыть и представлять тебя,а я опять осиною бездомнойкраснею на плече у сентября,придуманного мной, зачем все это (?),не вылечит наркотик метастаз,не уберечь листов от ветра, ветокне спрятать обреченных на показ,по языку невыметенных улицпогонит твой нечаянный порывменя как лист… а ты, собой любуясь,на ширпотреб сменяешь индпошив.Блик
я выдула тебя из раскаленного стекланад газовой горелкой времени чужого,и в переливах радужек не радуга текла,но огрубевшая от выродков основа.Дыхание мое теперь живет в тебе,ты хрупок и прозрачен беспробудно,ты клетка для меня, ночь в оголенном дне,ребенок под завалами рассудка,застывший и смешной в замесах серых дней,испуганный вчерашний недогений,забыв о пустоте построил мавзолей,в зеркальном отражении светотени.Между мной и тобой
Я сама себе доктор, медсестра и убийца,Хороню по карманам снега,без башки и шарфа не боюсь простудиться,психбольная тобой навсегда,Ни постельный режим безлюбовного ложа,Ни отрава смешного питья,Ни горячее солнце – ничто не поможет -Мальчик вылеплен был для битья.Напишу бюллетень, прочерк в строчке "диагноз",Закорючки в названии лекарств,И зараза моя, эта многообразность,мне покоя и в смерти не даст.Я люблю до животного вопля от страхаНикогда не увидеть тебя,И до судорог в области мертвого пахаНенавижу за это себя.Будет день и рвану, стиснув зубы до скрипа,Как привязанный к ручке двернойЗуб молочный … от боли взлечу и затихнуГде-то там, между мной и тобой.I WOKЕ YOU
не ходи по моим следам,не заглядывайся на окна.синеокое небо сдамза одно лишь твое,«I woke you»чтоб увидеть твои глаза,а потом навсегда ослепнуть,на один только миг назад,а потом и по ветру пеплом.только краешком взгляда чтобда по самой по острой кромке,и до самых костей озноби без имени в похоронке.Нелюбовь
о чём страдать , коль в сердце нет любви,состарилась, бессмертье опровергнув,ты, проколов неаккуратно вену,и доказав убийственность воды,предпочитаешь пункты наблюдения,с завидным безразличьем ко всему,обычный грешник до грехопадения,у собственной никчёмности в плену.казалось бы, ну что такого в этом,ещё один надломленный поэт,себя нечаянно возомнил поэтом,не понимая, что поэтов нет.а плещутся приливы и отливы,закаты тухнут рыбой с головыи, сплюнув косточки черёмушные миморуки протянутой помойной похвалы,глядишься в небо сквозь немытость окон,но оставляешь взгляды не на том,что высоко над проводами с током,а вновь пятно считаешь за пятном.ни мне жалеть, ни мне надменно плакать,ни мне теперь вопросами сорить,я с детства ненавидела плакаты,и не могла ни слова повторитьпридуманных и, может быть, красивыхдвижений в безвоздушности времён,я горечь вижу в сладких апельсинах,из мертвечины не люблю бульон.Реквизит
мне сегодня хочется бузить,бить посуду, целовать собаку,весь перелопатить реквизит,в сундуки запрятанный со страху,обойти периметр годов,в каждый угол вставить наказание,формами неправильными словобозначить в нелюбви признание.наломать букет из молодыхветок и беспочвенно беспочечных,повтыкать в обломки без воды,чтобы не испортились листочками.разобрать на камушки камин,всю золу – в глаза, как пыль обычную,высыпать безветрию руин,выдохнуть неискренне и сбивчиво,так , о самой пошлой ерунде,ради звука, а не содержания,ррраз! – и в задымлённом сентябре …и зима … «ранимая и ранняя».С мизинчика колечко
Пока дышать умеют те, кто дорог,И совпадают отраженья их,я буду верить в честность разговоров,на тет-а-тет выдергивая стихнеправильный, с ободранной спиною,с побитыми костяшками руки,с полуденным, невыносимым зноемв сачке у детства спят громовики,размазаны пыльцою махаонына пожелтевших сказках и мечтах,и буквы тихо между перепоноко чем-то мной непонятом шуршат,подмигивает выбитое солнцев фонарике безглазом и … молчи,лежит на дне в засыпанном колодцес мизинчика колечко девочки.О любви
скажи мне, когда я умру,если сама не замечуи приравняю к утрудурно воспитанный вечер.скажи мне, когда отпущуптицу из клетки за грудью,тушкой бульонной к борщу,стану как все эти люди,ты не молчи, говоришепотом, молча, руками,памятью, полушагами,мы заключаем пари.видишь, смеется над нами,слышишь, какими глазамисмотрят на нас фонари,знаешь, ведь я о любви…Под копирку
и кто бы мог подумать, что теперь,теперь, когда расставлены все точки,из почек также вырастут листочки,и также в май перетечет апрель,не рухнет мир, и свет не зашипит,макнув себя в простуженные лужи,и воздух нужен, когда ты не нужен,и ничего не полетит с орбит.и в магазинах та же колбаса,по-прежнему затюканы кассиры,и я все та же дура и транжира,и на своих ошибках дуракане научили, что с него возьмешь,раззявит всю себя нарастопырку,сдерет и спустит шкуры под копиркуповерхности расписывая кож.рванет по бездорожью до весны,своей весны, а не сезонной драмы,где господа, ну, и, конечно, дамы,на слизистой зашорканой десны,химических карандашей следывылизывают тщетно друг у друга,а глубоко запрятанная вьюгабалдеет от подобной ерунды.Богиня мётел
твои глаза из соли и стекла,ни шторма в них, ни ласкового бриза,искусственного моря берег – призма,непеременчива погода, некапризна,вода не зеленела, не цвела.плевком залипли чайки на стекле,ожогом сигаретным тлеет солнце,всё пеплом вместо гальки обойдётся,и зацветёт, по случаю негоций,бумажная весна на помеле.богиня мётел, демон кочерёг,раскалывая дождевой стеклярус,жевательного червяка – на парус,и вместо вёсел – отражений пару,и ветру костью в горле поперёк.Перегоны
открываю себя, как консервную банку,режу руки, ломаю метал,ем томатную кильку со сладкой баранкой,из рогатки палю по мечтам,во дворе есть ручей, чёрных досок до чёрта,в оцинковке ведра – искривление зеркал -улыбается мимо обречённых с почетомпо нечётным и чётным оскал,обыгралось до дыр, до сквозных перегонов,скрежет стёрся прозрачностью дней,и газетный киоск на распутье перроновне меняет бумажных коней,отсобачились дни, одиноко похмелье,под засохшим куском недоступен стакан,говорила мне мама : "не пей это зелье,не пускай посторонних без вопроса "кто там".а сама-то, сама, как алкашка, запоем,от рожденья пила и пила,за вино дорогое принимая помоипод названием "жизнь прожила",не смотрела в глазок, до звонка выбивалав стенах вмятины ручкой дверной,говорила, что ждать – это пошло и мало,если рак на горе, кто тогда за горой.ничему ты меня так и не научила,я, как дура, учусь на ошибках своих,если рак на горе – я беру с собой пивои креветок беру… на двоих.Между было и прошло
ты себя нашел не на помойке,я себя ищу полсотни лет,ты на вкус то приторный, то горький,а на звук – расстроенный кларнет,у тебя глаза хамелеоны,у меня – с корицей изумруд,ты на берегу воды соленой,тиной мой затягивает пруд.ты себя (шутя) считаешь богом,для меня в психушке есть кровать,для тебя – фальшивая подмога,мне на все давным-давно плевать,я живу , точнее, существую,где-то между было и прошло,в голову вместив свою больнуюбожество твое как барахло.Квадраты
и небо на куски, и сушу на квадраты,и форму придаем бесформенной воде,и в прошлое ушли шуты и конокрады,и за календарем лишь дырка на стене,ортодоксальный мир без парадоксов скушен,от шишек шишек шиш – не топает медведь,а звезды – не сапфир, ушибы – не укусы,и краешками крыш касается нас смерть,уйти бы в никуда раздетой и разутой,с пустою головой, туманом и росой,мы строим города, на душах наших путы,и улицы толпой, и жизнь – не долгострой,а я "тебя люблю" царапаю на каплях,пугающих окно безличием своим,опять пересолю все завтраки в спектаклях,а с ними заодно и мир, и пир, и римНе в переводе
И Лира прочиталне в переводе, точно,и не предпочиталшум трубам водосточным,и рыбу под мостомпод колокольчик ночью,и разность цвета в том,что разным быть не хочет,"оттаяли когда -в бездомный , прошлогодний,до омута окна,потерянный до боли"на пепелище птиц,и многоточий волны,и в отраженьях лицсобой стирая черный,ну, как, скажи, потомстал смазкой для уключин,прирученным котом,обычным,сытым,скучным.Саранка
Прощай,прощенья не проси,на воскрешение прошенных,сквозь пальцы оголенности,чужие прикрывают шоры,под снегопады под зонтом,по лужам на коньках и санках,язык, намыленный саранкой,и пустота под языком.Растрепан пух по берегам,и небо утопилось в речке,прилипла перьями к рукамнесогласованность наречий,всё, до последнего пера,как кур подохших, ощипали,потом коптили и прощализа вымершее не вчера,и золотинкой в кулакепоследнее зажато солнце,и сказкою о дуракепытались высушить болотце,гоняли глупых куликов,да с кочки прыгали на кочку,вымучивали к строчке строчкупод низким сводом потолков,прощай,прощение оставь,пусть вместо камня сердце точит,перед глазами стаи точек,да из-за пазухи платочеки без обратного состав.Крылом мотылька
Бестелесным крылом мотылька,Не выпавшими росами,Ветром слегка-слегка,Удушающими вопросами ,Листьями в прошлом опавшими,Истоками высохших рек,Немеющими пальцами,Шепотом сонных век,Восходами не рожденными,Застывшими водопадами,Десятибальными волнами,Цунами смерчем торнадами,Ласковым солнцем не выспавшимся,Холодом вечных странников,Только что оперившимисяКрыльями. Вечностью льдов избранников,Лютиками неспелыми,Непостоянством зайчиковСолнечных. Белыми первымиПушинками одуванчиков,Взглядом ресниц не сомкнутых,Шелестом снов оправданных ,Темным бездонным омутомЯ прикоснусь…А надо ли…?Там там тарам
Вот что я скажу тебе, дружочек,Казаки-разбойники не в моде,Можно жить без запятых и точек,Говорить при встрече о погоде,Можно опрокидываться навзничь,Можно даже днем увидеть звезды,Можно заменить себя как картридж,Наплевать на пошлые прогнозы,И нырять с закрытыми глазами,Сберегая голос, петь фальцетом, Запросто не мытыми ногами,В белое обутыми при этом,Прошвырнуться, интереса ради,По пустым наполненным колодцам,Можно даже плюнуть и нагадить,Все пройдет, сойдет и обойдется,Можно все, конец дорожным знакам,Поворот в сторонке нервно курит,И смеяться можно там, где плакать,Че тебе еще здесь делать, дуреньНет, цветов с тобой не поливать нам,А балконы -точки отправлений,Ну. Давай сюда свои тетрадиВнутренних своих переплетений,Голубей налепим мы бумажных,Загадаем каждый по желанью,Ты -чтоб мы не встретились однажды,Я? Да мне все пох@й, до свиданьяА был ли мальчик
а был ли мальчикили два прихлопа,притопа дваи пыль до потолка,кольцо на пальчик,искренность холопа,и нет и да,двусмыслие полка,читаемое станет очевидным,под свежею мазней старинный холст,и лошади, в санях тулуп овчинный,и хлыст, и в ледяных горошках ворс,полозья оставляют след двузначный,растает снег, поставят колесо,а все-таки, скажите, был ли мальчик,а может девочка здесь вовсе ни причем,стоят скульптуры дряхлые в аллеях,облуплен нос, поломано весло,и ни о чем на свете не жалеют,им повезло, а вам – не повезлоАнтибиотик
оказывается, что в этом миреи без твоих стихов прожить возможно,и мир от этого не уже и не шире,и внутривенно можно, и подкожноинъекции втыкать, антибиотикготовится из плесени обычной,конечно, он не победит наркотик,последствия полуночного спичане ликвидирует без шрамов безобразных,мне с длинным рукавом носить и кожу,и строки, и бескровные рубашки,воспоминаний он не уничтожит, и капельницы загоняют воздухеще отравленный и ложью, и притворством,но … через тучи мне шепнуло солнце,что быть счастливой не бывает поздно,что у дорог конца нет и начала,обочины не все в следах вороньих,выбрасывают старое мочало,и не пускают в душу посторонних,а если двери будут нараспашку,и за столом полным-полно народа,то будь готова убирать какашкина удобрения – для огорода…Без тебя
Жить не стало ни лучше, ни хужебез тебя, все осталось собой,испаряясь на солнышке, лужиснова станут водой дождевой,Никуда не исчезли рассветы,также ходит по кругу Земля,и еще, как ни странно, при этомя дышу и люблю без тебя.Минус ты
когда умру, узнаю что там дальше,и как-нибудь шепну тебе во сне -последнее пристанище нам ящикили еще есть что-нибудь извне,ну, а пока гоняю вдохом воздух,и оскверняю лужи башмаком,на солнце щурюсь, раскрываю звездамглаза, сжимая радужку зрачком,обыскиваю воровски карманыпобитой молью памяти манто,считаю перед сном чужих баранови, на осла надев пальто не то,как в детстве на закрытой карусели,пришпориваю вмятые бока,скачу на месте без нужды и цели,а белогривые лошадки-облакаплывут дурашливо, меня не замечая,я им кричу и очень тороплюсь,осел упрям и туча кучевая,и минус ты и бесконечность плюс.Отвальное
похоронила тебя не без почестейночью за кладбищем самоубийц,бросила горсть между строк многоточия,кляксами плакала между страниц,пеленговала свои ощущения,баррикадировала боль и страх,это как в прорубь нырять на крещение,или удар неожиданный в пах,впрочем, к чему эти полуподробности,метафорическое барахло,только остались на сердце потертости,и на душе – говница полкилоГде-то за дверью
я люблю тебя где-то за дверьюощущений забытых вчерашнихразбросает капель канительюбрызг дурашливых холодность павшихзатрусит по- смешному шажкамиосторожно чтоб не поскользнутьсяна нечаянно брошенных намикорках выгрызанных проституцийунесут ручейки суматошноне достиранных слов ворох в омутневозможное станет возможнопотому что нельзя по другомупотому что рассвет неизбежену болячек отвалятся коркичерез снег промурлычет подснежникдо зимы зафрактуются горкитеплотой от пирожных песочныхим повяжут платочки цветныемы, как вешние воды, проточныи бессмысленны как рулевыена плоту в атлантических водахсреди льдин и торосов флотилийнам на ушко шепнули при родахне расслышали.. или забылиАвторизация