Сила способная изменить мир. Предназначение

Глава 3. Моки-Токи

Я незаметно на дереве в листьях

Наполняю жизнь свою смыслом,

Пряду свою тонкую нить.

Нас очень много на дереве рядом,

И каждый рожден шелкопрядом,

И прядет свою тонкую нить.

Fleur – Шелкопряд

– Я просто не так выразился! Чего ты сразу стала такой агрессивной? – Пэн, потирая макушку, шел рядом, искоса посматривая на колдунью.

– А как нужно реагировать на такие новости?! Я не планировала навсегда оставаться настолько мелкой. У меня, знаешь ли, ещё планы на эту жизнь были. Да и дел полно, – она фыркнула в ответ.

– Зелья-увеличителя у нас полно, ты не волнуйся. Когда захочешь – снова станешь прежней. Шустрее, нас бургомистр уже заждался. Хватит крутить головой по сторонам.

Анью кивнула и продолжила разглядывать Моки-Токи. Не крутить головой было просто невозможно. В кроне Неясеня, скрываясь от посторонних глаз, оказывается, жил своей жизнью целый город. Дома рядами стояли на ветвях, группками ютились на шляпках грибов, скрывались в дуплах. Среди листвы, шурша крыльями, перелетали с места на место крупные жуки различных ярких цветов и с разнообразными узорами из крапинок. На спинах у жуков сидели мококо. С одной ветки на другую можно было перейти по одному из множества мостков и лестниц, которые, словно нити паутины, связывали разрозненные постройки в целую систему. Спиралью обвивая ствол, росли грибы, по шляпкам которых, будто по лестнице, шустро сновали туда-сюда мококо.

Удивительный город поражал разнообразием ярких цветов и материалов, которые предприимчивые малыши использовали для строительства. Вот домик вытесанный буквально в пухлой ножке гриба с приставной лесенкой к шляпке, на которой хозяева оборудовали самую настоящую мансарду. Рядом с ним дом из древесной коры, а на соседней ветке есть целая улица из домов, построенных из мясистых зелёных листьев. В дуплах, прикрывая входы дверцами из коры, укромно прятались домики, выдаваемые только маленькими округлыми окошками из слюды. Возле некоторых домов росли небольшие лужайки из мха, а рядом с некоторыми, словно деревья, росли цветы.

Жители города тоже выглядели любопытно. Они суетливо бегали по своим делам. Изредка можно было заметить и малыша мококо. Все одеты в одежду из листьев и лепестков цветов. Вот только цветовая гамма и крой у каждого были свои. Разнообразные вычурные платья у девушек и костюмы у мужчин. Красные, желтые, белые, зелёные, синие. От многообразия цветов уже рябило в глазах.

– Да что ты себя ведёшь, словно с выселков прилетела?! – Пэн стоял в паре шагов от неё, уперев руки в бока. – Нас бургомистр ждёт.

Переход по мосткам, подъём на уровень вверх, ещё переход… Если, идя по мосткам, посмотреть вниз, то можно было подумать, что она снова в Рохэнделе и гуляет по парящим островам. От высоты приятно сжималось всё внутри, но Пэн не давал ей надолго задерживаться на одном месте, ворча про то, что скоро стемнеет.

Солнце яркими полосами пробивалось сквозь листву, медленно опускаясь к линии горизонта. Длинные тени от построек и заборчиков тянулись по ветвям. Пэн провёл её по ветке, потом по шляпке древесного гриба к неприметной на вид дверце в стволе дерева.

Внутри оказалось помещение округлой формы с невысоким потолком, на котором сидел светлячок, умиротворённо поедающий какую-то гусеницу. Его мягкий, слегка мерцающий свет наполнял комнату. В центре был стол, несколько табуретов, а у стен стояли стеллажи со свитками. Анью удивлённо осматривала эту мебель, поражаясь мастерству умельцев, которые сотворили подобное из разных мелочей вроде шляпок желудей или мелких веточек. По виду дома, что внутри, что снаружи, и не скажешь, что тут живёт самая главная персона в Моки-Токи.

– О, а вот и наша героиня! – сбоку от неё открылась неприметная дверь и к ним вышел хозяин дома.

Бургомистр Моки-Токи явно прожил не мало, по меркам своей расы. Седые волосы, борода и камзол весьма необычного кроя придавали ему схожесть с чародеями из старых сказок. Анью с интересом рассматривала камзол, сшитый из листвы, практически подметающий пол подолом. Даже в одежде бургомистра не было ничего, что заметно выделяло бы его среди других мококо.

– Я безмерно благодарен тебе, кокомо, за спасение Пэна и других, не сильно умных, но очень предприимчивых ребят. Моё имя Корнелиус, – он вежливо поклонился.

– Я просто оказалась рядом и вмешалась. Моё имя Аньюриэль, – она кивнула в ответ. – Пэн сказал…

– Карта, верно. Он мне рассказал. Я посмотрю что можно сделать, – он кивнул в ответ и обернулся к Пэну, – А ты пока сбегай за проявителем.

Пэн кивнул в ответ и убежал в соседнюю комнату. Из-за двери послышался подозрительный грохот и бормотание. Корнелиус покачал головой и указал ей на один из табуретов, предлагая присесть.

– Мой воспитанник ещё слишком юн и не отличается благоразумием, – бургомистр улыбнулся. – Иноземные гости в нашем городе большая редкость. А ведь сиятельная Нинав оставила нам рецепт зелья именно для того, чтобы мы могли общаться с другими народами.

– Нашел! – Пэн принёс скорлупу от ореха, наполненную какой-то прозрачной жидкостью.

Анью извлекла из сумки бумагу, отданную Джаной. Странным образом лист тоже уменьшился. Она нахмурилась, пытаясь уловить логику во всём этом. Нормального объяснения не находилось. Чародейка всерьёз начала раздумывать о том, чтобы достать ещё что-то, чтобы убедиться наверняка, но не была уверена в том, что все вещи из магического пространства тоже изменились в размере. Проверять это в замкнутом помещении не хотелось.

Тем временем Корнелиус обмакнул тычинку в растворе и начал активно смачивать лист. Пэн нетерпеливо перегнулся через его плечо, наблюдая за процессом. Анью отвлеклась от сумки, наблюдая за тем, ккак впитывается жидкость в бумагу. Медленно на белом проступали какие-то символы и обозначения. Колдунья удивлённо смотрела на это, пытаясь понять, что всё это означает.

– Откуда у тебя это, кокомо?

– Отдала на сохранение одна пиратка, – честно ответила Анью.

– Поразительно! – Корнелиус покачал головой. – Невольно начинаешь верить в судьбу. Или в то, что у пиратов может проснуться совесть… Эту карту из поколения в поколение передавали бургомистры Моки-Токи, но много лет назад она исчезла, вместе с бургомистром Мако. В тот день он совершал обход острова, как и положено бургомистру, но пираты, высадившиеся на остров, схватили его. С тех пор много времени прошло и вот теперь у Тортоика вновь будет смотритель. Спасибо тебе за то, что вернула карту.

Анью удивлённо хлопала глазами. Совпадение казалось невероятным, но и не было похоже, что Корнелиус обманывает её. Да и бумага была ей не нужна. Она бросила беглый взгляд на подпись и замерла, словно в неё молния попала. Сбоку от карты были записаны ноты. Анью едва слышно напела мелодию, что была записана на карте. Вышла именно та песня, что звучала у неё в голове…

– Это уже не похоже, на простое совпадение. Постарайся узнать больше, – Энвиса внимательно всматривались в бумагу на столе, явно заинтересовавшись ничуть не меньше.

– Да, это та самая колыбельная, – улыбнулся бургомистр.

– Колыбельная? – удивлённо переспросила Анью.

– Колыбельная, что пела Нинав Тортоику, – пояснил Пэн, притопывая на месте от переполняющих его эмоций. – Бургомистр, а можно я отправлюсь в обход уже завтра? Я и представить не мог, что мне выдастся такая возможность!

– До чего же ты неугомонный, Пэн, – бургомистр покачал головой. – Прежде, чем нестись непонятно куда, помоги нашей гостье расположиться. Такое чувство, что я зря обучал тебя все эти годы.

– Пойдём, кокомо, – Пэн подхватил её под локоть, поднимая из-за стола. – Я покажу, где ты можешь остаться на ночь.

Он едва ли не выволок её из дома бургомистра, потащив по одной из ближайших ветвей. Колдунья едва успевала переставлять ноги.

– Отпусти! – Анью выдернула руку. – Мне не нравится, когда меня трогают! Не делай так!

– Ты чего, кокомо? – Пэн обескураженно смотрел в ответ.

– Анью. У меня есть имя.

– Анью, – повторил Пэн. – У кокомо разве не принято прикасаться?

– Не у всех, – она пожала плечами. – Там, откуда я родом, не принято трогать всех подряд. Прикосновения – показатель близких отношений или крепкой дружбы.

– Ну так мы друзья, – кивнул ей Пэн, снова хватая за руку и повёл за собой куда-то дальше по ветке. – А мы, мококо, постоянно обнимаемся. Это, вроде как, способ показать хорошее отношение. Когда есть кто-то, кто тебя обнимет, то ты уже не чувствуешь себя таким одиноким. Даже мир не кажется столь серым в дни затяжной грусти. Поэтому вам, кокомо, нужно чаще обнимать друг друга. С печалью одного, разделенной на двоих, можно гораздо быстрее и легче справиться.

Анью задумчиво шла следом, сосредоточившись на словах Пэна. Было в них зерно истины. Силлины весьма сдержанны в проявлении эмоций, делясь самым сокровенным лишь по ментальной связи с теми, кого допускали в свой мэлринд. Люди были немногим более открытыми в этом отношении, а вот мококо явно не были такими отчужденными.

Вокруг них постоянно сновали жители города. Они радушно распахивали объятия, приветствуя друг друга, держались за руки, прикасались к лицам и волосам других, целовали друг друга в щёки. Это было странно, непривычно, но в таком контакте чувствовалась какая-то дружеская поддержка. Будто эти необычные малыши делились друг с другом теплом своей души, отдавали частичку себя другим, принимая подобную энергию от окружающих и оставаясь при этом наполненными теплом и заботой.

Если бы я могла так же легко отдавать своё тепло, как это делают мококо, то, может, тогда всё сложилось бы по-другому? Может это то, чего ему не хватило, чтобы человеческое пересилило демона…

Пэн вёл её куда-то наверх. Они постоянно поднимались всё выше и выше, то по шляпкам грибов, то по верёвочным лестницам.

– Поторопись, а то не успеем.

Пэн, казалось, совсем не знал, что такое усталость. У Анью от этого бесконечного подъёма уже ныли и подкашивались ноги, но она упрямо не показывала никакого дискомфорта. Там, куда они пришли, была оборудована большая смотровая площадка, почти на самой верхушке дерева. Сквозь листву были видны кусочки алеющего небосвода. На площадке были только они.

– Днём здесь обычно дежурит кто-нибудь из старейшин, но вечером в этом нет необходимости, пояснил Пэн, подходя к краю площадки и опираясь на перила.

– И зачем мы сюда пришли? – она остановилась рядом, осматриваясь.

– Гляди, – он указал прямо перед собой. – Видишь семечко. Из него скоро должен вылупиться мококо. Ещё одно вон на той ветке.

Анью удивлённо рассматривала крупные орешки, похожие на злосчастный кешью. Обожженная ладонь неприятно зачесалась под повязками.

– Вы вылупляетесь из орешков? – она перевела взгляд на Пэна.

– Ну да, а как ещё?! – он непонимающе смотрел в ответ. – Неясень наш дом и наша колыбель. Дежурный старейшина помогает малышам и потом подбирает им наставника. У какомо разве иначе?

– Да, – она пожала плечами. – Ты привёл меня, чтобы показать как вы рождаетесь?

– Слушай, я сейчас всё объясню, – Пэн развернулся к ней. – Та карта, что ты принесла – это не совсем карта. Это инструкция для смотрителя Тортоика. Если собрать три ключа, спрятанные на острове, и правильно их активировать, то откроется путь к сердцу Тортоика, где хранится Росток Первозданного Света.

Анью замерла, не зная как реагировать на слова Пэна. Голос в её голове вновь запел, словно давая знак, подсказывая, что услышанное важно.

– Разве может быть, чтобы на этом острове был осколок Ковчега?! – изумилась даро. – Всё это очень странно, ведь ты сошла на берег совершенно случайно.

Не случайно, она позвала меня…

Внезапно стало понятно, что от неё требуется. Та, что пела в её голове каким-то непостижимым образом знала, что Анью ищет Ковчег и звала её. К добру это или нет, но не было других вариантов, кроме как пойти и проверить.

– С этим разобрались, – она кивнула. – Что дальше?

– Бургомистры всегда выполняли роль смотрителя и хранителя Тортоика. Раз в несколько лет мы наведывались в сердце, наводили там порядок. Когда же пираты похитили бургомистра Мако, его преемник был ещё слишком юн и его не успели обучить всему необходимому. Из поколения в поколение передавались записанные в свитки заветы Нинав, но долг смотрителя был неполным, ведь мы не могли больше попасть в сердце Тортоика. Я тебя ещё не сильно запутал?

– Пока нет…

– Так вот, из-за того, что на острове долгое время не было смотрителя, с Тортоиком что-то случилось. Раньше семян было намного больше, а теперь одни пустоцветы и редко когда семечко появится. Если я смогу понять, что не так с Тортоиком, то и новые мококо тоже будут появляться чаще. Теперь понимаешь, как важна твоя находка? Это наверняка Пресветлая Нинав привела тебя. Пойдём, покажу моё любимое место.

Очень даже может быть, что это она и поёт у меня в голове.

Анью бросила последний взгляд на семя Неясеня. Малыши мококо появлялись весьма непривычным образом. И уж кому, как ни силлин понимать опасность медленного вымирания расы… Что её раса, что малые волшебные народы, отличались большей, нежели люди, продолжительностью жизни и не могли обзаводиться потомством слишком часто. То, что изначально задумывалось богами для баланса, привело к печальным последствиям. Магические расы так и не восстановились после всех войн, а теперь мир стоит на пороге нового вторжения демонов. Если не получится избежать войны с Фетранией, то многие погибнут. Сможет ли её народ восстановиться после такого удара?

– Скорее, а то закат пропустим! – поторопил её Пэн.

– Иду.

Они шли вдоль ветки. Мостки и заборчики давно закончились. Вокруг шелестела листва. Не было никаких признаков, что в этой части дерева кто-то живёт. Пэн отодвинул в сторону лист, пропуская её.

– Это лучший вид на всём острове, – радостно заявил он.

Анью была более чем согласна. В раскрасневшуюся воду медленно опускалось Солнце. Казалось, что светило медленно растворяется в воде, окрашивая океан в ало-золотые цвета. В небе оранжевыми разводами плыли облака. У побережья стояла на якоре «Гордость Лютерии». Где-то там была вся её жизнь, цель, миссия, а Анью сидела на развилке ветки, свесив ноги и, болтая ими в воздухе, наблюдала, как медленно тонет Солнце. Самый красивый момент наступил когда оно полностью скрылось под водой. Небо словно загорелось, вспыхнуло, стремясь удержать ускользающий день. Красное золото растеклось по небосводу. Облака потемнели, словно дым над полыхающим лесом. Закат медленно догорал, пожираемый подступающей ночью, укрываемый её звёздным покрывалом.

Таков закон бытия. День сменяется ночью, а ночь сменяет день. Так одна волна накрывает другую. На каждую силу, рано или поздно, найдётся сила более могущественная. Но со временем жизненная сила уходит из тела так же, как вода просачивается сквозь пальцы. Об этом не задумываешься пока ты молод и полон энергии, но стоит ненадолго отвлечься и за плечами оказывается так много всего… Поток жизни уносит с собой так много… Качаются на его волнах позабытые воспоминания, радости и печали прожитых дней, слёзы и улыбки. То, что ещё недавно казалось важным, сегодня позабыто и кануло в водах времени. И вот перед тобой новая цель, путь к которой ещё предстоит отыскать…

– Красиво… – протянул Пэн. – Каждый раз отличается от предыдущего, но всё равно красиво.

– Да, – она мечтательно улыбнулась, продолжая думать о чём-то своём.

– Слушай, Анью, – Пэн повернулся к ней. – А как на свет появляются кокомо?

Глава 4. Королева и верность

I was broken from a young age,

Taking my sulk into the masses,

Writing my poems for the few

That look to me.

Took to me, shook me, feeling me

Singing from heartache from the pain.

Taking my message from the veins,

Speaking my lesson from the brain,

Seeing the beauty through the…

Pain!

Imagine Dragons – Believer

Первые лучи солнца пробивались сквозь листву, возвещая о приходе нового дня. Моки-Токи ещё спал. Спали повара и ткачи, дрессировщики божьих коровок и строители, фермеры и музыканты, спал в своём доме бургомистр. В небольшом домике, сделанном из листьев и цветов, спала гостья, которую приютили в городе. Колдунья свернулась клубком, прячась он назойливого солнечного луча под покрывалом, представляющем из себя сшитые вместе лепестки цветов. Приятный запах трав витал в воздухе, наполнял дом, не давал кошмарам пробиться в сновидения.

Но был в городе и тот, кому не спалось. Пэн торопливо перепрыгивал с одного гриба на другой, перебегал по мосткам, бежал мимо домов, в которых спали жители Моки-Токи. Он остановился у примечательного дома, самого последнего по этой ветке, одним резким движением распахнул дверь, без спроса входя внутрь, прошел вглубь помещения, сдернул покрывало и принялся тормошить девушку

– Просыпайся, нам пора идти!

– Аман, отстань… – сонно пробормотала она в ответ.

– Ты чего? Ну просыпайся же! – Пэн потянул колдунью за руку.

– Амаааан, ну имей ты совсем, дай поспать.

– Я не Аман, я – Пэн. И нам пора идти, если мы не хотим, чтобы бургомистр узнал о том, что я унёс из его дома карту.

– Что? – она подорвалась, резко садясь на кровати. – Что случилось? Какую карту?!

– Ту, которую ты принесла, – пояснил Пэн, протягивая ей свёрток с чем-то, пахнущим орехами и сладостями. – Наставник против, чтобы я отправился в обход острова, пока тут пираты, а это долг смотритель острова. Понимаешь, это моё предназначение. Я должен отправится в путь, как можно быстрее. И ты можешь пойти со мной. Всё же ты вернула нам карту. Да и ты такая храбрая и сильная, так что с тобой никакие пираты не страшны. Ну так что, пойдешь со мной?

Анью недоуменно хлопала глазами, пытаясь понять, о чём он вообще твердит и зачем её подняли так рано. Слова никак не хотели обретать смысл. Если это чей-то долг, то почему ей не дают спать? Это ведь не она смотритель острова.

– Кивни, – посоветовала Энвиса.

Девушка послушно кивнула, полагаясь на благоразумие своей даро. Пэн довольно улыбнулся, подхватывая её под локоть и вытаскивая из кровати. Анью послушно переставляла ноги, пытаясь понять куда и зачем её в очередной раз ведёт этот неугомонный мококо.

– Благодаря тебе Мудрость, Храбрость и Верность вновь объединятся и путь к сердцу Тортоика будет снова открыт. Я всю ночь читал записи, что оставили нам в наследство прошлые бургомистры и теперь знаю, что делать. Сначала нам надо получить ключ верности. Доберёмся до места на моей божьей коровке. Бургомистр не пожалеет, что обучал меня все эти годы.

– Я ничего не понимаю, – Анью упёрлась ногами в кору, пытаясь хоть немного притормозить и разобраться в ситуации. – О чём ты вообще говоришь? Какие ключи?

– Сначала вылетим из города, потом я тебе всё объясню, – Пэн заговорчески улыбнулся и повёл её дальше.

Анью послушно шла следом, на ходу жуя выданную ей лепешку с приятным орехово-медовым вкусом. Они перешли на соседнюю ветку и спустились на пару уровней вниз. Пэн привел её к большой площадке, на которой мирно дремали крупные жуки.

– Это ездовые божьи коровки, – пояснил он.

– Чьи коровки?! Божьи? – она замерла на месте, не зная, смеяться или нет.

– Да, так их Нинав называла. Она сказала первым мококо, что сам Процей даровал этим созданиям крылья, чтобы они могли парить в небе.

– Вот как… – Анью скептически посмотрела на насекомых.

Пэн подвёл её к крупному красному жуку и вскарабкался ему на спину, протягивая колдунье руку. Анью залезла следом, обхватывая Пэна поперёк туловища. Божья коровка подняла надкрылья, сделала пару размеренный движений крыльями, словно разминаясь, и поднялась в воздух.

Они вылетели из кроны деревьев, направляясь куда-то в сторону лугов. Пэн держался за усики жука, задавая направление. Анью зажала уши ладонями, в отчаянной попытке спастись от оглушительного жужжания за своей спиной. Перелёт ей однозначно не нравился и мгновенно занял место худшего способа передвижения из всех, которые она когда-либо пробовала.

Божья коровка кружила над полем. Пэн бормотал что-то себе под нос и в итоге посадил жука на землю возле одного из деревьев.

– Не понимаю, как так можно?! Кто-то перетоптал все ромашки. Их тут специально целая аллея росла! Наверняка эти пираты, будь они неладны.

– Я вообще не понимаю, о чём ты сейчас говоришь, – Анью спешно пыталась слезть со спины жука.

– В общем я перебрал всю библиотеку, что хранится в кабинете бургомистра. Чтобы открыть путь к сердцу Тортоика нужно для начала собрать три ключа, которые активируют печать. Если мы не сможем попасть к сердцу, то так и не узнаем, что не так с Тортоиком, а это мой долг как смотрителя острова.

– Ладно, с этим понятно… – неуверенно протянула Анью, надеясь, что сможет разобраться в происходящем на острове в ходе того самого обхода, на который потащил её Пэн. Ещё нужно было понять, является ли тот Росток Первозданного Света осколком Ковчега и если да, то как ей поступить.

– Главное, что активировать печать может только специально обученный мококо. То есть я. Вот только чтобы взять ключ, нам нужен лепесток ромашки. Здешние ромашки особенные – их сама пресветлая Нинав посадила. Это её любимые цветы.

– А в чём смысл? – она подняла с земли белый лепесток, осматривая его.

– Нинав их бласловила, – Пэн прохаживался мимо рядов растоптанных цветов. – Ключ пропитан силой Первозданного Света. Можно руки сжечь, если коснуться его без лепестка

– Вот как… Этот выглядит неплохо, – она протянула Пэну лепесток.

– Нужно брать от сильного, здорового цветка, – тот покачал головой. – В заветах Нинав так и написано: «Возьми лепесток ромашки. Обязательно с живого цветка». Кусты восстановятся, но не раньше чем через несколько месяцев, а в сердце нужно наведаться как можно скорее… Если так пойдёт и дальше, то скоро новые мококо совсем перестанут появляться.

– Целых, как видишь, нет. Стоит рискнуть.

Он взял лепесток из её рук, пытаясь разгладить на нём залом и направляясь к дереву. Анью шла следом. Уверенность в том, что она случайно наткнулась на осколок Ковчега только крепла. Теперь предстояло решить, что ей делать. Лютеран отдал ей осколок сам, но что делать, если Пэн не согласится? Не забирать же силой?

– Пэн, а что это за долг смотрителя острова, о котором ты говорил?

– Ну как тебе сказать… – он задумчиво посмотрел наверх. – Когда мы приходим в этот мир, у каждого из нас есть своё предназначение. Мы учимся, развиваемся, но то, что нам предназначено, даётся легче всего. Это то, для чего твоя душа пришла в этот мир. Есть те, чьё предназначение быть поваром, они пекут самые вкусные лепешки из кешью на острове. Есть те, кто очень хорош в строительстве – они строят дома, расширяют город. У каждого есть что-то такое, особенный талант. Понимаешь?

– Да. Я рождена боевым магом, – она зажгла огонь на ладони. – Моё предназначение – сражаться и защищать слабых.