Будет больно
Я легко пережил их развод, даже слишком легко. И теперь я то здесь, то там. Но больше один – катался по миру, учился у лучших, иногда навещая предков. Но в России не был два года, а тут такая новость: батя женился.
Стук в дверь отвлекает меня от мыслей. Я закрываю ноут и кричу:
– Входи!
Лиза открывает дверь, морщится, глядя на смятую кровать, и говорит:
– Завтрак разогреешь. Я уезжаю.
Усмехаюсь в ответ:
– И ты за этим ко мне пришла?
Она снова морщится:
– Завтра приедет домработница, скажи, чтобы поменяла постельное белье.
– И сказать ей, чтобы использованные презервативы убрала?
– Малолетний идиот, – тихо говорит Лиза, захлопывая дверь.
Вот стерва! Почему она меня может довести одной фразой?
Глава 7 Лиза
Нахождение под одной крышей с ним ужасно нервирует. Вадим продолжает меня провоцировать, цеплять словами, и быть милой и добродушной становится все сложнее. Я сегодня уже сорвалась, и он увидел другое мое лицо.
Сажусь в машину, выезжаю со двора и направляюсь в сторону города.
Мальчишка собирается меня в чем-то уличить? Узнать, что я скрываю? Что ж, тогда его ждет большое разочарование. Пусть ищет, раз ему так хочется. Поищет, поищет – и успокоится.
Бросаю машину на парковке в центре города и решаю прогуляться. Интересно, а чем сейчас занимается Вадим? Останавливаюсь посреди улицы и трясу головой, чем привлекаю внимание прохожих. Черт возьми! Какая мне разница?
Он стал занимать слишком много места в моей голове, в моей жизни. А память совсем не услужливо подкидывает слова Фила: «Может, тебе с ним переспать?»
Наваждение какое-то, честно слово.
Останавливаюсь у небольшого книжного магазина, смотрю на вывеску, пока в окно не стучит хозяин и не машет мне рукой, призывая зайти. Улыбаюсь и толкаю дверь. Приветливо звенит колокольчик, в нос ударяет любимый запах книг.
– Лизонька, – радостно восклицает Генрих Львович. – Неужели все уже прочитала?
– Почти, – киваю я. – Где у вас нехудожественная литература?
– Вон там одна полочка в углу, не берут особо.
– Спасибо.
Иду в конец магазина и бегло просматриваю надписи на корешках. Возможно, стоит положиться только на интуицию, но подкрепить ее трудом умного человека не лишнее. Нахожу книгу Виктора Шейнова «Искусство управлять людьми» и снимаю с полки. Возвращаюсь к кассе, где Генрих Львович удивленно цокает языком, но молча пробивает товар, а потом спрашивает:
– Не хочешь чая с ромашкой и имбирем?
– Конечно, – улыбаюсь в ответ.
Генрих Львович подходит к двери, переворачивает табличку и, повернув ключ в замке, зовет меня в подсобку. В маленьком помещении поместился только стол и два стула. Я устраиваюсь на одном, прислоняюсь спиной к стене и смотрю, как Генрих Львович колдует над чашками.
Познакомились мы, когда Миша только купил для меня дом в этих краях. Я стала часто захаживать в магазин и вскоре стала любимым постоянным покупателем. Генрих Львович обожает книги, а вот поговорить о литературе особо не с кем, поэтому чаепитие стало нашей традицией. И чай у него вкусный.
Сегодня мы обсуждаем творчество Умберто Эко, но я в разговоре участвую вяло, больше слушаю Генриха Львовича. И наконец он качает головой, когда я допиваю чай:
– Ты сегодня что-то печальная.
Улыбаюсь в ответ:
– Все хорошо. Пойду я, наверное.
– Заходи, Лизонька.
– Конечно.
Домой возвращаться не хочу, и это чувство угнетает. Я как будто человек без своего угла, которому некуда пойти, поэтому приходится скитаться по улицам. А все из-за мальчишки, которому не нравится жена отца.
Я встречала разных людей и многим давала отпор, но этот… Опять залез в голову, черт возьми!
Дохожу до небольшого сквера и, опустившись на скамейку, открываю книгу. Читаю где-то полчаса, пока не понимаю, что ничем профессор психологии Шейнов в моей ситуации не поможет. Придется полагаться только на себя, но я не знаю, как правильно поступить.
Достаю из сумки телефон и, покрутив его в руке, звоню Мише. Он долго не отвечает, и когда я уже почти отчаиваюсь услышать его голос, раздается:
– Да, милая.
– Привет, – выдыхаю я. – Как дела?
– Все в порядке. А что с голосом? – обеспокоено спрашивает муж.
– Ничего, все хорошо.
– Лиза, я же слышу.
– Когда ты вернешься? – добавляю в голос ноток мольбы.
– Не знаю. Как и говорил, через пару дней. Милая, в конце-то концов, что случилось? Я начинаю беспокоиться.
Кажется, момент настал.
– Понимаешь, мне кажется, что твой сын меня ненавидит.
Теперь вздыхает Миша, долго молчит, и я уже думаю, что выбрала неправильную тактику.
– Лиза, он привыкнет к тебе. И даже полюбит. Просто дай ему время.
Вот это вряд ли. И вообще, только любви его мне не хватало.
– Да, – грустно отвечаю, – наверное, ты прав.
– Я вернусь, и мы поговорим об этом.
Прощаюсь с Мишей и задумываюсь. Что ж, вроде бы и не нажаловалась, и никаких ультиматумов не поставила, но удочку забросила. И самое главное – Вадим об этом не знает.
Настроение делает скачок вверх, и я иду к парковке, где оставила машину. По дороге домой прикидываю, что завтра можно будет в разговоре с Мишей вскользь упомянуть, что его сынок таскает непонятных девок в дом. Или вдруг Вадим еще что-нибудь выкинет.
Пусть медленно, но верно и незаметно я уничтожу этого мальчишку, а не он меня. Он своими мелкими и детскими выходками меня больше не проберет.
Но как же я ошибаюсь…
Открываю дверь в дом, и сразу же у меня вырывается:
– Не поняла…
По лестнице спускается девушка. Не вчерашняя – уже другая. Спускается она в одних трусах, хотя и трусами этот клочок ткани не назовешь. Заметив меня, девчонка скрещивает руки на груди и говорит:
– Ой.
Я же могу спокойно отреагировать? Да, могу… Нет! Не могу! Обещала себе, но стоило столкнуться, как тут же сорвалась.
Бросив сумку на пол в коридоре, иду к лестнице. Думаю, Вадим предупредил, что здесь еще живет его мачеха, иначе реакция у девушки была бы другой. Сейчас она стоит, не двигаясь, только хлопает глазами. В шоке, похоже.
– Пошла вон, – тихо говорю я, подойдя к ней.
– Что?
– Слуховой аппарат подарить?
– Но…
Эта малолетняя сучка в моем доме еще и пререкается. Злость быстрее мысли. Хватаю ее за волосы, наматываю на кулак и тащу девчонку вниз. Она начинает верещать и звать Вадима. Пытается сопротивляться, царапает ногтями мою руку, но я все равно выталкиваю ее за порог и закрываю дверь. По лестнице не иду, просто взлетаю вверх и без стука захожу в комнату Вадима. Пусто, но из душевой слышится шум воды.
Окидываю взглядом комнату, морщась. Вот это порыв страсти, что так все разбросано. И два использованных презерватива у тумбочки. Стараясь на них не смотреть, двумя пальцами поднимаю лифчик, нахожу топ в пайетках и джинсовую юбку. Иду к себе в комнату и, открыв окно, выбрасываю вещи. Слышу, что девчонка колотит в дверь, перегибаюсь вниз и предупреждаю:
– Две минуты тебе одеться и свалить отсюда, иначе разговаривать будешь с ментами.
Закрываю окно и смотрю на свои дрожащие руки. Вот же пробрало меня!
– Ты чокнутая.
Перевожу взгляд на дверной проем. Вадим стоит, привалившись плечом к косяку, но расстроенным из-за того, что я выкинула его однодневку на улицу, не выглядит.
– А ты, – тычу в него пальцем, – похотливое животное. Тебе что, плевать, кого трахать?
Вадим усмехается и, ничего не ответив, уходит.
Кажется, наша неприязнь перерастает в войну.
Глава 8 Вадим
Признаться, я виноват.
Сам отправил девчонку голышом на кухню за водичкой, когда увидел в окно машину Лизы. Но такого поворота я не ожидал. И чего она взбесилась, выбросила вещи в окно, скорее всего, перед этим вытолкав мою очередную девушку на одну ночь за дверь?
Конечно, расчет был именно взбесить Лизу, но я не ожидал, что она поступит именно так. Думал, придет ко мне, закатит скандал, нажалуется отцу…
Что ж, дамочка непредсказуема. И эта непредсказуемость еще больше меня убеждает, что она что-то скрывает. Ну не ведет она себя как обычная баба, хоть убейте!
И сейчас она прожигает меня своими синими глазищами, тыча наманикюренным пальцем в мою сторону, еще и похотливым животным называет.
Нет, ну как будто завидует или ревнует.
Я ухожу, оставив мачеху гневаться. Не стану сейчас вступать в перепалку – пусть думает, что у меня в голове, и мечется из угла в угол. И, оказавшись в своей комнате, я почему-то представляю, как она ногтями с французским маникюром впивается в свои ладони, как ее глаза темнеют от злости и она нервно трясет головой, от чего светлые волосы перестают быть уложенными волосок к волоску. Ох, наверное, это было бы завораживающее зрелище…
С фантазией у меня будь здоров, поэтому так и хочется, как прыщавому подростку, запустить руку в штаны и подрочить, пока эта картинка стоит перед глазами. Я, кажется, окончательно свихнулся.
Переодеваюсь и иду вниз. Через кухню выхожу на веранду, а оттуда спускаюсь к морю. Все-таки отец молодец, что купил дом с выходом к пляжу. К своему пляжу. Он вроде бы ничем не огорожен, но место выбрано так, что сюда, кроме как через дом, не попасть.
В некурортный сезон здесь, наверное, невыносимо уныло и одиноко, но сейчас город полон девчонок и развлечений. Туристически бюджетное место, которое оккупировали студенты и люди, чьи финансовые возможности ограничены.
Мое внимание привлекает аппетитная фигурка на берегу. Я сразу зависаю, а потом вспоминаю, что здесь никого не может быть, кроме… Бля, у меня опять стоит на нее. Пусть теперь не возмущается, что я таскаю в дом девушек – нехер щеголять в таком виде передо мной.
Морщусь. Я становлюсь опять противен сам себе, но блуждаю взглядом по ее телу. Родинка под левой лопаткой, выделяющиеся позвонки, волосы собраны на затылке, тонкая талия, а задница такая, что хочется подойти и сжать ладонью ягодицу. Лучше сразу обе двумя руками.
Снова так ярко представляю свои руки на этом месте, что не замечаю, как зад сменяется передом и передо мной уже красуется плоский живот с проколотым пупком. За эту мелочь и цепляюсь:
– Тебе не кажется, что в твоем возрасте такие побрякушке уже не актуальны? – киваю на сережку в пупке.
– Не нравится – не смотри.
Бля, нравится, еще как нравится. Но я подхожу к Лизе и указываю на море:
– Вот море мне нравится. И знаешь, чем вы похожи?
Она с интересом смотрит на меня, с немым вопросом в глазах. Но я молчу, жду, пока сама спросит.
– И чем же?
Наконец-то! А то молчание угнетало.
– Видишь, оно такое спокойное, красивое, так и манит к себе, – кладу я руку Лизе на плечо, но она даже не дергается, так внимательно меня слушает. – Но под его гладью неизведанный мир, полный опасностей и тайн. Что хранит в себе эта глубина? Тысячи погибших кораблей, миллионы хищных зубов… И еще в любую минуту тебя может поглотить волна, накрыть собой и потянуть вниз.
– Но ты, заходя, не знаешь ни глубины, ни температуры, – продолжила Лиза за мной. – Это лотерея. Ты можешь знать по словам других, но, впервые оказавшись рядом с бушующей стихией, будешь все равно сомневаться. Так вот я скажу тебе, Вадим, ты ныряешь в омут с головой. Возможно, там слишком мелко – и ты сломаешь шею.
Лиза, поведя плечом, сбрасывает мою руку и идет в дом, а я смотрю ей вслед. Смотрю, как даже при движении ни малейшего изъяна на ее заднице не появляется. Идеальная, блядь, женщина.
Странные у нас отношения. Даже до идиотизма странные. То мы взрываемся не вовремя, то играем роли, причем без прописанного сценария. Но локация всегда есть – ее надо только пройти. Вопрос только в том, сколько жизней я потеряю. В играх я разбираюсь, даже создал несколько, так что… Нырну в эту глубину, надеясь, что все-таки выплыву.
И я ныряю. Сейчас я с морем не сражаюсь – не хватает волн, хоть какого-то проявления его силы. Неужели я действительно продолжаю их сравнивать?
Лиза и море…
Море и Лиза…
Нет, наваждение. Я слишком много о ней думаю. И, черт бы ее побрал, хочу. Но как-то болезненно – лишь бы взять. Как какая-то чертова инфекция, которую ненавидишь, но независимо от твоего чувства она проникает в тебя. Вот Лиза такая же. Я как будто болен, меня лихорадит то от ненависти, то от желания.
Не стоило мне ее целовать – это запустило болезнь.
Вода не помогает, не выводит из этого состояния. Плюнув, выхожу на берег и, не надевая шорты, иду к дому. Вижу сквозь стеклянные двери, как Лиза закрывает дверцу холодильника и выходит из кухни.
Везде она!
Лиза, Лиза, Лиза…
– Лиза! – зову ее, она оборачивается. – Можешь сделать кофе? Пожалуйста, – добавляю я мягко, – мне еще всю ночь работать, а я пока душ приму.
Мы снова в амплуа. И я вижу, что она это понимает, но все-таки кивает и возвращается в кухню.
– Хорошо, – говорит, подходя к кофемашине.
– Спасибо, – улыбаюсь я и иду наверх.
Чувствую себя Джеймсом Бондом без пистолета, когда захожу в ее комнату. Здесь все пропахло ее духами, но в интерьере нет человека – только дизайнер.
Перевожу взгляд на стол. Нет, ноут в другой раз. Пока просто шарю по полкам, причем быстро и поверхностно. Вот почему я делаю это только сейчас, ведь целый день был в распоряжении, пока Лиза находилась в городе?
Открываю верхний ящик комода. Там нижнее белье. Хочу захлопнуть от греха подальше, но цепляюсь взглядом за край черно-белой фотографии, которая торчит возле правой стенки, прямо за красными трусиками.
Беру в руки фото. На нем серьезная маленькая девочка, прижимающая к груди плюшевого мишку. Видно, что фото старое, потасканное. Рассматриваю лицо на фотографии – определенно оно мне знакомо. Лиза?
Переворачиваю снимок и вижу надпись: «Маша Лукьянова, 1996 год».
Сестра? Вполне вероятно.
Надо узнать, есть ли у Лизы, кроме брата, еще и сестра.
Дикий волчонок
Он распахнул ей двери. Тот дом, которым недалекие родители пугают своих детей, тот, обитатели которого становятся изгоями в коллективах, но при этом их по-своему жалеют. Детский дом…
Машенька верила, что мама за ней вернется. Но с плюшевого мишки с каждым днем все больше исчезал запах ее духов, и это как будто рвало их связь.
Здесь она была как породистый щенок среди дворняг, но со временем становилась такой же: облезлой, озлобленной, оскаленной.
«Будет больно, потом привыкнешь», – говорила девочка постарше, ненамного старше Машеньки, но как будто жизнь прожившая.
А мама все не приходила… Надежды на ее появление таяли с каждым днем, и умная девочка поняла, что надо подстраиваться. Иначе здесь не выжить.
Серые коридоры будто бы были пропитаны унынием и безысходностью. Ни на секунду нельзя было расслабляться – каждый словно ждал этого момента. От жесткой кровати маленькое тельце затекало к утру. В столовой не нравилась еда.
Но Машенька привыкла, она закалилась, адаптировалась. Она превратилась из домашнего щенка в дикого волчонка. Зубы у нее еще не были острыми и не могли порвать ненавистные глотки, но оцарапать ими она уже могла.
На ее теле появлялись синяки, когда еще не успевали сходить предыдущие, но Машенька знала, что никому не пожаловаться – всем плевать. Она перестала плакать по ночам, отправила в мусор потерявшего мамин запах мишку и ожесточилась.
Ей сказали, что мама уехала, а лучше бы – что умерла. Она бросила синеглазого ангелочка со светлыми кудряшками, и на смену горю пришел вопрос: «Почему?»
Она знала, что не успокоится, пока не найдет ответ на этот вопрос. Вот только надо вырасти, надо покинуть это место…
Но все изменилось.
Все изменилось так неожиданно.
Прошло всего-то полгода, но за это время Машенька повзрослела как будто на несколько лет.
И вот пришла женщина с добрыми черными глазами, рядом с которой можно было почувствовать себя снова маленькой девочкой, а не борющимся за жизнь зверенышем. Машенька открылась ей, готова была произнести забытое слово «мама» и узнать новое слово, которое она никогда не произносила.
Папа…
Неужели теперь у нее будут и мама, и папа?
Глава 9 Лиза
Море…
Он портит своей ассоциацией даже эту, недоступную никому, страсть. Я и море… Да, пожалуй, в его словах что-то есть, но из уст Вадима это звучит как-то пошло.
И, черт возьми, у мальчика-то стояк, когда он невинно дотрагивается до моего плеча и всего лишь глазами пожирает тело.
Ухожу, так и не окунувшись. Правду говорят, что зона сексуальности – три метра. И если рядом с возбужденным человеком находится другой, то он почувствует эту волну. Я чувствую. Невыносимо остро чувствую.
Он же только трахался, чтоб его!
А потом он как ни в чем не бывало просит меня сделать кофе. Снова как будто ничего не было. А что, собственно, было? Я вытолкала девицу, имени которой Вадим даже не вспомнит завтра, на улицу голышом? Не думаю, что это его огорчило. Наши вечные перепалки? Это уже вошло в привычку – на это мы оба не обращаем внимания, принимая как должное.
И тут… Нет! Какая же я дура! Он отвлекает мое внимание.
Выскакиваю в коридор, сумка валяется на том же месте, где я ее и бросила, а больше ничего Вадим не найдет. Забираю с собой сумку на кухню, а потом проливаю кофе себе на руку, когда вспоминаю, что недавно чистила ее. Как у любой девушки, у меня тоже скапливается там иногда куча ненужного барахла, которое нужно иногда выбрасывать: чеки, квитанции, целлофан от сигаретных пачек, старые зажигалки, мелочь. И недавно как раз я разбирала сумку, а фото…
Несусь наверх, но выдыхаю, увидев, что в моей комнате пусто и все лежит на своих местах. Выдвигаю ящик комода, забираю фото и, не придумав ничего лучше, засовываю его в лифчик. Давно бы пора от него избавиться, но не могу… Пока еще держит. Как напоминание.
Выхожу из своей комнаты и стучу – да, на этот раз стучу – в дверь комнаты Вадима. Слышу громкое «да» и открываю, но проглатываю фразу, которую хотела произнести.
Он это специально делает? Или это просто дерьмовые совпадения?
Вадим стоит предо мной в одном полотенце, которое обмотано низко. Я вижу больше, чем должна, и взгляд надо отвести, но я списываю все на эстетическое удовольствие от созерцания фигуры с обложки. Я уже, в принципе, видела все, но плавки ведь сидели выше полотенца.
– Ты сейчас его прожжешь, могу снять, если пытаешься понять, что там, – усмехается Вадим.
– По-твоему, я членов не видела? – язвительно спрашиваю, сложив руки на груди.
Этот идиот только пожимает плечами и рывком сбрасывает полотенце. А для меня это так неожиданно, что я даже не сразу отворачиваюсь. Теперь я точно вижу все. Вадим успевает натянуть боксеры, когда я наконец-то отворачиваюсь и выхожу.
Хочется орать в голос, но я давно привыкла сдерживаться. Правда, в последнее время это удается все хуже и хуже. Я становлюсь оголенным проводом, подключенным к сети. Тронь – ударю.
Спускаюсь вниз, выхожу на веранду и закуриваю. Получается не с первого раза, но все же вдыхаю терпкий дым. Еще раз и еще… Еще…
И не боится же, гаденыш, что я нажалуюсь Мише.
А в голове снова слова Фила: «А мальчик-то тебя хочет».
Завыть бы, выцарапать из головы эти воспоминания. Но лучше всего сделать так, чтобы Вадим снова уехал. Только как?.. Он, кажется, обосновался здесь прочно и надолго. А я не могу выдерживать его присутствие, потому что… Отбрасываю эмоции с каждой затяжкой, стараюсь думать, а не вспоминать, с чем я жила всю жизнь, и остается…
Нет!
Это невозможно!
Не может остаться между нами только влечение. Но отрицать это невозможно – нас дико тянет друг к другу, на уровне каких-то животных инстинктов. Вадим ведет себя как любой мальчишка, а я поддаюсь, хотя училась манипулировать людьми, должна быть умнее и взрослее. Не получается.
Вспоминаю его смуглую кожу с капельками воды, усмехающиеся черные глаза, выступающие тазовые косточки над краем белого полотенца, а потом… Я даже сжимаю футболку внизу живота, потому что меня будто скрутило схваткой – так остро реагирую на воспоминание о подтянутых ягодицах и увиденном мной члене.
Я сумасшедшая? Скорее всего, да. Иначе это не назвать.
На этот раз я даже сгибаюсь от острого ощущения, как стянуло живот. Озабоченная психопатка!
– Тебе плохо? – слышу за спиной.
Катись отсюда, ох, катись…
Тушу сигарету и хочу уйти, но Вадим перехватывает мою руку чуть выше локтя и спрашивает:
– Есть парадно-выходной наряд?
– Что? – не понимаю я.
– В соседнем городе сегодня одно мероприятие, связанное с моей работой. Хочу, чтобы ты поехала со мной.
Смотрю на Вадима с полминуты. Не знаю, что и думать. То ли он меня опять разводит, то ли еще какая стратегия. Я уже не понимаю, чего ожидать.
– Зачем? – спрашиваю наконец-то.
– Чтобы на тебя все дрочили, пока я заключу выгодную сделку.
– Это комплимент?
– Можно и так считать.
– А твои девушки не годятся? – не сдерживаюсь я, хоть понимаю, что звучит с нотками ревности.
– Они не годятся. Таких можно один раз трахнуть, но вот чтобы взглядом отыметь и мысленно… Тут ты лучше всего сгодишься.
– Охренеть, – только и могу сказать я, но понимаю, что, возможно, могу потом это использовать. – Ладно, давай съездим, все равно делать нечего, – равнодушно бросаю и иду в дом, а мне в спину доносится:
– В десять будь готова.
Не оборачиваясь, пальцами над головой показываю «ок» и иду наверх.
Что же ты, мальчик, опять задумал? Хотя выглядит так, будто просто решил наладить контакт и снова сделать вид, что ничего не произошло.
Глава 10 Лиза
Я смотрю на свои вытянутые руки, но не могу унять дрожь. В последнее время со мной такое часто случается, хотя сейчас вроде бы и повода нет. Неужели меня просто испугала собственная реакция?
Все было же нормально, мы даже поговорили как нормальные люди. Но с Вадимом за день столько событий и эмоций, что уже путаешься. Путаешься в себе, в его мотивах, ищешь подтекст, издевку.
Итак, он меня куда-то пригласил по своей работе. Насколько я помню – он программист.
И что меня ждет? Кучка ботаников, разговоры на непонятные мне темы? Прием – дело такое, что не угадать, кто и кому будет нужен. Но Вадим уверен, что я помогу ему заключить какую-то сделку. А своими мозгами сработать слабо? Когда надо, он хорошо думает, даже слишком хорошо.
Ладно, чем не способ наладить контакт? И заодно, надеюсь, у Вадима появятся дела, которые отвлекут его от моей скромной персоны. Может, ему даже снова придется уехать… Эта мысль греет душу, и я готова флиртовать хоть целую ночь, только бы это помогло мне избавиться от Вадима.
Открыв шкаф, осматриваю критично свой гардероб. Обойдусь без пафоса – классика всегда в моде, только добавлю пару штришков. Черное платье, широкий красный пояс и красные туфли.
Без пяти десять раздается стук. Как деликатно, мать его!
Открываю дверь и даже теряю дар речи на минуту. В костюме Вадим выглядит… хм, впечатляюще. Даже старше своего возраста. «А он симпатяга», – хихикает внутренний голос.
Мы рассматриваем друг друга, а потом черные глаза останавливаются на моих губах, и Вадим усмехается.
– Что? – спрашиваю с вызовом.
Вот не хотела же никаких стычек! Но он может вывести даже без слов.
– Мне всегда казалось, что блондинка и красная помада – это вульгарно, но тебе идет. Думаю, каждый встречный мужик мысленно примеряет твой рот к своему члену.
И снова… Это комплимент или что? Обидеться бы сейчас и захлопнуть дверь – пусть сам заключает свои сделки. Но почему-то я спрашиваю:
– Ты тоже?
– Боюсь, мой член в твой рот не поместится.
– Пф, – фыркаю в ответ. – Поменьше гонору.
Обойдя Вадима, спускаюсь вниз и выхожу во двор. Вот что за дурацкий разговор? Детский сад, честное слово, а я все равно не могу промолчать. Провокатор чертов! Его бы таланты в нужное русло…
– Даже не представляю, о чем ты так замечталась, учитывая наш разговор наверху, – появляется следом за мной на крыльце Вадим.
Наверное, рассчитывает, что я отвечу что-то вроде: «Точно не о твоем члене».
Придурок! Молчи, Лиза, молчи. Не стоит снова заводить разговор об этом.
Ставлю дом на сигнализацию, иду к машине. И снова джентльменский жест – Вадим открывает мне переднюю дверь. Меня это удивляет, но я не показываю. Странно все, в нем как будто пытаются ужиться взрослый мужчина и мальчишка.
Мы едем молча, под тихую музыку, и я бросаю редкие взгляды на Вадима. Не знаю зачем, но мне кажется, что это поможет понять его. А потом вдруг прошу:
– Расскажи, чем ты занимаешься.
Короткий взгляд в мою сторону, полный недоверчивости, но хоть обошелся без своей фирменной ухмылки.
– А тебе зачем?
Пожимаю плечами.
– Нет, ну если ты работаешь на ФСБ и это секретная информации…