Старики-разбойники

Перед вами пятый сборник рассказов и очерков «Старики-разбойники» из серии «Андрей Васильевич Распутин». Главный герой – историк, литературовед и начинающий писатель. Кроме, него есть и другие герои – эрфуртцы, рудольштадцы и нюрнбергцы, контингентные беженцы и поздние переселенцы. Персонажей рассказанных историй объединяет одна общая для них черта – значительный возраст, который оказывается не помехой для приключений.

Старые лыжи

Очерк

Версия реальная

Во многих семьях часто случалась такая история. Жена решает, что ей для похудения нужно больше заниматься спортом. И для этой цели многие женщины выбирают катание на лыжах, потому что оно убивает сразу двух зайцев: это и спорт, и экономия. Нужно всего лишь один раз купить пару деревянных лыж, бамбуковые палки, металлические крепления и ботинки к ним и можешь больше не тратить деньги из семейного бюджета на поддержание своей фигуры в идеальном состоянии. Да и зима в России длится девять месяцев, так что времени для занятий будет достаточно. Муж приделывает крепления к лыжам, натирает их мазью и, вуаля, можно кататься по снегу рядом с домом. Благо, что в России снег выпадает везде, а не только за городом.

И хорошо если жена хотя бы один раз вышла покататься на лыжах. Затем их ставят на балкон и всё, на этом всё катание заканчивается. То времени нет, то настроения нет, а то вот беда уже и снег растаял. И приходится ждать следующей зимы. А там всё повторяется снова – нет времени, нет настроения, просто забыла. И стоят лыжи на балконе без дела. Год стоят, два, пять, десять. Муж уже много раз предлагал их выбросить и освободить место. Да и гости, выходящие покурить на балкон, подтрунивают над хозяином из-за этих лыж. Тем не менее, жена не соглашается на такой радикальный шаг. Ведь тогда с лыжами выкинут и надежду, что она когда-нибудь всё же соберется с силами и добьется своей цели. А надежду из жизни выкидывать ни в коем случае нельзя! Поэтому она вновь и вновь обещает мужу, что вот со следующей зимы уж непременно. И лыжи продолжают стоять на балконе.

Версия политкорректная

Некоторые предлагают другую более политически корректную версию существования такого явления в жизни россиян, как старые лыжи на балконе.

В России девять месяцев длится зима и поэтому в программе по физической культуре всех школ стоит катание на лыжах. Раньше при тоталитарном режиме лыжами школы обеспечивало государство. В каждой школе был большой выбор лыж, ботинок и палок к ним. А вот кого из родителей предложенный выбор в школе не устраивал, те могли сами приобрести лыжи, ботинки и палки для своего любимого чада. Однако если в школе был выбор для всех возрастов, то родителям периодически нужно было покупать новые и новые лыжи, ботинки и палки, по мере того как рос их ребенок. Десятилетие длилась учеба в школе, и за это время заботливым родителям приходилось покупать три или более пар лыж, ботинок и палок.

Наступила демократия, а с ней и закончилось финансирование школ государством по всяким мелочам вроде лыж. Теперь уже всем родителям приходится покупать лыжи для своих детей. Учеба в школе увеличилась на один год и теперь за школьной партой ученики проводят не десятилетие, а одиннадцать лет. И занятия зимой на лыжах проводятся в каждой школе, как и прежде. И теперь все родители покупают детям три или более пар лыж, ботинок и палок.

А после окончания школы уже не дети, а учащиеся училищ и студенты вузов больше не бегают на лыжах. Нет, зима по-прежнему длится в России девять месяцев, а вот из программы по физической культуре занятия на лыжах убрали. И родителям уже нет необходимости покупать для своих взрослых детей новые лыжи. И старые лыжи остаются лежать на балконе более не востребованные выросшими из них детьми.

Но рука не поднимается выкинуть старые лыжи ни у родителей, ни у детей. Ведь с ними, как и с деревянной игрушечной лошадкой на колесиках и детским трехколесным велосипедом, связана личная история. Они попадаются на глаза всякий раз, когда кто-нибудь выходит на балкон за какой-нибудь надобностью и вызывают воспоминания. А если старые лыжи выбросить, то вместе с ними будут выброшены и моменты жизни и станет тогда наша жизнь короче на эти отсутствующие теперь в ней воспоминания.

Старая лодка с двумя поплавками

Очерк

Худой пьяный немец лет пятидесяти держался за столб на остановке и всем проходившим мимо говорил «Привет!» Мы с женой закончили занятия на курсах немецкого языка и направлялись домой. Нам немец тоже сказал «Hallo!» и мы его поприветствовали в ответ. Пьяный крепко держался за столб и не делал попыток оторваться. Я удивился, что он приветствует ну ведь каждого прохожего. «Вот не лень мужику-то! – подумал я».

И тут одна вьетнамка подошла к нему настолько близко, что он мог дотянуться до неё рукой. Немец незамедлительно вцепился обеими ладонями ей в руку и что-то залопотал. Я с удивлением увидел, что она его понимала!

И повела к краю остановки. Пьяный медленно передвигал ноги и два метра до бордюра они прошли за пять минут. Прохожая же была миниатюрной и хрупкой. Поэтому при движении их шатало из стороны в сторону. Теперь я понял, почему немец держался за столб и не предпринимал попыток оторваться.

Наш трамвай все никак не приходил. Я смотрел на это замедленное движение с колебанием из стороны в сторону. Из опасения, что они рухнут при спуске с тротуара на проезжую часть, я все-таки подошел к немцу с другой стороны. Теперь он правой рукой железной хваткой вцепился в мою руку. В этот момент он мне напомнил старенькую лодку, колышущуюся на воде, с двумя разными поплавками для устойчивости. Я предположил, что мы только переведем мужчину через улицу. Однако затем мы двинулись дальше вглубь квартала. «Блин! – подумал я. – Вот попал! И куда это мы ведем этого пьянчужку?»

Внезапно он вытащил из кармана брюк полбутылки вина и протянул её мне. «Он что думает, что я буду пить эту бурду? – удивился я».

– Нет, спасибо!

Но он настойчиво пытался всучить мне свою бутылку. Тут спутница мне объяснила, что они идут в приют для бездомных, а туда с выпивкой не пускают. Так вот ходишь полгода мимо одноэтажного здания и ведь ничего не выделяло в нем приют. Ну, может быть решетки на окнах. Я взял бутылку, но рука не поднялась вылить содержимое. Поэтому я поставил её у стены здания. Куда мы с большим облегчением и препроводили нашего спутника.

Ничто не забыто!

Очерк

После тяжелого для нас обоих разговора с руководителем отдела Службы по трудоустройству его сотрудница дала мне бумаги с информацией о вакантной должности инженера-геолога в одной из строительных фирм города. Кроме того что нужно было иметь профильное образование, так еще и требовался опыт работы. А у меня только высшее гуманитарное. Конечно, вызвало удивление, что историку предлагают в Службе по трудоустройству вакансию на техническую должность. Но здесь как в армии – приказы не обсуждают, если не могут, а выполняют.

Я отправил заявление с копиями документов по указанному адресу и стал ждать. После двух недель ожидания решил лично поинтересоваться на фирме положением дела. Но будучи приезжим и плохо знающим город, я задал адрес в Интернет-поисковике, распечатал район с указанным местоположением фирмы и поехал.

На месте оказалось, что Google как-то растерялся и указал на форменное не то. На указанном на карте месте была фирма, но по ремонту автомобилей. Её хозяин был добродушным и приветливым и охотно помог, опять же по Интернету, найти местоположение нужной фирмы. И я пошел по промышленному району с огромными корпусами, возможно, складов. Уже за железнодорожным переездом я стал подозревать, что Googlу сегодня явно нужно сменить название на Сусанина.

Решив, что хватит обращаться к Интернету, я постучал в дверь одного из домов. На мой стук вышел худощавый дедок, и я спросил его как мне найти нужный адрес. Только потом я понял, почему он оживился, и в его глазах загорелся, как потом оказалось, недобрый огонёк. Видимо он ничего не забыл. Если не 1945 год, то весь период ГДР с советскими войсками уж точно. И если Google был сегодня для меня Сусаниным не специально, то дедок стал им умышленно. Я два раза переспрашивал у него дорогу, и он оба раза утвердительно подтверждал, что я правильно его понял. Он сказал, что мне нужно вернуться за железнодорожный переезд и затем пройти два квартала до перекрестка и справа будет красное здание, которое мне и нужно. На деле это было здание в розовом цвете с красной крышей. И на нем была надпись «Арабелла».

Я читал роман Рафаэля Сабатини «Одиссея капитана Блада», в которой отважный капитан назвал своё судно в честь любимой девушки Арабеллы Бишоп. Но мне показалось странным, что нужная мне строительная фирма может находиться в здании с нетипичными цветами для стен и крыши, да ещё и с таким названием. Предчувствие меня не обмануло. Я не стал заходить внутрь, а плюнув, поехал домой и из Интернета узнал, что это за здание. Эрос-центр Арабелла или по-немецки Puff. На его интернет-странице наглядно демонстрировалось, кто там работает и какие услуги оказывает.

Теперь мне стало понятно, почему дедок не горел желанием пожать мою руку в знак моей благодарности за его помощь. Он ничего не забыл.

А через две недели мне пришел отказ из фирмы.

P.S.

Просьба автора данный рассказ не рассматривать как рекламу.

Случай в трамвае

Очерк

Идёт бабка по полю, вдруг из леса выходит старик весь грязный, обросший и с ружьём.

– Эй, бабка! Немцы в деревне есть?

– Бог с тобой, милок! Война-то уже шестьдесят лет, как закончилась.

– Ё моё! А я до сих пор фашистские поезда под откос пускаю.

Дело было когда Антон ходил в начальную школу во второй класс. Раз в неделю по субботам Андрей Васильевич отводил его на кружок немецкого языка для иностранцев. Занятия проводили милые женщины мать и дочь Фишер.

Фрау Фишер раньше была учительницей в начальной школе и преподавала русский язык. Её дочь Карина сейчас учится в университете Эрфурта на учительницу немецкого языка и истории. А по субботам Карина помогает маме, которой сложно одной заниматься с шебутной оравой сорванцов. Почему-то в их компании не было ни одной девочки.

После окончания занятий Андрей Васильевич забирал сына, но не одного, а вместе с друзьями Даниэлем и Федором. Вместе они выглядели очень потешно. Один блондин, другой брюнет, а третий рыжик. И все с ярким темпераментом. И вот все вчетвером они отправлялись домой к Андрею Васильевичу на занятие английским языком.

Дорога до дома была не близкая, чтобы идти пешком. И поэтому сначала все шли до Травяной площади и уже там садились на трамвай, который вез наших спутников до пункта назначения.

И вот как-то раз, зайдя в самую первую дверь трамвая и разместившись втроем на двух сиденьях, мальчишки начали весело болтать друг с другом по-русски. При этом они шутливо толкали друг друга. Андрей Васильевич молча с улыбкой наблюдал за ними. И как не улыбаться, когда три взъерошенных воробышка щебечут не переставая и одновременно пихают друг друга?

Вдруг сидевший напротив детей сухонький старичок на вид лет за восемьдесят вскочил и пошаркал прочь. Андрей Васильевич с удивлением смотрел в его немного сгорбленную спину. Ведь трамвай тронулся и поэтому водитель уже не остановится, чтобы выпустить пассажира, пропустившего свою остановку. Придется старику ждать до следующей остановки, чтобы выйти. А ехать до нее долго, мог бы и посидеть еще, старый ведь. Тем не менее, дедок прошел до середины этого же вагона и сел на свободное место у окна. Стало ясно, что выходить ему еще рано.

«Так что же он так подорвался? – подумал Андрей Васильевич. – Не иначе детская речь на русском вызвала у него неприятные воспоминания. Но они могли возникнуть только если бы он бывал в России, а судя по его возрасту – в Советском Союзе. Неужели он сначала воевал, а потом сидел в лагере и участвовал в восстановлении разрушенного? А из-за колючей проволоки и могли раздаваться радостные детские голоса на русском».

опусы и рассказы

Побег на трамвай Рассказ https://www.facebook.com/groups/506209484108276/posts/889306055798615/

Путь к трамваю

Рассказ

Побег на трамвай

Старушка сидела в кресле-коляске и постанывала. Она никак не могла дотянуться сухонькой рукой до лежавшего на полу носка. Уж и извивалась она и кряхтела, а он все оставался недоступен. Чуть передохнув и сделав маленький глоток из стеклянной кружки, упорная старушка продолжила безуспешные попытки. Она ерзала в кресле в поисках удобного положения. Она дергала слабенькой рукой рычаг тормоза на правом колесе, как будто он как-то мог помочь дотянуться до проклятого носка у левого колеса.

Хотя большая в пол занавеска была чуть отдернута и открывала вид на ярко зеленую траву в солнечных лучах, однако, крошечная лужайка не привлекала взор озабоченной старушки. Но больше никого зеленый пятачок и не мог привлечь к себе. Его окружали с четырех сторон высокие бетонные стены, остекленело взиравшие друг на друга. Ни радостного птичьего щебета, ни легких порывов ветерка, вообще ничего не доносилось извне. В вязкой тишине слышались только кряхтение и стоны старушки. В больничной палате царил полумрак.

– Могу я вам помочь? – услышала она мужской голос с иностранным акцентом.

– Да, пожалуйста.

Слева показался пожилой полноватый мужчина и чуть склонил седой ежик.

– Чем я могу вам помочь?

– Я хочу обуться, – ответила она слабым, но не дребезжащим голосом, – я должна идти.

Он встал на одно колено и стал натягивать толстые носки на торчащие из светлых брючин худенькие ступни в синяках с неаккуратно обрезанными ногтями. Сначала на левую и затем на правую. Потом он попытался вдеть ее левую ногу в светлую туфлю, но не смог поднять задник. Чертыхнулся. С величайшей осторожностью взял двумя пальцами лодыжку. «Одна кожа да кости – оценил он». И снова попытался натянуть туфлю на ступню. Нет, не выходит, задник не подымается. Выругался.

– Я не понимаю, что вы сказали, – сказала старушка.

– Я не могу обуть вам туфли, – наконец вымолвил мужчина, распрямившись.

– Пожалуйста, помогите мне обуться, – попросила она.

– По палате вы можете ходить и в носках. Зачем вам туфли?

– Я должна пойди на трамвайную остановку, – твердо ответила она. – Вы мне поможете?

Только сейчас мужчина оглядел старушку в кресле-каталке. Брюки на ней были расстегнуты.

– У вас под сиденьем висит пластиковый мешок для жидкости и к нему от вас идет катетер. Куда вы пойдете?

– Мне непременно нужно на трамвай, – все также твердо промолвила старушка.

– Сожалею, но я не смогу вам помочь, – мужчина поставил у кресла-коляски правый рычаг на тормоз и отошел.

– Помогите, помогите, помогите, – заверещала она.

Мужские шаги стали удаляться, скрипнула дверь в палате. Он подошел к стойке и обратился к молодой медсестре.

– Пожилая дама в 210 палате о чем-то просит. Вы можете помочь?

– Сейчас кого-нибудь к ней отправлю, – ответила она.

Когда мужчина вернулся, старушка уже стянула с себя оба носка. Через некоторое время в палату вошла медсестра в возрасте и поинтересовалась у старушки:

– Вам что-то нужно?

– Помогите мне, пожалуйста, обуться, – попросила она.

– Нет, и даже не просите, – категорично отказалась та и, не задерживаясь, быстро покинула палату.

Старушка услышала за спиной незнакомую ей речь.

– Вы пришли кого-то навестить? – поинтересовалась она.

– Да, мою жену, – ответил мужчина.

Старушка, взяв со столика перед собой очки с болтающейся левой дужкой, надела их. Поправила седое каре ладонями с искривленными пальцами. Положила бесполезные очки на столик. Они никак не помогали надеть туфли. Затем она пошарила за занавеской справа от себя.

– Мне нужна моя трость, – сказала она. – Посмотрите, где моя трость.

– В палате нет никакой трости, – ответил мужчина. – Зачем вам она?

– Мне надо на трамвай. Здесь нет моего мужа, вы можете мне помочь дойти до трамвая?

– Вы знаете, что вы в больнице? – ответил он. – Да здесь скучно, но вы не можете уйти отсюда без разрешения врача.

Старушка снова стала кряхтеть и извиваться в кресле. Все-таки она натянула носки и надела эти чертовы туфли, пусть и без задников. Тут незнакомая речь снова привлекла ее внимание.

– Вы говорите по-русски? – поинтересовалась она.

– Да, – ответил мужчина.

– Приятный на слух язык. Когда закончилась Вторая мировая война, в 1945 году в школе я его учила. Да, мой папа Михаэль был водителем грузовика.

И тут она произнесла по-русски: – Очень карашо.

– А откуда вы родом?

– Из Сыктывкара – это столица республики Коми недалеко от Уральских гор.

– Да, это очень далеко, – согласилась она.

– Только многим более известен другой город – Воркута. Он находится за северным полярным кругом, а мой город намного южнее.

– Так вы поможете мне дойти до трамвая? – снова поинтересовалась старушка.

– Нет, – ответил мужчина, – но я пожелаю вам скорейшего выздоровления. До свидания.

– Спасибо и благодарю вас от всего сердца, – сказала она.

Две пары шагов послышались за спиной, скрипнула дверь.

Как странно, но попав в больничную палату даже очень хорошую, тем не менее, почему-то сразу возникает сильное желание покинуть ее пронизывающую пустоту и оказаться в своей уютной квартире.

Старушка встала.

– Мне нужно дойти до трамвая.

И держась за стену, она направилась к выходу. Катетер тащил за ней кресло. Еще усилие, еще шаг и вдруг стало легче.

– Мне нужно дойти до трамвая.

Тут дверь открылась. В палату вошла незнакомая женщина. На мгновение она остановилась, вдруг вскрикнула и быстро вышла. Вскоре в открытом дверном проеме показалась медсестра в возрасте. По ее решительному выражению лица старушка с сожалением поняла: «Она не поможет мне дойти до трамвая».

Всё, да?

Автор поставил точку и хотел на этом остановиться. Но тут вопросы читательниц посыпались как из рога изобилия.

– А что дальше? – спросила озабоченно первая.

– Издеваетесь, что ли? Чем кончилась история? Где развязка? – грозно возмутилась вторая.

– Всё, да? – грустно осведомилась третья.

– Да… нет слов… Хотелось бы продолжения. Очень интересна линия истории пожилого мужчины и этой женщины. Напишите. Вы очень хорошо пишите, будем ждать, – попросила четвертая

– Грустно, но интересно, хотелось бы продолжения, – подтвердила пятая.

И автор написал продолжение. А вместе с ним изменилось и название рассказа.

Обещание спутницы

– Садитесь, пожалуйста, в кресло, – категорично попросила медсестра в возрасте.

– Нет, мне нужно на трамвай, – решительно возразила старушка и сделала еще шаг к свободе.

– Садитесь, пожалуйста, – и с этими словами медсестра приложила усилие.

Когда старушка оказалась водворенной в кресле, на тыльных сторонах ладоней медсестры остались тонкие длинные царапины от отчаянного сопротивления пациентки. Да, за свободу даже в наше время и даже в Германии приходится бороться и не только на словах.

После посещения процедурного кабинета, где катетер был возвращен на свое место, своенравную пациентку вернули в палату и водрузили на медицинскую кровать.

– Сейчас я принесу вам ужин, – сообщила медсестра в возрасте.

Старушка ничего не ответила, но недобро посмотрела на «тюремщицу».

Рассмотрение содержания завтрака и ужина в немецких больницах, приводит к неутешительному выводу о серьезных проблемах с царицей наук – математикой, причем во время всего периода обучения, вот сразу с начальных классов и вплоть до старших.

Итак, на ужин принесли чашку чая, два куска хлеба, три ломтика колбасы, один ломтик сыра, пластиковую коробочку яичной замазки, молоко в двух порционных упаковках, две порционные упаковки с мармеладом и одна порция масла.

Ладно, чай можно пить и по-казахски – с молоком. Забухаем в кружку две порции, что в этом такого?, мы же в гостях. Правда, остается без ответа вопрос, откуда такой вид чаепития местные немцы позаимствовали? Теперь приступим к приготовлению бутербродов из предложенных ингредиентов. На один кусок хлеба намажем из двух упаковок мармелад толстым слоем, мы же в гостях, сверху положим по ломтику сыра и колбасы. Никогда не пробовали подобный деликатес? Значит, вы еще не побывали в немецкой больнице. Ну, и слава Богу! Наконец, на второй и он же последний кусок хлеба намажем тонким слоем как дома единственный кусочек масла и сверху положим аж два ломтика колбасы. И теперь вам остается только пожелать: Приятного аппетита!

Выше мы предположили, как мог бы поступить с предложенным на ужин конструктором обычный пациент. Но только не душа, не сломленная больничной неволей и жаждущая справедливого возмездия. А месть как известно блюдо, которое лучше подавать холодным.

Вот с холодных закусок старушка и начала. Она стала столовым ножом тщательно размазывать яичную замазку по зеленой салфетке, которую повязали ей перед едой. В гробовой тишине было только слышно, как замазка слой за слоем намазывается на салфетку, причем аккуратно по всей площади, а не в одном в каком-то произвольно выбранном месте. От удивления соседка по палате застыла на своей койке и, открыв рот, не сводила взгляд с завораживающего действия. Коробочку тщательно выскребли. Затем поверх глубокой основы старушка стала накладывать ломтики один за другим: колбасы, сыра, снова колбасы и наконец, опять колбасы. Теперь слоенное блюдо сворачивается в рулон и, наконец… А что должно было произойти в самом конце соседка так и не увидела.

Скрипнула дверь и в палату вошла «душительница свободы». Она без слов отобрала произведение кулинарного искусства из рук старушки. Глубоко вздохнула. А вот седой мужчина, который помогал старушке надевать носки, скорее всего, не сдержался бы и снова бы выразился на непонятном, но приятном русском языке.

В дверь постучали. Затем заглянула миловидная пожилая женщина. Поздоровалась со всеми. Подошла к кровати старушки и сказала:

– Добрый вечер, мама.

Устало она села на стул, стоящий рядом.

– Я тебя сейчас покормлю. – И обратившись к медсестре, спросила: – Можно ли принести еще хлеба, замазки, сыра и колбасы? Ах, да, – спохватилась она, – и дайте еще салфетку.

Дальше ничего интересного уже не происходило. Медсестра принесла новую салфетку и еду. Дочка ловко смастерила бутерброды. Разрезала каждый на четыре части и по одной подавала старушке. Та жевала кусочки, отхлебывала маленькими глоточками чай и слушала истории, которые случились сегодня у дочери на работе. Так тихо и неторопливо прошел ужин. Старушка насытилась. Голос дочери ее успокоил, и она больше не рвалась на трамвай.

– Завтра я обязательно приду, но также как и сегодня – вечером, – сказала посетительница.

– А когда же мы пойдем на трамвай? – поинтересовалась старушка тихим голосом.

Она лежала на кровати, прикрыв глаза, и положив руки поверх одеяла.

– Ты еще пару дней здесь полежишь, так сказал доктор, и затем тебя выпишут.

– Тогда мы вместе пойдем на трамвай? – и ее легкая маленькая ладонь легла на ладонь дочери.

– Да, конечно, ты уж потерпи немножко, – попросила та.

– Хорошо, – ответила старушка умиротворенно.

В эту ночь она спала спокойно и не тревожила своими громкими стонами, как в прошлый раз, соседку по палате.

Хранительница музея

Очерк

Неприметный дом

В старом добром Эрфурте, как случайно, оказалось, есть музей товаров народного потребления из ГДР. Вы множество раз пройдете мимо четырехэтажного дома, где он находится, но не обратите на него никакого внимания.

Такое уже встречалось в книгах Джоан Роулинг про Гарри Поттера. Многие в Лондоне проходили по Чаринг-Кросс-роуд и не замечали паб «Дырявый котел».

Да и что может указывать на музей истории товаров из ГДР? Он расположен в доме, зажатом зданиями без отличительных примет. Возможно, для лучшей маскировки музей специально покрашен желтыми и серыми полосами. Эти цвета отнюдь не бросаются в глаза прохожим. Окна всегда занавешены. И только маленький листок, сливающийся с серыми занавесками, сообщает черными буквами по желтому фону о времени работы музея.

Хранительница

Музей частный, открыт в 1998 году 12 сентября Гизелой Брухнер. Уже более двадцати лет она собирает артефакты повседневной жизни из истории ГДР. Экспонаты наглядно и ощутимо показывают редким посетителям достижения народного хозяйства того времени.