Калиостро и египетское масонство. Хрестоматия

Будучи благословен неплохим годовым доходом, де Роган испытывал слабость к хорошеньким молоденьким девушкам и «красивой жизни». Вследствие этого ему было в самых резких и однозначных выражениях сообщено, что в королевских фаворитах он не числится. В отчаянной попытке вернуть себе расположение для начала королевы (де Роган пошел по проторенной дорожке «cherchez la femme») кардинал как свое спасение воспринял захватывающий и поистине макиавеллиевский план графини Жанны де ла Мотт-Валуа, по некоторым данным, его последней любовницы, по другим – просто друга и доверенного лица.

Небольшая группа злоумышленников, возглавляемая графиней, сумела убедить легковерного кардинала в том, что Мария-Антуанетта желала приобрести дорогое ожерелье, но не могла себе этого позволить по причине слишком высокой цены, а ему, Рогану, представился, таким образом, шанс тайно приобрести его для нее. Эта история была шита белыми нитками, но, зная склонность королевы к транжирству, Роган в нее поверил и решил, что другого подобного шанса у него не будет. Он не знал о том, что ранее королева уже видела это ожерелье и, как ни удивительно, поскольку она действительно любила бросать деньги на ветер, сочла его чересчур, вызывающе дорогим, особенно в условиях финансового дефицита в стране.

Хитроумный план подразумевал также участие в его реализации молодой женщины, переодетой королевой, которая в туманном полумраке явилась в сад на тайное свидание с кардиналом. Разные авторы указывают разные даты, но как бы то ни было, все прошло просто отлично, кардинал не заметил подвоха, и как мотылек на огонь лампы, устремился к цели, чтобы лишь опалить себе крылья. Сделанное якобы для мадам дю Барри по заказу Людовика XV, который умер до того, как оно было доставлено заказчику, ожерелье в 2800 карат легло тяжким и многолетним финансовым бременем на ювелирную фирму. Поэтому, не смея усомниться в чистоплотности человека такого положения, как кардинал, и будучи счастливы наконец сбыть товар с рук, ювелиры не задавали лишних вопросов и передали его де Рогану. А тот передал его Жанне, действовавшей будто бы от имени королевы, а вскоре после этого ожерелье исчезло, наверняка будучи разобранным на отдельные камни и переправленным в Англию, принеся авторам плана огромные дивиденды.

Узнав о совершенном мошенничестве только при получении от ювелира счета за просроченный платеж, вместо того, чтобы быстро и тайно решить возникшее затруднение, не поднимая лишнего шума, как поступил бы на его месте любой дальновидный монарх, под влиянием впавшей в гнев Марии-Антуанетты, побуждавшей его к активным действиям, слабохарактерный Людовик XVI буквально обезумел от ярости. Он выдвинул против кардинала официальные обвинения, и потянулся бесконечный, почти девятимесячный процесс, на котором доводы обвинения и защиты выдвигались, отзывались и вновь предъявлялись, окончательно запутывая юристов. Вокруг судебного процесса и взаимных обвинений сторон постепенно оформился титанических масштабов общественный скандал, над смущением и истерикой царствующей четы хохотал весь Париж, и таким образом еще один кирпичик лег в основание будущей Революции. Вообще говоря, многие историки так и рассматривают Дело об ожерелье королевы – как пролог к Революции.

Арестованная графиня де ла Мотт потянула за собой и Калиостро, который божился, что не принимал участия в планах заговорщиков, оставаясь сторонним – и поэтому невиновным – наблюдателем. Его репутация, и так уже весьма неоднозначная, от упоминания его имени в одном ряду с именами жуликов и воров претерпела новый удар. Его арестовали 22 августа 1785 г. и поместили в Бастилию, в «предварительное заключение», которое продлилось девять месяцев.

За время заключения он успел написать мемуары про Дело об ожерелье, разошедшиеся сенсационным для того времени тиражом в 17 000 экземпляров всего за две недели и пользовавшиеся огромной популярностью, что отнюдь не удивительно для исторического периода, когда еще не было радио и телевидения. В мемуарах он не только в самых ярких красках расписал свою невиновность, но и вкратце поведал обо всей своей жизни (не отступая, впрочем, от обычной манеры), об оказываемой им помощи бедным, прочих благодеяниях, его связях с европейскими знаменитостями, о том, какой он «друг людям» и простодушная жертва воровской шайки, а также какой трагической ошибкой является его осуждение и заключение.

Его жена тоже какое-то время отсидела в Бастилии, но была выпущена оттуда 26 мая 1786 г. по причине ухудшения здоровья, да и самого Калиостро к тому времени уже успели оправдать по основным обвинениям.

В действительности же в крайне напряженной и взрывоопасной политической атмосфере той эпохи подспудный мотив всей этой истории, о котором никто не говорил вслух, но все его подразумевали, состоял в подрыве престижа королевской четы и режима в целом, от которого они уже не успели оправиться. По иронии судьбы, пусть сама королева и не имела прямого отношения к афере с ожерельем, общество во всем винило ее одну. В ответ на вопрос, кто послужил причиной революции, Наполеон однажды просто ответил: «Мария-Антуанетта».

С другой стороны, о Калиостро он отзывался тоже весьма нелестно: однажды его спросили, каково должно быть отношение человека к сверхъестественным силам, и он ответил: «Лучше искать это в религии, чем в Калиостро». Не существует документальных данных о принадлежности императора к масонству, однако довольно хорошо подкреплено документами утверждение, что на протяжении всего своего правления он очень терпимо и даже благожелательно относился к Цеху, возможно, по чисто политическим причинам. Его маршалы и почти весь генералитет состояли в Братстве, и его войска разнесли масонство по всей Европе, потому что походные ложи были чуть ли не в каждом его полку.

Вернемся в Англию, а точнее в июнь 1786 года. В сентябре этого года впервые увидели свет обвинения, выдвинутые против Калиостро Мораном. Сомнительная репутация, тюремный срок, неявные, но постоянно повторявшиеся обвинения в политических интригах… как будто всего этого было мало, Моран открыл беспрецедентную кампанию травли Калиостро. Несмотря на явные нестыковки в его теории, обвинения его в любом случае были пространны и легли в основание многочисленных написанных впоследствии биографий Калиостро. Жизнь его самого они портили настолько, что, прибыв в июне 1786 г., он вынужден был покинуть Англию в мае 1787 г., чтобы направиться в Швейцарию, а оттуда – в турне по югу Европы.

В мае 1789 г. он приступил к учреждению лож Египетского масонства в Риме, причем, по городу разносились возмутительные слухи о ее намерениях обратить в масонство самого Папу. Восставший народ захватил Бастилию 14 июля 1789 г., и католическая церковь Франции тоже пала под ударами Революции, в чем многие винили именно масонов. Учитывая сложившуюся в то время общую атмосферу, а также, и особенно, подозрение, родившееся в обществе, что следующая на очереди – Италия, а также принимая по внимание ранее изданные Папой буллы против масонства, вряд ли стоит удивляться тому, что Римская Церковь уделяла масонству повышенное внимание и была крайне чувствительна к любым проявлениям его деятельности.

Местные власти были более чем просто встревожены предприятиями приезжего Великого Мага, и Инквизиция арестовала его в День Св. Иоанна Евангелиста, 27 декабря 1789 г., и поместила в замок Сент-Анджело. Прославившийся своим хитроумием Калиостро вряд ли поступал в соответствии с ним, занимаясь своим уставом прямо в тени ватиканских стен, хотя вполне может быть и так, что здесь он дал волю своему предельному эгоизму и даже помыслить не мог о том, что кому-то будет дело до него и до его занятий посреди огромного и многолюдного города. Также говорят, что о его ложах донес Инквизиции кто-то из его ближайшего окружения, даже, может быть, его жена, в то время как другие настаивают на версии о засланном к нему Ватиканом шпионе-провокаторе.

Оправдание Калиостро Парламентом по делу об афере с ожерельем горько опечалило Людовика XVI, и он постарался задействовать все влияние своего двора во всей Европе, чтобы сделать жизнь мага невыносимой или, по крайней мере, максимально нелегкой. Вследствие этого политические преследования гнали Калиостро из города в город и в конечном итоге привели в застенки Иквизиции. К материалам инквизиторского «дела» постоянно добавлялись все новые опубликованные в разных странах разоблачительные памфлеты и данные о «расследованиях». Как славен и превознесен он бы ни был раньше, после дела об ожерелье жизнь его покатилась под откос, и римское инквизиторское следствие стало просто последним актом этой богатой событиями драмы.

«Суд» над ним был в действительности объявлением Римской Церковью войны, предупреждением с ее стороны, что она не собирается мириться с существованием масонства ни при каких обстоятельствах. Один из историков назвал «Жизнь Жозефа Бальзамо», вышедшую из-под пера автора-инквизитора, впервые официально заявившего о связи между Бальзамо и Калиостро, не просто биографическим трудом о Калиостро, а публицистической атакой на масонство как таковое. Поскольку Бальзамо был всем известен как отпетый мошенник, инквизиторам было очень удобно признать эту связь неоспоримой, так это было в действительности или нет. Так как мнение инквизиторов довольно предсказуемо, многие сомневаются в правдоподобности этой биографии, составленной автором, который, что было доказано, по своей воле добавлял в нее при необходимости некоторые вымышленные подробности.

В ходе судебного процесса Калиостро предположительно сознался в членстве в некоем лондонском масонском ордене, «занятом раскрытием тайн герметического искусства, в особенности Философского Камня», а также в принадлежности к иллюминатам. Зная методы получения показаний, практикуемые Инквизицией, мы совершенно не удивлены. Но подобно всему прочему, что известно нам о его жизни, эти данные тоже должны рассматриваться через призму привычной для него манеры сообщения данных – именно тех, которые от него хотят услышать в тот или иной момент.

Более чем вероятно, что, по крайней мере, частично он описал в своих «признаниях» общество розенкрейцеров, в которое вступил когда-то, возможно, будучи в Лондоне. Это была таинственная секта, возникшая в Германии в начале XVII века, хотя некоторые полагают, что раньше, и окутанная плотной пеленой слухов и непроверенных сведений относительно ее истоков и происхождения. Также ее довольно часто путают с масонством и считают его частью. Поскольку ее члены следовали спиритуалистическим путем и занимались алхимией и целительством, то вполне можно предположить, что рыбак рыбака видит издалека и что Калиостро входил в эту группу.

По окончании процесса 4 мая 1791 г. Инквизиция публично сожгла книги и бумаги Калиостро, что было стандартной для нее процедурой в то время в подобных случаях и что предвосхитило нацистские костры из книг через пару веков. Ему был вынесен смертный приговор, необъяснимым образом затем замененный на пожизненное заключение, и для его отбывания Калиостро перевезли в итальянскую тюрьму Сент-Лео, где он и умер 26 августа 1795 г., проведя несколько лет в темной одиночной камере, похожей на цистерну. Кое-кто утверждает, что причиной смерти стал апоплексический удар, хотя ходили слухи и о том, что охранник «помог» ему умереть. Но даже после смерти противоречивые слухи не оставляли его, потому что поговаривали, что он бежал из заключения и за счет своего чудесного эликсира прекрасно себя чувствует и по сей день ходит где-то среди нас.

Был он масоном или не был, не столь уже важно сейчас ни для нас, ни для описания того влияния, которое он, вне всякого сомнения, оказал на историю масонства XVIII века. В то время Братство было, в основном, распространено среди аристократии и знати, то есть маленькой и сплоченной социальной группы. Не только многочисленные отдельные уставы (часто ссорившиеся между собой), но и отдельные ложи имели каждая – собственное мнение и собственные обычаи, и были значительно меньше централизованы, чем в наше время, а по причине отсутствия быстрой связи между отдельными группами масонов, они зачастую существовали совершенно автономно и независимо друг от друга.

В результате этого отдельные масонские ложи время от времени вступали в контакты с другими масонскими структурами, входя в великие ложи и провинциальные великие ложи по собственному усмотрению. Вследствие этого, когда Калиостро переезжал из одной масонской юрисдикции в другую, предъявляя повсюду свои рекомендательные письма, его дела в одной ложе вполне могли оставаться совершенно не известными в другой ложе. Конечно, до определенного момента эта изоляция лож была для Калиостро чистым благом.

В ту эру Европа подвергалась нескольким волнам «египетского влияния», а интерес к египетской мистике не оставлял ее многие века. В 1791 г. масон Моцарт написал вполне египетско-масонскую оперу «Волшебная флейта», в 1805 г. Устав Мицраима частично впитал египетские ритуалы Калиостро и встроил в свою систему высших степеней, позднее с ним слился Устав Мемфиса, и про их объединенное существование написано множество работ. Ясно, что наш Великий Маг был не первым и не последним из разыгрывавших «египетскую карту». По рассмотрении множества обстоятельств и источников, однако, становится ясно, что в значительной степени его устав так и остался эфемерной величиной, хотя позднее некоторые его элементы органично вошли во многие эзотерические труды. Но вряд ли он оказал какое-либо существенное влияние на масонское движение в целом.

Говорят также, что Калиостро видел свое призвание в обучении человечества основополагающим ценностям – истине, добродетели, благу, любви, общественной справедливости и помощи падшим, в то время как другие видели в нем всего лишь одухотворенного шарлатана. В основном, его считали чем-то вроде «целителя души», особенно учитывая, что он всюду заявлял, что владеет древними секретами исцеления всех болезней. Утверждая, что состоит в постоянной космической связи со Вселенной, он рядился в одежды алхимика, оккультиста, философа, врача, медиума, ясновидящего, мага и, возможно, масона, розенкрейцера и иллюмината, – короче говоря, он был всем для всех и для каждого – кем-то своим.

Пусть у него не все шло по плану и не все приносило ему успех, он тем не менее преуспел в распространении своего устава в нескольких городах: Париже, Лионе, Гааге, Страсбурге и еще кое-где в Восточной Европе. Но на открытии и освящении материнской ложи Египетского Устава «Торжествующая мудрость» 25 июля 1786 г. в Лионе основатель уже не смог присутствовать, потому что отправился в изгнание.

Помимо Египетского устава он активно распространял свои эликсиры и настойки, якобы «творившие медицинские чудеса». О его «целительной силе» и о его «медицинских чудесах» написано много, но ничего достоверного о них до сих пор не известно, а значит, эта проблема еще ждет своего исследователя, как и многие другие. Конечно, он принимал от поклонников деньги и драгоценности, но при этом ожесточенно отрицал наличие прибыли от своей врачебной практики. Говорят еще, что он тайно получал деньги от своих сторонников – так называемых «иллюминатов». Но ведь и вправду, если только не принимать на веру, что он действительно владел «секретом трансмутации», непонятно, как деньги постоянно сыпались на него буквально с неба.

Совершенно точно, что масоны принимали его как своего: он свободно входил в любые ложи в Англии и континентальной Европе, активно проповедовал Египетский устав, но при этом подробности участия его в сугубо масонской деятельности покрыты такой же тайной, как и многие обстоятельства его личной и общественной жизни.

Оглядываясь назад, можно ли понять, кем он был – шарлатаном, как думают большинство историков, чересчур ревностным крестоносцем, павшим жертвой обстоятельств, или еще кем-то? Какова ни была бы истина, фактически не остается сомнений в том, что он был исторической фигурой, чья звезда вспыхнула в одночасье в один из периодов истории масонства и столь же мгновенно погасла, погружаясь во тьму. Если история его жизни и загадочна, то деятельность его в любом случае увлекательна и позволяет под новым углом рассмотреть многие особенности жизни в XVIII веке.

Библиография

1. Histoirе Du Mavеilleser Dans La Temps Modеrnе – Louis Figuier -1860 (Tome 4) Hachette, Paris.

2. Cagliostro and the Egyptian Rite of Freemasonry – H. R. Evans – Date Unknown -1994 Reprint.

3. Cagliostro – Maligned Freemason & Rosicrucian W. R. H. Trowbridge – London -1910.

4. Cagliostro – Francois R. Dumas – Paris -1966 Orion, N. Y.

5. Cagliostro In Eastern Europe – A. Q.C. Transactions – #40 -1927 – B. Ivanoff

6. La Franc-Maconnerie Templiere Et Occultiste – Rene Le Forestier – Tome 2 – La Table d’Emeraude, Paris.

7. The Grand Copt – T. O’Neill – Gnosis #23, Summer 1992

8. Encyclopidia Brittanica

9. Dictionnaire Encydopedique Quillet – Paris.

10. The Story of Civilization – Vol X – Rousseau 0r Revolution Will & Ariel Durant – Simon & Shuster.

11. Histoire Du Grand-Orient De France – A. G. Jouaust -1865 – Ed. 1989 – Teletes, Paris.

12. The History of Freemasonry – R. F. Gould -1887 London

13. The History of Freemasonry – R. F. Gould Yorston Pub. circa 1880s.

14. Goethe In Palermo – M. R. Maggiore – A. QC. Transactions #98 -1985 – Visit to Balsamo-Cagliostro family.

15. Les Mythes Maconniques – A Mellor -1974 Payot. Paris.

16. The Climate of European Freemasonry – 1754—1810 – A. QC. Transactions #83 -1970 – Townbridge & Batham.

17. Histoire De La Franc-Maconnerie Francais – P. Chevallier – Fayard, 1974.

18. Catherine Empress of All The Russians – V. Cronin -1978 – Morrow, N. Y.

19. Histoire De La Franc-Maconnerie Francaise – La Franc-Maconnerie Chezelle – A. Lantoine -1925 – Ed. 1981 – Slatkine, Paris.

20. Coil’s Masonic Encydopedia – H. W. Coil -1961 – Macoy.

21. Mackey’s Revised Encyclopedia of Freemasonry -1946 – Macoy

22. Mayet Supernaturalism and Religion – K Seligmann -1948 – Pantheon, N. Y.

23. History and Practice of Magic – P. Christian -1963 – Citadel

24. Secret Societies of All Ages and Countries – C. W. Heckethorne -1965 – University Books, N. Y.

25. The Count of St Germain – Cooper-Oakley 1912 (Milan, Italy)

26. Toward The Brink – Age of French Revolution Vol 4 – C. Manceron – Simon & Shuster, N. Y. -1979

Примечания