Глубокая память (сборник)
– Юра же сказал: Рома обладает парапсихологическими способностями, а он – нет. А Юра хотел проверить, как препарат действует на разных людях, – напомнила Лена, пытаясь поднять Юру с пола. – И не наговаривай на Рому! Юра сам предложил помощь!
– Постойте-ка! – сразу оживился Сафиуллин. – Роман обладает парапсихологическими способностями?
– Ну, да, – ответила Наташа, не понимая, почему он так удивляется этому.
– Значит, я тоже, правильно? – уточнил учёный.
– Скорее всего, – неуверенно произнесла Наташа.
– Ребята, извините, конечно, но, может быть, вы мне поможете? – прошипела Лена, силясь одна дотащить бесчувственное тело Юры до кушетки.
– Да, конечно. – Сафиуллин кинулся на помощь, и вместе они уложили Пальчикова на кушетку. Лена скрепя сердце принялась пристёгивать его ремнями, чтобы, очнувшись, он снова не попытался удрать.
– Интересно, почему он попытался сбежать? – спросила Наташа.
– А ты бы ему ещё под дулом пистолета обследоваться предложила! Он был бы счастлив остаться! – съязвила Лена, начав обрабатывать каким-то пахучим раствором царапины на лице Юры.
– Если такая умная, сама бы попробовала его остановить! – огрызнулась Наташа.
– Девушки, давайте лучше подумаем, как остановить рост нейронов, – предложил Сафиуллин, останавливая перепалку. – Я совсем не хочу убивать своего прапраправнука!
– А что тут думать! – воскликнула уже заведённая Наташа. – Нам придётся обратиться в Научный комитет…
– Нет! – перебила её Лена. – Рома и Юра хотели самостоятельно устранить недостатки «Мемолина». Мы не можем уклониться от плана, иначе у нас заберут проект, и Рома не сможет поступить на Биохимфак.
– Готова поспорить, они даже не предполагали, что дело будет касаться их жизней! – выпалила Наташа.
– Может быть, но я знаю, Юра бы очень расстроился, если бы мы даже не попытались всё исправить, – тихо сказала Лена, смотря в Юрино лицо. – Давай попробуем, Наташ. – Она повернулась к подруге. – Мы не глупее этих задавак из комитета, тем более у нас есть человек, который первый провёл серьёзные исследования в области генетической памяти. – Она посмотрела на Сафиуллина. – Вы же нам поможете?
– Разумеется! Всё, что в моих силах! – горячо ответил он.
– К тому же наша лаборатория самая лучшая в городе, – продолжала уговаривать Лена. – И я уверена, что ты сама не захочешь отдавать проект «Глубокая память» государству. Мы же так долго над ним работали! Это открытие должно быть подписано нашими именами!
Наташа нахмурилась: в ней шла ожесточённая борьба между законопослушной гражданкой и учёным-фетишистом.
– Ну, хорошо, – наконец, сдалась Наташа. – Сделаем всё сами. Лен, мне нужны копии всех анализов Сафиуллина и Пальчикова на диске: я поработаю дома. Вам всем советую тоже пойти по домам, уже довольно поздно… А как же быть с Пальчиковым?
– Я останусь с ним на эту ночь, – вызвалась Лена. – А потом установим дежурство. Я предупрежу своих родителей и родителей Юры.
– Хорошо…
– А может, лучше я останусь? – спросил Сафиуллин. – Я же даже не знаю, где мой дом… И Роминых родителей я не знаю…
– Нет, Вам необходимо вернуться домой, – возразила Наташа. – Рома не был дома два дня. Боюсь, даже у таких демократичных родителей, как у Ромы, может лопнуть терпение.
– Но как я там появлюсь? Я же даже не знаю имен его родителей!
– А зачем Вам называть своих родителей по именам? – резонно спросила Наташа. – Самое главное – поменьше говорите о личном и побольше о науке! Не жалейте умных слов! Мама Ромы – художница, а папа, кажется, связан с милицией, так что особо внимательно Вас слушать они не станут.
– Придите домой, скажите пару слов родителям о хорошей работе в лаборатории и ложитесь спать, – посоветовала Лена. – А завтра, чуть свет, мы заберём Вас в школу.
– Мне что, ещё и в школу надо будет ходить? – спросил Сафиуллин.
– Вам шестнадцать лет! – напомнила Наташа.
– Ладно-ладно. А как мне добраться до моего дома?
– Я отвезу Вас на своём птеромобиле, – тут же ответила Наташа. – Ромин придётся оставить здесь: Вы с ним не управитесь… И ещё… – Она замялась. – Будет довольно странно выглядеть, если мы с Леной будем обращаться к Роме на «Вы»… Так что, если Вы, конечно, не против…
– Конечно, давайте на «ты», – быстро ответил Сафиуллин. – Мне даже так лучше.
Наташа улыбнулась, и они, помахав на прощание Лене, вместе вышли из лаборатории.
Глава 5. В доме Ерёминых
Сафиуллин и Наташа вышли из здания и оказались на безупречно чистой улице. Прямо перед ними, там, где должна была находиться дорога, лежала широкая полоса, светящаяся в темноте мягким ярко-зелёным светом. По обе стороны от неё возвышались невиданной высоты дома, казалось, они поддерживают тёмное облачное небо, которое тоненькой полоской проступало между вершинами небоскрёбов. Вдоль дороги, освещавшей всё вокруг, медленно и почти бесшумно колесило нечто, похожее на маленький танк с двумя клешнями, напоминавшими скорпионьи. Провожаемая недоумённым взглядом Сафиуллина, машина скрылась за углом.
– Это робот-дворник, – ответила Наташа на немой вопрос Сафиуллина. – Повсеместно они стали использоваться совсем недавно. До этого всю работу выполняли люди. По-моему, это ужасно, когда люди в двадцать втором веке работают так, будто живут в девятнадцатом! Правда, появление роботов вызвало определённые проблемы. Например, волну безработицы, от которой снова начала набирать силу преступность. Пришлось опять набирать милицию, которую за отсутствием работы стали распределять на производства. Жаль, но, я думаю, это временные проблемы. Скоро занятость населения снова нормализуется, и будет, как раньше.
Сафиуллин подумал, что Наташа очень верит в своё государство и поэтому старается не нарушать установленных правил и законов. Конечно, правительство могло и измениться, но лично ему в это не верилось. По его устоявшимся взглядам в правительстве меньше честных людей, чем в тюрьме. Но он не стал говорить об этом Наташе.
Наташа немного демонстративно вскинула вверх руку, задирая рукав и обнажая запястье, на котором был блестящий чёрный браслет. Нажав на нём что-то, она опустила руку и застыла, ожидая чего-то. Ждать пришлось недолго. Через несколько секунд к ним бесшумно подлетел птеромобиль, с виду больше похожий на самолёт-истребитель, чем на автомобиль. Он остановился около них, повиснув в метре над светящейся трассой.
– Летающий автомобиль? Фантастика! – воскликнул Сафиуллин. – Но как?
– Видишь дорогу? Она не совсем обычная, не такая, какой была шестьдесят лет назад. Она сделана из сверхпроводящего материала, по ней электричество поступает в город, в каждый дом, в каждую квартиру абсолютно без затрат энергии. Нет сопротивления электропроводящего материала – нет и потерь электроэнергии. Электричество, проходя по материалу, создаёт мощное магнитное поле, которое и используют для полёта птеромобили, – объяснила Наташа.
– А почему дорога светится? – спросил Сафиуллин.
– Сверхпроводящая поверхность покрыта специальным слоем, состоящим из веществ, отдающих энергию, впитанную днём от солнца, в виде света. В облачные дни, когда света мало, дорога всё равно светится, так как самый верхний слой – это вещества, отражающие даже самый слабый свет.
– Здорово придумано! – изумился Сафиуллин изобретательности будущих инженеров и учёных. – То есть это и дорога, и линия электропередач, и уличное освещение?
– Да, – ответила Наташа, явно гордящаяся достижениями своего времени. – Это экономически очень выгодно!
Они залезли в птеромобиль, и Наташа начала набивать что-то на клавиатуре, которая была в машине вместо руля.
– Э-э… прости, что ты делаешь? – спросил её Сафиуллин.
– Даю компьютеру конечные координаты, – пояснила она. – Исходя из них, птеромобиль сам вычислит наилучший маршрут… Готово, полетели!
Из спинок единственных двух кресел, на которых они сидели, вырвались ремни и намертво пристегнули Наташу и Сафиуллина. Птеромобиль начал плавно набирать высоту. Только, когда они оказались на уровне пятого этажа, машина рванула вперёд с грандиозной скоростью. Кроме визжащего в ушах ветра, никаких звуков не было: ни от машины, ни с улицы. Дома по обе стороны от дороги слились в сплошные серые линии.
Под ними то и дело пролетали другие птеромобили, превращённые чудовищной скоростью в размытые пятна.
Сафиуллин покосился на Наташу: та, как и он, спокойно сидела, ничем не управляя. Видимо, в будущем исчезнет понятие о хорошем водителе, ведь все будут водить одинаково идеально.
– Почему мы летим на такой высоте? Нельзя спуститься ниже? – прокричал Сафиуллин, представляя, с какой высоты им придётся падать вниз в случае какой-нибудь неисправности или аварии.
Наташа удивлённо посмотрела на него, а потом, что-то вспомнив, вытащила из бардачка пару наушников с микрофонами и нахлобучила одни на голову Сафиуллину.
– Наверное, все нижние уровни дороги заняты, – отчётливо раздался голос Наташи из наушников, как только она надела свои. – Не беспокойся, компьютеру виднее.
– А попасть в аварию мы не можем? – спросил он напрямик.
– Нет, – категорично ответила Наташа. – Компьютер синхронизирует траекторию нашего движения с другими. Так что авария возможна только в случае поломки.
Это его не успокоило. Ему всё равно было немного страшно лететь на такой высоте с такой скоростью, в миллиметре уворачиваясь от движущихся навстречу птеромобилей.
Наконец, птеромобиль почти мгновенно остановился. Если бы не ремни безопасности, их бы точно размазало по лобовому стеклу. Машина плавно опустилась вниз и опять зависла над самой землёй.
– Вот твой дом. – Наташа кивнула на серый дом, ничем не отличающийся от других, одновременно нажимая что-то на панели, отчего ремни безопасности тут же всосались обратно в спинки кресел. – Десятый этаж, квартира 80. Помни: поменьше разговоров о себе, побольше о науке. И вообще, говори поменьше. Сразу ложись спать, сославшись на бессонную ночь. Завтра, ровно в семь часов утра, мы с Леной заберём тебя в школу. Твои родители вряд ли встанут в такую рань, так что разговаривать с ними снова тебе не придётся. До восьми часов мы попытаемся объяснить тебе, как ведёт себя Роман Ерёмин в школе. Я буду всю ночь разбираться с вашими анализами: посмотрю, какие отклонения в организме вызвал «Мемолин» и почему новые нейроны не распадаются через несколько часов, как у мышей.
– Может быть, я смогу чем-нибудь помочь тебе? – спросил Сафиуллин.
Наташа как-то странно улыбнулась.
– Нет, спасибо. Самое главное – правдоподобно играй Рому, пока мы не найдём способ вернуть его головной мозг в нормальное состояние.
– Постараюсь, – сказал Сафиуллин и вышел из птеромобиля. – До завтра.
– Пока.
Птеромобиль снова взмыл вверх и молниеносно скрылся за углом.
Сафиуллин вошёл в дом, поднялся на лифте на десятый этаж и, оглядевшись, увидел золотое «80» на одной из дверей. Подойдя к ней, он не обнаружил рядом звонка. Тогда он, повернув ручку, просто потянул на себя дверь – к его удивлению он легко поддалась, и Сафиуллин вошёл.
На звук открывающейся двери из соседней комнаты вышла красивая стройная женщина с длинными тёмными, как у Ромы, волосами. Она выглядела намного моложе своих лет и приятно улыбалась. Это была мама Ромы.
– Наконец-то, пришёл! – ласковым голосом сказала она, подходя к нему. – Почему же так долго, Ром? Ты обещал вернуться сегодня утром. Я, конечно, всё понимаю: проект, поступление. Но можно же было предупредить!
Сафиуллин, совершенно не готовый к встрече с потомками морально, замер, тупо уставившись на маму Ромы.
– Ну, ладно, иди садись за стол, сейчас что-нибудь приготовлю, – сказала она, не заметив его ступора.
Они прошли в уютную светлую кухню. Мама Ромы достала из холодильника тарелку, наполненную большими зелёными бобами, взяла со стола какой-то баллончик и начала распылять приятно пахнущую жидкость из него на бобы. Они почти мгновенно преобразились: стали ещё крупнее и поменяли цвет на ярко-оранжевый.
– Держи. – Мама Ромы поставила перед Сафиуллиным тарелку и опять отвернулась к холодильнику.
Сафиуллин получил немного времени, чтобы изучить бобы. На вид они были съедобны и пахли очень аппетитно. Он взял один и осторожно надкусил. М-м-м! У плода был вкус, напоминающий чем-то апельсин, и очень много сока, который тут же облил руку. Вытерев руку о штаны, Сафиуллин принялся с удовольствием поглощать неведомые бобы. Он только что ощутил, что очень голоден.
– Я так и знала, что опять ничего не ел в лаборатории! – с укором сказала мама Ромы, поставив перед ним стакан с соком. – Ты с этой своей биохимией всё на свете забываешь! Ну, что сегодня нахимичил?
Сафиуллин, вспомнив советы девушек, сразу ответил:
– Ничего особенного. Немного усовершенствовали DDNC. Представляешь, оказывается введение аминогруппы в бета-положение делает молекулу более цепкой благодаря новой водородной связи, образующейся между ней и молекулой нуклеиновой кислоты. Далее мы соединили DDNC с производным индола, которое в составе молекулы отлично размягчает оболочку ядрышка, что способствует лучшей проникающей способности препарата. И при всём при этом огромные молекулы нового DDNC сохраняют стабильность в довольно большом интервале температур, что позволяет без опасений вводить его человеку. К тому же есть предположение, что он будет усиливать действие N,N – диэтиламида лизергиновой кислоты. Эта работа достойна бессонных ночей, правда?
– Да, но… – Мама Ромы бросила на Сафиуллина недоумённый взгляд. – Мне казалось, что вы уже модернизировали DDNC в самом начале ваших исследований. Или я опять что-то напутала?
У Сафиуллина пересохло в горле: она ничего не перепутала. Он серьёзно ошибся, полагая, что мать-художница не знает самых элементарных вещей в проекте «Глубокая память».
– Э-э… мы решили опять усовершенствовать его, чтобы уменьшить его гигроскопичность и сделать его более устойчивым к гидролизу, – сказал Сафиуллин, понимая, что его слова – полная ахинея, но от души надеясь, что художники в будущем всё же не настолько хорошо разбираются в химии.
Но всё обошлось: мама Ромы довольно кивнула и отпила из своего стакана сок.
Сафиуллин в молчании (чтобы не сказать ещё что-нибудь лишнее) доел тарелку сладких бобов, поблагодарил Ромину маму и, сонно промямлив, что хочет отдохнуть, вышел из кухни в коридор.
«Где же комната Ромы?» – подумал он и открыл ближайшую дверь.
В комнате было темно. Сафиуллин начал шарить руками по стенам в поисках выключателя и, наткнувшись на что-то неустойчивое, опрокинул его.
– Бли-и-ин! – шёпотом протянул он.
– Чё ты там роешься! – прорычало что-то в темноте, да так, что Сафиуллин от страха подскочил.
– Извините… то есть… я… я тут нечаянно…
– Чё ты там бубнишь? – И на фоне окна, освещаемого зелёным светом дороги, появился нечёткий силуэт мощного человека. – Пшёл прочь! Не видишь, я с дежурства! Ночь не спал! А ты где-то шлялся, бездельник!
Сафиуллин, потрясённый до глубины души таким обращением к себе, сразу же вскипел:
– Простите, что потревожил Вас, но я всего лишь…
– Он ещё и издевается! – прогремел силуэт. – ВОН ОТСЮДА!!!
– Рома, что происходит? – спросил сзади испуганный голос матери Ромы. – Зачем ты сюда зашёл?
Вопрос показался Сафиуллину более чем странным. Разве он, Рома, не может войти в любую комнату в этой квартире?
– Иди в комнату, не мешай папе спать, – мягко сказала мама Ромы и, потянув его из комнаты, закрыла дверь.
Сафиуллин был ошарашен: этот грубиян – отец Ромы?
Значит, он его праправнук. Кошмар!
«В будущем не всё так идеально, как кажется с первого взгляда!» – подумал он.
– Иди в комнату, поспи. Завтра в школу, – сказала как ни в чём не бывало мама Ромы и ушла на кухню.
Сафиуллин прошёл дальше по коридору и свернул влево, в открытую настежь комнату. Выключатель он нашёл почти сразу. Яркий свет ослепил привыкшего к темноте Сафиуллина, и он, отморгавшись, осмотрел комнату.
Комната точно принадлежала Роме. У широкого окна стоял небольшой письменный стол, на котором лежал ноутбук и пара тетрадей. К противоположной стене примыкала кровать, над которой была прибита книжная полка, полностью набитая книгами. Между полкой и кроватью стену закрывала большая таблица Менделеева. Всю противоположную стену загораживал большой шкаф со множеством дверей.
Сафиуллин подошёл к книжной полке и прочитал название нескольких книг: «Общая химия», «Химия биологически активных соединений. Учебник для вузов», «Парапсихология и химия. Взаимное влияние», «Конструирование макромолекул», «Биологические полимеры», «Психотропные вещества и их действие на человеческий организм».
«Да-а, кажется, парень серьёзно намерен стать учёным-химиком», – не без гордости подумал Сафиуллин.
Он подошёл к шкафу и, не обращая внимания на внутренний голос, говоривший, что рыться в чужих вещах нехорошо (любопытство сильней!), стал открывать его дверцы. В самом большом отделе он обнаружил немного вещей, поверх которых лежал безупречно белый, идеально сложенный медицинский халат. Ещё несколько ящиков были забиты исписанными косым почерком тетрадями. Открыв следующую дверцу, Сафиуллин с огромным удивлением обнаружил три маленьких полочки, до отказа заставленные химическими реактивами и стеклянной посудой. Соли, запертые в маленьких стеклянных скляночках, кислоты, стоявшие бок о бок в изящных плоскодонных колбах, органические вещества в тёмных баночках, занимавших целую полку и тучи, тучи стеклянных пробирок в пластмассовых штативах!
Сафиуллин ошарашено смотрел на всё это богатство, и его переполняло невероятное чувство нежности к своему потомку, телом которого он временно владеет. Минилаборатория Ромы напомнила ему его собственную, которая у него была в детстве, правда, та была намного меньше.
– Потрясающий юноша! – со слезами на глазах сказал Сафиуллин вслух. – Достойная смена! Ты и твои друзья добьётесь успеха! Я уверен! С таким энтузиазмом ты легко станешь первоклассным химиком! И я тебе в этом помогу!
Глава 6. Культурология и парапсихологический взрыв
Утром Сафиуллин проснулся ни свет, ни заря, а всё из-за того, что ночью его мучили бесконечные кошмары. Вспышки незнакомых воспоминаний сменялись чьими-то криками, а те в свою очередь превращались в изрыгающий проклятия чёрный силуэт на фоне зелёного окна…
До семи был ещё целый час, и Сафиуллин решил занять это время чтением одной из Роминых книг. Постояв в нерешительности у книжной полки (от такого разнообразия специальной литературы разбегались глаза!), он выбрал «Азотсодержащие гетероциклические соединения и их биологическая роль» и удобно устроился в мягком кресле перед письменным столом.
От огромного количества неизвестной ему информации – сколько всего открыли за прошедшие со дня его смерти шестьдесят лет! – время пролетело, как мгновение, и, вынырнув из поглотившей его книги, Сафиуллин обнаружил, что до встречи с девушками осталось десять минут.
Сафиуллин надел белую рубашку, чёрные брюки и пиджак в тон, с трудом привёл растрёпанные волосы прапраправнука в порядок и, схватив полупустую школьную сумку, валявшуюся на полу около письменного стола, помчался вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
Два птеромобиля уже висели в пяти метрах от подъезда. Наташа и Лена встретили его приветливыми улыбками.
– Как первая ночь в новом доме? – участливо спросила Наташа.
– Отлично, – с лёгкостью соврал Сафиуллин. Он решил не рассказывать девушкам о своих реалистичных кошмарах, чтобы не волновать их лишний раз. – А вы как? Обе не спали?
– Да, – устало ответили девушки.
– Всю ночь программировала лабораторный компьютер, чтобы он через электрокапельницу каждый час впрыскивал в кровь Юры дозу снотворного, – пожаловалась Лена. – Кажется, у меня неплохо получилось. За всю ночь он не разу не проснулся.
– А вдруг с ним что-нибудь случится, пока мы в школе? – нахмурился Сафиуллин.
– Не беспокойся, компьютер периодически будет отправлять мне информацию о состоянии Юры на мобильный телефон, – сказала Лена.
– Прекрасно! Молодец! – повалил Сафиуллин, и она скромно улыбнулась. – А ты как, Наташ?
Но Наташа не спешила с ответом. Она всматривалась в одежду Сафиуллина и в его причёску.
– Что-то не так? – не вытерпел он.
– Нет-нет, всё хорошо, – подпрыгнула она, а потом слишком лучезарно улыбнулась. – Просто ты выглядишь очень опрятным…
– Спасибо. – Сафиуллин не понимал в чём дело.
– …слишком опрятным для Ерёмина, – закончила Наташа.
Она подошла к нему и, густо покраснев, растрепала ему волосы.
– Так более-менее, – зарделась она. – Полетели?
Они расселись по птеромобилям: Наташа с Сафиуллиным в один, Лена в другой – и, взмыв в свинцовое небо ещё выше, чем вчера, понеслись в школу.
Сафиуллин сразу надел наушники и протянул ещё одни Наташе: ему хотелось расспросить её о результатах вчерашней работы.
– Я ничего не нашла. Ни одной зацепки, ни одного отклонения от нормы! Ты совершенно здоров! Не считая того, что можешь умереть через пару дней! – мрачно пошутила Наташа.
Сафиуллин издал невесёлый смешок.
– И что мы теперь будем делать?
– Остаётся только найти способ убить образовавшиеся нейроны, не задев нейроны Ромы и Юры, – ответила Наташа. – Пока я не придумала, как это сделать. Кстати теперь ты очень даже сможешь нам помочь!
– Правда? Каким образом? – оживился Сафиуллин.
– Ты изучал химию телепатии и других парапсихологических способностей, поэтому о человеческом мозге ты знаешь не меньше нас. Так что теперь будем работать в три головы, – объяснила Наташа.
– Здорово! После школы в лабораторию? – с надеждой спросил он: ему жутко не хотелось возвращаться домой.
Наташа рассмеялась:
– Ты сейчас сказал точь-в-точь, как Рома! Тот тоже вечно летал после школы в лабораторию. Ну, разумеется, до того, как начал встречаться с этой Егоровой!
Она заметно помрачнела.
– Я с кем-то встречаюсь? – испуганно спросил Сафиуллин.
– Уже нет. Вы недавно расстались, – буркнула Наташа, отвернувшись от него, но Сафиуллин не заметил: он думал о том, что она сказала.
«Вечно летал после школы в лабораторию? Неудивительно! Я бы и сам ни одной лишней минуты в таком доме не провёл!» – подумал Сафиуллин.
– Наташ, а Рома никогда не говорил вам о своих родителях? – как бы между прочим спросил он.
– Нет, – подумав, ответила Наташа. – Мы с ним не особо много общались… А что?
– Да нет, ничего. Просто хотел узнать о них побольше. Мне же с ними жить.
– Всё, что знаю, я тебе уже сказала.
Сафиуллин нисколько не удивился её неведенью, и дело, как ему казалось, не в малом общении. Он был уверен, что мало кто из друзей Ромы мог что-нибудь рассказать о его родителях: парень, видимо, всегда избегал этой темы. Хотя лучший друг Ромы, Юра, может быть, и знал об атмосфере, царившей в доме Ерёминых, но он, как и сам Рома, оказался в плену своего предка.
– Слушай, а что я должен делать в школе? Ну… как себя вести?.. Есть у Ромы какие-нибудь особенные черты поведения?
– Ну-у-у… – протянула Наташа, вспоминая. – Я бы не сказала, что он ведёт себя как-то по-особенному. Вы с ним довольно похожи, только он, в отличие от тебя, любит отпускать колкие шуточки… иногда даже очень обидные… Но в остальном… Самое главное – эти несколько дней держаться подальше от одноклассников и учителей. Это, конечно, вряд ли, получится, но ты постарайся… Жаль Юра не с нами: Рома с ним не расставался, закадычные друзья… Никто не знает Рому лучше него. Кстати, если кто спросит, Юра поехал навестить бабушку в Беломорск, и его не будет несколько дней.
– Хорошо, – кивнул он. Без прямых инструкций он чувствовал себя довольно неуверенно.
Остаток пути они пролетели молча. Птеромобили остановились у трёхэтажного голубого здания, стоявшего уголком к дороге.
– Вот и наша школа, – сказала Наташа, махнув рукой в сторону здания. – А это, – она протянула сложенный вчетверо тетрадный листок, – шпаргалка. Там наше расписание, имена учителей и домашнее задание на два первых урока: на них тебя могут спросить. Я, правда, буду постоянно тянуть руку, чтобы тебя не трогали, но есть у нас учителя, не ищущие лёгких путей. Особенно будь осторожен на культурологии – Лилия Владимировна недолюбливает Рому.
– Спасибо большое, – поблагодарил Сафиуллин от всей души, принимая листок. Хоть какая-то подготовка! – А почему она не любит Рому?
– Точно не знаю… По-моему, Лилия Владимировна когда-то учила его маму… Ну, и в общем, у них были довольно натянутые отношения. Кажется, Лилия Владимировна всегда говорила, что из Роминой мамы не выйдет толка, потому что у неё нет таланта к живописи, а она возьми да и стань знаменитой художницей! И теперь Лилия Владимировна отыгрывается на Роме… Так что будь, пожалуйста, осторожен…