Экономический кризис: кто виноват и что делать
Мы просто так устроены. У большинства людей развитие одной способности как бы блокирует развитие относительно противоположной. У предметников более развивался предметный интеллект и менее – социальный, эмоциональный. Это понятно с психологической точки зрения: лучше развиваются те способности у человека, которые повседневно проявляются в его деятельности.
Поэтому у общественников формировалась потребность иметь среди своих подданных хороших предметников, а у предметников была объективная необходимость в защите их со стороны общественников. Ведь общественники имели под своим руководством других людей. По сути, это было первое общественное разделение труда. Одни – управляли, другие – занимались предметной деятельностью. И это самое важное, самое существенное общественное разделение труда. Оно появилось, судя по данным палеонтологии, до разделения на животноводство и земледелие. Оно сказалось на строении мозга, черепа людей…
Общественники с момента такого разделения труда внесли положительный вклад в развитие человечества. Появился новый механизм сохранения знаний. Он связан с возникновением более развитого общественного сознания и способов сохранения через него знаний, навыков, способов организации людей, систем обучения и т. д., что в свое время обеспечивало самосохранение, развитие людей. Этот механизм наиболее ярко проявлял свою эффективность в период похолоданий. Установлено, что резкое ухудшение природных условий приводило к переходу людей на более низкие ступени эволюционного развития. Они становились ближе к животным, но благодаря этому выживали как биологический вид. Стае выжить легче. Причём есть определённые зависимости между величиной стаи, племени и эффективностью земледелия и охоты.
Отношения между предметниками и общественниками всегда имели и экономическую составляющую.
Здесь нельзя не вспомнить классическую парадигму марксизма о соотношении производительных сил и производственных отношений. Медленно, сложно развивались орудия труда у людей, крайне медленно совершенствовались кремнёвые наконечники, ножи. Медленно развивалось гончарное ремесло, добыча бронзы, металла. Это делали предметники. Общественники организовывали массовое использование результатов их ремесла, творчества.
На определённом этапе появился прибавочный продукт и встал вопрос о его распределении. Если руководит общественник с чертами эмпатии, то излишки делились по зову сердца. Но постепенно общественники с чертами эмпатии вытеснялись просто общественниками. Этот процесс по времени совпал со сменой матриархата на патриархат. Все реже руководят общественники с чертами эмпатии, все чаще к власти приходят общественники с чертами скрытого мужского эгоизма. А основные доминанты мужчин известны – продление рода, пища, власть. При патриархате основную добычу приносили мужчины, прибавочный продукт создавался в большей степени ими, и власть они делили между собой.
На смену эмпатичным, женским общественникам пришли общественники маскулинные, силовые, принуждающие и эгоистические. Но этот эгоизм скрывался, так как слишком эгоистических вождей просто свергали, в первую очередь те, на кого они опирались. Поэтому данный психотип можно назвать «хитрые общественники». Они нередко были повышено эмоциональными, так как иначе сложно влиять на окружающих. С появлением прибавочного продукта механизм эмпатии, баланса интересов все более заменялся механизмом скрытого интереса, эмоционального, эгоистического влияния. Этот механизм хитрые общественники использовали в своих интересах.
В этих условиях излишки в первую очередь шли общественникам или, по их решению, тем, кто обеспечивает их власть, а затем – на стратегическое выживание общности. Как распределить прибавочный продукт, как изменить отношения между людьми? На эти вопросы отвечали чаще общественники. И все чаще хитрые общественники. Именно они устанавливали такие социальные, общественные отношения, которые поддерживались веками и были выгодными для выживания этого племени, народности. Чем больше появлялось прибавочного продукта, тем больше оснований возникало для его раздела, передела и тем большие возможности появлялись у общественников по управлению этим процессом через экономические отношения, через отношения обмена, распределения созданного. Тем чаще появлялись хитрые общественники.
Обмен – это особая привилегия хитрых общественников. Люди эгоистичны по своей сути. Эгоистичны и предметники, и общественники, но с появлением прибавочного продукта общественники все чаще стали присваивать себе больше, чем этого желали бы окружающие. Надо было окружающих заставить признать то, что управленцы, лидеры племени, народа имеют право потреблять больше других. Появилась армия. Кто-то работает, а кто-то управляет. Эффективное управление приносило плоды как главам племени, народности, государства, так и элите.
Это приносило преференции и самим ремесленникам, предметникам, так как за счет общественного разделения труда и торговли можно было, занимаясь одним ремеслом и, достигнув в этом высоких результатов, потреблять то, что создавали другие в других поселениях. Росло благосостояние людей, а государство, армия поддерживали социальную устойчивость общества. Для этого общественникам надо было объединиться. Возникла элита. «Надстройка» живёт за счёт налогов с тех, кто производит – с «базиса». Её представители всегда были заинтересованы, чтобы в государстве трудились лучшие ремесленники, наиболее трудолюбивые крестьяне… Они были заинтересованы в росте производительности труда.
Но постепенно накапливалась система противоречий. То армия становилась слишком многочисленной и её сложно было содержать. То цены поднимали так, что жизнь населения резко ухудшалась. То налоги вводили такие, что терялся мотив к более интенсивному труду – всё равно излишки заберут и т. п. Накапливались противоречия между производительными силами и производственными отношениями, что отражалось на психике людей. Возникало так называемое неравновесное состояние психики, сознания.
В этой ситуации находились общественники, которые восстанавливали соответствие между производительными силами и производственными отношениями. Это чаще были эмпатичные общественники. Их, естественно, поддерживали те, кто был заинтересован в установлении новых порядков. Некоторое время новые общественники поддерживали этот относительно справедливый порядок. Но затем эгоизм начинал диктовать своё. Рождались дети правителей, которые уже не так тонко чувствовали людей, своих подданных, как их отцы и деды, которые на грани жизни и смерти завоевали себе право управлять другими. Падает опыт управления людьми, растут ошибки, которые обычно разрешали с помощью армии (одна сторона) и с помощью прихода к власти более разумных общественников (другая сторона). Общественники постоянно меняют свой лик, но среди них потенциально есть лица с чертами эмпатии. Именно они в моменты революционных событий чаще всего предлагают наиболее компромиссные, наиболее верные решения по гармонизации межличностных, социальных отношений.
На протяжении истории мы имеем череду смен правителей, постоянное состояние войн, периодическое вооружённое подавление выступлений части своего народа. Равновесие между уровнем развития производительных сил и производственных отношений восстанавливалось, колебательно изменялось. Сознание людей из равновесного состояния переходило в неравновесное, а затем вновь в равновесное. Эмпатичные общественники всё чаще отстранялись от власти, а затем становились вообще редкостью в политике – они свергаются.
Установлена закономерность, что через три поколения способность чувствовать людей, способность подстраиваться под них, способность «заглядывать в глазки», читать мысли людей, то есть способность управлять, чаще пропадает [7]. Это происходит если власть передаётся по наследству и если наследники не развили у себя соответствующие способности через ведение непрерывных войн, через разрешение сложных споров между подданными, через подавление смут и различных поползновений на их власть. Ибо способности понимать людей и воздействовать на них иначе как через такие коллизии не приходят к правителям, к элите… Удивительно циклично такие процессы повторялись в истории стран, особенно если это страна-экономика. Такой механизм позволял отобрать для управления страной наиболее способных. И отбросить от власти тех общественников, кто не мог такую власть удержать.
Классическим историческим подтверждением такого течения событий – Генуя в XII веке и в последующее время. В конце этого века Генуей управлял узкий круг лиц. Это были крупные землевладельцы. Эгоистичность, непомерность налогов с их стороны росла, что приводило к народным восстаниям. В самой элите произошёл раскол. Сначала одна часть элиты получала поддержку у народа, но потом другая резвее соображала что надо ему посулить, чтобы получить поддержку и вернуть себе власть. Поэтому власть попеременно переходила то к гвельской знати, то гиббелинской. Между 1257 (народное восстание) и 1339 годами происходила маятниковая смена элит. Одновременно этот период является эпохой высшего расцвета могущества Генуи.
Это характерно и для других успешных государств. Маятниковость внешне выражалась в приходе к власти то одной, то другой группы людей. Но по сути это было усиление то предметников, то общественников. То к власти приходили общественники, которые выражали интересы предметников (отсюда бурное развитие общества), то вновь хитрые, не умные общественники забирали себе прибавочного продукта столько, что приводили в бешенство предметников и те восставали или переезжали в другие страны, а территория приходила в упадок. Нищие, люмпен-пролетарии при этом были только на подхвате. Не они принимали основные решения.
Когда предметники в силу тех или иных причин не могли заставить знать изменить систему социально-экономических отношений, привести в соответствие производительные силы и производственные отношения, то они, при наличии свобод, просто перебирались туда, где экономические условия их существования были лучше. Поэтому введение свобод в ту эпоху способствовало бурному развитию экономики. Свободы дают экономический эффект там, где ищутся оптимальные компромиссы между общественники и предметниками. Эти процессы часто имеют циклический характер, так как общественники со временем понимали, что погорячились с налогами, с мерами жестких воздействий на предметников. При правильных выводах их решение менялось, а территория от этого в своем развитии только выигрывала.
Известный историк Я. А. Ван Хаутте (Van Houtte) отмечал, что в Нидерландах от средневековья до XVII века наблюдалось циклическое перемещение ремесленников из деревни в город, и обратно. Он объясняет это тем, что в городе на ремесленников постепенно накладывались всё большие и большие налоги. Когда налоги становились непомерно большими, ремесленники начинали перемещаться в деревню, где налоги были намного меньше. В деревне труд, интеллект крестьян предметен. В городах же собирается немало аудиалистов, лиц, красиво говорящих, умело общающихся, умеющих создать видимость своей значимости, важности у окружающих и захватить власть. Именно общественники начинают возлагать непомерные налоги на ремесленников, на предметников. Те и бегут от них.
Но вот уже не с кого брать налоги. Что делать? Общественники, опомнившись снижают налоги на ремесленников. Едут к ним, заманивают в город, создают для них особые условия. Наиболее успешные из предметников вновь переехав в место, где их не так давно просто угнетали, начинают получать немалые доходы (нехватка чего-то ведёт к увеличению цены на данный продукт, вид труда). Из деревни спешат в город, чтобы так же получать больший доход. И так до нового повышения налогов. Чаще это повышение падает на периоды, когда у общественников растёт эмоциональность, истероидность, психопатичность, когда они теряют свою рассудительность, когда резко повышается роль и значимость такой метапрограммы мышления как «здесь и сейчас». И общественники вновь резко повышают налоги на предметников.
В настоящее время предметники это уже не ремесленники, а крупные бизнесмены, владеющие целыми предприятиями. Но психологическая суть отношений между предметниками и общественниками осталась прежней. Начинают получать высокую прибыль предметники – общественники объединяются и срезают её в своих интересах.
Так, в США налог на прибыль в начале XXI века составил 36 %. Это самый большой налог среди всех развитых стран. И как ответили на него предметники? Они стали перемещать промышленные и иные предприятия, приносящие доход, из США в другие страны. И вот уже падает собираемость налогов, вот уже засуетились общественники по этому поводу – пировать не на чем, нарастают социальные диспропорции, растут государственные долги… Срочно создают преференции для тех, кто переводит свои предприятия в США назад.
При этом, если раньше было как бы «чистое» деление на предметников и общественников, то в настоящее время появились общественники, которые «обслуживают» предметников. Это уже устойчивые социально-профессиональные группы. Но в одних группах принимают решения более общественники, а в других такие решения чаще остаются за предметниками. Результаты развития при этом отличаются.
Этот процесс связан и с циклическим изменением психотипа, типа интеллекта населения тех стран, в которых на протяжении относительно длительного исторического периода то уменьшается, то увеличивается процент предметников. Изменение психотипа связано с этапами исторического развития. При бурном росте промышленности в город перебираются крестьяне с предметным интеллектом, такой тип интеллекта и востребован развивающейся промышленностью. В это время в массовом масштабе требуются рабочие, инженеры на заводы, рудники и т. д., то есть для предметной, для производственной деятельности. Их готовят в школах, вузах. Им подражают. У всего населения более активно развивается предметный интеллект. Но вот начинается сокращение рабочих мест в структуре занятого населения, увеличивается количество финансистов, маркетологов, дилеров, торговцев и других специалистов, труд которых не столь предметен. Это так же сказывается на психотипе всего населения.
Циклическое перемещение, изменение пропорций предметников и общественников в настоящее время принимает вид маятникового изменения соотношения психотипов, типа интеллекта у населения всех стран в зависимости от этапа экономического развития. На определённом этапе тенденции развития страны задают предметники, а на определённом этапе они теряют свою власть, её перехватывают общественники. Но это колебание достаточно длительно, оно захватывает десятилетия и накладывается на иные события, в частности, на солнечную активность, которая имеет свои циклы, наиболее изученный – цикл около двенадцати лет. Причём солнечная активность несколько по разному влияет на предметников и общественников. Маятниковое изменение психотипов связано и со сменой поколений.
Обратим внимание, что общественники играют двоякую роль в историческом процессе. Именно они приводят в соответствие производительные силы и производственные отношения. Здесь их роль достаточно прогрессивна. Своими решениями и действиями они приводят в равновесное состояние сознание основной массы людей, особенно предметников. Но затем природный эгоизм, потеря опыта чувствования, понимания людей приводит к тому, что общественники теряют способность умело управлять людьми. Они вновь начинают отнимать у предметников больше, чем допускает величина прибавочного продукта и сознание самих предметников. Вновь их действия, экономические и иные решения приводят к стагнации в экономике, что, в конечном счёте, рождает протест со стороны предметников, а без них страна не проживёт. И теперь уже предметники или общественники, выражающие их интересы, приходят к власти. Но на время.
Если у власти предметники – в стране формируется соответствующая культура у населения. Если у власти общественники – их культурные ценности становятся доминирующими. При этом психотипы населения как бы копируют психотип элиты – изменяются то в сторону психотипа предметника, то в сторону психотипа общественника. Меняется даже тип интеллекта. У предметников более выражен предметный интеллект. Он чаще фиксируется с помощью коэффициент интеллекта – IQ, у общественников более развит эмоциональный, социальный интеллект – EQ. Психологи при массовых обследованиях просто фиксируют то рост IQ у населения, то его снижение.
Исторический подход показывает, что наше прошлое полно примеров маятникового изменения власти в странах под влиянием борьбы предметников и общественников. В настоящее время общественники получили особую власть, близкую к абсолютной. В силу глобализации наблюдается явление, когда международное разделение труда снижает издержки производства, ведёт к росту производительности труда. Торговля, обмен в силу этого стали важнейшим компонентом любой экономики. Рост международной торговли – веский показатель интенсивного развития экономики. Падение её – признак негативных процессов.
Сейчас торговля под властью очень хитрых общественников. И здесь те же зависимости, как тысячи, сотни лет назад. Общественники в свое время организовали развитие международной торговли, а нынешнее поколение общественников стало на ней паразитировать в своих интересах. Эгоизм, отсутствие опыта неудач, опыта свержений с Олимпа победил осторожность и дальновидность. И это отражается даже в статистических данных.
В связи с этим проанализируем график роста стоимости и веса экспорта в международной морской торговле [20].
О чём он говорит? Перед кризисом цены на товары, в частности перемещаемые морским транспортом, растут более высокими темпами, чем объем самих этих товаров. Есть точные статистические данные на этот счет. При этом речь идёт о промышленной продукции, а не о руде, песке и т. п. Речь идёт о товарах с высокой добавленной стоимостью. При этом темпы роста долга во всем мире, и в США в частности, совпадают с темпами роста цен товаров в международной торговле. Это означает, что цена товаров возрастала за счет роста и без того непосильного долга домохозяйств, предприятий, государств.
График изменения цены товаров, перемещаемых морским транспортом, сходится с графиком изменения цены домов и реальных доходов населения в США в эти годы. И каковы причины этого? Ответ на этот вопрос интересен и тем, что ни одна математическая модель не предсказала такого падения объёма морской международной торговли с началом кризиса. У развитых стран импорт падал в несколько раз большими темпами, чем объем ВВП. Это явно не разумно с точки зрения долговременных экономических интересов любой страны. Поэтому многие экономисты занялись поиском ответа на данный вопрос.
Один из системных ответов на него – статья Андрея Левченко, Логана Льюиса и Линды Тесар «Крах американской торговли: в поисках дымящегося пистолета», которая посвящена поиску причин данного явления [21]. Размышления авторов, а также анализ других источников[8], позволяют сделать вывод, что математические модели международной торговли зависят от того, какой психотип занимает ведущие позиции в этой торговле.
Имевшаяся до этого математическая модель взаимосвязи темпов роста ВВП и международной торговли не оказалась прогностичной. Она дала четырёхкратную ошибку. По нашим расчётам эта ошибка связана с психологическими факторами, с изменением психотипа людей, которые принимают решения о ценах в мировой торговле. Это то, о чем писалось ранее – захват экономической власти общественниками, но уже в эпоху всеобщей глобализации, роста международного разделения труда.
В отличие от прошлых веков предметникам некуда бежать. Рынок стал глобальным. Иные планеты не освоены. И предметников беспощадно обкладывают налогами, высокими ценами на перевозку товаров и др. После того как они ввязались в международное разделение труда, то быстро из него выйти не могут. Предметников подчиняют неоправданными экологическими проверками-дерганьями, высокой ценой собственной дистрибуции, наличием финансово менее хлопотных путей получения прибыли, нежели производство, непомерными процентными ставками за кредит и т. д. «Зачухали» предметников, «зачухали» производство.
Если смоделировать поведение умных, волевых, решительных людей при наличии у них возможности переселиться на другую пригодную для жизни планету, то они могут и улететь, забрав с собой свой высокий IQ. Так что в современных условиях остаются только просторы космоса, где нет налога в 36 процентов на прибыль успешно работающих корпораций, как в США. Может повториться то, что уже было тысячелетиями ранее. Выживание в новых условиях достаточно индивидуально и объективно требует более высокого IQ. Останутся живы те, у кого он просто будет.
А что делать? Промышленность США успешно переместилась в другие страны, и это в своем большинстве предметники. Их хотят вернуть назад, как раньше возвращали ремесленников из деревень… История говорит о том, что общественники всех стран объединятся раньше предметников, и они найдут как сделать, чтобы предметникам мало не показалось.
В условиях кризиса происходит психологизация причин принятия решений в бизнесе, в том числе во внешней торговле.
Более весомую роль в обеспечении устойчивости торговли играет тот субъект экономической активности, который покупает, а не тот, который продаёт. Покупающий снижает цену до минимума, или может это сделать. В условиях кризиса он может поставить продавца на колени, диктуя условия в обход любых экономических соображений. Продающий в условиях кризиса рад продать свой товар, имея минимальную прибыль. Иногда даже работа с нулевой прибылью выступает способом сохранить производство и коллектив, а вот покупающая сторона более свободна в своих решениях.
Но у кого реальные деньги? У финансистов, у общественников. В их привычке копить, выжимать копейку, цент из любой ситуации, не задумываясь, что это гробит международную торговлю, международное разделение труда. И эти психотипы изменяются циклически. Циклически наступает затмение разума у участников экономического процесса. При этом возникает вопрос о цикличности тех явлений, которые вызывают эти изменения.
Субъекты экспортной и импортной активности меняются медленно. На смену торговцам с дальними целями, с осознанной и выстраданной стратегией ведения торговли, сбалансированности интересов всех сторон, приходят более хитрые, менее дальновидные личности, умеющие влиять на выбор людей и тонко устраивать свои дела. Это хитрые общественники. Они понимают, что эмоционально подогретые люди, с чертами истероидности с естественной охотой приобретают товары, которые не являются товарами первой необходимости, но повышают статус человека в среде, которая так же пронизана истероидными потребностями.
Эмоционализированное общество легко и естественно поддаётся эмоциональным влияниям, примерам более успешных, примерам элиты. Чтобы управлять потребностями общества можно просто ввести общество в эмоционализированное состояние и элите вести себя так, как хотелось бы, чтобы вело себя общество. И люди будут готовы тратить деньги на товары с функциями престижа, покупать товары на сумму большую, чем сумма их доходов. Это даёт разгон росту цен и на другие товары. Это затрагивает и международную торговлю.
Откуда брать разницу между купленным и имеющимися для этого средствами? Через рост кредита, задолженности, через уменьшение накопления… На это так же готовы субъекты экономической активности с чертами истероидности.
Маниакальные личности психологически совместимы, «дружат» с истероидными. Именно лица с такими акцентуациями чаще совместно формируют основные ценности, основные глобальные психоэкономические тренды. По своей психологической природе они способны вытеснять из сознания негативные прогнозы развития ситуации, так как от природы у них включаются так называемые защитные реакции, которые объяснят своему сознанию и другим, что нужно тратить и жить в своё удовольствие.
Они оптимистичны по своей натуре даже при неблагоприятном соотношении объективных факторов развития, при негативном, отрицательном балансе доходов и расходов. Они создают настроение, общественное мнение, оправдывающие долги при мрачных прогнозах по их возврату. Настроение всеобщей эйфории охватывает постепенно население страны, мира. Растёт роль и значимость в формировании общественного мнения истероидно-маниакальной когорты людей (а это чаще общественники!). Постепенно их мнение, культура становятся всеобщими. Во всяком случае затрагивает большую часть населения и большую часть стран мира. Это незаметный процесс формирования единого психотипа представителей экономически активного населения в мире, который протекает постепенно, кумулятивно, медленно, но постоянно. Но так же неожиданно при страхе оно меняет свои предпочтения на противоположные. Допустим, стремление получить выгоду на финансовых спекуляциях меняется на избегание активности в финансовой сфере. Стремление купить большой особняк сменяется желанием не тратить бездумно деньги на недвижимость и др.