Дембельский аккорд

– Так, боец, ты чего-то не понял. – Чирков спрыгнул на землю и пошел к часовому. По мере приближения он начал осознавать свою тактическую ошибку – голову приходилось задирать все выше и выше. – Я комендант, понял? Я здесь царь, бог, а главное – старший воинский начальник! Или ты за две минуты находишь мне лейтенанта Мудрецкого, или два года вспоминаешь меня в дисбате, понял?! Нет, я тебя спрашиваю – ты понял? Не слышу ответа!

– Да чего тут не понять-то? И чего кричать? – Простаков спокойно разглядывал погоны с тремя маленькими зелеными звездочками на каждом. – А вот генерал Крутов нам разрешил посылать любого, кто званием ниже его самого, на… Вас послать, товарищ старшлетнант, или вы сами?

– Боец! Смир-р-на! – Рука старлея собралась в кулак и полетела еще до того, как он смог обдумать свои действия. Потом он самостоятельно действовать все равно не смог бы, поскольку не проходил подготовку в отряде космонавтов и не был приспособлен к внезапно наступившей невесомости.

Впрочем, на орбиту космонавту Чиркову выйти не довелось – полет закончился жесткой посадкой на пятнистую и пыльную морду бронетранспортера. Именно посадкой. Точка соприкосновения с поверхностью ощутимо побаливала, вдобавок старлей чувствительно приложился плечом к открытой «ресничке».

– Не делайте так больше, товарищ старший лейтенант. – Глаза у Простакова наливались кровью. – Это уже нападение на часового получается. Так что я не в дисбат, а в отпуск могу поехать. – Для большей убедительности младший сержант клацнул затвором и пояснил: – За бдительное несение гарнизонной и караульной службы и проявленные при этом мужество и отвагу.

За спиной старлея послышалось сдавленное хмыканье приехавших с ним автоматчиков. Разъяренный комендант уже готов был залезть в «БТР» и двинуться на прорыв – гранатомета у этих химиков точно не было, – но тут на сцену вышло новое действующее лицо. Точнее, выехало.

– Леха, белая «Нива» шпарит! – раздался истошный вопль с крыши навеса. – К нам, блин!

– Ну так тормозни ее! – рыкнул в ответ Простаков и одним прыжком оказался на броне, рядом со старлеем. – Так, где там эта…

– Ага, вот сейчас какой-нибудь шахид подъедет, будешь ему права качать, – раздалось ехидное замечание коменданта. – А он кнопочку нажме…

Как любит говорить нынешний губернатор Калифорнии Арнольд Шварценеггер, «это была большая ошибка!». Не нужно было Чиркову поддразнивать Леху, совсем не нужно. И так успел завести сибиряка, да тут еще и обострение обстановки…

Словом, во двор комендант все-таки попал. По воздуху. И прямо в полете его догнала ударная волна, почему-то очень похожая на слова «Кисляк, ко мне!». Это явление несколько подпортило плавную дугу, по которой старлей двигался на территорию химического объекта, перевернуло летящее тело, зато позволило ему сохранить лицо – то есть в подсыхающую грязь он вошел не физиономией, как предполагалось при запуске, а противоположной частью. Так что на этот раз посадку можно было считать мягкой. Нынешний день у коменданта явно становился днем авиации и космонавтики…

Впрочем, не только у него. Оказавшись в результате переворота лицом к точке старта, старлей успел увидеть полет следующей экспедиции. Что-то длинное и зеленое пронеслось над головой коменданта, и тут же ему в спину ударил новый фонтан грязи, сопровождаемый коротким возгласом: «У-е-е-ппп!!!» При детальном осмотре летающий объект был опознан и оказался водителем «бэтээра», находящимся в состоянии легкого шока и полного офигения. От ворот доносились короткие и энергичные вопли – солдаты прыгали с брони, уворачиваясь от лихо крутящегося вместе с башней ствола. Потом и матюги, и все остальные звуки растворились в грохоте торопливых коротких очередей крупнокалиберного пулемета.

«Интересно, а ленту он менять умеет? – пронеслось в голове Чиркова под эти громовые раскаты. – Или заставит кого?»

Однако вторая лента не потребовалась. После пятой очереди Простаков спокойно вылез на броню, присел на башню и скомандовал кому-то на пустыре перед забором:

– Так, а теперь ползи сюда. Ползи, ползи, не вставай! – Для убедительности младший сержант вскинул автомат к плечу. – Не слышишь, блин?! Тебе какое ухо прочистить – левое или правое?

– Это кто там был, товарищ старший лейтенант? – спросил водитель, потихоньку приходя в себя и потряхивая головой. Комочки грязи летели во все стороны, но недалеко.

– Это Воха на переговоры ехал, – вздохнул комендант и с чавканьем поднялся. – Говорил я ему, идиоту: поехали вместе! А он – да не могу, да у меня дела, да я сам! Вот теперь пусть сам ползает.

– Точно, а ведь мог бы и с нами, – подтвердил водила. – Товарищ старший лейтенант, а нам «бэтээр» теперь вернут или как?

– Вроде должны, а там – кто их знает. – Чирков пожал плечами и попытался хоть немного отряхнуться. – Это ж химики! Дикий народ!

– Ага, они самые, варвары! – откликнулся с крыльца знакомый голос. – Варвары, дикое скопище пьяниц! Не помните, случаем, кто именно это сказал, товарищ старший лейтенант?

Комендант обернулся – на крыльце стоял лейтенант Мудрецкий собственной персоной. Вид у вождя варваров был соответствующий. По серо-зеленой химзащите расползлись полосы боевой раскраски самых разных цветов – от ярко-алого до ядовито-желтого. Скальпом поверженного врага из сумки свешивалась черная резина противогаза, засунутого туда наспех и совсем недавно – багровая физиономия лейтенанта служила вполне убедительным доказательством. В довершение всего в страшной боевой перчатке была зажата белая банка приблизительно литрового объема. Впрочем, приглядевшись, старлей понял, что отхлебывать из этой банки не получится – сверху она была наглухо закрыта и вдобавок чем-то замазана. Только торчало несколько цветных проводков. Во второй перчатке Мудрецкий держал кисточку с явными следами красной краски.

– Не помню, кто сказал, – сознался в литературном невежестве старлей. – Но в школе учили.

– В шко-оле… – задумчиво протянул Юрий. – Да, в школе меня много чему научили… Некрасов это. Николай, если не ошибаюсь, Алексеевич. Кого там расстреляли, кстати?

– Похоже, Воху. Только не до смерти. – Комендант покосился на сибиряка, все еще отслеживавшего стволом перемещения второго незваного гостя. – Машина его была, точно. С флажком на дверце.

– Это жаль, – качнул головой вождь химиков и рявкнул: – Простаков! Три наряда вне очереди!

– За что, товарищ лейтенант? – обиженно отозвался Леха. – Все по уставу, Валет и предупредительный дал… Вроде бы… И даже ракету красную, как вы и говорили!

– Я тебе не за это, я за то, что не попал! Растратчик, блин, казенного имущества!

– Так я же не насмерть, я же по машине! Чтобы задержать! – Ствол автомата разочарованно опустился. – И все равно патроны не наши, чего их жалеть-то!

– Черт с тобой, живи! Два наряда за то, что посторонние на территории! Не мог наружу выбросить?

– Дык… товарищ лейтенант… свои же! – Простаков совсем пригорюнился. – А вдруг чего – не за забором же их оставлять!

– Один наряд – за пререкания с командиром… Где там этот недостреленный? Пускай сюда идет!

– Встать! Бегом! – передал распоряжение за забор Леха и махнул автоматом. – Бегом! Еще быстрее! Прыжками, блин! Че, салабон, ни разу в армии не служил?! Командир зовет!

Через минуту запыхавшийся и краснокожий мэр присоединился к вчерашним собутыльникам. На переговоры он надел новенькие брюки, белую рубашку и какой-то немыслимо фирменный галстук… Это можно было понять даже по живописным ошметкам. В общем, для ползанья по грязи и кустам наряд был самый неподходящий.

– Так, лейтенант, ты меня достал! И твои солдаты меня достали, понял, нет?! – Ярость Вохи измерить было невозможно, но вполне можно было понять. – Ты попал! И твои солдаты попали! Ты не в Шиханы, ты в Сибирь поедешь! Все поедете! Понял, нет?

– Попали? Где, куда, в кого? Вроде не видно… – Мудрецкий самым внимательным образом осмотрел жертву обстрела, даже принюхался. – Не, крови не видно. На штанах пятно мокрое, но оно даже не того цвета. Или у тебя кровь желтая, дорогой?

– В Сибирь!.. В Сибирь!.. Вы попали, да! Все в Сибирь поедете! – Мэр захрипел и выпучил глаза. – Все! Сегодня же, клянусь!

– Слышь, Простаков! – Юрий снова повернулся к воротам. – Местная администрация тебя за стрельбу хвалит – говорит, так попал, что прямо сегодня домой поедешь. Прямо-таки клянется. Нас на пельмени пригласишь?

– А то, товарищ лейтенант! Еще спрашиваете! – довольно прогудел Леха. – Вот все и приезжайте, на охоту сходим, тайгу нашу покажу! Вы… это… скажите, пусть не серчает слишком. Я и его приглашаю, раз такое дело!

– Ну как, Воха, поехали с нами? – Лейтенант хмыкнул. – Тоже мне, придумал – русских людей любимой Родиной пугать! Благодари своего Аллаха, что Простаков у меня снайпер – со всего, чего хочешь, белке в глаз попадет. Не то было бы завтра сообщение по ти-ви: федералы по ошибке пристрелили главу одного из сел Шелковского района, ведется следствие… Кстати, товарищ старший лейтенант, машину-то расстреляли из вашего «бэтээра», у нас во взводе и «владимировых»-то нету… И что у вас тут за разборки, чего не поделили – ну никак не пойму! Ладно, я человек в этих краях новый и временный, мне эти ваши дела хоть до фени, хоть до лампочки. Ну, чего приехали-то? У меня дела, понимаете ли. – Мудрецкий подкинул на резиновой ладони банку. На белом пластике краснела наспех выведенная надпись «ок. снар.». Чуть выше был изображен странный символ – короткая полоска с точкой над центром. – Причем такие дела, что, кроме меня, никто не сделает.

– Слушай, а чего это у тебя все прямо с утра в химзащите? – Воха перестал шуметь и теперь глядел на банку, не отрываясь. Как кролик на удава. – Учения, да?

– Учения-мучения… – Мудрецкий снова подбросил банку, на этот раз чуть повыше. В емкости что-то отчетливо булькнуло.

– Какие, на фиг, учения в такой обстановке?! Я что, вчера что-то не сказал? Вроде все по-русски было, даже без особо специальных рассуждений. Видишь? И ты видишь? – Надпись была продемонстрирована обоим гостям. – «Окончательно снаряжено». С утра их готовлю, еще десяток остался… Поэтому все с защитой – не дай бог, что-то не так сделаю, у всех только и времени будет, что в противогаз нырнуть. И то антидот колоть придется – двор для такого количества маленький, облако сразу заполнит, и пока еще сквознячком помаленьку выдует…

– Это что? – сипло спросил комендант.

Красная полоска с точкой… Где-то он такое уже видел. Вроде бы даже вспоминалось где, только вот к чему именно относился этот знак?

– Это? – переспросил Юрий, любуясь банкой со всех сторон. При ближайшем рассмотрении на крышке банки, кроме проводков, обнаружилась небольшая пробка, напоминавшая головку болта. – Теперь это химический фугас. Чем снаряжен – понятно любому химику. И не только. Вы в своем училище приборы химразведки проходили, а? Ну-ка, вопрос на засыпку: на что проверяют воздух трубкой с красным кольцом и точкой? Подсказка – я вчера вам антидот оставил, так он как раз от этого милого изобретения.

– Ты… погоди… Воха, пошли отсюда! Пошли, пока он ее не уронил! – Теперь банка загипнотизировала и коменданта. – Ты чего, совсем охренел, лом гофрированный! Если ты эту штуку кокнешь, нас всей Европой отымеют! А ООН еще и держать будет, чтобы не дергались!

– А мне все по фигу. – Мудрецкий ласково погладил пластик. – Вот если я ее вовремя не рвану, тогда мне и Европа на… не понадобится, и Россия. Разве что пара квадратных метров за казенный счет. Так чего мы тут теряем, скажите мне, умники? Мы тут с народом посоветовались, и я решил, что ничего особенного. Баш на баш выходит, просто в одном случае помирать дольше, а во втором – интереснее.

– Слушай, а если ветер не туда? Что делать будешь? – Старлей лихорадочно искал доводы, которые могли бы остановить маньяка с нервно-паралитической отравой в руках. – Вот если за Терек унесет, в Дагестан? И вообще, как ты узнаешь, откуда на тебя полезут? Услышат про это дело и пойдут по ветру, чтобы всю твою вонь на тебя и сносило. И что?

– Да ничего! – Юрий пожал обтянутыми химзащитой плечами. – Попробуем поближе подпустить и отсидеться. Все равно на этом месте без противогаза и защиты неделю нельзя будет ходить. Обколемся и будем ждать подкрепления, час у нас точно будет. А еще у меня есть одна задумка, но после вчерашнего я вам ничего не скажу – пойдете, заложите этому вашему… башнеру…

– Баширу, – поправил Воха. – Слушай, может, я с ним попробую договориться? Только ты это… разряди, да?

– Не получится, – развел руками лейтенант. – Если боеприпас окончательно снаряжен – его уже хрен… В общем, разве что у нас в Саратовской области. На специальном заводе. Да ты не бойся. – Мудрецкий ободряюще похлопал мэра по плечу той рукой, в которой был зажат роковой фугас. – Договаривайся, я пока провода подсоединять не буду. Это дело секундное, всегда успею, а не я – так кто-нибудь из бойцов, кто в живых останется. Вообще-то эти штуки у меня на крайний случай, как последняя граната. Думаешь, я не соображаю, что тут будет? Я, дорогой, лучше тебя знаю, каково живым людям под химическую атаку попасть. Откуда эта радость у меня, простого лейтенанта, да еще и в мирное время, ты не думал?

– Я думал, – сознался старлей. – Вроде бы тебе не положено, а если бы и вез куда-нибудь – так охраны было бы больше, чем вокруг президента! Не дай бог, эти штуки местным… Прости, Воха… в общем, террористам в руки попадут. Это ж смерть всему!

– Соображаешь, – вздохнул Юрий. – Тебя бы к нам в генералы, я бы уже дома был. Элементарно, Ватсон, – ты вчера про учения сам все из Валета вытряс. Большие такие маневры, с начальником химвойск и замминистра, в Шиханах… А нас прямо с этих учений сюда и бросили. Даже собраться толком не дали – похватали все, что было, и полетели. И учти – я тебе про эти маневры ничего не говорил, ты или сам догадался, или незаконным путем из младшего сержанта Валетова вытряс… Все равно этого раззвездяя когда-нибудь точно посадят, так пусть хоть статья приличная будет. Государственная. Хотя… – Мудрецкий пару секунд разглядывал низко летящие облачка. – Хотя, может, и не посадят. Оставят у нас в лаборатории, для опытов. Тогда точно никому ничего не расскажет, а то суд, этап, тем более зона… Да и пускай пользу приносит народу и науке. Наука, она жертв требует – вот и принесем ей отбросы общества, она у нас по своей бедности и не такое сожрет! Пойдем лучше, покажу, что у нас еще приготовлено. На тот случай, который не крайний. Вы тут народ бывалый, может, еще что подскажете…

Первым делом они направились под навес, навстречу грохоту молотков и скрипу терзаемого железа. Одну машину Чирков узнал сразу – просто-напросто к заднице «шишиги» приделали огромный железный щит и обвешали весь грузовик мешками с песком, только узкое окошко оставили, да водительская дверь просматривалась.

– Это наши ворота, мы их почти закончили, – тоном экскурсовода в прославленном шедеврами музее пояснял Мудрецкий. – Потом жопу выставим перед забором, как раз на длину кузова, и воздух из колес спустим. Танком, конечно, можно выбить… Есть у вашего Башира танки?

– Нет, – покачал головой Воха. Потом поправился: – Раньше не было. Сейчас на вас посмотрит – может, купит, я не знаю. Деньги есть, танк найти можно…

– Ну-ну. Пусть ищет, – задумчиво кивнул Юрий. – Найдет – пусть гонит сюда, нам в хозяйстве пригодится. Хотя и своя машинка теперь получше стала. Вон, поглядите, товарищ старший лейтенант, на подвижную огневую точку. Как вам наша красавица, а? Всю ночь работали, пока до ума довели! Между прочим, мой собственный проект!

Красавица выглядела ночным кошмаром милитариста. По тонкому стволику пулемета и чуть видневшимся, зато изрядно просевшим колесам можно было догадаться, что где-то внутри скрывается все та же «бээрдээмка», на которой химики вчера приезжали в Хохол-Юрт. Однако теперь ее точно не опознали бы на посту. Да и на заводе-изготовителе – тоже. Вместо кургузого, но все-таки достаточно прилично выглядящего броневичка под навесом громоздилась почти квадратная коробка, не достававшая до земли всего-то сантиметров двадцать. Передняя часть угадывалась по прорези шириной с ладонь, задняя – по двум хитро изогнутым трубам. Выхлопным, надо полагать. Коробка была ржавой, словно всплывший со дна крейсер «Варяг», и местами сильно закопченной, только кое-где виднелись остатки серебристой краски. Сверху это сооружение венчала квадратная башня, рядом с пулеметом торчал пучок каких-то картонных трубок. Два пучка побольше грозно смотрели вперед и вверх откуда-то сзади – и эти трубки были, между прочим, стальными, аккуратно покрашенными армейской зеленой краской.

– Вы где железо-то достали, а? – только и смог выговорить потрясенный комендант. Он шумно вздохнул, повертел головой и продолжил: – У вас же только и было, что кровельное на крыше, да и то драное, никто не брал… Тут у тебя что, десятка?

– Хотелось бы, да где ж ее возьмешь в этих краях? – Мудрецкий с сожалением поцокал языком. – Пять миллиметров всего-то, больше не нашли. Зато кронштейны из рельса, не погнутся! Я понимаю, что автомат эту фигню пробьет, если в упор, но издали что-то да задержит, да там еще и своя броня имеется… которую только хреном не проткнешь, а пальцем, говорят, при хорошей тренировке можно. Главное – теперь гранатомет ее не сразу зажарит. Маленько постреляем, прежде чем провода замыкать. Ну, еще кое-какие сюрпризы есть, но это уже мелочи, это уже я сам.

– Нет, дорогой, не хочешь ему – ты мне правду скажи: где ты железо брал? И сварку где, сварку! – Воха тоже во все глаза смотрел на родившееся за ночь чудовище. – Не было ее тут, десять лет не было!

– Да ну, вот пристали вы с этим железом! – раздраженно отмахнулся генеральный конструктор и главный инженер спецгруппы. – Возле канала, как на Гребенской мост ехать, цистерна какая-то в яме валялась, вся ободранная и ржавая, в мазуте, в копоти… Ну вот я и решил: чего добру пропадать, когда родная армия в опасности? Выдернули, дотащили, разделали быстренько. Потом еще на насосной станции малость пошарили. Из штатного ничего не брали, а вот заначку нашли, вон трубы какие отличные! – Мудрецкий показал на зеленые пучки. – А со сваркой и краном совсем просто: я еще с вечера в Шелковскую смотался, на стройке за пузырь спирта договорился… За тот самый, что вчера не допили. – Юрий чуть смутился. – В общем, к утру вернули, все чинно и мирно, а за кислород и карбид мы еще и отдельно доплатили. Честный бартер, и никакого насилия! Воха, да что с тобой? Все нормально, все тихо, никто ничего…

Мэр шатался, ухватившись за грудь, и явно собирался грохнуться в обморок.

– Та-ак, погоди, лейтенант, тут, кажется, свои дела, тебя не касаемые. – Чирков подхватил кренящееся тело и от души врезал пару оплеух местной администрации. – Ну-ка, давай, давай, глазки не закатывай, а то я сейчас тебя самого закатаю. Так закатаю, что не выберешься! Воха, кто говорил, что больше нет ничего?! Ты, гад, подставить меня решил?! Давай, колись – твоя цистерна была?

– Слушай, Игорь, дорогой, давай сейчас поедем, без лишних людей поговорим, да? – слабым голосом ответил мэр. – Тут жарко, тут химики, я тут говорить ничего не буду. Зачем нам химики, скажи, дорогой?

– А вот видишь, пригодились! Вот я тебя и поймал, вот я тебя теперь и возьму за котячье сало! Ты при свидетелях выкладывай – твоя была цистерна? Или кого-то из родственничков? Не скажешь – я тебя Мудрецкому оставлю, будешь с ним русскую литературу изучать, а с его бойцами – русский язык! Великий, блин, и могучий! Если не хочешь понимать, что я тебя спрашиваю…

Чему радовался комендант, пока что для Мудрецкого оставалось тайной здешних степей и лесов, но вот для Вохи веселого было маловато.

– Ай, не шуми, не надо! – Мэр поморщился и стряхнул с себя руки старлея. – Не моя. Племянника. На свадьбе у него гулял? Гулял! Денег семье немножко надо? Надо! Что ему, в менты идти, в гаишники? На дорогах шакалить? Немножко бензин делает, честно зарабатывает – зачем кусок хлеба у семьи отнимаешь?

– Это не кусок хлеба, это ему половина черной икры с бутерброда, – уточнил комендант. – Ты вон химикам мозги делай, бедного из себя строй. Я что, не знаю, сколько и на чем вы тут навариваете? Ну ладно, анаша – ее тут как винограда, ну ладно, баранов через Терек гоняете, а дымить-то зачем? Засекли бы твой завод с вертолета, и меня бы на эту трубу посадили так, чтобы дым из ушей пошел! Мы с тобой после того раза договаривались – больше никакой нефти? Договаривались, нет?

– Слушай, не шуми, и так голова болит! – Воха оправился от первого потрясения и теперь даже в грязной и рваной, как тряпка в казарме, рубахе выглядел большим начальником. И не просто большим, а Очень Большим Начальником. Владыкой суверенного и могучего Хохол-Юрта. – Ну договаривались! Ты тоже много чего говорил! Где две «мухи», которые в карты проиграл? Где «шмели», которые у химиков обещал достать? У меня клиент есть, он меня на счетчик ставить будет, если не принесу…

Бац! Местная администрация в лице своего главы встретилась с ботинком федеральных войск и отправилась сначала в короткий полет, а потом в долгий и надежный нокаут. Старлей Чирков мрачно посмотрел сначала на лежащего партнера по бизнесу, потом на соседа, так не вовремя присланного на усиление и лезущего, куда не просили. Лейтенант Мудрецкий производил метеорологические наблюдения – проще говоря, любовался облаками. Ветер тянул из-за Терека прямехонько в сторону Хохол-Юрта. Окончательно снаряженная банка в руке командира химиков весело подпрыгивала и побулькивала. Возле «БТРа» водитель и автоматчики вяло переругивались с рассевшимся на броне Простаковым и еще одним бойцом в химзащите, свесившим ноги в водительский люк. Комендант оценил обстановку и принял единственно верное решение.

– Значит, так, летеха, слушай меня внимательно! Слушай и не говори потом, что не слышал!

– Слышу, слышу! – голосом мультяшного зайца ответил Юрий. Даже отмахнулся похоже. Наблюдения за небом он не прекратил.

– Так слушай сюда, а не на тучки любуйся! Что ты там увидел, чучело резиновое? Президента на истребителе?

– Не-а. – Мудрецкий покачал головой, но на собеседника все-таки посмотрел. – Конвекцию вычисляю.

– Че-го?! Какую конверцию? Что там еще? – Глаза у старлея стали совершенно круглыми, а лицо вытянулось и посерело настолько, что Юрий еле сдержал просившуюся на язык просьбу снять противогаз.

– Конвекцию. Перемешивание воздушных потоков, – любезно объяснил Мудрецкий. – Прикидываю, на сколько километров при этих условиях шлейф вытянется, если все фугасы разом рвануть, и на каком расстоянии сохранится опасная концентрация. Километров пятнадцать получается. У тебя карта далеко? Сразу бы и глянули, кого накроет, чтобы заранее эвакуацию начать… Мы вот тут треплемся, разборки устраиваем, а злой Башир, может, ползет на берег, тащит «РПГ». Или чего у него там? Кстати, «шмелей» у нас нет, зря обещал.

– Знаю, что нет, – проворчал Чирков. – И вообще, это мое дело, что я кому обещаю. «Шмели» я и в другом месте достал бы – так вот этому все рассказывать, откуда я что привезти могу? У внутренних войск тоже свои секреты есть! В общем, ты ничего не слышал, понял?

– Понял, понял, это ваши дела, вы и разбирайтесь, – покладисто кивнул Юрий. – Мое дело маленькое – убраться из вашей Чечни и спокойно дослужить до своего дембеля. Только вот вашими стараниями у меня проблемы с этим возникают. Может, вместе попробуем решить?

– Так, давай сразу выкладывай, чего тебе нужно? – устало ответил вопросом на вопрос комендант. – Вымогатель! Террорист, блин! Устроил тут шантаж химическим оружием. Взял в заложники мирное население. Блин, таких на месте расстреливать нужно!

– Ну что ты, какой шантаж, только необходимая самооборона! – возмутился Мудрецкий. – Мне много-то не надо, и вообще все не для себя! Для службы все! Значит, так, теперь ты меня внимательно слушай. Договоришься ты с местными или нет, но на всякий случай мне чем-то отбиваться надо. Кроме вот этой фигни. – Юрий еще раз продемонстрировал красную надпись на белом пластике. – И кроме наших самоделок, которых, сам понимаешь, на час хватит, а на второй – вряд ли. Не Башир придет, так Ахмед-Мамед какой-нибудь. Или Хаджи. Или Мурат. Если нас в ближайшую неделю, ну две, отсюда не выведут – скоро вся Чечня будет знать, у кого можно химию отнять. Думаешь, не найдутся желающие – если всей охраны дюжина «калашей» и пулемет? Тем более что стоим мы на отшибе, из леса в нас только что камнем не докинешь… Короче, думай сам, что тут нужно и где достать. Броников бы мне, ну, бронежилетов то есть – восемь штук, чтобы на всех хватило. Можно десяток, не обижусь, запас не тянет… Ну и, само собой, патроны, гранаты и пожрать чего-нибудь. Чтобы мы эти гранаты на рыбу не тратили. – Тут Мудрецкий поморщился и тяжело вздохнул. – Тем более что рыбы тут – коту на один зуб. Да и течением ее сносит, блин… – А где ты тут рыбачил, Юра? – ласково спросил старлей. – На Терек ходил?