Зов любви

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мир Сэлдан подземное царство Повелителя змей.

Бусины штор кисеи звякнули, расходясь в сторону и извещая о приходе смотрительницы гарема. Крупная орчанка, с выдающимися формами, склонилась перед Повелителем змей. В этом поклоне не было раболепства и особого почтения, скорее, формальная дань традиции царствующей особе. Сам царствующий, вальяжно расположившись в кресле, создавал только видимое спокойствие. На самом деле он был весь в нетерпении и напряжение. Его состояние выдавали темно-изумрудные глаза с вертикальным зрачком, пронзившие смотрительницу гарема, будто кинжал.

– Ула, надеюсь, ты усладишь мой слух хорошими известиями? Кто-нибудь из моих наложниц ждет моего наследника? – раздался его холодный голос, привыкший повелевать.

– Нет, Повелитель! – ответила она без всякого страха, не отпуская глаз, несмотря на то, что принесла неутешительные известия. – Вы бы, Царствующий, в мудрости своей воззвали к богам со СВОЕЙ проблемой. А то Священный алтарь давно работает. Все ваши подданные, кроме Вас, обзавелись потомством, – в простоте посоветовала она, ударив самца, хоть и царственного, по его мужской гордости. – Слухи, о Вашей бесплодности и так уже расползаются, как змеи, вызывая ропот и недовольство среди жаждущих сменить Вашу царственную особу.

Мгновение и Повелитель в ярости слетел с кресла. Не контролируя свой гнев, он вмиг превратился в огромного змея. Взвился в вверх и его голова застыла напротив перепуганной орчанки немаленького размера. Парализованная страхом она услышала в своей голове его угрожающие шипение. Глаза гипнотизировали, удерживая ее на месте, его длинный раздвоенный язык мелькал из пасти, высовываясь наружу и прячась назад.

– Рабыня, я много тебе позволял! Ты в своем бесстрашшшие и безнаказанности перешшшла всссе границы дозволенного! Убирайссся, пока я тебя не лишшшил жизни… – щелчок хвоста вывел Улу из оцепенения и она, не смотря на свои довольно-таки крупные размеры, шустро ретировалась, дрожа всем телом.

С ее уходом Повелитель принял свой прежний вид, шагнул к креслу и обессиленно рухнул в него. Он действительно ценил орчанку, держать гарем змеиного гнезда в порядке и повиновении не такое уж легкое служение. Несмотря на то, что она перешла все границы дозволенного, он с горечью признал ее правоту. Только в его гареме проблемы с рождаемостью так и остались, несмотря на то, что Священный алтарь напитала Кэйра, магическое существо. При воспоминании о ней сердце привычно заныло, он так и не заполучил ее. Как всегда загнал воспоминание о ней в глубины своей памяти. Закрыл глаза и, упершись лбом о свою руку, он прибег к последнему средству и воззвал к богам их мира. Не к магам же ему обращаться и тем самым признать себя негодным для правления. В его обязанности входит оставить наследников. Взывал он громко, вопя в душе от сего сердца. Правда не обращаясь ни к кому конкретно. Он просто молча вопил, чтобы его услышали наверняка, богам громких слов не нужно, они слышат даже шепот твоих мыслей.

А в это время маленькая Ясмина, встав на носочки, повела носиком в сторону верхней полки кухонного шкафчика в поисках сладостей. Хитро улыбнувшись, она прошептала, подражая матери.

– Много сладостей вредно! Разве их бывает много? – фыркнула она и, взмахнув рукой, с блаженной улыбкой спустила левитацией коробочку конфет. – Прости, мамочка, я съем всего лишь одну конфетку, ты даже об этом не узнаешь, – все так же тихо повинилась воришка, без малейшего угрызения совести.

Она ничего не могла с собой поделать: эти конфеты из закрытого техногенного мира, просто не давали ей покоя, так и манили ее к себе, где бы она ни находилась. Оглянувшись, не видит ли ее кто на месте преступления, она вскрыла коробку. Раздался негромкий хлопок… от чего она взвизгнула и замерла на месте. Вместе с хлопков произошел выстрел и брызги краски окрасили ее лицо синими кляксами.

– Ох… сработали мамины штучки, а точнее, охранная система, которую она позаимствовала из закрытого мира, – расстроено засопев, Ясмина утерла лицо, но краска даже не размазалась, так и осталась большими кляксами. Ее хвостик при этом нервно поддергивался. Обреченно вздохнув, она схватила коробку и проговорила на бегу, отправляясь в свое укромное местечко в саду, подальше от места преступления, где можно спокойно съесть эти самые вещественные доказательства своего преступления.

– Эх, все равно буду наказана, уже нет разницы съем я одну конфетку или всю коробку. Эх, устрою себе сладкую жизнь, подслащу наказание.

Оказавшись в своем укрытии, она трясущими руками схватила конфетку и быстро начала ее разворачивать. Откусив половинку, она прикрыла глаза, пребывая в блаженстве, и начала медленно смаковать, ощущая незабываемый вкус шоколада. Начинка конфеты просто таяла во рту с непередаваемым вкусом. Но тут она остановилась и резко распахнула глаза, услышав зов из магического мира подопечного родителей. Сам тризар, Повелитель змей взывал к богам. Наконец-то он созрел, долго ей пришлось ждать. Хитрая проказница создала для этого все условия, не забыв перехватить зов. Так у нее будет законный повод без спросу родителей явиться в тот мир и поиграть в свое удовольствие. Даже суровое наказание не могло выбить из нее желание играть в добрую фею. Просто обдумав все, она решила действовать более разумно и вовлечь в это своих родителей, манипулируя ситуацией.

Не успела она об этом подумать, как тут же оказалась перед царствующим змеем с перепачканной мордахой в синих кляксах и конфетой в руках. Повелитель ощутил изменение в пространстве, поднял голову и его глаза расширились от удивления. Он, конечно, не рассчитывал увидеть приход богов, несмотря на свою царствующую персону. И тем более он никак не ожидал, увидеть перед собой странного сияющего божественной силой котенка-ребенка с вымазанной мордахой. Эта замарашка всунула в рот коричневый комок, облизала губки и пальцы розовым язычком и проговорила.

– Ну чего смотришь? Богиня я! Только маленькая еще. Ясминой меня звать! – с важностью произнесла она. – Я еще могу быть добренькой феей, – с этими словами она щелкнула пальцами и в ее руках появилась палочка со светящейся звездочкой на конце. – Правда достается мне за мои добрые дела от родных, – со вздохом призналась она, затем, словно опомнившись, встрепенулась и весело произнесла. – Так по какому вопросу отрываешь меня от поедания добытых ценой наказания конфет?

Повелитель, поборов свое удивление, уже хотел изложить свою проблему, но сразу же запнулся. Как озвучить деликатную мужскую проблему этому ребенку, хоть она и являлась богиней, в чем он ни капли не сомневался.

– Э…эээ, – растерялся он, несмотря на свое величие.

Маленькое проказливое создание театрально взмахнула палочкой в его сторону, и на него обрушился град светящихся звездочек, довольно таки ощутимый, от чего он поморщился. Хитрая проказница уже давно знала обо всем, как никак эти беды ее рук дело, но… а как же без божественных спецэффектов?! Куда без них, игра должна быть красочной и веселой!

– Ладно, все с тобой понятно! – важно произнесла она и взмыла в воздух, чтобы быть с ним на одном уровне и опять ткнула в него своей палочкой. – Вот ты такой взрослый, мудрый повелитель, а до сих пор не знаешь, – осуждающе покачала она головой. – Дети – это плод любви! – строго проговорила она. – Так мои родителя говорят!

– У меня целый гарем этой любви! – резко огрызнулся Повелитель. Не привык он, чтобы с ним в подобном тоне разговаривали замурзанные дети, пусть и божественной сущности.

В ответ он получил палочкой по голове, от чего посыпались звездочки светящимися искрами, а он неестественно застыл, ощущая на себе гнев маленькой богини, которая на миг парализовала его и больно ужалила своей силой, отбивая охоту вымещать на богине, хоть и маленькой, своё недовольство.

– Потребности у тебя и дань традициям, но никакая это не любовь! – нахмурила она свои фигурные бровки, при этом ее хвостик, выражая недовольство, хлестнул, громко рассекая воздух. – Любовь – это что-то особенное, от чего сердце горит пламенем. Ясно тебе? Тоже мне Наимудрейший, – передразнила она его поданных.

– Это то, что я испытываю к Кэйре? – тихо проговорил он, забыв о своем величии.

– Нет! – отчеканила она и стала объяснять ему, как маленькому. – К ней тебя влекла ее магическая сущность и твой эгоизм, желание заполучить то, что тебе не предназначалось. Ну и, конечно же, ее независимая натура, которая не потеряла свою голову от твоих змеиных чар, – затем она покровительственно посмотрела и не свойственной манере для ребенка выдала. – Я позабочусь о твоей любви! Доверься мне и будь послушным, – она явно подражала своим божественным родственникам.

После этих слов это замурзанное создание замерло на мгновение, словно прислушиваясь к чему-то, затем она спохватилась и зачистила.

– Ой… Мне пора! Отбывать наказание, – уже тише добавила она с мученическим выражением лица. – Да, чуть не забыла, ты главное не забудь меня благодарить и восхвалять постоянно, в общем, вспоминать меня почаще, ласково и громко. И своим поданным прикажи, чтобы богиню Ясмину чтили как следует. Я тогда смогу тут у вас играть, то есть творить добрые дела феи. И тогда будет у тебя тут полное гнездо детенышей. Да и отправился бы ты куда-нибудь, чтобы дурости всякие в голову не лезли, – с этими словами это божественная замарашка пропала из виду, оставив за собой след из опадающих звездочек.

Повелитель сморгнул, при этом подумал: привиделось ему это или действительно до него снизошла маленькая, хоть и чумазая, но все же богиня.

А в это время эту чумазую богиню выдернуло из пространства, и она предстала перед своими родителями, сидящими за обеденным столом.

– Так… так… следы преступления, так сказать, на лицо! – рассмеялся ее отец, встав, подхватил на руки свое любимое чумазое чадо и расцеловал в обе щеки.

Ясмина кинула быстрый взгляд в сторону матери. Грозовая туча негодования была готова разразиться громом и молниями нравоучительной тирады с последствиями наказания. Поэтому она начала быстро импровизировать на ходу, включая все свои способности.

– Мамочка, папочка! Представляете меня вызвали в магический мир Сэлдан! Там такое! Такое! – задействовала громоотвод хитрая проказница, чтобы отвести от себя грозовые тучи гнева матери. – Бедный тризар! – театрально вскликнула она, заламывая руки. – Повелитель змей совсем отчаялся! Его гнезду грозит вымирание, а еще его могут свергнуть недовольные поданные, – скупая слеза, с трудом выдавленная, покатилась жемчужиной по щеке маленькой актрисы, хвостик медленно поднялся, утирая шмыгнувший носик. Затем безутешная малышка уткнулась папе в шею и, громко вздрагивая всем телом, разрыдалась, ее хвостик жалобно поддергивался, выпрашивая сочувствие. – Повелителя змеюк жалллкоооо, ууу…ууу, бедненький трииизааррр, – всхлипывая, тряслась она от рыданий.

Отец, поглаживая спинку дочери, растерянно утешал рыдающего навзрыд котенка, и поглядывал на жену, ища у нее помощи. Слезы такая редкость среди божественных сущностей, что совершенно выбивало его из равновесия. Никто из родителей не видел, как это юное дарование вселенской актрисы улыбается, имитируя плач. Сердце матери не выдержало и она забрала у отца дочь, обнимая и поглаживая, начала ласково ворковать, забыв о своем гневе и мелком воровстве дочери.

– Милая, расскажи нам, что случилось? – села она в удобное кресло возле накрытого стола, Мэрор тут же присел напротив них.

Ясмина, пряча лицо на груди матери, чтобы не видели ее «страдающей» мордашки, всхлипывая, начала говорить.

– Повелитель змеюк настолько отчаялся, что начал взывать ко мне, – шмыгнула она носиком.

– Правда? Откуда он тебя знает, милая? – подозрительно спросила мама.

– Ну как же!.. – начала в волнении она теребить кисточку своего хвостика, словно ища у него ответа, при этом ее разум начал лихорадочно работать, тянуть с ответом нельзя, иначе поймут, что она врет, и просто прочтут ее. Все же родители старались давать ей больше свободы, не посягая на ее разум и память. – Вы забыли я же теперь признанная богиня этого мира. На основании признания, благодарностей и почтения Анаис и других жителей, – выпалила она заученной фразой. – Когда я там играла, то есть бывала, явила себя тризару, – убедительно соврала она без запинки. – Вы на него совсем внимания не обращаете, вот он уже бедненький настолько отчаялся, что обратился ко мне, – после этих слов она опять уткнулась маме в шею и разрыдалась. Нужно отвлечь их внимание от вопроса, почему же они не слышали и не видели проблем в своем мире.

– Ну хватит, малышка! – не выдержало отцовское сердце. – Не стоит плакать, все поправимо, мы поможем тризару. Что у него случилось? Расскажи нам, – при этом он попытался заглянуть в жизнь этого повелителя, но странное дело у него ничего не получалось. Раздалось очередное громкое всхлипывание дочери, и он решил отложить этот вопрос на потом.

– У него не рождаются детеныши! Из-за этого его поданные недовольны и уже хотят свергнуть его уууууууу… – разрыдалась она по новой. – А он хороший…

– Как это не рождаются дети? – удивился отец и посмотрел на жену, прервав плачевную тираду дочери.

– Артефакт священного алтаря работает! – озадачено проговорила Светарра.

– Вы же сами говорили, что дети – это плод любви. Откуда же им взяться, если он никого не любит, бедненький! Совсем одинокий, – всхлипнула она. – Вы же знаете, как плохо без любимой? – Ясмина посмотрела на отца, затем перевела взгляд на мать, как на знающих, что такое любовь. – К нему нужно послать любовь! Чтобы спасти его царствующую династию. Я даже знаю, где ее взять!

– О.ооо, вот оно значит что! – посмотрела Светарра на дочь всезнающим взглядом. – Хорошо, котенок, мы поможем ему, если ты признаешься, что хотела опять поиграть в фею. И сама выберешь для себя строгое наказание. Повелитель не должен страдать из-за твоих игр. Это твоих рук дело, милая? – Отец и мать выжидающе уставились на дочь.

– За что наказание? – воскликнула малышка, забыв о своих страданиях. – Я же еще ничего не сделала. Я вас прошу поиграть со мной! То есть помочь ему.

– Ага, значит, все же решила поиграть в фею! – произнес отец. – Милая, наказание ты выберешь за свой обман и манипуляцию родителями. Ты могла просто попросить, мы бы тебе не отказали, просто проследили и помогли тебе, – строго проговорил отец. – Признайся, это твоих рук дело, то, что у тризара нет малышей и то, что мы не видим, что в его гнезде происходит?

– Милая, еще ты будешь наказана за то, что без спросу взяла конфеты, – вспомнила мать о воровстве.

– Да! – уже по-настоящему расплакалась Ясмина. – Я больше не буду так делать. Только позвольте мне завершить игру, – мать обняла дочь, утишая ее.

– Так какое ты выбираешь для себя строгое наказание? – строго проговорил отец.

– Отправлюсь к прадедушке! – горестно вздохнула она, при этом Светарра с беспокойством посмотрела на мужа. Тот ободряюще ей улыбнулся и мысленно сообщил, что все будет нормально, он позаботиться об этом.

– Хорошо, ты уже присмотрела для него любимую? – спросила Светарра, чтобы ободрить свою малышку. Ей было жаль ее наказывать, но иначе нельзя, проступки очень серьезные. Что может быть хуже вранья и манипуляции родителями.

– Да среди тех, кто мог бы иметь взаимную любовь, есть одна бедняжка, – загорелись глаза малышки. – Пойдемте к вам на работу, я покажу, она правда из закрытого техногенного мира, но так же даже интересней играть, – вскрикнула радостная Ясмина, готовая спрыгнуть с маминых колен и уже бежать.

– Э, нет… дорогая, вначале обед! – пересадила она дочь на ее место за столом. – Или съеденные конфеты аппетит отбили? – строго посмотрела на нее мама, вспомнив не вовремя за конфеты.

Ясмина покраснела, вдруг ей стало стыдно за свое воровство, взмахнула рукой и из пространства выплыла коробка конфет, опустившись на стол.

– Я съела всего лишь одну, – увидев приподнятую бровь матери, добавила. – Не успела больше, хотя очень хотелось, – покраснев, призналась она. – Тризар воззвал, пришлось оставить все и идти на зов.

– Заберешь их собой к прадеду, ты их выстрадала, – рассмеялся отец, потрепав ее по волосам.

После торопливого обеда Ясмина с матерью отправилась в ее «творческую студию», так она называла место, где творила различных существ. Прочитав воспоминания дочери, она весело произнесла.

– Ну, что ж выбирай аватар для своей подопечной. Можешь изменить его и наделить его способностями по своему усмотрению.

После она начала с любопытством наблюдать за своей дочерью, которая от усердия высунула кончик язычка и с сопением трудилась. По прошествии времени малышка радостно воскликнула.

– Все готово, можно переселять ее душу.

Светарра внимательно посмотрела на творение рук своей малышки и спросила.

– Милая, ты уверена? – подхватила она ее на руки.

– Мам, ты сама говорила, что красоты и молодости мало, могут обидеть или забрать себе и останется наш змей без любимой.

– Ну ты же будешь приглядывать за ней? Теперь ты несешь ответственность за нее, иначе она может погибнуть.

– Конечно буду, ведь это так интересно! – поцеловала она мать в щеку. – Спасибо тебе, мамочка, и прости меня, что огорчила тебя.

– Мы давно тебя простили, котенок, мы же любим тебя с папой, но наказание это для твоей пользы, – поцеловала она дочку в ответ.

На следующий день родители поцеловали малышку, которая держала в руках улику своего преступления, коробку с конфетами. Мэрор открыл портал и произнес последние напутствия.

– Котенок, помни, что яркая твоя сущность может окрасить мрачный мир! И твой прадед нуждается в тебе. Вернешься, как только захочешь, но только не сегодня! – предупредил с поспешностью отец, как-то по-особенному посмотрев на свою жену.

Неунывающая малышка кивнула головой, помахала им ладошкой и шагнула в портал. Мэрор обнял свою жену и муркнул ей на ушко.

– Не переживай, моя кошечка, я сделал так, что теперь никто и никогда не сможет лишить нашу малышку божественных сил, даже такой могущественный бог, как мой дед. Я хочу, чтобы ты знала, мы отправили к нему нашу Ясмину не для того, чтобы наказать ее, а для того, чтобы она перевоспитала нашего мрачного деда, – затем он рассмеялся. – Наша малышка умеет быть сущим наказанием, даже для такого, как он.

Настроение Мэрора изменилось: из родителя он стал мягким и мурчащим любвеобильным котом. Подхватив свою жену на руки, он потерся об ее макушку и соблазнительно муркнул.

– Пока малышки нашей нет дома, помурчим! – накрыл он ее губы в сладком поцелуе, направляясь в их спальню.

А малышка в это время вышла из портала и с криком кинулась к прадеду. Который восседал на своем жутком троне в устрашающем виде бога Войны и Смерти и обозревал свой мрачный мир, погрязший в войнах, сражениях.

– Деда, смотри, что я тебе принесла! – с этими словами она влезла к нему на колени, обняла его за шею и чмокнула в нос, так как шлем в виде черепа укрывал его щеки.

От чего суровый дед опешил на месте и легонько, несмело погладил правнучку по спине. Он уже не помнит, чтобы его вот так искренне были рады видеть и, тем более, обнимали и целовали, как родного. Эта яркая жизнерадостная малышка перевернула всю его божественную сущность и капельку растопила лед его холодного сердца. Он настолько был изумлен, что забыл про все свои божественные и устрашающие спецэффекты и проговорил обычным голосом.

– Так, посмотрим из-за чего тебя сослали ко мне в наказание, – после этих слов малышка быстро открыла коробку, достала конфету и ловко ее развернула, а затем всунула ее ему в рот. Медленно пробуя ее на вкус, дед так же, как и внучка, прикрыл глаза от удовольствия.

– Это они так думают, что наказывают меня, – рассмеялась Ясмина. – Мне очень нравится у тебя. Ты у меня любимый дед! У тебя тут столько нового и необычного, интересного, – подольстилась она к нему, затем быстро развернула вторую конфету и сунула себе в рот. – Ммм… Правда вкусно? – спросила она с полным ртом, жуя. Как можно наказывать за то, что хочется их постоянно.

– Очень вкусно! – согласился с ней дед, и перед ним развернулась вторая конфета, зависнув в воздухе, ее он тут же отправил в рот. – Но ведь тебя, маленькая проказница, не из-за них отправили ко мне.

– Нет, конечно! – беспечно пожала она плечиками и сцапала вторую конфету. – Ты ведь все уже сам знаешь, но я сама попросилась к тебе. И не для того, чтобы отбывать наказание, – решила она обезопасить себя. – Я просто захотела тебя увидеть, – заулыбалась она. – А то я же знаю, как тебе тут скучно одному, уже все надоело, наверное. А со мной не соскучишься! – и это прозвучало, как скрытая угроза. – Деда, я, кстати, знаю, где можно достать такие вкусные конфеты, – проговорила она с видом заговорщика.

Вместо ответа ее дед замер на месте, затем проговорил, вставая вместе с ней.

– Вот что, посиди тут немного я сейчас вернусь, – усадив ее в свой огромный трон, он пропал из виду.

А Ясмина, забыв о конфетах, с интересом посмотрела на подопечный мир деда и радостно потерла ладошки.

– Как тут все запущено, мрачно и никакой тебе радости жизни и любви, но ничего, сейчас мы быстро тут все исправим, – затем она задумалась, а не подкинуть ли в мир деда очередную «попаданку», как их называет мама. Но для начала нужно разукрасить этот мир красками жизни.

В этот момент ее дед наблюдал за Ясминой из своего невидимого укрытия. Он прекрасно знал, что маленькая проказница не удержит свои шаловливые ручки и влезет в его мир. Теперь у него будет повод оставить ее подольше у себя и к тому же будет теперь, на что посмотреть. Ведь он ограничен своей натурой свойственной богу Войны и Смерти. Поэтому действовать против своих принципов не может, а вот вмешательство другой богини допустимо. Его подопечные это воспримут, как новый поворот судьбы, и тогда можно будет разыграть эту партию жизни по новой.

Глава 1

Неля влетела в большой кабинет и радостно сообщила своим коллегам, что ее отпустило начальство. Быстро собравшись, схватила спортивную сумку с вещами, пожелала своим девочкам хороших выходных. Получив их напутствие хорошо провести время на даче, она вылетела за двери со счастливой улыбкой, которая мягко осветила ее пухленькое миловидное личико с ярким румянцем.

– Наконец-то нашей тихоне повезло, встретила своего влюбленного принца, – с улыбкой произнесла Вера Павловна, женщина под пятьдесят, когда за Нелей закрылась дверь.

– Как же влюбленного! – тут же фыркнула стройная девица с красивым кукольным лицом и дорогой одежде, подчеркивающей ее фигуру. – Вы видели этого красавчика, нужна ему эта толстая корова неопределенного возраста.

– Злая ты, Томка! Ты просто ей завидуешь, что он выбрал ее и остался равнодушным к тебе, хотя на корпоративе с нашими партнерами ты из кожи вон лезла, соблазняя его своим суповым набором, – вмешалась в разговор третья симпатичная сотрудница средних лет с семейным опытом за плечами. – Что по-твоему только красавиц тощих любят? Наша Неля симпатичная девушка с красивой душой и добрым сердцем, у нее много других достоинств и, уж поверь мне, мужчины это ценят.

– Вот именно, кроме души и состояния, у нее ничего нет. Фигура толстая и бочкообразная, хоть бы фитнесом занялась. По всему лицу расцвели веснушки, делая ее еще более отталкивающей, могла бы хоть немного подкрашиваться, хотя такой бледной моли и это не поможет. Уродина, есть уродина, – фыркнула красавица.

– Успокойся, злюка. Тем не менее, он выбрал нашу Нели. И, вообще, кто нам навязывает идеал женской красоты? Кто установил все эти нелепые стандарты? Все зависит от вкуса мужчины, одни любят тощих, другие полненьких, чтобы было за что подержать, – засмеялась Вера Павловна и провела руками вдоль своей пышной фигуры.

– Он выбрал не эту корову, а ее квартиру и дачу, – со злостью выпалила красавица, подскочив с места, бросилась вон из кабинета.

– Вера Павловна, Вы думаете наша злюка права? – с волнением посмотрела она на умудренную жизненным опытом женщину, повидавшей не мало в своей жизни.

– Не знаю, Леночка. Я верю в любовь, а он так долго и красиво за ней ухаживает, как настоящий джентльмен. Они ведь только сейчас вместе едут на дачу и проведут там выходные, – заговорщицки зашептала Вера Павловна и многозначительно посмотрела на Лену, которая улыбнулась.

– Мне хочется, чтобы наша Неля была счастлива, она все время одна только своими романами и живет, – вздохнула Лена.

А Неля, ничего не подозревая о том, что стала причиной жаркого спора, взяв такси, окрыленная любовью, поехала на работу к своему любимому. Сделает ему сюрприз, он ведь не знает, что ее раньше отпустили. Оттуда они поедут на его машине к ней на дачу, доставшуюся ей в наследство от ее деда профессора. Ей много раз предлагали продать эти хоромы в элитном районе за чертой города, но разве может она продать память о своих родных, где когда-то она была счастлива со своей семьей, пока не стала сиротой.