Последняя цитадель Земли

ПРОЛОГ

За низкой каменистой грядой на севере лежало Средиземное море. Алан Дрейк слышал плеск волн и ощущал на губах солоноватый привкус. Жгучий холод североафриканской ночи проникал через изорванный китель, но Алана это совершенно не беспокоило. Куда больше его интересовали спорадические белые вспышки далекого морского сражения. Там гремели крупнокалиберные орудия, а боевые корабли, совершенные машины убийства, изливали свою ярость друг на друга.

Там шел бой.

Но его, Алана, там не было – по крайней мере сейчас. Его работа заключалась в том, чтобы вывести сэра Колина живым и невредимым из тунисской пустыни. По-видимому, наверху этому придавали большое значение.

Присев на корточки на холодном песке, Алан почти не обращал внимания на шотландского ученого, съежившегося рядом с ним. Он пристально всматривался в каменистую гряду, как будто его взгляд мог обогнуть гребень и насладиться сценой сражения. Позади, с юга, доносились глубокие раскаты залпов тяжелой артиллерии. Алан знал: это одна из челюстей капкана, захлопывавшегося вокруг него. Ход войны менялся слишком быстро, и теперь им с Колином оставалось лишь вслепую направляться к Средиземному морю и надеяться там на спасение.

Он уже спас сэра Колина из одной нацистской ловушки. Это было… да, кажется, два дня назад. Но Колин Дуглас был слишком ценной фигурой для обеих сторон. Нацисты, без сомнения, пустились в погоню. Сейчас беглецы находились меж двух огней – заблудившиеся, отчаянно пытающиеся достичь безопасного места и в то же время не попасться на глаза врагу.

Где-то в ночном небе гудел мотор приближающегося самолета. Бледная луна на мгновение высветила светлую шевелюру Дрейка, когда он нырнул в тень под дюной и энергично поманил сэра Колина за собой. Дрейк бросился на песок, на правый бок – оберегая левую руку; след от пули, задевшей по касательной его мускулистое предплечье, исчезал под рваным рукавом. Он получил эту отметину двое суток назад при нацистском налете, едва успев выручить сэра Колина.

В армейской разведке такие задания попадались очень часто. Дрейк хорошо знал свою работу, хотя и не рвался навстречу опасностям. Его непроницаемое лицо с плотно сжатыми губами говорило о выдержке и хладнокровии. Это было странное лицо. Собеседники Дрейка заходили в тупик, пытаясь угадать его характер по мимике; чаше всего они ошибались.

Мерный гул мотора теперь раздавался где-то совсем близко. Звук сотрясал небо, затягивал его плотным вибрирующим покрывалом.

– Этот метеор, который мы видели прошлой ночью… кажется, он упал довольно близко отсюда, – тихо, словно про себя, сказал сэр Колин.

О Колине ходили разные слухи. Он обладал превосходным интеллектом, но до войны редко использовал свои способности в практических целях. Наука была его единственным призванием. В обычной жизни он не чурался удовольствий, доставляемых изысканной едой, напитками и приятным обществом. Декадентствующий Эпикур с мозгом Эйнштейна: странное сочетание! Однако его научные познания – а он был первоклассным физиком – имели неоценимое значение для союзников.

– Метеор? – отозвался Дрейк. – Это меня не беспокоит. Но вот самолет…

Он с тоской посмотрел на небо. Звук мотора постепенно отдалялся.

– Если они заметили нас…

Сэр Колин вдруг начал яростно чесаться.

– По правде говоря, я ничего не имею против самолета. Мои настоящие враги здесь, в Тунисе, – это масса блох, плотоядных песчаных блох, будь они прокляты!

– Дело не в самолете, а в тех, кто сидит в нем, – мрачно заметил Алан.

Шотландец задумчиво посмотрел на небо:

– Кто же это может быть?

– Ставлю доллар против песчаной блохи, это Карен Мартин.

– О! – Сэр Колин скривился. – Снова она! Может быть, на этот раз мы наконец встретимся.

– Встреча вряд ли доставит вам удовольствие. Если она и в самом деле села нам на хвост, нас ожидают крупные неприятности.

– Настоящая амазонка, верно? – хмыкнул здоровяк шотландец.

– Не то слово. Карен чертовски умна. Она и ее напарник получают хорошие деньги от нацистов и отрабатывают их на совесть. Вы знаете Майка Смита?

– Американец? – Сэр Колин снова почесался.

– Американизированный немец. У него внушительный послужной список. Занимался рэкетом, потом был наемным убийцей. Когда нацисты зашевелились, он отправился в Германию и нашел там себе дело по душе. Убийство – его профессия, а методы фашистов вполне устраивают его. Они с Карен – опасная команда.

Шотландец медленно встал и посмотрел вслед исчезнувшему самолету.

– Что ж, – пробормотал он. – Если вы не ошиблись, то они вернутся.

– Значит, нам пора сматываться отсюда. – Дрейк тоже выпрямился, он держал свою раненую руку наперевес.

Шотландец пожал плечами и поднял вверх большой палец. Дрейк улыбнулся. Его синие глаза, почти черные под тенью тяжелых век, смотрели холодно и бесстрастно. Даже когда он улыбался, как сейчас, глаза не меняли выражения.

– Пошли, – сказал он.

Песок был холодным и бледно отсвечивал в полутьме, словно призрачный снег. Пушки еще продолжали грохотать, когда двое мужчин направились к низкому хребту. Впереди лежало Средиземное море. Там, на берегу, у них еще оставалась надежда на спасение.

Но впереди их ожидало нечто странное.

На склоне, полого спускавшемся к темному морю, зиял кратер. За валом вывороченной земли, наполовину зарывшись в песок, лежало что-то овальное и сияющее. Оно напоминало уголек чудовищных размеров, мерцающий в темноте.

Некоторое время они стояли и смотрели, лишившись дара речи.

– Метеорит? – наконец спросил сэр Колин. В голосе ученого прозвучало недоверие. – Нет, не может быть. Метеориты никогда не имеют такой правильной формы. В атмосфере они разогреваются до точки плавления, а здесь – смотрите – поверхность даже не выщерблена! Если бы не война, то я бы подумал, что это… космический корабль, сделанный руками человека, – закончил он после выразительной паузы.

Дрейк испытывал странное возбуждение.

– Вы хотите сказать, что это больше похоже на какой-нибудь нацистский супертанк?

Сэр Колин не ответил. Забыв обо всем на свете, он торопливо двинулся вниз по склону. В воздухе слышался слабый гул. Дрейк не мог понять, то ли это гудел возвращавшийся самолет, то ли звук исходил от огромного предмета овальной формы. Он последовал за шотландцем, но с большей осторожностью, чем тот, и даже с некоторой опаской.

В долине было очень тихо. Смолкли даже крики чаек. Морское сражение передвинулось к востоку; лишь ветерок шелестел в зарослях чахлого кустарника. Сияние в кратере подрагивало и сбегало, подобно пламени, по раскаленному металлу, когда порывы ветра проносились над гладкой, изогнутой поверхностью. В воздухе слабо пахло гарью.

Тишина в долине была такой глубокой, что, когда Дрейк услышал легкое потрескивание в зарослях кустарника за спиной, он развернулся с пистолетом наизготове, даже не осознав этого.

– Не стреляйте, – послышался женский голос из темноты. – Разве вы не ожидали меня?

Дрейк не опустил пистолета. Он ощутил неприятный холодок под ложечкой. Краешком глаза он заметил, как сэр Колин попятился и отступил в темноту.

– Карен Мартин, не так ли? – осведомился Дрейк. Он весь напрягся, ожидая, что вот-вот из ночной темноты вылетит пуля и прикончит его. Живым нацисты хотели заполучить сэра Колина, а не его телохранителя.

Из темноты послышался приглушенный смех, и в призрачном сиянии «метеорита» появилась стройная фигурка.

– Верно. Какая удача, что мы наконец встретились! Кусты за спиной женщины затрещали, и возникла другая фигура, но Дрейк наблюдал за Карен. Он уже встречался с ней раньше и не питал никаких иллюзий по поводу этой мегеры. Он помнил стиль ее работы в Европе: она использовала хитрость, обман и вероломную жестокость, так же как мужчина использует кулаки. Новая Германия приветствовала такую неразборчивость в средствах, нуждалась в ней и использовала ее. Сейчас ее олицетворение предстало перед ним, облаченное в упругую женскую плоть. У Карен были рыжие волосы, голубые глаза, ямочки на щеках и ярко-алые губы. Что ж, может быть, появление Карен и к лучшему?

Дрейк нахмурился, держа палец на спусковом крючке. Он знал, что находится в невыгодном положении: его силуэт четко вырисовывался на фоне сияния огромного предмета, упавшего с неба. Но Колина по-прежнему не было видно, а ведь у него был пистолет.

– Майк, – сказала Карен. – Кажется, ты еще не знаком с Аланом Дрейком. Он американец, работает в армейской разведке.

– Лучше брось свою пушку, парень, – лениво протянул глубокий мужской голос из-за ее спины. – Ты отличная мишень, прямо как на ладони.

Дрейк колебался. Сэр Колин по-прежнему никак не давал о себе знать. Что это означало? Возможно, Карен и Майк пришли не одни. Если их сообщники находятся поблизости, нужно действовать немедленно.

Он заметил, как взгляд Карен скользнул мимо него, к сияющему впереди. Ее лицо освещали пляшущие красноватые отблески, и на нем было написано любопытство. В голосе Карен, раздражающе уверенном и спокойном, послышалась ироническая претензия на вежливость.

– Так, что у нас тут есть? – поинтересовалась она. – Это не танк? Верховное командование должно заинтересоваться.

Она отступила в сторону, чтобы лучше рассмотреть предмет, который лежал в кратере.

– Возможно, это космический корабль, – сухо заметил Дрейк. – И если внутри кто-то есть…

Там действительно кто-то был.

Потрясающая уверенность в этом неожиданно заполнила его сознание, вытеснив все другие мысли. Какое-то невероятное мгновение озаренная лунным светом долина вращалась вокруг него, пока нечто испытующее и вопрошающее копалось в его мозгу.

Карен сделала два неуверенных шага назад. Самодовольное выражение слетело с ее лица, его сменило нескрываемое изумление, когда вопрошающие щупальца коснулись ее сознания. Майк Смит приглушенно выругался у нее за спиной. Воздух над маленькой средиземноморской долиной задрожал, как будто чье-то неощутимое присутствие внезапно наполнило ее от края до края.

Затем из темноты раздался голос сэра Колина:

– Вы, двое, бросьте пистолеты. Быстро! Я могу…

Он умолк на полуслове. Внезапно и безмолвно вся долина вокруг них озарилась ярчайшим светом. Время на мгновение застыло. Дрейк увидел Майка, замершего с поднятым пистолетом за спиной Карен, и Колина, притаившегося в дюжине футов позади, увидел каждую веточку, каждый листок кустарника с неправдоподобной, невыносимой четкостью.

Затем свет погас. Сияние, излившееся из огромного овала, втянулось внутрь, словно осязаемый предмет, и со всех сторон нахлынула тьма.

Когда зрение наконец вернулось к Дрейку, овал превратился в огромный бледно-золотистый пузырь, возвышавшийся над валом вывороченной земли. Казалось, все краски ушли из нее в одной вспышке холодного сияния.

В изгибе золотистого корпуса медленно открылась дверь.

Дрейк не знал о том, что его рука с пистолетом бессильно опустилась, что он повернулся и неторопливо пошел к инопланетному кораблю. Он не заметил, как, остальные начали пробираться через заросли кустарника, следуя за ним к темному проходу.

Их искаженные отражения проплыли по гладкой поверхности корпуса. Один за другим они наклоняли головы у низкой притолоки входа и шли в молчании, без возражений и протестов.

Темнота сомкнулась над ними.

Некоторое время огромный шар лежал неподвижно в тусклом сиянии отраженного света. В долине, кроме шума ветра, не было слышно ни звука.

Затем отражения на изогнутых поверхностях содрогнулись от почти неощутимого толчка. Земляной вал расплескался волнами вокруг вибрирующего корпуса. Корабль начал погружаться в почву, словно в темную воду. Несмотря на его огромные размеры, все это заняло совсем немного времени.

Незадолго до рассвета через каменистый гребень перевалила группа вооруженных людей на верблюдах. Но к тому времени в долине не осталось и следа от корабля из космоса.

Глава 1

ЦИТАДЕЛЬ

Алану Дрейку казалось, что он вечно лежит здесь, покачиваясь вместе с приливами и отливами упругих, неосязаемых волн. Он смотрел в серую бесформенную пустоту, которая его дремлющему разуму казалась вечностью. Ему нравилось лежать неподвижно под мерный, убаюкивающий ритм бесчисленных эпох.

Спустя долгое время он с большой неохотой решил, что вечность заканчивается. Мало-помалу мир начал возвращаться: перед его глазами открылся огромный изгиб тускло светящейся полости. Зеркальные металлические стены, сияющий золотом потолок высоко вверху. Покачивание тоже постепенно стихало. Время больше не баюкало его в своей колыбели.

Дрейк заморгал, мучительно пытаясь вспомнить последние события. Здесь было тихо, как в гробнице. Однако вскоре Алан обнаружил, что он не один. Неподалеку от него лежала Карен. Ее рыжие волосы разметались по руке, закинутой за голову. С неторопливым, безразличным удовольствием он созерцал изгибы ее тела, полускрытые в тени или озаренные неярким светом.

Алан сел – очень медленно, как глубокий старик. Память возвращалась: здесь должны быть еще два человека. Он увидел их – расслабленные, неподвижные фигуры на сверкающем полу.

Позади Алана, в центре огромного круглого помещения, виднелся темный проем, узкий и заостренный кверху, как наконечник стрелы. За ним угадывалось едва заметное движение черных облаков большей и меньшей плотности, колебание, завихрение – черное на черном. Это был Чужой. Слово беззвучно проникло в мозг человека, и губы Дрейка мучительно зашевелились, пытаясь произнести его. Он помнил… но что именно? Все было так давно, что теперь не имело значения.

Алан нахмурился. Почему он был так уверен, что бессчетные годы пролетели над ним в темноте этих зеркальных стен и в тишине его снов? Снов! Так вот в чем дело! Он спал и видел сны – в том числе и о Чужом. Он не знал этого имени, когда уснул. Сознание Дрейка постепенно начало проясняться, и теперь появилось четкое различие между тем, что произошло до его прихода на корабль, и после.

Промежуток между засыпанием и пробуждением был очень долгим, и Чужой играл важную роль в этом промежутке. Смутные, бессвязные мысли, роившиеся в голове у Алана, не имели отношения к тому прошлому, которое он помнил. Он закрыл глаза и изо всех сил попытался вспомнить свои сны.

Бесполезно. Он раздосадован но покачал головой. Если какие-то воспоминания и сохранились, то сейчас они находились за пределами сознательного восприятия. Возможно, позднее они вернутся… но не сейчас. Алан потянулся и с удовольствием ощутил, как сила возвращается к расслабленным мышцам.

Вскоре должны проснуться другие, и будет лучше, если они проснутся безоружными. Что бы ни случилось, пока они лежали без сознания, Карен и Майк Смит все равно останутся его врагами. С того места, где он сидел, Дрейк мог видеть пистолет, лежавший на сверкающем полу неподалеку от Карен. Он поднялся на нетвердых ногах, испытывая сильное головокружение, наклонился и забрал оружие.

Выпрямившись, он взглянул на высокий арочный проход и вздрогнул от внезапного потрясения. Теперь в этом темном, узком портале ничего не было – ни движущихся теней, ни кружения черных облаков. Чужой исчез.

Дрейк не понимал причины своей уверенности. Ему казалось, что никакая сила в мире не заставит его подойти к узкому проходу и заглянуть внутрь, но он и без того знал, что они остались одни в огромной пустой раковине корабля.

Он помнил, что они пришли сюда из пустынной ночи, оставив за спиной отдаленный грохот морского сражения – пришли в молчании, подчинившись властной команде. Потом они заснули и видели странные сны. Должно быть, Чужой, нависавший в черноте дверного проема, управлял этими снами. Теперь он ушел… зачем, когда, куда?

Карен пошевелилась во сне. Возможно, когда проснется, она вспомнит то, что не удалось вспомнить ему. Но она вспомнит и о том, что они – смертельные враги. Вернувшись к действительности, Дрейк перешагнул через Карен, миновал Колина и наклонился над Майком Смитом. Тот лежал на боку, сунув одну руку под куртку, словно даже в бездумной истоме, сопровождавшей их приход сюда, он пытался дотянуться до оружия.

Смит издал слабый стон, когда Алан перевернул его в поисках второго пистолета. Инстинктивная враждебность всколыхнулась в американце, когда он взглянул на крупное загорелое животное, лежавшее у его ног. Смит, солдат удачи, воевал на разных континентах и заслужил репутацию, за которую нацисты платили ему. Он славился тигриной отвагой и абсолютной безжалостностью. Достаточно было взглянуть на его массивное, словно высеченное из камня лицо, чтобы догадаться об этом.

Карен снова пошевелилась и медленно села. Целую минуту ее широко распахнутые голубые глаза бездумно глядели в пространство. Затем ее взгляд встретился со взглядом Алана и приобрел осмысленное выражение. По ее лицу промелькнула тень беспокойства.

Алан рассмеялся. Его смех прозвучал надтреснуто, словно голосовые связки давно отвыкли от использования.

– Пистолеты у меня, Карен, – сообщил он. Эхо его голоса насмешливо отдавалось под высокими сводами: «пистолеты… Карен… пистолеты… Карен…»

Карен посмотрела вверх, затем по сторонам, и Алану показалось, что по ее телу пробежала легкая дрожь. Может быть, она вспомнила? Испытывала ли она это необъяснимое чувство безымянной утраты, ужасной катастрофы? Однако ее лицо оставалось бесстрастным.

Майк Смит медленно поднимался на ноги, тряся головой, словно большая озадаченная кошка. Его рука под курткой нащупывала пистолет, которого там не было. Алан отступил к изогнутой стене: ему хотелось иметь твердую опору за спиной. Он с легким удивлением заметил, что звук его шагов совершенно не слышен в этом огромном пустом зале. Ступая по металлическому полу, как по бархатному ковру, он отошел к большой круглой линии на внешней стене, очерчивавшей закрытую теперь дверь, через которую они вошли сюда. Майк и Карен озадаченно смотрели на него. Сэр Колин, лежавший немного поодаль, заморгал и начал протирать глаза. Майк не отрывал взгляда от пистолета в руке Алана.

– Карен, что происходит? – Его голос тоже звучал хрипло и надсадно. – Нас усыпили каким-то газом?

Глубокий баритон сэра Колина разбудил слабые отголоски в тенях под потолком.

– Может быть, – произнес он. – Но я так не думаю. Наступило молчание. Четверо людей видели один и тот же сон или некую его часть. Сейчас они рылись в своей памяти и, судя по изумленному выражению их лиц, находили там не больше, чем удалось Алану. Наконец Карен решительно тряхнула копной рыжих волос и заявила:

– Мне нужен мой пистолет.

Сэр Колин оглядывался по сторонам, задумчиво поглаживая бороду.

– Подождите, – сказал он. – Вы же понимаете, что ситуация изменилась.

– Возможно, – отозвалась девушка и шагнула к Алану. – Но я все равно должна делать свое дело.

– Ради великой Германии, – язвительно пробормотал Алан. Его палец лежал на спусковом крючке. – Лучше стой, где стоишь, Карен. Я тебе не доверяю.

Глаза сэра Колина смотрели печально и озабоченно из-под кустистых рыжих бровей.

– Я не уверен, что Германия по-прежнему существует, – тихо сказал он. – Это…

Алан едва успел заметить условный знак, поданный Карен. Майк Смит с самого начала не прислушивался к их разговору. Теперь, по ее сигналу, он оттолкнулся от пола и в длинном прыжке устремился к противнику. В последний момент он изменил направление прыжка и приземлился слева от закрытого люка. Пистолет дернулся в сторону, прежде чем Алан осознал свою ошибку. Он заметил, как Карен бросилась к нему, и взмахнул пистолетом, целясь стволом ей в висок.

Он не собирался убивать ее – просто хотел оглушить ее на время, чтобы разобраться со Смитом. Но Карен двигалась с поразительным проворством. Она поднырнула под руку с пистолетом, выпрямилась и неожиданно навалилась на Алана всем весом своего тела. Он ударился спиной о закрытый люк, споткнулся и с ужасом почувствовал, что дверь начинает подаваться назад. Он оттолкнулся от ненадежной опоры в отчаянной попытке сохранить равновесие. Майк Смит приближался, грациозный и смертельно опасный, как леопард. Его губы растянулись в свирепой улыбке.

Движение внезапно замедлилось. Для Алана оно всегда замедлялось в такие моменты: он мог видеть все сразу и действовать с молниеносной быстротой. Развернувшись на каблуках, он вложил всю свою силу в удар наотмашь. Ствол пистолета врезался Смиту в челюсть. Тот пошатнулся и тяжело упал на пол; его улыбка превратилась в дикий оскал. Алан шагнул к нему, чтобы довершить начатое, но застыл на месте, увидев Карен. Она остановилась в открывшемся дверном проеме. Выражение неописуемого потрясения на ее лице никак не могло быть новой хитростью или уловкой. Сэр Колин, выглядывавший из-за ее спины, тоже замер как изваяние.

Дрейк медленно повернулся с пистолетом наизготове. На какой-то момент рассудок отказался повиноваться ему, и то, что он увидел, не имело абсолютно никакого смысла.

Снаружи не было пустынной равнины, которую они покинули. Там не было ни дня, ни ночи. Там были лишь кирпично-красные сумерки и плоский, бесформенный ландшафт, над которым лениво проплывали полосы и клочья тумана, словно облака на слабом ветру. Низко над горизонтом висело тусклое красноватое солнце, на которое можно было смотреть, не отводя взгляда.

На фоне неба проступил какой-то темный силуэт. Туман ненадолго рассеялся, и они увидели очертания чудовищного здания, возвышавшегося вдали. Затем туманный занавес сомкнулся и скрыл картину, как будто то был секрет мертвого мира, не предназначенный для живых существ.

Сэр Колин первым вернулся к действительности. Он протянул мощную руку, поросшую рыжеватыми волосами, и остановил Майка Смита, который пришел в себя и, как автомат, снова устремился к Алану.

– Не сейчас, – резко сказал он. – Вы можете забыть о Германии, а также о Тунисе и о всей Африке. Это…

Алан опустил пистолет. В свете умирающего солнца их схватка утратила всякий смысл. Германия, Англия и Америка обратились во прах бесчисленные тысячелетия назад. Они не могли принадлежать миру, который, должно быть, давным-давно лишился всех человеческих страстей.

Как давно?

– Это Время, – услышал Алан собственный шепот. – Оно отхлынуло, как волна, и оставило нас на берегу.

– Это сон! – выкрикнула Карен. – Это не может быть правдой!

Но ее крик понизился до шепота, слова замерли в неподвижном воздухе. Алан покачал головой. Он знал. На самом деле они все знали. Это было частью их снов. По молчаливому согласию никто не упоминал о туманном отрезке времени между их приходом на корабль и пробуждением. Но в их сознании запечатлелось достаточно, чтобы развеять последние сомнения.

– Послушайте, – сказал сэр Колин. – Что бы ни произошло, должно быть, все это время мы лежали захороненными под землей.

Он указал на сероватые курганы, громоздившиеся вокруг огромного яйца, словно вынырнувшего из глубин Земли. Даже почва казалась мертвой. В пластах, вывернутых из почвы, не было ни влаги, ни перегноя. В них не было жизни.

– Нам лучше получить назад свое оружие, – ровным голосом произнесла Карен. – Оно может понадобиться.

Майк Смит вернул свой пистолет в кобуру под курткой и криво усмехнулся. Алан смерил его ледяным взглядом. Подобно многим другим, Майк совершил ошибку, решив, что согласие американца вызвано страхом перед неизвестным миром, а не пониманием изменившихся правил игры. Что ж, рано или поздно Майку придется понять, что здравомыслие – это не признак слабости.

– Прислушайтесь, – шепнула Карен. – Разве вы не слышите?

Они замерли в напряженном молчании. Из туманных сумерек донесся отдаленный пронзительный крик, не похожий на птичий. Все ясно слышали его и одновременно поняли, что звук исходил из человеческого горла. Пока они стояли, крик раздался снова – ближе и отчетливее. В нем звучала бесконечная печаль. Затем высоко, в красноватом сумраке появился гибкий силуэт, скользящий в воздушных потоках, как кондор, с широко раскинутыми крыльями. Даже на большом расстоянии они могли угадать контуры человеческого тела, парящего на крылатых руках в зыбком, призрачном свете.

Жалобный плачущий крик снова взрезал воздух. Затем существо неожиданно взмахнуло крыльями и устремилось в туманные выси. Эхо душераздирающего вопля постепенно стихло.

Все молчали. Лица людей были обращены к небу, где темное движущееся пятнышко постепенно сливалось с облаками, исчезая в бесконечной дали. Алан невольно подумал, что это изящное крылатое существо может быть последним человеком на Земле, венцом невообразимой линии эволюции человеческой расы. Он вздрогнул.

– Эволюция… – пробормотал сэр Колин, словно угадав его мысли. – Значит, так выглядит конец всех наших помыслов и устремлений? Как же долго мы спали?