Загон Скота

– Ограда высокого натяжения – это крупный шаг вперед, – говорил он. – Все перспективы нашей компании зависят от нее.

Роберту так и не удалось освоить термин «высоконатяжимый», к которому благоволил Дональд, и он, упорствуя, по старинке называл их «оградами высокого натяжения». Поэтому речь его звучала не особо убедительно. Я подозревал, что в глубине души он луддит и тайно предпочитает старые добрые заборы. Может, Дональд его тоже подозревал.

Пока я стоял и обо всем этом размышлял, до меня вдруг дошло, что Роберт закруглился со своей речью, а теперь сидит за столом и смутно улыбается.

– Ага, спасибо, что зашли, – сказал он.

Мы ответили, что все нормально, и втроем вывалились наружу. Едва мы ступили за порог, тюканье за перегородкой возобновилось.

Грузовичок стоял через двор, поэтому мы все забрались в кабину, и я сдал назад, к сараю с инвентарем.

– Есть курнуть, Рич? – спросил Тэм, и Ричи снова исполнил номер с пачкой в кармане рубашке и выуживанием зажигалки из джинсов. Мы посидели какое-то время в тишине, пока они курили. Потом Тэм, наконец, открыл рот.

– А о чем, блядь, Роберт-то трындел? – спросил он.

В тот день, только пораньше, я сам заходил к Дональду на инструктаж. Следовало подготовиться к долгой поездке. Предполагалось, что мы вернемся, лишь когда закончится контракт.

– Всего несколько недель, – сказал он. – А потом вернетесь.

У компании для таких надобностей имелся трейлер. Сине-белая модель, рассчитанная на четверых, парковалась на задах склада пиломатериалов. Я попросил Тэма сходить к трейлеру и все там проверить, а мы с Ричи пока отберем нужные инструменты и инвентарь. Через пять минут Тэм вернулся.

– Все, проверил, – сказал он.

– О, здорово. Быстро ты.

– Так все, значит? – спросил он.

– Наверное, – ответил я. – До завтра. Встретимся в восемь.

Через некоторое время после его ухода я случайно оказался возле трейлера. Он стоял в огромном оазисе крапивы, обе шины спущены. Мне удалось открыть дверь и заглянуть внутрь. Изнутри он напоминал свалку. Все шкафчики распахнуты, ящики висят, матрасы перевернуты, а в раковине – бутылка прокисшего молока. Таким несколько недель будет наш дом. Я сходил за Ричи.

– Ты только глянь, – сказал я. – Мне показалось, Тэм тут все проверил.

– Проверил, наверно.

Мы вдвоем больше часа подкачивали шины и делали трейлер пригодным для жизни. К этому времени интерес Ричи стал вянуть, и я решил рассортировать инвентарь сам, а его тоже отпустить домой. Через несколько минут после его ухода из конторы вышел Дональд.

– Ты во сколько завтра Тэму и Ричи сказал?

– В восемь. Ты же мне сам говорил.

– Так вот, план изменился. Мне тут только что мистер Перкинс позвонил – он хочет, чтобы вы подъехали дотемна, чтобы он вам все на месте показал.

Мистер Перкинс – это наш английский заказчик.

– А что, на другое утро он нам все показать не может? Мы все равно затемно приедем. Дотуда пилить и пилить.

– Его там уже не будет, – сказал Дональд. – Он живет где-то в другом месте. Придется выехать пораньше.

– Пораньше насколько?

– Я бы предложил – в шесть.

– Ладно, можно я от тебя позвоню Тэму и Ричи?

– Они не телефонизированы.

– Что – оба?

– Да.

– И что же мне делать?

– Придется просто к ним съездить.

Дональд уже повернулся к конторе, и тут я еще кое-что вспомнил.

– Кстати, – сказал я, – тут Тэм, похоже, немного расстроился, что он больше не бригадир. Вот я и хотел спросить: ты не мог бы сделать его десятником, как бы официально?

– Десятником?

– Ну, да.

– Мы такой должности не признаем.

– Ну, а в порядке исключения не могли бы признать? – не отступал я.

– Боюсь, что нет, – ответил Дональд, входя в контору и закрывая за собой дверь.

Ричи с родителями жил на маленькой ферме милях в десяти. Выбора не было: пришлось залазить в пикап и тащиться туда. Когда я заехал на опустелый двор, совсем стемнело. Внизу светилось одинокое окошко. Я постучался, и через некоторое время мне открыла миссис Кэмпбелл.

– Э-э, здрасьте, – сказал я. – Я приехал сказать Ричи, что мы завтра выезжаем раньше, чем собирались.

– Так вам, наверно, лучше в дом зайти.

Она провела меня в гостиную, где перед камином сидел отец Ричи.

– Завтра Ричарду рано ехать, – сказала миссис Кэмпбелл.

– Понятно, – ответил ее муж, глядя на меня. – Придется мне самому с коровами.

Мать Ричи исчезла в глубине дома. Мистер Кэмпбелл еще какое-то время меня рассматривал.

– Так вы, значит, – новый бригадир? – наконец произнес он.

– Так точно, – ответил я.

– Понятно, – сказал он и снова повернулся к огню. Он сидел в глубоком кресле с плоскими квадратными боками. Рядом стояло другое кресло – точно такое же, только пустое. Наверное, миссис Кэмпбелл. Между ними – трехногий столик. Рядом с камином ждало своей очереди ведерко с крупным углем, но пока мистер Кэмпбелл жег дрова. На каминной полке сверху медленно тикали часы. Огонь потрескивал, часы потикивали – и больше ни звука. Я безуспешно пытался себе представить, как в этом доме можно научиться играть на электрогитаре.

Через некоторое время вернулась миссис Кэмпбелл.

– Ричард как раз собирается уходить, – сообщила она. – Может, выпьете чаю, пока ждете?

– Э-э, нет. Как бы то ни было, – ответил я. – Я просто хотел ему передать, что выезжаем рано, вот и все. Мне ехать нужно.

Мистер Кэмпбелл посмотрел на меня поверх очков.

– А чаю выпьете.

Я согласился, что чаю действительно выпью, и миссис Кэмпбелл удалилась на кухню. За двумя креслами высился дубовый буфет, и на одной полке я заметил фотографию в рамочке – маленький мальчик в шлюпке. Снимок черно-белый, сделан много лет назад, но мальчик, вне всякого сомнения, – Ричи. Еще там стояла фотография человека, как я решил – мистера Кэмпбелла в молодости. Потом я перевел взгляд на постаревшую версию в кресле. Отец Ричи почему-то напомнил мне мистера Маккриндла.

Через несколько минут миссис Кэмпбелл вернулась с чаем и крохотным кексиком. Я уже пил вторую чашку, когда из закоулков дома наконец появился Ричи. Мать сказала, что он собирается куда-то идти, но никаких перемен во внешности я не обнаружил – только волосы чистые и лоснились, а на ногах вместо резиновых сапог ковбойские. Я сообщил ему новость. Он присел на табурет напротив ведерка с углем.

– А Тэму сказал? – спросил он.

– Я ему потом в пабе скажу, – ответил я.

– Во сколько?

– В шесть.

Он помрачнел.

– Я сегодня погулять хотел.

– Я тоже, – сказал я. – Это Дональд придумал.

– Придется мне самому с коровами, – повторил мистер Кэмпбелл.

Часы тикнули еще несколько раз, и я откланялся, оставив Ричи сидеть с предками в молчании перед дровами в камине. Выйдя за дверь, я прислушался. Ничего. Где-то в поле замычала корова, но больше – ни звука. В полной темноте я нашел грузовичок и уехал оттуда.

Так вот какова бригадирская жизнь. Похоже, все время уходит на то, чтобы развозить по темноте какие-нибудь известия от Дональда. Завтра я возглавлю исход Тэма и Ричи в Англию. А сегодня огни гостиницы «Корона» хоть немного меня утешат.

Очевидно, слух о том, что Тэм уезжает в Англию, разнесся широко. Несколько человек специально пришли в паб.

– Так ты вернешься к Рождеству-то, надеюсь? – спросил Джок.

– Да лучше бы, – ответил Тэм, глянув в мою сторону.

Я покачал головой:

– Чего ты на меня смотришь?

– Открыточку нам хоть пришли, – сказала Мораг Патерсон.

Мне это показалось маловероятным, но Тэм ответил как-то вежливо, и она разулыбалась.

Он ткнул в мой стакан:

– Пинту крепленого?

– Спасибо.

Чуть дальше у стойки сидел Тэмов отец. В это время года он много просиживал в гостинице «Корона» – на площадке для гольфа после темна делать особо нечего. Весь вечер я его почти не замечал – он сидел один, будто погрузившись в какой-то свой мир: его серьезно увлекал лишь стакан пива перед носом – едва ли что-то еще. Но теперь он заинтересовался беседой, происходившей поблизости. Вдруг выпрямился и уставился вдоль стойки.

– Это кто в Англию собрался?

– Ох, ёбте-с-матей, – выдохнул Тэм.

– Кто в Англию собрался, спрашиваю? – Мистер Финлэйсон повысил голос.

– Я.

– Когда?

– Завтра.

Его отца заметно передернуло.

– Мог бы мне хотя бы сказать!

Тэм перестал обращать на него внимание и принялся собирать в букет опустевшие пинты.

– Я говорю, мог бы и мне сказать! – Теперь слова звучали громко и зло. Мораг Патерсон отвернулась и заговорила с подружкой, а Джок погрузился в мытье стаканов на другом конце стойки.

– Пшли, – буркнул мне Тэм, и мы двинулись между столиков в тот угол, где сидел Билли. На нас обернулось несколько голов. Я ожидал, что мистер Финлэйсон пустится за нами в погоню, но вопли постепенно утихли, а мы расселись за столиком Билли.

– Чего там папашка разоряется? – спросил Билли.

– Ничего, – ответил Тэм. – Не бери в голову.

Похоже, инцидент быстро забылся. Очевидно, они намеревались устроить Тэму настоящие проводы, поэтому пить следовало всерьез. Я так пока и не нашел в себе мужества сообщить, что выезжаем мы в шесть утра. Не хотелось портить ему вечер. Момент я выбрал, когда мы с ним забирали со стойки выпивку – три или четыре пинты спустя. Тэма чуть качнуло.

– Ладно, – ответил он. – Без проблем.

– Ну и… это… ладно, – сказал я. – Хорошо. Значит, я заеду за тобой с утра.

Тэм уже улыбался.

– Можешь дать нам ссуду, пока не заплатят?

– Денег нету, – ответил я.

– Дональд же дал тебе ссуду, – сказал он. – Сто фунтов.

– Это подъемные, а не ссуда, – объяснил я. – На карманные расходы.

Сегодня утром Дональд сильно упирал на разницу между подъемными и ссудой. Подъемные в сотню фунтов, который я получил, должны были покрыть расходы на горючее и разные разности, в отличие от ссуды, которая, на самом деле, ничем не отличалась от займа. Займы же противоречили политике компании, а потому в них следовало отказывать. Похоже, Дональд успешно промыл мне мозги. Я объяснил свою позицию в тумане, который плавал между нами с Тэмом.

– Да ладно, – сказал он. – Дай нам ссуду.

– Не могу.

Он сменил тактику.

– Да ладно… мы ж кореша.

Во всем виноват мистер Перкинс. Не упрись он, что мы должны приехать к нему завтра дотемна, мне б не пришлось давать взятку Тэму, лишь бы тот встал пораньше. Ну да, взятку! Другого слова не подберешь. Тэм и сам знал, что просьба неразумна – особенно в последний вечер. Это у него моральный шантаж такой. Хорошо, он встанет пораньше – но только если я одолжу ему денег.

– Мне показалось, Рич вчера тебе деньги уже одалживал, – попробовал я.

– Потратил, – ответил он.

Я вспомнил, что пока мы в отъезде, Дональд каждую неделю будет посылать нам зарплату наличкой. Адресовано все будет мне, а потому я просто вычту Тэмов долг, а ему отдам остальное.

Поэтому я решил: безопаснее всего одолжить ему десятку. Всю ее он в тот же вечер и спустил.

Последнее, что помню – он клялся и божился, что завтра утром в шесть он будет как штык.

– Буду. Можешь на меня положиться. – И он отчалил к Мораг Патерсон.

На следующее утро я вытряхнулся из постели, позавтракал и без четверти шесть уже сидел в кабине пикапа. Мне было боязно. Ричи я обещал быть в шесть, но приехал к нему чуть позже, чтоб дать ему чуть больше времени. К моему удивлению, он уже стоял с сумкой у ворот.

– Я тут уже двадцать минут торчу, – проныл он.

Когда мы доехали до ворот площадки для гольфа и свернули на гравий, еще не рассвело. Сама площадка располагалась чуть в стороне от дороги, за рощицей лиственниц. Когда деревья кончились, мы увидели двухэтажный деревянный дом за низкой белой оградкой. На воротах висела табличка: СМОТРИТЕЛЬ. Здесь Тэм и жил – только света нигде не было. Я выключил мотор и застонал.

– Я знал, что он не придет.

– Дай ему время, – сказал Ричи.

Я бибикнул. Мы еще подождали. Вдруг в окно с другой стороны всунулась рука и схватила Ричи за горло.