Звездный дракон

2

Косметика. С помощью косметики мы изменяем свою внешность – в большей или меньшей степени. Поэтому в наше время люди выглядят весьма разнообразно. При некоторых обстоятельствах допустима генетическая адаптация, в результате получаются мореадапты, которые без труда могут проводить много времени под водой и работать на морских фермах, или космоадапты, приспособленные для существования в вакууме. Не все понимают, зачем нужны котоадапты и змее-адапты. Уважаемые читатели, не стоит забывать о том, что оба этих термина употребляются некорректно. Это всего-навсего косметические изменения внешности. О какой адаптации может идти речь? У котоадаптов нет девяти жизней, им не нужна плоская ванночка вместо унитаза, а у змееадаптов отсутствуют ядовитые зубы, и они не заглатывают свой обед целиком!

Со всех сторон приближались пульсирующие красные и зеленые огоньки. Полицейская патрульная машина, обвешанная на манер корабля противударными подушками-кранцами, увеличилась в размерах. За ней, похожие на стайку больших серебристых пузырей, мчались дроиды сопровождения. Они проскочили мимо антигравомобиля, который вел Стэнтон, и двое офицеров, возглавлявших патруль, лишь покосились на приятелей и продолжили путь. Итак, полиция действует – вот только неизвестно, чем вызвана такая активность. «Господи, – подумал он с тоской, – у них орудийные башни на крыше, и еще этот выстрел со спутника… Хорошенькая получается тайная ячейка». Все шло к тому, что с деятельностью на этой планете лучше завязывать.

– Посадим этот антиграв, раздобудем другой, и тогда я отвезу тебя к доктору, – сказал Стэнтон.

Ответа от Пелтера он не ждал. Тот наклеил себе на шею два свежих обезболивающих пластыря и наверняка плохо соображал. У самого Стэнтона из-за точно такого же пластыря, украшавшего сломанную руку, ощутимо кружилась голова.

– Летим в Норвер-банк, – неожиданно объявил Ариан.

– Приятель, ты не в лучшем виде. Нужно, чтобы врач привел тебя в порядок.

– Летим в Норвер-банк, потом – к Сайлэку.

– Ариан…

– Если… они пока не знают, кто мы такие, то очень скоро узнают. Парни из ЦСБЗ их просветят, и они тут же обзаведутся ордерами на наш арест. Сначала летим в Норвер-банк.

Размышляя над этим заявлением, Стэнтон, орудуя одной рукой, повел машину на посадку к одной из известных ему стоянок, где без труда можно было найти такой антигравомобиль, который полицейские вряд ли сумеют выследить. Еще секунда – и до него дошла вторая часть плана Пелтера.

– К Сайлэку? Ты соображаешь, что говоришь?

Однако он тут же пожалел о сказанном, когда Пелтер снова уставился на него. Опять этот убийственный взгляд! Хорошо известно, что за ним последует, – Ариан обязательно кого-нибудь прикончит. Стэнтон поспешно затараторил:

– Ну почему к Сайлэку? От него никогда не знаешь, чего ждать! Этот гадский кибер тебя угробит.

Пелтер молча отвернулся и уставился в боковое стекло. Когда он заговорил, его голос звучал устало, а это был неплохой знак.

– Джон, когда мне понадобится твое мнение, я так и скажу. А пока делай то, за что я тебе плачу, и доставь меня туда, куда я велел.

Но Стэнтон не удержался и добавил:

– Можно даже не сомневаться: за ним наблюдают. В ЦСБЗ его терпеть не могут. Ты еще год назад хотел, чтобы его прикончили.

– Все равно. Летим к Сайлэку.

Джон посадил машину, выключил двигатель и выбрался из кабины. Единственная турбина постепенно затихла. Он огляделся по сторонам. Стоянка разместилась между пятиэтажной галереей и лесопарком. Из-за черных дубов и сцепившихся кронами друг с другом плодовых деревьев доносился шум – там катались дети на скутерах-антигравах. А на стоянке выстроились ряды машин – не таких новеньких, как те, что парковались на крыше Палаты доверия. Многие из них были не зарегистрированы, хотя и имели функцию автоматического управления через посредство городской компьютерной системы, но в остальном были абсолютно легальны. Под крытой секцией стоянки, метрах в ста, Стэнтон заметил антиграв, который вполне подошел бы им с Пелтером: кричащие краски поверх ржавчины, кургузые закрылки и турбина явно «с чужого плеча».

Нянча сломанную руку, Джон молча обошел вокруг замершей машины, а Ариан между тем рывком открыл дверцу, отказавшись от предложенной помощи. Из обожженных тканей на лице у него сочилась сукровица, да и вообще вид его был просто ужасен.

– У нас есть час. Может быть, немного больше, – сообщил Стэнтон. – Бортовой компьютер я уничтожил, так что им придется искать нас с помощью спутника – если у них, конечно, найдется свободный спутник. – Он показал на выбранный им антигравомобиль. – А о том, что мы увели вот этого красавца, никто не узнает до тех пор, пока об этом не сообщат.

Пелтер ничего не сказал – просто пошел в указанном направлении. Джон зашагал рядом с ним. Только тогда, когда они оказались под навесом, Ариан пошатнулся и чуть не упал. Стэнтон поддержал его здоровой рукой, а сломанная повисла вдоль его бока, будто плеть. Она распухла, стала раза в два больше здоровой и, несмотря на обезболивающий пластырь, чертовски болела. Но уж если его приятель терпел, ему оставалось только последовать данному примеру…

Когда они добрались до машины, выяснилось, что дверца открыта. Интересно, повезет ли им также во всем остальном? Но пока приятели были по крайней мере живы.

Кормак не замечал недоуменных взглядов, когда поднимался по трапу дельтакрылого шаттла. Ну да, его одежду украшали пятна пота, местами она даже обгорела, но многие из пассажиров выглядели куда как более дико. Вероятно, все дело было в сосредоточенном и абсолютно бесстрастном выражении его лица. Эта удивительная степень владения собой тем не менее казалась опасно хрупкой. Многие бы, наверное, с большим интересом послушали его тайный монолог.

«ИР рансибля, я около шаттла».

Ответа не последовало. Кормак попробовал применить невербальный доступ – напрямую к ИР. Доступ оказался заблокирован. Это его озадачило. Создавалось такое впечатление, будто ИР ведет себя иррационально, а это, само собой, исключалось.

«Мне нужно знать, что ты имел в виду… Почему мне так необходимо проявлять эмоциональные реакции? Я не понимаю».

Он остановился в конце небольшой очереди около нижней ступени трапа и обвел глазами огромную площадку из пластобетона, на которой выстроились сотни самых разных кораблей. ИР просто не желал с ним разговаривать. Хорошо, а кто он такой, чтобы осуждать искусственный разум? Наверняка для этого были причины. Ян отбросил прочь мысли на эту тему и сосредоточился на стоявших вокруг кораблях. Их конструкция была разнообразной и порой очень причудливой. Кстати, на одном из таких звездолетов было доставлено оружие для сепаратистов на Чейн III, но теперь Кормак вряд ли смог бы узнать, на каком именно. Конечно, это не мог быть один из маленьких кораблей, предназначенных для полетов внутри местной системы. Он должен был иметь двигатели для полета в гиперпространстве, чтобы звездолет обладал возможностью долететь туда, где можно было без труда закупить такое оружие. А оружие было отличное. За двадцать лет Кормак не видел никого, кто был бы так хорошо вооружен, как сепаратисты на Чейне III. Поговаривали, будто бы они смогли обзавестись чем-то просто невероятным. И, видимо, это «что-то» было поважнее слежки за…

– Сэр… Сэр?

Кормак моргнул и, повернув голову, увидел перед собой бортпроводницу. Чуть раздраженно он прижал ладонь к поверхности идентификационного прибора, который она держала в руке. Люди – на редкость несовершенные существа! И кому только пришла в голову глупая идея набивать шаттлы людьми? Ангелина по ошибке приняла Кормака за андроида. Это можно счесть комплиментом – у машин всегда имелись совершенные логические обоснования для всего, что бы они ни делали.

– Да, да, Ян Кормак. Боюсь, произошла ошибка с номером вашего места при заказе билета.

Кормак смотрел в упор на приклеенную улыбку стюардессы, на ее хромированные зубы и пытался связать ее слова хоть с какой-нибудь реальностью. Он быстро получил доступ к базе данных заказа билетов, в скоростном режиме пробежался по списку пассажиров. Его имя было вписано в неверную графу. Тогда он прокрутил, слово в слово, запись заказа, переданного им через городскую компьютерную систему в то время, когда ИР рансибля с ним не разговаривал. Ошибки быть не могло.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Кормак, не придумав более подходящего вопроса.

– Вы просили изолированное место. К сожалению, вам выделили место в общем салоне. Ваше место номер D16.

«ИР рансибля, какие-то сложности с заказом места на шаттле».

Ответа не последовало. Он попытался апеллировать к другой инстанции.

«Городская компьютерная система, у меня проблемы с заказом места на шаттле».

Молчание.

– Да… – чуть растерянно ответил Ян стюардессе. Он взял посадочный талон, а потом улыбающийся от уха до уха бортпроводник отвел его к его креслу. Может быть, это была какая-то странная шутка?

– Вот ваше место, сэр.

Кормак сел.

Разве бывает, чтобы городская компьютерная система ошиблась?

Он обвел взглядом салон. Рядом с ним сидел седовласый старик в мятом деловом костюме. Некоторые люди почему-то гордились своей старостью. Кормак этого никогда не понимал. У старика были слишком знакомые узкие глаза, и вообще он кого-то напоминал. Ян сделал запрос – его не допустили. Не было связи. Еще попытка. На этот раз ответ последовал даже раньше, чем был отправлен запрос:

«В данный момент он выглядит как японец».

– Летите на Цереб?

Кормак смотрел на старика, пытаясь догадаться, что стряслось с соединением. Уж не повредил ли он его? Но как это могло произойти? Устройство, обеспечивающее соединение, находилось у него под черепной коробкой, и, для того чтобы его повредить, необходимо было как следует сотрясти его мозги. Он не отвел глаз от старика. О чем тот его спросил? На Цереб? Кормак никак не мог подобрать подходящего ответа. Шаттл летел на Цереб – луну, где имелась станция рансибля. И больше никуда.

Старик наклонился ближе.

– Я спрашиваю: на Цереб летите, а?

Он произнес эти слова очень громко. Другие пассажиры обернулись, привлеченные громким голосом.

– Да, – ответил Кормак кислым тоном. – Я лечу на Цереб.

Более чем дурацкая ситуация.

– Мне самому это местечко совсем не по душе. Треклятые силиконовые мозги! Человек сам думать должен!

Ян отвернулся, но ему тут же уперся под ребро палец, жесткий, как металлический прут.

– А вы-то как считаете, а?

Кормак бросил:

– ИР – надежная штука. Без них мы бы…

– Пристегнитесь.

– Что-что, прошу прощения?

Старик указал на ремень безопасности. Кормак щелкнул пряжкой. А вот в салонах более высокого класса ремни безопасности не требовались, вместо них действовали амортизационные поля. И не надо было мириться с обществом вредных старикашек.

Ян откинулся на спинку кресла, постарался дышать спокойно и размеренно. Он снова попытался получить доступ к ИР и получил невразумительный ответ – в зрительном центре головного мозга появилась схема какого-то двигателя. Но ведь он ничего подобного не запрашивал! Кормак открыл глаза, ощутив, как что-то словно заворочалось под барабанной перепонкой, оказывается, заработал антигравитационный двигатель шаттла, спустя мгновение корабль помчался вперед, оторвался от земли и почти сразу начал набирать высоту. Как только шаттл пошел вверх под углом в сорок пять градусов, в иллюминаторе позади крыла исчезли башни космопорта. Двигатель заработал в другом режиме, увеличилось ускорение.

– Вот это, я понимаю, техника!

Кормак глянул на старика, надеясь, что тот атаковал своими замечаниями другого пассажира.

– Получше кучи занудных наносхем!

Ян зажмурился.

«ИР рансибля. Я в полете. Пожалуйста, ответь».

Последовала необъяснимая задержка, но на этот раз Кормак получил ответ.

Гораций Блегг даст тебе инструкции, как только шаттл преодолеет границу тяготения. Он свяжется с тобой.

Кормак не стал открывать глаза. Гораций Блегг: главный агент, человек Центра службы безопасности Земли. Этот Блегг вдобавок был самой высокой шишкой в агентурной сети ИР Правительства. Его прозвали «ЧП», и он появлялся только тогда, когда происходило что-нибудь по-настоящему важное. Кормак попытался соединить между собой несколько ключевых фактов. Про Блегга было известно, что он – японец. Японцев не так-то часто можно было встретить после сильнейших землетрясений, в результате которых Японские острова затонули. Болтали также, будто бы Блегг сам по себе стал бессмертным, что он жил еще в докосмическую эру, что он уцелел после одного из первых ядерных взрывов в истории Земли. Слухи и выдумки липли к этому человеку, настоящей живой легенде.

Кормак открыл глаза и посмотрел на старика. Тот игриво подмигнул ему.

Спрятав здоровую руку в карман, а больную стараясь держать как можно ровнее, Стэнтон шагнул в открывшиеся перед ним скользящие стеклянные двери большой аптеки. Слева находилась стайка моторизованных тележек, еще не успевших разъехаться по предназначенным для них нишам в стене. Тележки передвигались на колесиках – видимо, эта аптека не могла себе позволить антигравитационные – и были оборудованы корзинами для покупок, а также пультом управления в виде старинной аптечки первой помощи. Стэнтон не стал пользоваться кредитной карточкой, для которой в пульте управления тележкой имелась специальная щель, а просто высыпал пригоршню новокарфагенских шиллингов на лоток под пультом. Лоток перевернулся, устройство заглотнуло деньги. Рядом со щелью для кредитных карточек загорелся маленький дисплей, на котором высветилась внесенная сумма. Потом он пошел по проходам между стойками с товарами, а тележка последовала за ним, словно преданная собачка.

Аптека имела широчайший выбор товаров – здесь имелось все, что только мог пожелать раненый, – от аспирина и спрея под названием «синтискин», создававшего на ране пленку вроде искусственной кожи, до средств, обеспечивающих восстановление тканей на клеточном уровне. У дальней стены поблескивали хромированные суставы роботов-хирургов. Стэнтон остановил свой выбор на разных бинтах и салфетках, взял несколько пузырьков синтискина, четыре длинных пластиковых шпателя, которые решил использовать в виде фиксирующих шин, шприц-инжектор, несколько препаратов, снабженных уймой предупреждений и ограничений, и наконец – упаковку физраствора. По мере того как он укладывал товары в корзинку, сумма быстро уменьшалась, стремясь к нулю. Завершив покупки, Стэнтон поспешно ретировался из аптеки. Тележка поехала за ним.

Рядом с аптекой находилась арочная галерея, посередине которой тянулся обрамленный бордюром цветочный газон. Цветы пахли почти удушливо. Сверху улица была накрыта навесом, переброшенным с крыши одной галереи на другую и представлявшим собой множество шестиугольников из розового стекла. Под навесом на толстых силовых кабелях висели шаровидные камеры-дроны – системы слежения. Похоже, ни одна из камер не отреагировала на его появление. Минуя множество магазинов, кафе и арочных входов в развлекательные центры, Джон не забывал смотреть по сторонам – не наблюдает ли кто за ним. Он никого не заметил. Люди, охваченные гедонистическими порывами, не обращали на него никакого внимания.

Довольно скоро Стэнтон спустился с галереи на стоянку, где машины разделял лабиринт приземистых кустов. Листва на кустах была скорее синей, нежели зеленой. Добравшись до краденого антигравомобиля, он заглянул внутрь кабины. Пелтер все еще не пришел в сознание. Пропитанные мощными анальгетиками пластыри, да и сами раны в конце концов сделали свое дело. Джон открыл дверцу со стороны водительского места и быстро переложил на сиденье свои покупки. Тележка выплюнула на лоток сдачу, но не уехала.

– Оставь себе, – буркнул Стэнтон, и тележка укатилась прочь.

Первым делом он решил заняться собственной травмой. Забравшись в кабину, Джон набрал в инжектор лекарство, закатал рукав и сделал себе укол в предплечье. Через несколько секунд рука онемела. Осталось только обложить ее шпателями и забинтовать, что он проделал, причем достаточно аккуратно, несмотря на то что пришлось действовать одной рукой. Удостоверившись в том, что сломанная кость зафиксирована, Стэнтон потянулся к Пелтеру и повернул к себе его голову. Зрелище было настолько жуткое, что Стэнтон расстроенно присвистнул. Взяв флакон синтискина, он покрыл спреем всю зону ожога, затем снял пластыри с шеи пострадавшего и наложил поверх спрея липкую повязку. Больше он сделать ничего не мог. Ариану была нужна серьезная операция. Покончив с неотложной помощью, Джон распечатал пластиковый пакет с физраствором, ввел иглу в вену на локтевом сгибе руки Ариана и, сжав пакет, давил на него до тех пор, пока весь физраствор не вытек. Когда пакет опустел, Стэнтон прицепил второй такой же к потолку салона, подсоединил длинную трубочку, идущую от пакета, к игле, введенной в вену. Далее в глотку Пелтера отправился коктейль из лекарств, имевших кучу предупреждений и ограничений. Через минуту тот охнул, открыл глаза и выпрямился.

– Давно? – прохрипел он.

– Около часа, – ответил Стэнтон.

– Так. Вперед. Возможно, мы уже опоздали.

Пелтер уставился на капельницу. Черты его изуродованного лица исказила гневная гримаса. Он, похоже, был готов вытащить иглу из вены, но вскоре его раздражение стихло. Он откинулся на спинку сиденья и произнес:

– Это было рискованно, Джон.

Стэнтон кивнул, завел двигатель, сжал в руках штурвал. Басовито жужжа, машина поднялась в воздух. Стэнтон повернул большим пальцем шарик в центре штурвала, и антигравомобиль поплыл вперед над парком. Ариан несколько минут молчал, потом процедил сквозь зубы:

– Надо быть готовыми к тому, что придется действовать очень быстро. Даже если нам не откажут в снятии денег со счета, очень скоро на наш след нападет ИР.

Стэнтон снова кивнул. У него снова разболелась рука, и он мечтал только о том, чтобы кость поскорее срослась. Он повернул шарик вперед и быстро обвел машину вокруг угла арочной застройки. Так… Квартал находился совсем недалеко от главного комплекса, здесь располагались главные офисы самых богатых корпораций. Идем на посадку.

– Если ИР уже засек угнанный антиграв, мы отсюда не выберемся, – сказал Стэнтон, выруливая на стоянку.

Пелтер молчал. Он все еще злился на Стэнтона за то, "что тот нарушил его приказ, но, как бы то ни было, вливание физраствора и прием обезболивающих лекарств дали ему необходимый заряд энергии.

Приятели вылезли из машины и поспешно – даже Ариан вполне сносно передвигался – направились к банкоматам.

Помещение, где стояли банкоматы Норвер-банка, примыкало к основному зданию на манер викторианского трансептаnote 4. Само здание имело купол и напоминало мечеть. Пелтер, не раздумывая, подошел к дверям, их створки плавно разъехались в стороны. Затем он прошагал к одному из банкоматов. Стэнтон остался у входа. Он увидел, как Ариан приложил ладонь к считывающей идентификационной пластине и приблизил здоровый глаз к окуляру сканера, определявшего личность по сетчатке.

– Идентификация успешно осуществлена. Что вам угодно, Ариан Пелтер? – ласково осведомился банкомат.

– Хочу снять наличные деньги со счета. Посетители начали оборачиваться и бросать любопытные взгляды на странную парочку.

– Пожалуйста, введите требуемую сумму и сделайте подтверждение, – посоветовал банкомат.

Пелтер нажал на пульте несколько клавиш, затем снова приложил к пластине ладонь и прижался глазом к окуляру сканера. Прозвучал негромкий сигнал. Джон видел, что губы Пелтера шевелятся, но слов он не разобрал. Включилось звукопоглощающее поле. Наверняка банкомат интересовался, не нужны ли услуги банковских охранников. Стэнтон запрокинул голову и обнаружил, что камера наблюдения, закрепленная на потолке, повернулась и «смотрит» на него. Потом он услышал, как позади защелкнулся замок на дверях. Ариан продолжал говорить. Еще секунда – и замок на дверях открылся. В самом низу банкомата открылась дверца. Пелтер наклонился и взял кейс, в который банковские служащие уложили снятую им со счета наличность.

– … Сколько? – спросил Джон, когда они снова взлетели. Пелтер открыл кейс и изучил его содержимое. На черном бархате искрились и переливались всеми оттенками синего драгоценные камни.

– Четыре миллиона новокарфагенских шиллингов в единицах по сто тысяч каждая.

– И что же это за единицы?

– Ограненные сапфиры, не поддающиеся сканированию, их принимают везде. Оставайся со мной, Джон, и десять из этих красавчиков – твои. Попытаешься отобрать их у меня – и я тебя прикончу.

– Я так не работаю, – буркнул Стэнтон. – И ты это знаешь.

– Знаю, знаю… а теперь давай-ка к Сайлэку.

– Как скажешь, Ариан.

Сайлэк был хирургом такого сорта, на каких в государстве смотрели с опаской и неприязнью. Разрешая гражданам косметические изменения внешности, генетическую адаптацию, разные киберимплантации и киберальтерации, власти не любили, когда все вышеупомянутые процедуры осуществляли люди, не обладавшие достаточной квалификацией, либо те, кто любил поэкспериментировать, превращая человеческое тело в испытательный полигон, а может быть, даже в площадку для игр. Но с такими типами трудно было что-либо сделать, пока находились желающие пользоваться их услугами. На работу Сайлэка никто не жаловался. Почти всегда к нему обращались те, кому отказался помочь тот или иной именитый хирург. Стэнтону не нравился Сайлэк, он не доверял ему и потому никак не мог понять, почему Ариан захотел к нему обратиться.

Операционная производила неизгладимое впечатление. Хирургический робот, похожий на гигантского хромированного таракана, навис над прозрачным столом. Вдоль ближайшей к дверям стены выстроились аппараты с наклейками типа «Аппарат для сварки костей», «Синтезатор клеток», «Нервектоник». Под ними – несколько рядов криогенных цилиндров, а внутри цилиндров… кто знает? Во всяком случае, Джона вовсе не интересовало содержимое – «запчасти», они же – «отходы».

Длинный стеллаж у противоположной стены операционной был завален инструментами и устройствами, о назначении которых можно было лишь смутно догадываться. Набор наружных компьютерных модулей, моторчики для вживления в суставы, искусственные нервные волокна, синаптические связки… и так далее. Наверняка многие из этих предметов были предназначены для тех, кто хотел не просто укрепить собственный организм или изменить форму черепа, а стать настоящими киборгами, утратив все человеческое.

– Ну? – вопросил Сайлэк. Он повернулся к друзьям и скрестил на груди руки – все четыре.

Доктор сам себе служил рекламой. От ступней до пояса он был обычным человеком, а вот выше начинались всякие, так сказать, усовершенствования. Прямо от талии росли две двухсуставчатые руки, которые больше подошли бы хирургическому роботу. Заканчивались эти руки вовсе не кистью с пальцами, как у людей. Их венчал целый набор лезвий и прочих экзотических инструментов. Грудная клетка Сайлэка имела киль, чтобы поддерживать эту пару дополнительных конечностей. Голова, сидящая на совершенно нормальных плечах, с одной стороны представляла собой идеальное полушарие, и из-за этого казалось, будто в голову вставлено ядро.

– Рад, что вы нашли время принять нас, – сказал Пелтер.

Сайлэк обвел обоих взглядом.

– А тот доктор, к которому вы обычно обращаетесь, уволился? – с ухмылкой полюбопытствовал он.

Пелтер неуверенной походкой двинулся к операционному столу. Сайлэк проводил его взглядом и перестал ухмыляться. Стэнтон знал, что у этого хирурга есть все причины для самоуверенности: было время, когда с ним ничего не могли поделать ни сепаратисты, ни ЦСБЗ. Уровень его личной компьютеризации лишь немного уступал ИР Правительства, и к тому же он окружил себя техникой такого уровня, что угробить его можно было разве что с помощью ядерного взрыва, да и то…