Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы

Глава 2

Особенно трагична была судьба казачества, военно-земледельческого сословия матушки России. Много их, самых преданных сынов Отечества, полегло, защищая Нашу Родину от внешних врагов в годы Первой мировой войны. А после революции на них свалилась новая, еще более страшная беда: политика «расказачивания», а по существу – физического уничтожения целого сословия русского общества. Эта политика была в годы Гражданской войны официальной политикой пламенных революционеров.

Наиболее бескомпромиссными и последовательными проводниками в жизнь данной политики были Я. Свердлов и Л. Троцкий. Их принцип был таков: казаки – это враги, нагаечники, зажиточные, а поэтому, пока казаков не уничтожим и не заселим пришлым элементом Дон и Кубань, до тех пор советской власти на данной земле не будет. В первую очередь расстреливались урядники и офицеры.

Известно, что от публикации третьей книги бессмертного романа М. Шолохова «Тихий Дон» долго отказывались в редакции журнала «Октябрь» на том основании, что писатель якобы сознательно сгустил краски, когда описывал причины восстания казаков против советской власти. Отрицая эти обвинения, М. Шолохов доказывал, что, наоборот, из романа он сознательно упустил такие факты непосредственной причины восстания, как бессудный расстрел в Мигулинской станице 62 казаков-стариков или расстрел более 400 человек в станицах Казанской и Шумилинской.

Даже после Отечественной войны были станицы и села почти с одним взрослым женским населением как результат того, что взрослое мужское население этих населенных пунктов было поголовно уничтожено большевиками.

Естественно, что такая политика, проводимая троцкистами, воспринималась патриотами России как желание уничтожить не класс эксплуататоров, а казачество. Даже такая правда, в сильно урезанном виде, о геноциде в отношении казачества едва не привела, если бы не личное вмешательство И. В. Сталина, к аресту и гибели М. Шолохова, на чем настаивали органы ОГПУ, руководимые в те годы теми же троцкистами.

Трагедия России состояла и в том, что, захватив власть в этой огромной, преимущественно крестьянской стране, большевики плохо представляли, что с ней дальше делать. Все их многочисленные теоретические труды, в первую очередь их вождя В. И. Ленина, были направлены на разрушение основ государства – царизма, власти буржуазии и помещиков.

«Настоящую» революцию большевики, согласно марксистской теории, ожидали в экономически развитых странах Запада, например в Германии. Однако и там пламенным революционерам, их вождям, это казалось делом сравнительно далекого будущего, поэтому проблемы реального построения коммунизма большевиками практически не рассматривались.

В этой связи, по нашему мнению, уместно привести весьма забавный прогноз В. И. Ленина, высказанный им 22 января 1917 года в газете «Правда» № 18 о возможности народного восстания пролетариата против крупных банков, против капиталистов и победы социалистической революции. За месяц с небольшим до Февральской революции вождь мирового пролетариата, находясь в эмиграции в Швейцарии, писал: «Мы, старики (Ленину тогда было 47 лет. – Н. Сед.), может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции. Но могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодежь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции».

Кстати, в настоящее время в Швейцарии жизненный уровень населения один из самых высоких в мире, уже поэтому о «грядущей пролетарской революции» в этой стране может мечтать только сумасшедший. Стало быть, пророк из В. И. Ленина, мягко говоря, был неважный.

Таким образом, пролетарская революция даже теоретикам марксизма виделась где-то далеко и не там, где она действительно произошла.

С учетом изложенного теория реализации коммунистических идей на практике осталась практически не разработанной. По существу, к началу Октябрьского переворота она оставалась на уровне идей утопического социализма и отдельных, самых общих положений и выводов «Манифеста коммунистической партии», заимствованных Марксом и Энгельсом еще в 1847 году у тех же авторов идей утопического социализма Средних веков Т. Мора, Т. Кампанеллы, Д. Уинстенли, Ж. Мелье и других.

Поэтому после захвата власти большевики вынуждены были в практическую плоскость переводить основной принцип социализма: «от каждого – по способностям, каждому – по труду». В теории как бы все просто: сколько заработал – столько и получи. Однако на практике решение данного вопроса со всей очевидностью заходит в тупик. Оказывается, в реальной хозяйственной жизни людей нет механизма реализации этого, на первый взгляд, достаточно простого вопроса.

Неизвестно, кто и как оценит способности и результаты труда каждого жителя планеты, каким инструментом можно измерять эти критерии реальной полезности человека. Задача явно нерешаемая, особенно с учетом того очевидного факта, что нет на Земле даже двух человек с одинаковыми способностями. Поскольку способности у всех разные, то и результаты труда у всех людей разные, следовательно, по теории, – у каждого своя должна быть и заработная плата, однако на практике установить ее невозможно. Установить справедливую зарплату человеку может только один Бог.

Значит, начальники, даже если они безгранично преданы коммунистической идее, назначают вознаграждение за результаты труда волюнтаристски, по непонятным даже им критериям. Тогда спрашивается: может ли быть в принципе обеспечена социальная справедливость при социалистическом способе производства, впрочем, как и при любом другом способе производства? Хорошо, если начальник, оценивающий способности подчиненного, более-менее принципиальный и честный человек. А если нет, то в этом случае появляются неограниченные возможности для злоупотреблений, особенно за государственный счет, то есть за счет других тружеников. Тогда о социальной справедливости и речи быть не может.

Неслучайно, что уже в первые дни и месяцы после революции В. И. Ленин в своей книге «Очередные задачи советской власти» главную задачу партии и государства определил в «налаживании чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей».

Устранение этой «ахиллесовой пяты» марксистской теории построения коммунистического общества В. И. Ленин предполагал путем организации строжайшего учета и контроля со стороны общества и со стороны государства за производством и распределением продуктов. Печальный опыт применения принципов утопического социализма – организации коммун на базе помещичьих хозяйств – уже был. Сельский пролетариат – гегемон строительства нового мира в деревне – быстро проел, разворовал и пропил движимое и недвижимое имущество помещиков, ставшее после революции ничейным. На этом эксперимент с переходом беднейшего крестьянства из капитализма сразу в коммунизм закончился.

По мнению В. И. Ленина, учет и контроль становился альфой и омегой социалистического строительства. «Хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай строжайшую дисциплину в труде» – вот главные лозунги нового строя. Кроме того, по убеждению вождя мирового пролетариата, должна быть «железная» дисциплина во время труда с «беспрекословным повиновением» воле одного лица, разумеется, – советского руководителя.

«Нарушителей дисциплины и воров расстреливай» – и полная победа социализма будет обеспечена! (Бурные аплодисменты. – Н. Сед.)

Правда, в этой замечательной ленинской книге нет четких указаний о том, кто будет контролировать контролеров, не превратится ли вся страна в одних охранников, учетчиков и контролеров. А кто же будет в этом случае работать? Кто будет кормить этих охранников, учетчиков и контролеров? Кстати, как показала реальная жизнь, самыми крупными ворами оказывались сами контролеры. Причем чем выше занимал должность контролер, тем крупнее он оказывался вором.

Ответы на эти животрепещущие вопросы остались открытыми, что в конечном счете и загубило советскую власть, когда после смерти И. В. Сталина перестали расстреливать воров и недобросовестных коммунистических начальников (начальников, не являющихся коммунистами, при советской власти не могло быть в принципе).

В погоне за благополучием в партию хлынула масса жуликов, проходимцев и циников, так называемых «идейных», которые с усердием принялись строить коммунизм, но только для себя: свои магазины, поликлиники, бани, санатории и т. д. Двойные стандарты, особенно для крупных партийных начальников, стали нормой поведения: говорят одно – делают противоположное. Отсюда полная моральная деградация руководства партии и страны. К началу так называемой перестройки все они, «идейные» и «верные ленинцы», без исключения, оказались беспринципными проходимцами или ничтожествами, которые в мгновение ока превратились в не менее «идейных» противников коммунистического мировоззрения.

Что же касается указаний В. И. Ленина, насчет действительно твердого и беспощадного подавления эксплуататоров после победы большевиков, то тут у революционной власти проблем не было. Проблемы были с городским и, особенно, с сельским гегемоном. Никто не хотел по-коммунистически (бесплатно) работать или отдавать за идею, даже самую прекрасную, плоды своего нелегкого труда. Расстреливать же рабочих и беднейших крестьян – противоречило фундаментальным положениям марксизма-ленинизма. Настоящим большевикам того далекого времени (не хрущевско-брежневской-горбачевской выделки) действительно сложно было поступиться принципами.

В условиях даже теоретической нерешенности коренных вопросов организационных отношений – производства и распределения продуктов, – в условиях нового общественного строя большевики вынуждены были практически решить эту важнейшую проблему, по их мнению, наиболее справедливым образом – путем уравниловки, опираясь на высокую сознательность трудящихся. В период Гражданской войны экономическую деятельность Советского государства решили базировать на политике «военного коммунизма». Одной из основных составных частей этой политики была продразверстка (с января 1919 г.), по которой у крестьян должны были забирать все излишки продуктов.

Взамен государство приняло на себя обязанность предоставлять крестьянам промышленные товары или возмещать деньгами стоимость полученных продуктов. Однако в условиях полного хаоса и волюнтаризма в экономической политике, к тому еще и громадных военных расходов, большевики вынуждены были непрерывно увеличивать выпуск бумажных денег, что вело к их полному обесцениванию. Если в начале продразверстки сельские труженики еще что-то получали в качестве компенсации за свой труд, то к 1920 году ситуация складывалась так, что крестьянина вынуждали сдавать хлеб даром.

Понятно, что хлеб, взращенный таким тяжелым трудом, крестьянин не хотел безвозмездно отдавать, даже пролетарскому государству. Такое поведение «несознательных» крестьян вызвало крайнее раздражение у большевиков. Тогда последние решили невысокую сознательность сельских тружеников компенсировать силой, направив специальные продотряды во все уголки страны для насильственного решения этой весьма актуальной проблемы. Ведь нужно было хоть как-то кормить хотя к тому времени и сильно поредевший, но все же еще достаточно многочисленный рабочий класс, а также Красную Армию, численность которой достигала тогда 4,5 млн человек.

Парадокс заключался в том, что, несмотря на исключительно тяжелые обстоятельства, вызванные хозяйственной разрухой, блокадой, огромными материальными и людскими потерями и т. д., в течение Гражданской войны в жизни крестьянства наметились четко выраженные тенденции к лучшей жизни. Эти тенденции были следствием того, что уже в конце 1917 года беднейшие крестьяне России начали получать помещичьи земли, а земля для крестьянина – это основа его благополучия. Так, до революции среди сельского населения было: бедноты – 65 %, середняков – 20 %, кулаков – 15 %. К концу Гражданской войны беднота составляла 35 %, середняки – 60 %, кулаки – менее 5 %. Таким образом, к этому времени было кого и что грабить.

Недальновидная политика большевиков – все эти элементы «военного коммунизма» – лишала крестьянина материальной заинтересованности производить больше, чем ему нужно было самому; стала тормозом для развития сельскохозяйственного производства. В создавшихся условиях производство хлеба ограничивалось только потребностями самих крестьян. Излишка хлеба, на который рассчитывали большевики, не стало. Чтобы как-то избежать голода в городах и прокормить Красную Армию, большевики в процессе продразверстки стали отнимать уже не излишки, а насущный хлеб у крестьянина, обрекая последнего на голод. Откровенный грабеж деревни, какими бы благородными высшими интересами он не объяснялся, не мог не вызвать резкого протеста крестьян. Положение в стране усугубил неурожай 1920 года, в результате чего положение крестьян стало совсем невыносимым. К этому времени все «царские» запасы хлеба были уже израсходованы. А эти запасы были огромные. Например, только из Херсонской губернии, моей малой родины, было вывезено большевиками 5 млн пудов пшеницы. К началу 1921 года начался жестокий голод, с массовым вымиранием, самоубийствами и людоедством. Голод охватил все жизненно важные районы нашей страны.

Приведем выдержку из документа того времени, отчета налогового инспектора Михаила Шолохова – будущего великого русского писателя – вышестоящему начальству о положении дел в станицах и хуторах Верхнего Дона: «В настоящее время смертность на почве голода по станице и хуторам, особенно пораженным прошлогодним недородом, доходит до колоссальных размеров. Ежедневно умирают десятки людей, съедены все коренья, и единственным предметом питания является трава и древесная кора».

К середине года голодало более 23 миллионов человек. По данным Прокоповича, одного из организаторов Комитета помощи голодающим, тогда от голода умерло в нашей стране 5 миллионов человек.

Упорное продолжение большевиками политики «военного коммунизма» в конечном счете привело к крупным восстаниям крестьян, измученных непродуманными экономическими экспериментами пламенных революционеров.

19 августа 1920 года вспыхнуло восстание на Тамбовщине под руководством А. С. Антонова. К началу этих событий количество восставших не превышало 150 человек, в дальнейшем при поддержке крестьян восстание набрало такой размах (к январю 1921 года – более 50 тыс. человек), что потребовало от большевиков создания специального Орловского военного округа для его подавления. Руководить подавлением одного из крупнейших крестьянских восстаний Л. Троцкий 6 мая 1921 года поручил своему любимцу – М. Н. Тухачевскому, его заместителем был назначен И. П. Уборевич. Под их командованием в мае численность войск в Тамбовской губернии увеличилось, как тогда было принято считать, до 35 тыс. штыков и 8 тыс. сабель. На вооружении у них находилось 463 пулемета и 63 орудия. Однако и этого оказалось мало, по запросу Тухачевского дополнительно прибыли броневики и бронепоезда, а также авиация. Общее руководство борьбой с восставшими крестьянами было возложено на так называемую Полномочную комиссию ВЦИК во главе с известным троцкистом В. А. Антоновым-Овсеенко. В уничтожении русских крестьян принимал участие и будущий Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Правда, в то время он занимал весьма скромную должность: командовал эскадроном 1-го кавалерийского полка 14-й отдельной кавалерийской бригады.

О продолжительности и об ожесточенности сопротивления восставших можно судить по числу безвозвратных потерь личного состава Красной Армии этого округа – 6096 человек в течение 1921–1922 годов. Подавление восставших крестьян происходило с невероятной жестокостью, используя при этом практику обстрела русских сел из орудий шрапнелью и снаряды с отравляющими веществами.

Тактика подавления восстания включала: занятие определенной территории, контрибуции, разрушение домов не только повстанцев, но и их родственников, взятие заложников, нередко целыми семьями, создание концлагерей.

В этой связи уместно привести некоторые выдержки из приказов «выдающегося» военачальника Красной Армии Тухачевского:

«1. Граждан, отказывающихся называть свое имя, расстреливать на месте без суда.

2. Селениям, в которых скрывается оружие, объявить приговор об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.

3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.

4. Семья, в которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество конфискуется, старший в этой семье расстреливается без суда.

5. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитов и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда».

«Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми удушливыми газами».

Масштабы репрессий трудно себе представить, учитывая, что число так называемых «бандитов», не считая их многочисленные семьи, было около 40 тысяч.

Эти указания Тухачевского, безусловно, согласовывались с высшим руководством большевиков, включая В. И. Ленина. Интересно, что думал вождь мирового пролетариата, поддерживая геноцид собственного народа, в части преследования и расстрела родственников так называемых бандитов в свете собственной судьбы, судьбы своей многочисленной семьи и наличия родного братишки – террориста Александра Ульянова. Как всем известно, дом Ульяновых в Симбирске никто не разрушил, никто из них не был заложником и никто в концлагерь не попал.

Более того, родной брат террориста и потенциального цареубийцы – В. И. Ленин был награжден за хорошую учебу по окончании гимназии царским правительством золотой медалью, причем – настоящей золотой. Затем Владимир Ильич не только безбедно жил, но и получил высшее юридическое образование в Петербургском университете, хотя и экстерном. Вот и верь после этого, что русский царь, точнее – император, Николай II был «кровавым», как убеждали всех большевики и до сих пор убеждают нас коммунисты. После революции некоторые остряки шутили, что самая большая ошибка старого режима состояла в том, что повесили не того Ульянова. Хотя, вообще говоря, если бы при царе была знаменитая ЧК, то, несомненно, за их «подвиги» повесили бы и того и другого.

Однако вернемся к тамбовскому восстанию: только отмена продразверстки и введение НЭПа подорвали силы мятежников, и восстание было подавлено. Руководитель восстания А. С. Антонов при аресте был убит.

По аналогичным причинам произошло крестьянское восстание и в Западной Сибири, в районе Усть-Ишима (Тюменская губерния), а затем оно распространилось по всей огромной территории этого края. Данное восстание началось следующим образом: тюменскому губпродкомиссару Инденбауму после жестоких хлебозаготовок 1920 года, когда область к 1 января 1921 года выполнила полностью установленный ранее план разверстки, показалось, что можно отличиться путем существенного перевыполнения плана. В результате, среди других уездных, и ишимский продкомиссар получил директиву, содержащую требование о безусловном выполнении дополнительного плана разверстки, «не считаясь с последствиями, вплоть до конфискации всего хлеба в деревне, оставляя производителя на голодную норму». Действия продотрядов в художественной форме очень выразительно описал прекрасный советский поэт Эдуард Багрицкий:

Обобрать до нитки крестьянина, лишив результатов его тяжелого труда, не каждый мог, поэтому личный состав продотрядов, как правило, состоял из отбросов общества: бывших уголовников, спившиеся люмпенов, легко идущих на унижение и избиение людей. Тех крестьян, которые не хотели давать разверстку, ставили в ямы, заливали водой и замораживали – на дворе было начало января.

Однако это еще не все: член губпродкома латыш Матвей Лаурис, расположившись с отрядом в селе, потребовал удовольствий – 31 женщину на ночь для себя и своего отряда. Неудивительно, что после таких «подвигов» все бойцы продотряда были перебиты.

В начале 1921 года на юге Украины с новой силой начал партизанские действия Нестор Иванович Махно. Характерно, что и в данном случае его выступление было под флагом борьбы против продотрядов и продразверстки.

В тяжелом состоянии находились и города, особенно крупные промышленные центры России. Так, с декабря 1920 года фактически прервался подвоз угля в Петроград. Из-за критического состояния железных дорог резко уменьшились поставки продовольствия. По этой причине коммунистические руководители в январе и феврале 1921 года вынуждены были несколько раз снижать нормы выдачи продуктов по карточкам в городе – «колыбели революции». В это же время из-за отсутствия топлива, сырья и электроэнергии закрывались многие заводы и фабрики. Только на крупнейших оборонных заводах Путиловском, Обуховском, Балтийском, Невском судостроительном и некоторых других с большим трудом удавалось частично продолжить работу.

На предприятиях города начались волнения рабочих с требованиями улучшения продовольственного снабжения и снятия на дорогах к Петрограду заградительных отрядов, не только не пропускавших крестьян с продовольствием в город, но и изымавших продукты у рабочих, возвращавшихся из деревни. Рабочие на ряде заводов выступили с требованиями перевыборов Советов. На Васильевском острове 24 февраля толпа разоружила охрану гауптвахты Петроградской морской базы и освободила находившихся там арестованных. В это же время прекратил работу находящийся на этом острове крупнейший Балтийский судостроительный завод.

Положение в «колыбели революции» было критическое. На следующий день, 25 февраля, губком РКП(б) образовал Чрезвычайный комитет обороны Петрограда, который объявил в городе военное положение. Чтобы сохранить за собой власть, этот комитет в каждом районе города образовал «революционные тройки», взявшие на себя всю полноту власти.

Для наведения порядка 26 февраля в Петроград был направлен председатель Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов (ВЦИК) М. И. Калинин, пользующийся ранее высоким авторитетом среди рабочих и крестьян. Вечером он выступил на заседании Петросовета. В результате был принят ряд дополнительных экстренных мер, чтобы разрядить обстановку в городе. 28 февраля Петросовет принял решение о немедленной мобилизации всех привлеченных к работам на заводах по трудовой повинности, запретив тем самым, по существу, забастовки и демонстрации. С 1 марта были сняты заградотряды по всей территории губернии. Был наведен более строгий порядок выдачи продуктов по карточкам. В результате принятых мер положение в Петрограде несколько стабилизировалось и до нового вооруженного восстания дело не дошло.