Революция чувств

Каждое утро, безрадостно вышагивая по коридорам телекомпании «Полет», Татьяна Васильевна мечтала о гармонии тела, души, мыслей и поступков. Самому стервозному редактору службы информации до учащенного сердцебиения хотелось добраться до больших денег, закончить ненавистный ремонт в собственном доме, найти хорошего любовника для восстановления женского здоровья и еще, чтобы ее не дергали на работе по пустякам.

Стервозова открыла дверь родной редакции информации, вдохнула знакомый, прокуренный воздух. Началось.

– Татьяна Васильевна, – зашепелявила новая практикантка, – только, что звонила женщина – на бульваре Шевченко раздают листовки против Виктора Япановича. Это черный пиар!

«Дура», – скривилась Стервозова, это самое лучшее, что она подумала о рвущейся в бой молодой журналистке. Ничего ее так не раздражало, как эта предвыборная кампания. Главный учредитель телеканала ЗАО «Полет» вступил в «Партию Губерний», он наклонял всех и вся, чтоб прославляли нынешнего премьера Виктора Федоровича Япановича, который хотел стать следующим президентом Закраины, после незабвенного Леонида Кучкиста. «Щаззз, разбежалась я на него работать», – бунтовала мысленно Стерва. – «Не дождутся. Власть на то и власть, чтобы ее журналисты не любили. Брак по расчету возможен. Но, не более того»…

– Татьяна Васильевна, можно я поеду, – не унималась желторотая практикантка.

– Ты, девочка, сначала научись писать сюжеты без грамматических ошибок, – громко прорычал редактор в юбке. – А потом на оперативные съемки проситься будешь.

Лицо практикантки мгновенно побагровело. Она, отличница курса всегда писала грамотно, однако спорить не стала, против танка нет приема, с ним безоружной практикантке не справиться.

Танк в женском обличии гусеницами проехал вдоль длинного ряда компьютерный столов, которые словно по команде под тяжестью редакторского взгляда, унизительно прогнулись. Офисные столы, рядовые службы информации ежедневно испытывали стресс, отчего периодически ломались, валились на ноги, теряя лакированный блеск. Вот и сейчас они с большим уважением и трепетом смотрели в спину медленно движущейся железной дамы. Шептались:

– Видели, видели Стерва идет.

– Настроение у нее так себе.

– Сейчас начнется. Тихо!

– Молчите, а то и нам перепадет.

Танк резко остановился, совершил привычный поворот на сто восемьдесят градусов и припарковался на рабочем месте.

– Доброе утро, всем, – тоном начальника приветствовала коллег Татьяна Васильевна.

– Доброе, доброе утро, здравствуйте, – послышалось в ответ.

Редкое стечение обстоятельств, когда все корреспонденты информационной службы находятся на рабочих местах. «Непорядок, пора работать», – подумала Татьяна Стервозова и начала разбираться.

– Что случилось, почему все здесь, кто должен ехать на пресс-конференцию?

– Я, – безропотно ответила Лара Лисичкина.

– И? – округлив ядовито-зеленые глаза, поинтересовалась Стервозова.

– Так сказали – собрание, сказали – никому не расходиться, – отрапортовала Лара Лисичкина.

– Господи, как они задрали. На работу идти не хочется. В столице с журналистами считаются, а здесь нас за быдло держат. Сейчас придут и начнут наклонять, лично я не знаю, как из бандитов ангелов слепить, – начала монолог Татьяна Васильевна. Стерва обладала удивительной привычкой все, даже личное, проговаривать вслух. С одной стороны казалось – открытая душа, с другой, присутствующие понимали – Стерва дает правильную установку. Хочешь выжить в редакции новостей «Новый день» – раскрой уши и слушай шефа.

Не директора телеканала Богдана Сюсюткина, а ее, Татьяну Васильевну Стервозову.

Да и кто такой Сюсюткин? Сама Стервозова за глаза называет его Оно. Оно бывает красным, белым, голубым, одевается в яркие непременно одного цвета, почти эстрадные костюмы, правильно к ним в тон подбирает галстук и обувь. Но, Оно ничего не знает и не хочет знать о работе телеканала, его проблемах, зарплатах сотрудников, исчерпавшем технический ресурс оборудовании.

Оно успешно и на протяжении многих лет руководит лучшей телекомпанией в городе Задорожье ЗАО «Полет». Являясь обладателем заурядного диплома промтеплоэнергетика, Богдан Степанович Сюсюткин преподает на факультете журналистики в местном университете. Толпы студенток, снующих коридорами телекомпании – его большущая заслуга. Желторотики отвлекают от основной работы журналистов, но кого это волнует? Главное – свежие идеи, молодые, талантливые кадры, – нарочито подчеркивает в выступлениях на собраниях трудового коллектива Богдан Степанович. Старожилы уверены – директор хочет избавиться от них. Детям платят копейки, студенты не вникают в финансовые схемы телекомпании. Когда они поймут, сколько наличных денег ежемесячно оседает в оттопыренных карманах первой тройки руководителей канала, им успеют подыскать замену. Их место займут молодые, талантливые, перспективные. Это на центральных каналах рейтинги, звезды, достойное существование телевизионных акул. В провинции рады и карасям. Большим и маленьким, но карасям. Какое существование у карасей? Что они могут? Мутить воду в местном озере?

Предположим, они осмелятся открыть рыбий ротик и очень громко на всю редакцию службы информации, а лучше в прямом эфире родного телеканала молвить правду-матку. Роль камикадзе, решившего поведать миру правду, заманчива для любого журналиста. Он может вооружиться компьютерной мышкой или взять в руки более действенное оружие против лжи – микрофон, громко брякнуть то, что думает о себе и окружающих. Однако кусок хлеба, даже если на нем нет масла, для провинциального журналиста важнее самой правдивой на всем белом свете правды. Просто, кушать хочется каждый божий день. Точнее пожрать, купить новые джинсы, рассчитаться с долгами…

Аморальная журналистская мораль.

Поэтому, когда распахнулась дверь редакции и в нее, словно ветер, ворвался Богдан Сюсюткин, увлекая за собой на территорию редакции владельца телеканала и его свиту, ни один мускул на лицах журналистов, ожидавших больше часа начала собрания, не дрогнул. Предстоит слушать и молчать, молчать и слушать. Тихо, караси, на озеро прибыли знатные рыбаки! Пауза. Работаем. Делаем вид, что слушаем, – решили журналисты новостей и натянули на лица почтенные, доброжелательные маски.

– Вот, вы видите, в каких условиях трудятся наши журналисты, – нескромно петушился Сюсюткин. Гости одобрительно закачали головами. Коренные обитатели служебного помещения – корреспонденты знали: заслуги Сюсюткина в этом нет. Евроремонт сделан старым директором, а сам Богдан Степанович после нескольких лет уговоров и напоминаний со стороны журналистов напрягся и вместо старой мебели купил подешевке новые компьютерные столы и стулья. А так как собственник канала посещал эфирное детище только в период выборов, директор телеканала ЗАО «Полет» господин Сюсюткин смело выдавал желаемое за действительное.

– Теперь о главном, – концентрируя на себе внимание журналистской аудитории, выкрикнул Сюсюткин, – Предвыборная гонка дала старт, сегодня, мы не просто выбираем главу государства, президента страны, нашей любимой Закраины, мы выбираем, как будем жить дальше.

Богдан Стенанович многозначительно посмотрел в сторону владельца канала, правильно ли выбран курс?

По выражению лица обладателя контрольного пакета акций понял – правильно.

– Согласитесь, мы с вами стали жить стабильно. ВВП – 12 %, в несколько раз увеличились пенсии и зарплаты. Зачем менять политический курс? Вы же понимаете, – чуть понизил голос Сюсюткин, – если к власти придут новые политики, в Закраине наступит передел, – тут он запнулся. – Передел, а нужен ли нам всем передел?

– Все, моторчик у Богдана Степановича заглох, – шепотом прокомментировала грандиозное по масштабу и замыслу выступление директора Лара Лисичкина, корреспонденту спортивной редакции Ромке Безухову.

– Не дождешься, сейчас выкрутится. – Еще более тихим голосом ответил ей Ромка. Пауза затянулась.

– А сейчас Лысый, – решил повеселить рядом сидящих журналистов Ромка.

Но шутку расслышала только Лисичкина, она захихикала в маленькую, ухоженную, лисью ладошку. Татьяна Стервозова сердито уставилась на Лисичкину. В отличие от главной стервы службы информации, Сюсюткин, любил свой безупречный во всем образ директора, и ничего крамольного в действиях сотрудников не заметил. Ему нужно срочно найти выход из словесного пике. Как-то Богдан Степанович завис. Ну, конечно, пора передавать эстафетную палочку.

– А теперь, я хочу слово предоставить владельцу нашего замечательного телеканала «Полет» представителю «Партии Губерний» Артуру Владимировичу Лысому.

– Я же говорил, а теперь Лысый. Нет, лучше горбатый, – не унимался Ромка, ему нравилось веселить публику.

Народ в редакции, как по команде перестал улыбаться. Журналистская братия без должного внимания, но с показательным почтением переключила внимание с придворного Сюсюткина на короля информационного бизнеса Артура Лысого.

На Лысом природа позволила себе, отдохнуть, она полностью лишила его шикарной шевелюры на голове, а также позабыла из щедрых запасов наделить его бровями, ресницами и даже волосами на груди и загребущих олигархических руках. Лара Лисичкина являлась стопроцентной женщиной в сфере чувств и развлечений. Поэтому, каждый раз, когда Артур Лысый посещал их редакцию, а случалось это крайне редко, она мысленно задавала себе один и тот же вопрос. Смогла бы она переспать с очень богатым, но совершенно не волосатым, как ее гладкая голая коленка, мужчиной. Думала над дилеммой Лара недолго. Скорее да, чем нет, пророчески вещал ее внутренний голос. Ничего такого Лысый ей не предлагал, он жил другой, сытой жизнью. Ларе Лисичкиной оставалось настроить свои лисьи ушки на прием грубо вибрирующих голосовых связок, совершенно неволосатого мужчины, придать умное выражение хитрой мордочке и покорно слушать политическую ерунду.

– Вы меня хорошо знаете, я вас беспокою не часто. – Артур Лысый пристально окинул взором аудиторию. – Все это время мы не вмешивались в творческий процесс, зарплату вы все получали своевременно. Или я не прав?

– Правы, совершенно, абсолютно правы, – занервничал Богдан Степанович.

– Я, как член партии власти, нашей «Партии Губерний», хочу попросить вас поддержать на выборах нашу политическую силу, и нашего кандидата в президенты Виктора Федоровича Япановича. Думаю, вы люди образованные, поэтому правильно оцениваете возникшую в стране ситуацию. Вся промышленность нашей задорожной губернии неразрывно связана с Россией. Вспомните о проекте военно – транспортного самолета Ан-70. В этот совместный проект Закраины и России вложено более 5 млрд. долларов. Мне представить страшно, что произойдет в стране, если к власти придет оппозиционная команда, возглавляемая Виктором Юбченко, с ее явными симпатиями к Западу. Проект Ан – 70 мы благополучно похороним!

И потом? Америка нас газом не обеспечит, для нее Закраина – промежуточный плацдарм. Ее коварные геополитические планы направлены на Россию с ее природными ресурсами. Вы хоть представляете, что произойдет, если Россия станет продавать Закраине газ по рыночной цене? Тарифы на жилищно-коммунальные услуги мгновенно вырастут в 2–4 раза, большинство предприятий сократят объемы производства или вовсе прекратят существование.

Я видел отчет аналитиков. Или мы с Россией, или Закраину ожидает коллапс в экономике. Мы в 2004 году только-только достигли стабильности. Лучше несовершенные правила в экономике и политике как сейчас, чем хаос, к которому нас приведет команда Юбченко. Говорит Виктор Андреевич красиво, как западный проповедник, послушаешь его на митингах – все у него воры и бандиты. А где он наберет столько профессиональных чиновников с чистыми руками, чтобы управлять страной? Все эти лозунги, оранжевые ленточки – красивая атрибутика и только. Надеюсь на ваш здравый смысл, на ваш профессионализм. Надеюсь, что вы поддержите на выборах нынешнего премьера, крепкого хозяйственника Виктора Япановича. Он, по моему губернскому убеждению, станет достойным президентом Закраины.

– Какие еще нужны аргументы? – поинтересовался Богдан Степанович у неблагодарной, пишущей братии.

– Никаких, – добродушно заявил Безухов, на стадион я уже опоздал.

– А я на пресс-конференцию опаздываю. А я, Богдан Степанович, в налоговую, – послышалось со всех концов редакции.

– Вот, – с улыбкой ретировался Богдан Сюсюткин перед Артуром Лысым, – им зрелищ не надо, работу давай.

Аудитория ожила, зазвонили мобильные телефоны, народ стал переговариваться.

– Пройдемте на первый этаж, в молодежную редакцию. Нас там очень ждут, – суетился Сюсюткин.

Гости удалились. Роман Безухов демонстративно похлопал входной дверью им вслед.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась Татьяна Васильевна Стервозова.

– Мы забыли похлопать оратору, а редакционная дверь – самая воспитанная среди нас. Видите, Татьяна Васильевна, как она старается, хлопает во всю ширину своей деревянной души дорогим гостям! Сейчас у нее, сердешной, ручка от несказанной радости отпадет. И что мы без благодетелей будем делать, кто нас уму-разуму научит? – достав носовой платок, Безухов стал нарочито плакать и сморкаться в него. – Ты успокоишься или нет, хватит хлопать, все петли отлетят, – паясничал Безухов, обращаясь к редакционной двери.

Деревянная дверь сердито молчала в ответ, она не любила наглого Ромку, политиков и начальство. Она не любила публичность, но строго выполняла служебные обязанности всех впускать и выпускать. Она хотела служить людям, но не прислуживать. Дверь демонстративно сопротивлялась. Ромке надоело кривляться, дергая скрипучую дверь и он отстал. Театрализованное представление закончено.

Пора работать. Журналисты вооружались. Прихватив блокноты и видеокассеты, они помчалась на съемки.

В редакции информации, кроме Стервы, остались трое: мадам Лисичкина, которая интенсивно красила глаза, Жора Волкодав, ведущий рубрики криминальная хроника, ушедший с головой в Интернет, и Наташка Благова, решившая второй раз плотно позавтракать.

– Благова, ты собиралась худеть, – решила, как обычно поиздеваться над ней Стервозова, хотя сама страдала от излишнего веса.

– А я и худею, – с улыбкой на лице отражала нападение Благова.

– Придется тебе помочь, – Стервозова встала, подошла к Наташке и бесцеремонно оторвала половину бутерброда.

– Теперь ты точно не поправишься. Слышишь, Волкодав, – сменив объект своего пристального внимания, обратилась Татьяна Васильевна к парню внушительных размеров, который ушел от повседневной суеты в мир жесткого и прагматичного порно. – Как тебе весь этот цирк с Россией, самолетом и Америкой? Где она, а где мы. Профессор… Жорик, представляешь, Япанович написал в автобиографии слово профессор с двумя фф. Вчера прочитала в Интернете, до сих пор прийти в себя не могу, – не унималась Татьяна Стервозова.

– Не представляю, – возбужденно прохрипел Жорик.

Стервозова заглянула Волкодаву через плечо.

– Нет, ну ты точно маньяк. Ты на работе или куда? Трупы давай, криминальные разборки, поднимай жирный зад и рысью на сюжет. Слышишь!!!

– Трупы будут. Моя профессиональная интуиция подсказывает, преступление должно произойти через полчаса – успокоил Жорик, горластого редактора. – Будет очень много трупов. Сегодня я расскажу вам, ребята, страшную-престрашную историю про профессора, который любил, есть маленьких и пухленьких журналисток. Изображая страшного профессора Волкодав, словно ниндзя, выпрыгнул из-за рабочего стола.

И напал на очередную жертву – Наташку Благову. Волкодав стал неприлично тискать Благову, изображая кровожадного маньяка с нездоровой сексуальной ориентацией. Наташка не на шутку испугалась, на ее крик прибежали ребята из соседней спортивной редакции. Шутку с профессором они не поняли, а потому оценить ее не смогли, лишь перебросились парой фраз с пострадавшей и предложили ей пройти плановый курс реабилитации в курилке.

На убогих, выщербленных ступеньках между лестничными пролетами, среди густого табачного дыма и шуток коллег Наташка Благова чувствовала себя защищенной. Но у каждой паузы, даже рекламной есть строго регламентированный хронометраж. Перекур закончен. От Наташкиной сигареты остался обугленный фильтр. Вот она, знакомая молчаливая гордая деревянная дверь, родная редакция новостей.

– Господи, – успокоившись, рассуждала, вслух Наташка. – Ну, ошибся человек, подумаешь, написал два «ф» в слове профессор.

Напрасно Благова подумала вслух, это не ее любимая привычка. Ох, напрасно. Реакция Стервозовой последовала незамедлительно. Ее негативные эмоции, накопившиеся за время проведения собрания, не просто выплеснулись на бедную Наташку, они, буквально утопили защитницу профессора, уроженца славного город Гонецка, в словесной брани. «Где ты, спасательный круг», – мысленно взмолилась к снисхождению высших сил Наташка Благова, но помощь от коллег не последовала.

Танк надвигался, все речевые механизмы Стервы работали исправно, Наташке как в детстве, стало страшно, она закрыла глаза и приготовилась к худшему, словесной ненормативной бомбардировке. Слава Богу, в дверь постучали.

– Женька, привет, – обрадовалась Лисичкина.

– Какими судьбами, – спросил Волкодав.

– Вот пришла в гости. Что у вас происходит? Слышу крики, а драки нет. – Переступив порог редакции новостей, вступила в информационный контакт с журналистами Женька Комисар. И спинным мозгом почувствовала – обстановка на родном телеканале «Полет» накаляется.

Выборы. На войне, как на войне. Политические фронты официально открыты.

– Воюем!!! Пока жертв нет. Но появятся, – мгновенно сменив гнев на милость, отреагировала Стерва. Она решила на время выпустить жертву из цепких стервозных лап.

На протяжении многих лет Татьяна Стервозова, Евгения Комисар и Наталья Благова считались лучшими подругами.