Принцип суперпозиции

В приветливом поведении хозяина вроде бы ничего не вызывало подозрений. Правда, Мелвин успел несколько раз перехватить его чересчур внимательный взгляд и заметил, как в щелочках улыбающихся глаз поблескивают льдинки скрытой настороженности. Они еще немного поговорили о достоинствах здешних мест и разошлись. Сбор назначили через пятнадцать минут.

Поднимаясь по шаткой лестнице, Мелвин решил после ужина связаться с полицией. Главное сейчас – выяснить, есть ли взаимосвязь между «Объектом» и передатчиками, которые засек Тэйлор… Да и Фернандес этот не так-то прост. Догадайся, что у него на уме!..

Номер, который ему достался, больше напоминал монастырскую келью: небольшой, сырой и темный. Слева, вдоль стены, стояла кровать. Неказистая тумбочка, аляповато раскрашенная под орех, занимала место рядом с изголовьем. На ней едва умещались настольная лампа с желтым абажуром и круглая стеклянная пепельница. Стол, два стула и вещевой шкаф у входа завершали обстановку. Камина не было. В углу, справа от окна, с нижнего этажа на крышу выходила труба-дымоход, которая, по всей видимости, и служила основным источником тепла. Словом, всё под старину.

Не зажигая света, он подошел к окну, отодвинул штору и, внимательно осмотрев запоры, с силой распахнул туго раздавшиеся створки. В сгустившемся сумраке неясно вырисовывались контуры скрывавшихся за глухими заборами домов. За окном росла полузасохшая липа. Узловатые ветви касались стен и мерно раскачивались на ветру. Мелвин долго вглядывался во тьму, пытаясь выделить места скрытого наблюдения, и настороженно прислушивался к шелесту отсыревшей листвы. Потом запер окно, задернул штору и принялся разбирать свое нехитрое имущество. Достал пистолет, повертел его и в задумчивости остановился, не зная, как поступить. Ему очень не хотелось таскать с собой эту штуку. Он вообще не любил оружия, старался по возможности обходиться без него, полагаясь главным образом на свою голову и быстроту реакции. Поэтому он с удовольствием закинул бы сейчас пистолет куда-нибудь подальше – в шкаф или опять в сумку… куда угодно, лишь бы с глаз долой. Но на этот раз что-то удерживало. Возможно, сказывались нестандартность обстановки и вызванная ею нервозность… возможно, что-то еще…

Когда эксперты собрались, Мелвин предложил еще раз обсудить события дня и выработать рабочий план. Поглядывая на серые от усталости лица, он искренне сожалел о том, что вместо обещанного отдыха снова вынужден устраивать научный диспут.

Ему не возражали, хотя энтузиазма не выразили тоже. Все были до крайности подавлены. Изумление и волнующая радость первых открытий притупились, сошли на нет. Общая неудача складывалась из личной неудачи каждого. Только веские, убедительные доказательства давали право предлагать к обсуждению те или иные установки. А их, увы, не было…

Первым решил выступить Ланке.

– Как биолог, могу подтвердить, что никаких следов чуждой фауны или флоры я не обнаружил… – издалека начал он. – Что касается спор или микроорганизмов, то здесь несколько сложнее… Скажем так: если завтра к вечеру мы будем дома, то ответ я смогу подготовить на следующий день, но не раньше полудня. Вас устраивают такие сроки?

– Нет, доктор, – как можно мягче ответил Мелвин. – Ответ в крайнем случае должен быть готов послезавтра к утру.

– Понимаю… – Ланке страдальчески сморщился и потер круглую лысину. – Вас ведь тоже торопят.

– Да, времени действительно в обрез.

– Что ж, я попробую. Только надо сделать так, чтобы груз с аэродрома сразу был отправлен в институт.

– Завтра я позвоню Рейдеру и попрошу проследить за отправкой проб с базы Тэйлора. – Мелвин посчитал тему исчерпанной и перешел к главному. – А теперь, подытоживая факты, скажите, доктор, какую гипотезу из рассмотренных вы считаете наиболее приемлемой?

Ланке криво усмехнулся и с неохотой ответил:

– А вы, оказывается, большой хитрец, инспектор. Берете за горло. Причем мертвой хваткой. Правда, должен заметить, моя миссия не требует особых знаний в области физики. Поэтому формально я освобожден от необходимости давать официальное заключение по данному вопросу. Более того, мои высказывания, основанные на поверхностном анализе необычайно сложной ситуации, могут сыграть отрицательную роль при выяснении истины…

Он явно уходил в сторону, но делал это не намеренно, а скорее по привычке, когда суть обсуждаемой проблемы ему и самому неясна, а собеседники требуют определенности.

– Судите сами… – после короткой передышки продолжил он. – Казалось бы, наиболее простая и многообещающая гипотеза метеоритного удара в глазах специалиста не выдерживает критики. А почему? Да по той простой причине, что профессор смотрит на причуды «Объекта» своим, более углубленным взглядом и видит в них проявление таких закономерностей, которые недоступны нашему пониманию. Я убежден – через пару дней мы будем знать об этой неразорвавшейся хлопушке намного больше. А пока готов принять любую версию, за исключением разве что вторжения инопланетян.

– Понятно, – не стал настаивать Мелвин. – У вас тоже свой углубленный взгляд в области космической биологии, и мне, например, никогда не удастся воссоздать ход ваших рассуждений, позволяющих с такой уверенностью отрицать вполне возможное… А если серьезно – почему бы и нет? Для многих, в частности для меня, существование высокоразвитых цивилизаций где-то в глубинах космоса считается вполне вероятным.

– Вот именно, что в глубинах!.. – снова усмехнулся Ланке и тут же пояснил: – Где-то в глубинах – значит нигде! Тут всё намного сложнее, в двух словах не объяснишь. При случае мы вернемся к теме пришельцев, и тогда вы всё поймете. А сейчас я хотел бы обсудить одно предположение, о котором все почему-то забыли…

– Наверное, вы имеете в виду мысль о вулканическом происхождении кратера? – отозвался из глубины комнаты Блэкфорд.

– Почти угадали, – сказал доктор.

В это время раздался стук. Фернандес принес кофе и блюдо с поджаренными гренками. Переваливаясь на коротких ногах и не переставая источать улыбки, толстяк подкатил к столу, смахнул полотенцем невидимую пыль и ловкими движениями расставил посуду. Мелвин поблагодарил его и стал наполнять чашки.

– Ужин будет готов через несколько минут, – известил Фернандес и вышел.

Разговор на время прервался. Кофе был не очень хорошим, но на это мало кто обращал внимание. Главное, он был горячим и хоть в какой-то мере скрашивал атмосферу казенной отчужденности, свойственную постоялым дворам подобного ранга.

– Так вот, – вернулся к затронутой теме Ланке, – возникает закономерный вопрос: можно ли провести параллель между известными разновидностями магматических взрывов и нашим «Объектом»?

Джесси задумчиво перекатывала в ладонях чашку и с видимым удовольствием отпивала обжигающую жидкость. По ее лицу было видно, как сильно она устала, хотя всеми силами она пыталась это скрыть. Черты миловидного лица чуть смазались, расплылись, отчего оно в какой-то мере утратило былую притягательность. Над переносицей наметилась поперечная морщинка, а потускневшие миндалевидные глаза всё чаще прикрывались отяжелевшими веками.

– Кто же станет отрицать очевидное! – стараясь сохранять твердость голоса, ответила она. – Общее сходство, несомненно, есть. Взять хотя бы форму кратера, его размеры или, наконец, кольцевой вал по обрамлению. Но откуда взялся протонит?.. – Она вздохнула и еще больше сгорбилась под тяжестью неразрешимых противоречий.

– А что если земное ядро состоит из протонита и он в результате глубинного взрыва достиг поверхности? – задал очередной вопрос Ланке.

– Исключено! – возразил Блэкфорд. – Если бы ваше предположение оказалось верным, масса Земли была бы намного больше расчетной величины – это раз. Во-вторых, сила земного сжатия недостаточна для преобразований такого рода. А в-третьих, не забывайте, что взрыв идентифицирован как поверхностный, а не глубинного залегания.

– Как же быть? – смешался Ланке. – Выходит, круг опять замкнулся? Куда ни глянь, – туман в прямом и переносном смысле. И ни одной перспективной идеи!..

– Не спешите, Питер. А главное, будьте благоразумны, – уже спокойно и даже ворчливо проговорил Блэкфорд. – Вы правы в одном – со временем мы узнаем всё. А пока давайте исходить из известного. Я тоже ничего не могу утверждать. Слишком велик разброс первичных данных… Но если строго и последовательно придерживаться принципа исключения, то я всё меньше верю в концепции метеоритного удара и магматического взрыва, хотя поначалу считал, что…

В дверь опять постучали.

– Ужин готов, – сообщил с порога Фернандес.

Мелвин и Джесси занялись сервировкой стола. Комната наполнилась запахом бараньего супа. Мелвин откупорил бутылку вина, наполнил бокалы и предложил тост за успешное распутывание злополучного клубка.

После того как утолили первый голод, разговор перешел в более содержательное русло. Мелвин попросил Джесси высказать собственные суждения.

– Я бы не хотела навязывать своего мнения и тоже не берусь ничего утверждать, – начала она. – Но, если нет доказательств искусственного происхождения взрыва, считаю, что метеоритную, а также вулканическую гипотезы следует и дальше рассматривать с надлежащей ответственностью. В истории Земли было много чего необычного. До нас докатились отголоски. И спора нет, далеко не всё нашло объяснение.

В комнате снова повисло молчание. Все ждали, что скажет Блэкфорд. А тот, погрузившись в раздумья, сосредоточенно мял бороду и отвлеченно смотрел в угол. Глаза его были лишены всякого выражения. Потом он поднял отяжелевшую голову и, вздохнув так, что качнулась прикрывавшая окно штора, ответил:

– В ваших доводах, Джесси, содержится целый ряд здравых соображений. И я бы, не задумываясь, принял их, если б не одно но… Самопроизвольное образование протонита в земных условиях – это уже противоестественная аномалия. И я не в силах дать ей объяснение… Допустить взрыв протометеорита в атмосфере?.. Хорошо! Проанализируем и такую возможность. Кстати, гипотеза атмосферного взрыва родилась только сейчас, в ходе обсуждения, и против нее пока нет контраргументов.

– Нет – так будут! – с нажимом на последнее слово сказал Ланке.

– Почему вы так думаете?

– А потому, что за нее еще не брались. Уверен, вы приготовились разгромить эту версию и только ждете удобного случая!

– Нет, Питер, не разгромить, а разобрать. И выяснить степень соответствия фактам, – поправил его Блэкфорд. – Итак, взрыв в атмосфере. В таком случае кто-то из жителей города должен был видеть вспышку и заинтересоваться ею. Согласны?

– Но «Объект» образовался глубокой ночью!

– Ну и что? Даже в таком захолустье, как Гартенберг, должны быть люди, которые работают в позднее время. Да и не все по ночам спят.

– Этот вопрос больше относится ко мне, – поспешил вмешаться Мелвин.

– Хорошо. Я возвращаюсь к главному. – Блэкфорд придвинулся к разгорающемуся камину. – Гартнер говорил, будто видел огненное блюдце на земле, и у нас нет оснований ему не верить. В пользу наземного взрыва свидетельствует и сам кратер… Видите, уже с самого начала появились возражения.

– И что же дальше? – насупился Ланке.

– Особого внимания заслуживает взрывная волна. На этом я хотел бы остановиться более подробно.

– Излагайте, профессор, как есть, – поддержал Мелвин. – Только прошу говорить проще.

– Постараюсь, – Блэкфорд поворошил в камине угли и, привычно настраиваясь на неторопливый лекторский лад, продолжил: – Итак, взрывная волна. В нашем случае вектор ее распространения указывает на существование некой притягивающей силы, исходящей из центральной части «Объекта». Ударная волна и протонит – вот ключевая связка, таящая ответы на загадки! Гартнер упоминал о каком-то гипнотическом влиянии креста. Наши наблюдения подтверждают его слова. Крест… то есть «Объект», действительно притягивал. И Гартнер в полной мере испытал это действие… В сверхплотное состояние вещество могло быть переведено только одним способом – сильным сжатием. Единственное, что способно вызвать такие превращения, – это силы гравитации. А дальше напрашивается вывод: «Объект» образовался в результате мощного гравитационного импульса. Вот почему я стал сторонником искусственного происхождения взрыва… Не будем строить иллюзий. Вероятность самопроизвольного искажения гравитационного поля практически равна нулю. В отличие от других гравитационные поля универсальны и действуют на все виды материи одинаково. Управлять гравитацией еще никто не научился. Такого рода взаимодействия проявляются только при наличии больших масс: от планетарного масштаба и выше. Проводить такие опыты мы не в состоянии… Но кто-то опередил нас. Признаюсь – я не могу понять, что происходит! Вступаю с самим собой в противоречие, но, следуя логике вещей, вынужден воспринимать «Объект» как продукт деятельности иных существ!..

Все уставились на Ланке, прекрасно понимая, что любое упоминание о космическом интеллекте действует на него, как красная тряпка на быка.

– Продолжайте, профессор… продолжайте!.. – не без ехидства промолвил тот, уловив смысл этих взглядов. – Впрочем, нет! Не надо! Если хотите, я продолжу сам.

Он с размаху провел пятерней по остаткам взъерошенных волос, вытер платком покрасневшее лицо и быстро заговорил:

– Развитие событий, с учетом ваших высказываний, можно представить следующим образом. Какой-то космический агрессор придумал, а затем и смастерил гравитационную бомбу, после чего подбросил ее к нам. При этом у него хватило юмора не только инсценировать не поддающийся объяснению взрыв, но и снабдить свое детище соответствующими магическими атрибутами. Перед тем как превратить нас в пыль, он решил продемонстрировать черный крест, символизирующий, как я понимаю, конец света. Но бомба почему-то не взорвалась или сработала не до конца. А если бы сжатие не прекратилось – что было бы тогда?.. В котел с протонитом, как при цепной реакции, стали бы вовлекаться всё новые порции вещества. Такой процесс остановить невозможно. Дело могло кончиться тем, что через несколько мгновений наша милая планета превратилась бы в сверхплотный пылающий сгусток. Сюда неизбежно оказались бы втянуты Луна, другие планеты, Солнце. В итоге из нашей звездной системы образовался бы компактный плотный шар, который сжимался бы до тех пор, пока не превратился в черную дыру!..

«Чертовщина какая-то! – оторопело подумал Мелвин. – Сперва черный крест… теперь черная дыра… Совсем как в той дурацкой присказке про черный-пречерный город!..»

– Ну что, профессор, – продолжал наседать Ланке, – признайтесь, ведь именно так вы подумали… или что-то вроде этого?!

Он замолк на полуслове и в ожидании ответа возбужденно забарабанил пальцами по столу. Откуда-то из-за стены донесся бой часов. После десятого удара Джесси встала и в задумчивости прошлась по комнате. Да, Ланке очень точно, хоть, может, и в излишне упрощенной форме обнажил слабые места в их рассуждениях. Случилось так, что, сами того не ведая, они стали свидетелями чего-то неприличного и теперь не знают, как вести себя дальше…

Джесси задержалась у камина, коснулась нагретых плит, затем подошла к окну, отбросила штору и вдруг, отшатнувшись, вскрикнула…

Не раздумывая, Мелвин бросился к окну и, прикрываясь выступом стены, хотел с ходу открыть его. Но разбухшую от сырости раму заклинило. Прочное дерево держало крепко, и ему пришлось изрядно повозиться, прежде чем одна из половинок подалась.

Снаружи никого не было. В стылой мгле отсвечивали развесистые кусты и часть окружающего палисадник забора. Не заметив ничего такого, что внушало бы подозрение, он притворил окно, задернул штору и подошел к Джесси, которую тем временем успокаивал Блэкфорд.

– Что случилось? – с тревогой спросил он. – Вам плохо?

Джесси не отвечала и лишь неотрывно смотрела туда, где только что стояла.

– Успокойтесь, в саду никого нет, – проследив ее взгляд, сказал Мелвин. – Объясните, что вас напугало?

Бледная от пережитого, Джесси без сил откинулась на спинку стула и, отставив дрожащий в тонких пальцах стакан, чуть слышно прошептала:

– Лицо… Понимаете, снаружи – совсем близко – я видела чье-то лицо… и оно показалось мне ужасным… Широкий приплюснутый нос, прижатый к стеклу… напряженные глаза… бессмысленная ухмылка… Будто ударило что-то…

Мелвин приказал никому не отлучаться, а сам осторожно выскользнул на улицу. Под окном следов не было. Впрочем, если они и были, различить что-либо в темноте вряд ли возможно. Он приложил ухо к стеклу и прислушался. Через какое-то время расслышал невнятный говор и сумел разобрать отдельные слова. Попробовал приоткрыть створки, но без подручных средств этого сделать не удалось. Тем не менее, обследовав пазы и щели на подрамнике, он пришел к выводу, что окно вполне могло быть открыто с помощью ножа. В принципе, их разговор могли подслушать… Проводить осмотр дальше не имело смысла. Выругав себя последними словами, он так же незаметно вернулся в отель.

Его встретили настороженным молчанием. Мелвин объяснил, что в саду никого нет. Но этот тактический ход не принес облегчения. Разговор не клеился, то и дело обрывался или раз за разом сводился к обсуждению непонятного происшествия.

Мелвин как мог старался отвлечь ученых от неприятных дум. Он клятвенно пообещал с утра во всем разобраться и найти виновного, если он есть. Но его слова уже не воспринимались с былым вниманием.

– Послушайте, Джесси, а может, под воздействием сегодняшних чудес у вас просто начались галлюцинации? – вдруг ни с того ни с сего бухнул Ланке и опасливо покосился в сторону окна. – Знаете, после этой катавасии с «Объектом» я и сам не нахожу места. И, наверное, не удивлюсь, если начну вытворять что-нибудь такое!.. Гравитационный взрыв! Это надо же! Я долго не смогу привыкнуть к этой мысли, хотя, по правде говоря, не принять ее тоже не могу. Как ни крути, а всё вроде бы указывает на прямую связь с неизвестными превращениями гравитационного поля.

– Верно, доктор. Теперь я полностью разделяю слова Блэкфорда, – расстроенно ответила Джесси. – Бесспорно, только с помощью гравитации можно объяснить свалившееся невесть откуда диво. Разумеется, не всё еще понятно. Но мне кажется, главный секрет все-таки раскрыт. Что же касается галлюцинаций… – Она попыталась улыбнуться. – Вряд ли та физиономия за окном была выдумкой. Я уверена, там кто-то находился. – Она вздрогнула и срывающимся голосом добавила: – В одном вы правы – впечатлений слишком много. Я смертельно устала и чувствую, как на ходу засыпаю.

– Я тоже считаю, пора прерваться, – присоединился к ней Блэкфорд. – В любом случае, вечер не прошел зря. Похоже, мы нащупали след и выработали гипотезу, которая ни у кого не вызывает возражений. А это уже немало.

– Конечно, господин профессор, – с готовностью откликнулся Мелвин. – Вы не представляете, какую гору свалили с моих плеч! Пусть это будет гравитационный или какой угодно другой взрыв! Пусть он обладает самыми что ни на есть необычными свойствами! Всё равно иметь с ним дело намного приятней, чем с явлением, о котором не знаешь ничего. А сейчас отдыхайте, набирайтесь сил…

– А как же вы? – обеспокоенно спросила Джесси.

– Мне еще придется поработать. Попробую связаться с шефом местной полиции. Может, у него удастся что-нибудь разузнать.

Он не стал тратить лишних слов и вышел в пустынный коридор.