Отечественные мореплаватели-исследователи морей и океанов

Предисловие

Книга моя об отечественных мореплавателях – исследователях океанов и морей – охватывает время от первых военных и торговых плаваний древних славян и до исследований, произведенных советскими людьми, вплоть до начала Великой Отечественной войны Советского Союза.

Историки русского военно-морского искусства приводят сведения о многих морских походах древних славян и «руссов». В своей книге я упоминаю лишь о нескольких первых таких походах, считая, что самый факт плавания – безразлично, с какими целями оно ни совершалось, – всегда свидетельствует о некотором знакомстве с океанографией данного района.

Я ограничил свою работу 1941 г. не потому, что во время Великой Отечественной войны исследовательские работы на морях не производились. Наоборот, эти работы, особенно в некоторых районах океана, производились весьма напряженно. После победоносного окончания Отечественной войны научно-исследовательские работы на всех отечественных морях и в некоторых других районах Мирового океана развились с невиданным до того размахом. Однако не все эти работы сейчас уже закончены и не все результаты уже законченных работ обобщены и опубликованы.

В предлагаемой книге плавания разных времен и разных исследователей освещены не одинаково подробно. Это вызвано, во-первых, необходимостью ограничить размеры книги, во-вторых, теоретической или практической значимостью того или иного плавания и исследования и, наконец, наличием и подробностью материалов, с которыми мне удалось ознакомиться. Вот почему предлагаемую работу нельзя назвать историей исследования отечественными мореплавателями Мирового океана – это лишь очерки такой истории.

При написании работы на историческую тему, охватывающую значительный промежуток времени, весьма желательно так или иначе периодизировать события. К сожалению, важные события в истории человечества, определяющие на многие годы дальнейшее направление его деятельности, далеко не всегда совпадают с удобными для подсчетов и обобщений календарными сроками.

Однако в истории отечественного мореплавания намечаются с известным приближением некоторые даты, которые можно принять как основные вехи, разделяющие историю освоения отечественными исследователями Мирового океана и его морей на более или менее четко выраженные периоды. Надо оговориться, что принятая в работе периодизация весьма условна, что между намеченными периодами, как правило, нет четких границ, что периоды как бы находят один на другой.

Первая глава книги охватывает плавания и исследования отечественных мореплавателей, начиная приблизительно с VI в. и кончая XVI в. (включительно), т. е. более десяти столетий. Эта глава, конечно, могла бы быть разделена на несколько глав по периодам русской истории, например: а) плавания в период складывания на Руси феодальных отношений (VI–XI вв.), б) плавания в период феодальной раздробленности (XII–XIII вв.), в) плавания в период борьбы русского народа с чужеземными захватчиками (XIII–XV вв.), г) плавания в период образования централизованного Русского государства (XVI в.). Однако сведений о плаваниях древних славян и русских, совершенных до XVII в., весьма немного. Техника мореплавания за это время у русских менялась сравнительно мало. Поэтому соединение всех плаваний за перечисленные периоды в одной главе представляется вполне допустимым. Следует лишь помнить, что древние славяне появились на берегах Балтийского и Черного морей с незапамятных времен. Однако в XIII в. русские были оттеснены от Каспийского, Черного и Азовского морей. В X–XV вв. русскими были освоены моря Белое, Баренцово и по крайней мере юго-западная часть Карского моря, а также совершен ряд крупных географических открытий (острова Колгуев, Вайгач, Новая Земля, Шпицберген и другие). В XVI в. русские окончательно закрепились на северных берегах Каспийского моря.

Следующий период русской истории – образование феодально-абсолютистской монархии, борьба русского народа за выходы к морям и великие русские географические открытия – приблизительно совпадает с XVII веком. Важным событием, определившим развитие русского мореплавания в XVII в., явилось присоединение к Русскому государству после походов Ермака (1581–1584) Сибири. В 1601 г. был основан город Мангазея, ставший в первые десятилетия XVII в. центром пушной торговли Западной Сибири.

В XVII в. русские совершают плавания вдоль берегов Сибири и утверждаются на берегах Охотского моря. Мореплавание в этом веке развивалось почти исключительно на наших северных морях, притом большей частью по частной инициативе. Можно считать, что именно в XVII в. наше северное мореплавание достигло своего расцвета, а затем постепенно начало сокращаться. Это произошло, во-первых, из-за оскудения зверобойных промыслов, во-вторых, из-за наступившего в XVIII в. на наших северных морях ухудшения ледовых условий. Описанию плаваний и исследований, произведенных русскими в XVII в., посвящена вторая глава.

Следующий период русской истории – образование и укрепление Российской империи, во время которого были совершены великие русские географические открытия в северной части Тихого океана – приблизительно совпадает с XVIII веком. Начинается этот период реформами Петра Первого. В 1696 г. было положено начало созданию русского военного флота. В 1701 г. в Москве была открыта Навигацкая школа. В самом начале XVIII в. русские закрепились на берегах Берингова моря, а затем появились на берегах Северной Америки. В XVIII в. русские вышли на берега Балтийского, Азовского и Черного морей. В это время исследования морей производились уже главным образом на государственные средства. Военные моряки положили на карту берега почти всей Северной и Северо-восточной Азии. Описанию плаваний и исследований в XVIII в. посвящена третья глава.

Следующий период русской истории – развитие капитализма – охватывает (приблизительно) весь XIX в. и первые годы XX в. и оканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией. В начале этого периода учреждается Российско-американская компания (1799) и выходит в море первая кругосветная экспедиция на парусных судах (1803). В этот период значительно улучшаются конструкция судов и техника мореплавания, приборы и методы определения географических координат как на суше, так и на море.

XIX в., кроме того, знаменуется крупной технической революцией – введением на морских судах паровых двигателей и переходом от деревянных к железным судам. В 1817 г. на Ижорских заводах был построен первый в России военный пароход «Скорый», а в 1838 г. первый железный пароход «Инкерман» (в Англии первый железный корабль построен только в 1843 г.). Сначала число кораблей с паровым двигателем было невелико, но уже в 1857 г. в России было прекращено строительство военных парусных судов.

Мореплавание в капиталистический период русской истории описывается в трех главах книги.

Глава четвертая посвящена описанию кругосветных и полукругосветных плаваний русских парусных судов (1803–1866) во время их пребывания в зарубежных водах.

Глава пятая посвящена описанию плаваний и исследований в отечественных водах (1800–1870).

Глава шестая посвящена плаваниям и исследованиям, совершенным за время с 60-х годов XIX в. до Великой Октябрьской социалистической революции.

Четвертая и пятая главы отделяются от шестой следующими событиями: 1) продажей русских владений на северо-западе Америки и Алеутских островов Соединенным Штатам Америки (1867), прекращением кругосветных плаваний русских военных парусных судов (1866), открытием Суэцкого канала (1869) и исключением необходимости при переходе из Атлантического в Индийский и Тихий океаны огибать мыс Доброй Надежды. Кроме того, в самой России в 60-х годах XIX в. произошли значительные политические и экономические перемены – отмена крепостного права и т. д.

Глава шестая, как уже говорилось, посвящена описанию плаваний и исследований за время с 60-х годов XIX в. до Великой Октябрьской социалистической революции. Это время знаменуется: 1) использованием для решения географических и гидрографических задач главным образом паровых судов; 2) сосредоточением внимания исследователей моря не столько на новых географических открытиях, сколько на всестороннем изучении отдельных морских водоемов; 3) развитием не только экспедиционных, но и стационарных исследований; 4) началом развития одновременно с «навигационной океанологией», обслуживающей главным образом мореплавание, «промысловой океанологии», имеющей целью обслуживание рыбных, зверобойных и иных промыслов в море.

Наконец, плавания и исследования в течение социалистического периода отечественной истории за время с 1917 по 1941 год описываются в главе седьмой. Это время знаменуется: 1) новой системой подготовки специалистов-исследователей моря; 2) проведением плановых и всесторонних исследований и их практической устремленностью; 3) стремлением преобразования самой природы морских водоемов.

При таком распределении материала спорным, быть может, является принятое в книге разделение описаний плаваний и исследований, произведенных за время от начала до 60-х годов XIX в., между четвертой и пятой главами. В четвертой главе описываются кругосветные и полукругосветные плавания русских парусных судов, но при этом только их плавания и исследования в зарубежных водах. В пятой главе описываются плавания и исследования, проведенные в отечественных водах, в том числе и кораблями кругосветных и полукругосветных плаваний. При таком распределении материала одно и то же плавание иногда описывается в разных главах, чем безусловно создаются некоторые неудобства при пользовании книгой; однако это искупается сохранением хронологического порядка исследований в отечественных морях. К этому надо прибавить, что принятое в книге несколько искусственное подразделение касается в сущности плаваний лишь следующих судов: «Надежда», «Нева», «Диана», «Рюрик», «Открытие», «Благонамеренный», «Моллер», «Сенявин».

Изучение и освоение наших отечественных морей было очень трудным. Надо помнить, что берега нашей Родины омываются водами четырнадцати морей, резко отличающихся одно от другого и по особенностям климата, и по особенностям океанологического режима. Общим их признаком является то, что все они в большей или меньшей своей части и на больший, или меньший срок замерзают, а в таких морях, как Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское, льды встречаются в течение круглого года. Льды же создают трудности как для плавания, так и для исследования. Поэтому нельзя сравнивать возможности морских исследований, скажем Черного моря у южных берегов Крыма, с возможностями исследований в северо-восточной части Карского моря. В Карском море, например, не только исследование, но и просто плавание на парусном судне от одного пункта к другому надо считать настоящим морским подвигом.

Возможности изучения одного и того же района в одно и то же время года парусными и паровыми судами также несравнимы. Так, например, нельзя сравнивать плавания парусногребных судов первой половины XVII в. и современные плавания у тех же берегов на пароходах и ледоколах, вооруженных радиотелеграфом, гирокомпасами и эхолотами, плавания, обслуживаемые воздушной и судовой разведками льдов и сведениями, получаемыми от густой сети гидрометеорологических станций. И в то же время не надо забывать, что главные географические открытия в наших арктических морях были совершены именно на парусногребных судах.

Говоря о географических открытиях, надо отметить, что до сих пор нет установившегося мнения о том, что именно надо называть таким открытием.

Ф. П. Литке, не давая точного определения, писал, что «…большая часть географических открытий сделана была случайно. Сбитый с пути своего норманнский морской разбойник доставил сведение об Исландии. Колумб, искавший ближайшего морского пути в Восточную Индию, открыл Новый Свет; последователи его, искавшие того же, открыли мириады островов, рассеянных по пространству Великого океана»[1].

В описании своего кругосветного плавания на «Сенявине» в 1826–1829 гг. Литке о географических открытиях добавил следующее: «…на рассвете увидели перед собой высокую землю. Мы едва верили глазам своим; столь несбыточным казалось нам такое интересное открытие в этом месте; сильнейшее доказательство тому (если бы такое могло еще быть нужно), что открытие неизвестных земель – дело простого случая и что те, кто спорят о чести первого открытия, спорят о пустяках. Но от случайного открытия должно отличать отыскание, на расчетах и соображениях основанное; в этом смысле Колумб отыскал, а не открыл Америку; Кук отыскал острова Маркиза Мендозы (Маркизские острова.—Н. 3.), Новые Гебриды и множество других, но важнейшее из открытий его – острова Сандвича (Гавайские.—Н. З.)»[2].

И. П. Магидович, отмечая неясность понятия «географическое открытие», определяет его следующим образом:

«Под географическим открытием надо понимать первое посещение представителями какого-либо цивилизованного народа любой части суши или водной поверхности:

а) континента или континентальной области, района, отдельной местности, низменности и плоскогорья, горного хребта и отдельной горы, перевала и вершины, полуострова, перешейка, мыса, архипелага и отдельного большого или маленького острова;

б) любого „морского театра“ или „акватории“ – океана и его части, моря, залива, бухты, пролива;

в) любых внутренних вод – озера, главной реки и каждого ее притока от верховья до устья».[3]

С морской точки зрения в определение географического открытия, предложенное Магидовичем, надо внести некоторые исправления.

Так, географическим открытием надо называть не только первое посещение, но и первое положение на карту на основании собственных наблюдений географических объектов, которые до того на карте показаны не были, а также и первое описание их. Так, Беллинсгаузен и Лазарев положили на карту часть берега Антарктиды, остров Петра I и Землю Александра I и совершили этим величайшее географическое открытие XIX в., хотя они эти земли не посетили, а только видели.

Иногда географические открытия не требуют даже непосредственного «видения» открываемого географического объекта. Так, одной из замечательных геоморфологических черт земного шара являются глубоководные океанические желоба (с глубинами свыше 7000 м). Никто об этих желобах до их открытия не подозревал и никто их не «видел»: они были обнаружены лотом. Такое обнаружение является, конечно, крупным географическим открытием.

Открытия, как это справедливо указывал Литке, надо отличать от отысканий, которые можно подразделить следующим образом:

1. Отыскание географического объекта, основанное на некоторых расчетах и соображениях. Так в 1930 г. был отыскан остров Визе, географическое положение которого было предвычислено В. Ю. Визе еще в 1924 году.

2. Отыскание географических объектов, уже открытых, но нанесенных на карту неверно. Так Джемсом Куком были отысканы Маркизские острова, уже открытые и посещенные испанским мореплавателем Менданьей в 1595 году.

3. Отыскание географических объектов по рассказам местных жителей. Так Литке отыскал и положил на карту некоторые из Каролинских островов, а казак Иван Голыгин по рассказам местных жителей отыскал и в конце концов посетил остров Карагинский (у восточного побережья Камчатки).

Особой формой географического открытия является уточнение положения, формы, размеров и пр. уже открытого географического объекта. Так в 1895 г. Нансен после неудачной попытки достичь полюса по льду, на пути на юг к Земле Франца-Иосифа открыл острова Ева и Лив (северо-восточная группа островов Земли Франца-Иосифа). В 1932 г., проходя на судне «Н. Книпович» весьма близко к этим островам, мы убедились, что острова Ева и Лив соединены низменным перешейком и потому представляют лишь один остров. Известны и другие случаи, когда первооткрыватели считали, что они открыли лишь один остров, а на самом деле оказывалось несколько островов, и наоборот.

Надо особо подчеркнуть, что обычно географическими открытиями на суше называют первые описания геоморфологических и гидрографических объектов, а на море лишь описания формы и размера водных объектов: морей, заливов, проливов, а также отдельных участков суши, выступающих над уровнем моря, – островов, надводных мелей, перешейков, мысов и т. п.

Нас, изучающих Мировой океан, такое толкование не удовлетворяет и потому мы вынуждены вводить дополнительное понятие – «океанографическое открытие». Под этим выражением мы понимаем первое описание любого географического объекта или явления, так или иначе влияющего на режим океана и его морей. Поэтому обнаружение подводной мели или наибольшей глубины какого-нибудь подразделения Мирового океана, обнаружение зараженности глубинных вод сероводородом, холодного или обедненного кислородом слоя, промыслового района – все эти достижения являются полноценными океанографическими открытиями.

С. О. Макаров во время своих плаваний в разных океанах не сделал в сущности ни одного географического открытия в узком смысле этого слова: он не открыл ни одного острова или полуострова, ни одного залива или пролива, но он, как увидим дальше, сделал множество океанографических открытий.

Написание встречающихся в книге географических названий дано по Указателю географических названий тома I Морского Атласа (1952). Из того же указателя взяты широты и долготы. Однако некоторые встречающиеся в книге географические пункты в Морском Атласе не показаны. Чтобы пополнить этот пробел, пришлось брать названия из наиболее современных морских лоций, а широты и долготы снимать с современных морских карт.

Все даты событий и плаваний до Великой Октябрьской социалистической революции даны по старому стилю (независимо от того, какого стиля придерживался во время своих работ сам исследователь). Все даты после Октябрьской революции даны по новому стилю.

В работе над книгой мне много помогли студенты-океанологи Географического факультета Московского университета О. И. Мамаев, К. Д. Сабинин и Б. С. Залогин. Большую помощь своими советами и указаниями оказали А. Д. Добровольский, С. Д. Лаппо, Л. Ф. Рудовиц, Н. С. Фрумкин и Г. В. Яников. Особую признательность я должен выразить И. П. Магидовичу и Е. Е. Шведе за их ценные замечания и указания.

Очень большую помощь оказала мне составленная И. П. Магидовичем справка «Известные русские мореплаватели», напечатанная в сборнике «Русские мореплаватели», Военное издательство, 1953, стр. 473–577.

Глава I. Плавания русских до XVII века

1. Плавания до XI века

Русские издавна славились как искусные мореплаватели и уже в VI в. византийские историки с похвалой отзывались о судах и о мореходном искусстве предков русских – древних славян.

В 765 г. византийский император Константин V, собрав около 2000 судов для похода на болгар, сам «сел на русские суда», что отчасти свидетельствует о хороших мореходных качествах, о больших размерах этих судов и о доверии императора к искусству русских мореходов.

К концу VIII – началу IX в. из непрочных племенных славянских союзов создается обширное Русское государство с центром в Киеве. С этого времени византийские и арабские писатели все чаще и чаще упоминают о морских набегах русских на южное побережье Черного моря и на Византию. Арабский писатель Масуди (X в.) свидетельствует, что на Черном море никто, кроме руссов, не плавал. Название этого моря Русским продержалось до XV–XVI веков.

О значительности морских походов молодого Русского государства можно судить по следующим примерам. В 860 г. русские на 200 судах предприняли поход на Византию. В 913 г. 50 тысяч руссов на 500 судах, выйдя из Днепра, обогнули Крым, через Боспор Киммерийский (Керченский пролив) прошли в Дон, перетащили свои суда на Волгу и спустились по ней в Каспийское море.

Известно, что в летописях отмечались главным образом события, наиболее поражавшие современников – войны, нашествия, смены правителей, поветрия – и сравнительно мало внимания уделялось мирным сношениям между народами. Между тем самое состояние войны очень часто свидетельствует о предшествовавших мирных сношениях между народами, В частности, на Черном море такие сношения определялись морской торговлей между восточными и южными славянами и Византией.

Основным путем для торговли русских с другими государствами был водный путь из Балтийского моря в Черное – «из варяг в греки», проходивший через Новгород и Киев. Особенности этого пути – плавание по рекам, включавшее преодоление порогов, перетаскивание судов волоками по междуречьям и плавание вдоль морских берегов – определяли и типы судов древних славян.

Суда эти были мелкосидящими, легкими, допускавшими плавание по рекам и вдоль морских берегов при сравнительно хорошей погоде. Суда эти были гребными – паруса использовались только при слабых попутных ветрах. Нос и корма были одинаковой заостренной формы, что, обусловливало их большую маневренность, столь необходимую при боевых столкновениях. Наибольшие из таких морских «лодей» вмещали от 40 до 100 человек с грузом оружия и продовольствия.

«Сводя все указания, – писал известный историк русского флота Веселаго, – должно остановиться на заключении, что суда, на которых совершались морские плавания первых русских князей (а позднее запорожцев и донских казаков.—Н. 3.), имели однодеревные днища, с приставными к ним набивными досками. Суда эти обыкновенно ходили на веслах, а при попутном ветре пользовались парусом. Сохранившееся многие столетия употребление подобных судов объясняется простотою их постройки, крепостью, поместительностью и другими качествами, удовлетворительными для морских плаваний, а наконец также и легкостью переноски по сухому пути, причем судно могло разбираться на части»[4].

Почти одновременно с походами по Черному морю речные и морские суда славян появились и на Каспийском море. Постепенно славяне освоили еще один великий торговый водный путь, почти параллельный пути «из варяг в греки». Этот водный путь шел из Каспийского моря вверх по Волге и с одной стороны через Окско-Волжское междуречье доходил до Балтийского моря, с другой стороны, пролегая по Каме и далее по Северной Двине, доходил до Белого моря.

Кроме речных путей, вытянутых приблизительно в меридиональном направлении, существовало еще несколько торговых путей, вытянутых приблизительно по параллелям. Таков был, например, путь из устья Днепра вокруг Крыма в Азовское море. Этот путь шел дальше вверх по Дону, по волоку на Волгу и затем в Каспийское море. Восточные купцы поднимались из Каспийского моря вверх по Волге; русские купцы в свою очередь по Дону и Волге проникали в Каспийское море и достигали южных его берегов. Как и на Черном море, мирные торговые сношения часто прерывались набегами и войнами, преследовавшими главным образом закрепление тех или иных торговых выгод.

Все это время (X–XII вв.) характерно стремлением молодого Киевского государства закрепиться на побережьях Черного, Азовского и Каспийского морей. В Приазовье, на западной оконечности Таманского полуострова, в X–XI вв. даже создалось владение черниговских князей – Тмутаракань. В XII в. Керчь называлась Руссией и входила в состав Тмутараканьского княжества.

На камне, хранящемся в Эрмитаже, высечена надпись, свидетельствующая о том, что в 1068 г. князь Глеб измерил по льду расстояние (14 000 сажен) «от Тмутараканя до Корчева» – нынешней Керчи.

На северном конце торгового пути «из варяг в греки», на реке Волхов у озера Ильмень стоял один из самых древних русских городов Новгород. Благодаря своему выгодному положению на стыке водных путей Новгород постепенно стал важным центром торговли со Скандинавией, Данией и северными германскими городами. Мало того: новгородские купцы со своими товарами выходили из Балтийского моря в Северное, через Гибралтар проникали в Средиземное море и доходили до Италии и Византии. До XI в. главная часть заморской торговли Руси проходила через Киев. С XI в. роль Новгорода повысилась, и в дальнейшем заморская торговля перешла почти исключительно в руки новгородских купцов.

Древнерусские торговые пути (по Магидовичу, часть названий опущена).

В XI–XII вв. на Балтийском море центром заморской торговли новгородцев стал город Висбю на острове Готланд, в котором находились гостиные дворы северогерманских купцов. Такие же гостиные дворы готских (шведских) купцов были в Старой Ладоге и в самом Новгороде. В свою очередь у новгородцев в Висбю был свой гостиный двор, жилые дома и даже церковь.