Берега свободы

– Нет. Но я знаю его номер.

– В башне, на Парк Авеню. У него четыре ванных, бассейн и терраса с охренительным видом. Стоит такая квартирка миллионов тридцать. Это потому, что у него много таких клиентов, как ты. Ты, наверное, думаешь – зато он будет защищать меня в суде. Я навел справки. Он частенько проигрывает. Так что за свои деньги ты даже не застрахован от депортации. Но я тебя понимаю. Ты, наверное, был в таком ауте, что бумажки подмахивал не глядя, лишь бы с кичи выбраться?

– Да, – сказал я удрученно.

– Нет, поручитель там есть. Какой-то банкир. Я так понимаю, они действуют, как кооператив «Добрые услуги», оставляя клиентов без единого цента. Ну что, выбирай. Будем трясти банкира? Или сразу – уберем адвоката?

– Мне надо подумать, – сказал я. Закидону хорошо было рассуждать, а у меня все мое дело было завязано на Иосифе Хейфеце. Если он внезапно исчезнет, кто знает – вдруг полиция решит проверить всех его клиентов. А как же чертов суд? Как я пойду на него без адвоката? Суда я боялся.

– Давай возьмем деньги у банкира – и отдадим их адвокату, – решил я.

– Четыреста сорок штук?! – Юра покачал головой. – Ты неправильно как-то мыслишь. Я, падлой буду, если он деньги получит, он с тебя не слезет. Начнет и дальше пытаться из тебя что-то вытянуть.

– А я скажу, что у меня больше ничего нет.

– Нет, так не пойдет. – возразил Закидон. – На дурость я не подписываюсь. Предлагаю тряхнуть твоего поручителя. А деньги Хейфецу не отдавать. Поделим их с братвой.

– Закидон, – я напрягся. – Такое ощущение, что ты мне не помогаешь, что у тебя свой интерес в этом деле.

– Ну а як же без интересу-то? Я тоже хочу свой скромный гешефт поиметь… Чем я хуже этого твоего еврейского адвокатишки?

– Ты сам подумай. Как мне это поможет, если поручитель исчезнет, а денег Хейфец не получит?

– А он сильно испужается, – сказал Юра. – И решит тебе помогать просто так. По доброте душевной. С евреями это случается. Приступ альтруизма по причине полных штанов говна.

Мне очень не нравилась эта затея, но спорить с Закидоном было бесполезно. И я решил – будь что будет. Пусть помогает, как умеет. В конце концов, он здесь главный. А я в этой игре – только пешка, которая в короли пока что даже и не метит.

– Ладно, – сказал я. – Давай сделаем, как ты считаешь нужным…

Через пару дней мы поехали в пригород Нью-Йорка на краденом фургоне. За рулем сидел Закидон. Я рядом. А в кузове – шесть бойцов. Все вооружены до зубов.

Банкир предпочитал жить в сельской местности. Территория его владений была в несколько акров. На них паслись коровы и лошади.

– Фермер, – уважительно сказал Закидон. – Это он так он налогов уходит. Можно было, конечно, похитить его дочурку. Она как раз созрела. Но шкура вышла замуж и укатила в Чикаго. Так что папка живет совсем один. Но с молодой женой.

– Откуда ты все это узнал? – удивился я.

– Разведка донесла.

Вдалеке виднелась большая белая усадьба с красной черепичной крышей. Фургон остановился. Мы вышли, бойцы посыпались из кузова.

– Если мне верно доложили, там у него охрана и собаки, – сказал Закидон. – Всех валить нам не с руки. Надеюсь, обойдется без лишнего шума. – Он двинулся в сторону реки. – Лучше зайти оттуда. Из дома нас не будет видно…

У ребят в руках были, в основном боевые гладкоствольные ружья и армейские винтовки. Ох, как мне это не понравилось… Несмотря на то, что Закидон сказал «поднимать шум нам не с руки», похоже, именно это он и собирался сделать. По его команде мы залегли в траву. Юра достал армейский бинокль и принялся обозревать окрестности. От операции он явно получал удовольствие.

– Так, пацаны, – сказал он. – Собаки на цепи. Один охранник сидит на крыльце. Второй, скорее всего, в доме. Шалый, сможешь подползти поближе – и снять его?

Шалый кивнул. И сразу пополз в сторону дома. Двигался по-пластунски он весьма неумело. И ствол винтовки с оптикой то и дело выглядывал из травы, как антенна передатчика вражеского диверсанта.

– Не солдат, – Юра вздохнул. – Видишь, – обратился он ко мне, – с какими кадрами приходится иметь дело.

Охранник (это было видно и без бинокля) вскочил со стула, и по рации начал вызывать подкрепление. Шалый это заметил. Он встал во весь рост и побежал к дому, стреляя на ходу.

– Вот дурак, ну-у, дурак, – протянул Юра. И скомандовал: «Вперед, вперед, вперед, пошли!». Мы тоже поднялись и побежали.

Тем временем охранник (рядом с ним полетели щепка и куски краски от перил крыльца) присел на одно колено и несколько раз выстрелил из пистолета. Шалый упал, и антенна скрылась в траве.

– Прибавили шагу! – заорал Закидон.

Мы пробежали мимо Шалого, не останавливаясь. Я успел заметить, что он слабо шевелит рукой по груди, где на белой футболке расплывается темное пятно.

Охранник тем временем выпустил в нашу сторону несколько пуль, но впопыхах промазал, и скрылся в доме.

– А с-суки! – заорал Закидон, подбегая, и принялся поливать дом очередями справа-налево. По доскам забарабанило. Их пробивало насквозь. Представляю, какой в доме случился тарарам.

Я тем временем подбежал вплотную, разбил окно, дернул чеку и забросил внутрь гранату. Успел упасть на землю. Бабахнуло, и меня осыпало стеклами.

Юра оглянулся ошалело.

– Откуда дровишки?

– Да было у меня припасено. Парочка.

– Молодца, – одобрил Закидон: – Запасливый, как пчелка. Парни, – заорал он, – обходите дом. Там черный ход. Никому не дайте уйти.

Двое побежали направо, трое налево. Мы с Закидоном остались у входа. Вскоре справа послышалась стрельба и отчаянные крики. Мы кинулись туда.

Двое парней волокли за руки пожилого мужчину с седыми длинными усами. Бросили его на землю перед Юрой. Он сразу попытался встать, но Закидон ткнул ему стволом в плечо: «Сидеть!», и тот остался стоять на коленях, глядя на нас с ненавистью.

– Охранника уложили, – сказал один из наших. – Тоже хотел через черный выход утечь.

– Где второй? – спросил Юра пленника.

– Нет никакого второго, – тот сплюнул. Русский – надо же, отметил я. Значит, меня «грабили» сплошные русские. В Америке все, кто из России – русские. И татары, и евреи, и прочий интернационал… И не только меня. За счет русских иммигрантов собирались поживиться наши же бывшие соотечественники. Вот клопы вонючие!

– Слышь, Бара, проверь погреб. Они наверняка там заховались.

Бара и еще один парень по кличке Сом вышибли дверь и ворвались в дом. Внутри послышались звуки стрельбы. Вскоре появился Бара и Сом, он держался за левое плечо, его ранили.

– Там они были. Охранник и баба евойная. Обоих – в расход пустили.

– В расход?! Ну и правильно!

Выдержка у «солидного поручителя» была железная. Узнав о смерти молодой жены, он только зубами скрипнул и спросил:

– Вы кто такие?!

– А что не видно? Мы – русская мафия, – Закидон захохотал. – Короче, дело к ночи. Ты нам бабла, задолжал, мил человек. С тебя четыреста сорок штук. И разбег…

– А ты шутник. Думаешь, я такие бабки дома держу?

– А я все предусмотрел. Ты по телефону позвонишь управляющему – и скажешь, чтобы деньги перевели вот на этот счет, – Юра достал из кармана бумажку и сунул под нос «поручителя». – Сделаешь – будешь жить. Не сделаешь – пиздец тебе. Убьем.

– Сирена, – сказал Сом.

– Бля, – Закидон явно не ожидал, что полиция появится так скоро. – Айда к фургону, братва. И этого берите с собой.

Выкрутив «поручителю» руки за спиной, его заставили бежать впереди по полю. По дороге Бара сгреб в охапку раненого Шалого. Тот был без сознания.

В салон фургона пожилого пленника зашвырнули так, что он с грохотом приземлился на пол и охнул от боли.

– Как они так быстро приехали? – пробормотал Закидон, поворачивая ключ в замке зажигания. Мы помчались по проселочной дороге, все быстрее, и быстрее, подпрыгивая на ухабах. В зеркало заднего вида я увидел, что полицейские машины остановились возле забора усадьбы, и из них посыпались люди в черной форме, похожие издалека на игрушечных солдатиков.

Проехав примерно милю, Закидон заглушил мотор, выскочил из машины, распахнул кузов.

– Так, уходить будем пешком. Фургон, наверняка, уже ждут на шоссе. Оружие скидывайте здесь. Этого берем с собой.

«Поручителя» несколько раз ударили в лицо. Он обмяк. Тогда его встряхнули, и заставили быстро идти в ногу со всеми. Вид у него был угрюмый и злой. Я подумал, что на его месте сильно испугался бы. Не знаю, как повел бы себя. Он же сохранял достоинство. Шалого несли за руки и за ноги.

По дороге мы перелезли через сетчатый забор (Шалого безжалостно перекинули, как безвольную куклу), пересекли скоростное шоссе (машины с визгом тормозили), углубились в небольшую рощицу, и наконец, примерно через час, выбрались к первым городским постройкам.

– Странно, что они вертолет не прислали, – сказал Закидон.

– А может, прислали, да не туда, – буркнул Бара.

– Может… Ты у нас по машинам спец. Иди, ищи подходящую тачку, чтобы мы все влезли, – обратился Закидон к одному из парней.

Тот ушел и не возвращался часа два.

– Как там Шалый?

– Умер… – отозвался Сом.

Юра от злости стал колотить по стене дома и разбил кулаки в кровь. Его подопечные смотрели на своего предводителя не без страха.