Россия и мусульманский мир № 1 / 2012
Широкое распространение ваххабизма в северокавказском регионе, на наш взгляд, во многом тесно коррелирует с формированием политических режимов в этих республиках. Данный тип власти можно было бы назвать дотационным авторитаризмом. Его основные характеристики заключаются в определенном способе обретения финансовой и политической власти. Эту связку можно пунктирно обозначить следующими штрихами:
1) способ дохода – трансферты и дотации из федерального центра;
2) основание власти – распределение этих средств;
3) пределы власти – способность к тиражированию лояльности в обмен на протекцию.
Социальная база радикализации ислама – социальные слои или этнонациональные общности, отделенные от потоков бюджетных средств и имеющие альтернативные источники доходов. Рассматривая правящие слои в контексте данного вопроса, можно выделить три основные группы. Прежде всего, можно говорить о номенклатурной элите, сформировавшей свой идеологический и хозяйственно-правовой профиль в ходе распределения бюджетных средств. Выделяется бизнес-элита, сформировавшаяся во многом из номенклатуры, но дистанцировавшаяся от нее и обретающая иной хозяйственный профиль. Идеология национальных бизнес-элит в республиках Северного Кавказа – это синкретическое смещение патернализма (генезис капитала), национализма (республика как налоговый плацдарм для общероссийского льготного оперирования) и либерализма (открытость, прозрачность границ и пр.). Эта группа – существенное препятствие для радикализации ислама.
Важной нишей, по мнению экспертов, для радикального ислама представляется образованная среда, состоящая из людей экономически неадаптированных в той хозяйственно-экономической конфигурации, которую выстроили для себя успешные северокавказские диаспоры в России. Обрести свой внутренний властный статус эта элита может, только опираясь на радикально-исламскую риторику. Хозяйственной инфраструктурой для усиления этого слоя могут быть экономические связи с исламскими, арабскими странами, подготовленные в учебных заведениях Ирана, Иордании, Саудовской Аравии кадры, возвращающиеся на родину и оказывающиеся естественными конкурентами этнических бизнес-элит, ориентированных на Россию, или номенклатурных элит, дотируемых Москвой. Свое место в политической и духовной жизни альтернативные элиты смогут обрести только в определенном социально-экономическом контексте (сокращение тех социальных дивидендов, которые получают северокавказские общества от делового и политического «обращения» первых двух упомянутых нами национальных элит). Значительное расслоение, коррупция – вот выражение кризиса «национальной идеи» и почва исламизации. Потенциал таких элит прямо соотносится с количеством обучающихся в Турции, Иране и арабских странах в расчете на душу населения; этой точки зрения придерживаются как эксперты русской и русскоязычной национальностей, так и коренное население республик СКФО.
У граждан республик СКФО ваххабизм ассоциируется с чеченской войной, и на вопрос: «Как Вы относитесь к запрету религиозного течения ваххабизм в Российской Федерации?» подавляющее большинство населения отвечает, что он несет угрозу социально-экономической и политической жизни в ареале их проживания. Самый высокий процент с нейтральным отношением – у респондентов Карачаево-Черкесии, а самый высокий процент затруднившихся ответить – среди жителей Адыгеи и Кабардино-Балкарии.
В обществе есть мнение: нужен жесткий контроль, должна проводиться профилактика со стороны государства. И если бы такая профилактика проводилась, мы смогли бы избежать очень многих негативных последствий и научиться снимать напряжение. Необходимо, особенно сельским населенным пунктам, провинциальным городам, предоставлять большую культурную и языковую автономию, возможность самовыражаться на родном языке, иметь свое печатное издание, т.е. нужна коммуникация, а не изоляция, в результате которой противоречия загоняются вглубь и люди становятся еще более замкнутыми. Необходимо не просто примирить одни народы с другими, а создать условия, в которых люди могли бы чувствовать себя комфортно.
Ваххабизм, по мнению экспертов, не всегда понимается правильно. Одни полагают, что надо к нему подходить очень тонко, осторожно. В обществе должны доминировать не запретные меры, а вестись большая разъяснительная работа. Запрещать необходимо только в тех случаях, если это связано с крайним экстремизмом, если движение неотвратимо несет агрессию, неприятие других религий. Другие эксперты придерживаются мнения, что ваххабизм не является синонимом терроризма, это государственная религия Саудовской Аравии, российские ваххабиты запятнали себя участием в террористических актах, сформировав негативный имидж ваххабизма.
В политическом прогнозировании мы считаем важным учесть отношение населения республик СКФО к шариату, который предполагает полную идентичность образа жизни и моральных норм Корану. С историко-социологической точки зрения шариат можно понимать как учение об исламском образе жизни, представляющее комплекс обязательных религиозно-правовых предписаний и норм, основанных на Коране и Сунне.
Как видим, число желающих жить в шариатском государстве невелико, только в двух республиках данная проблема значима и набирает весомый процент. Национализм на Северном Кавказе концентрируется вокруг ислама, а связь национализма и ислама носит более противоречивый характер. Идеология этнического национализма и ислам подпитывали друг друга в ситуациях самоопределения в отношении России как определенно неисламского государства. В условиях самостоятельности возникает напряжение между исламом и национальной идеологией. Одним из проявлений этого противоречия является фрагментация сети исламских учреждений, явная тенденция к их разделению по этническому признаку. Но именно кризис национальных протогосударств будет иметь всплеск исламизма как свое следствие. Кризис этнической (шариатской) государственности и этнических солидарностей обостряет потребность в исламе как подлинном ресурсе солидарности и политической силы. Как нам кажется, с этих точек зрения можно объяснить установки населения в Карачаево-Черкесии, Ингушетии и отчасти Чечни.
Особенно разрушительными последствиями для социума стали попытки использования религии как альтернативы действующему позитивному праву, выдвижения концепции «верховенства шариата» как на территории Дагестана, так и Чеченской Республики и Ингушетии. Если лидеры вооруженных групп взывали к исламу в целях обрести политическую легитимность и верховенство, то со стороны невооруженного народа была наивная вера во всемогущество упрощенно понимаемого шариата, который способен почти моментально и радикальным образом покончить с преступностью и решить острые социальные проблемы.
Материалы исследования показали, что подавляющее большинство граждан республик СКФО соблюдают основные религиозные, обряды. Религия оказывает влияние на различные сферы социальной жизни общества. Часть взрослого населения Северного Кавказа считает себя принадлежащей к той или иной религиозной организации, хотя число регулярно читающих Библию (Коран) незначительно.
Существует определенная модель в отношении к религии, обусловленная возрастом, полом, образованием и местом проживания. Обычно пожилые люди религиознее тех, кто относится к более молодым возрастным группам. Женщины, как правило, чаще вовлекаются в лоно религиозных организаций, чем мужчины, сельские жители активнее соблюдают религиозные обряды, чем горожане. В целом, посещаемость религиозных храмов и открытое выражение религиозных чувств чаще встречаются среди состоятельных людей, чем среди бедных групп населения, богатые не упускают возможность продемонстрировать свое отношение к религии публично: ремонтируют или строят религиозные храмы, передают им в дар ценные вещи.
Согласно материалам наших исследований, значение ислама и посещаемость мечетей заметно растут. Появление ваххабизма, делающего ставку на личную духовность, привлекает многих жителей, потому что их пугают негативные процессы, которые происходят в регионе. По мере того как подрывались традиционные социальные устои после 90-х годов XX в., люди начинали искать объяснение происходящему и утешение в религии. Религиозный фундаментализм на Северном Кавказе – результат социально-экономической и политической нестабильности в регионе. Лидеры ваххабизма призывают последователей к строгой приверженности принципам, верований, к буквальному пониманию основных терминов («реформаторство» или «обновление») и считают, что доктрины, возникающие в результате такого прочтения, должны применяться ко всем отраслям общественной жизни и выступать как оппозиция к модернизационным попыткам, которые происходят на Северном Кавказе.
«СоцИс: Социологические исследования», М., 2011 г., № 8, с. 107–114.ДАГЕСТАН И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ
ПРОБЛЕМЫ ЮГА РОССИИ
К. Ланда, востоковедРеспублика Дагестан после распада СССР стала субъектом Российской Федерации, который граничит с пятью государствами: с Казахстаном, Туркменией, Ираном по морю, с Азербайджаном и Грузией по суше. В связи с природно-географическим положением более масштабные взаимодействия у Дагестана развиваются с Азербайджаном. На современном этапе между Россией и Азербайджаном, благодаря адекватной каспийской политике (сначала В. Путина и Г. Алиева, а потом президентов Д. Медведева и И. Алиева), решены многие противоречия и преодолены разногласия как в политической, так и в экономической областях.
Как пишет профессор В.А. Михайлов, со времени приобретения независимости Азербайджаном в российско-азербайджан-ских отношениях последовательно сменилось несколько периодов, и они отмечены резкими скачками. Можно говорить о трех этапах постсоветских отношений между государствами.
Первый этап – отношения с лидерами Народного фронта и президентом Абульфазом Эльчибеем. Тогда в контактах превали-ровали взаимная подозрительность, претензии и упреки (зачастую крайне эмоциональные, но необоснованные). Москва и Баку с трудом приучались жить по-новому. Многое было, увы, испорчено субъективными факторами.
Второй этап – отношения с Гейдаром Алиевым, когда происходило медленное сближение (первые соглашения по Каспию, первые договоренности по Габалинской РЛС, вступление в СНГ), но в целом тональность отношений была прохладной. Этот период можно назвать периодом несбывшихся надежд.
Третий этап начался с приходом к власти Владимира Путина. Всплеск российской активности на постсоветском пространстве сближает страны и позволяет выстраивать политику стратегического партнерства. Сейчас мы являемся свидетелями продолжения этой линии. Азербайджан и Россия избавились от многих комплексов и иллюзий, научились по-новому реализму и прагматизму, преодолели трудности переходного периода собственного развития, сумели пройти сложный путь от политики эмоций к долгосрочному партнерству и проектам.
Придя к власти, Г. Алиев внес серьезные изменения в политический, в том числе и внешнеполитический, курс страны, Азербайджан вступил в СНГ, была скорректирована протурецкая ориентация политического курса и предприняты шаги к восстановлению связей с Россией в рамках диверсификации международных связей страны. Укреплению позиций Г. Алиева способствовало также подавление сепаратистских выступлений талышей на юге республики во главе с полковником А. Гумбатовым летом 1993 г. Можно сказать, что те силы, которые способствовали демонтажу всех связей, соединявших Азербайджан с Российским государством, исчерпали свои возможности. Они либо окончательно сошли с политической арены, либо отошли на задний план, освободив место для Г. Алиева и его команды. Но их заслуга состоит в том, что они подготовили условия для того, чтобы Азербайджан де-факто и де-юре стал независимым государством.
Азербайджанцы, живущие в России, являются неотъемлемой частью российского общества. Руководство РФ (и в частности Москвы) понимает, что необходимо общими усилиями ученых, политиков, представителей национальных общин создать такой климат, чтобы любой гражданин страны независимо от его национальности, вероисповедания, языка, в России чувствовал себя полноправным человеком и гражданином. Российские азербайджанцы играют немаловажную роль в поддержке экономики своей непосредственной родины. Так, по данным ЦБ РФ, в 2006 г. объем денежных переводов из РФ в Азербайджан составил 440 млн. долл. По другим данным (Госкомстат Азербайджана), объем переводов из РФ достигает 720 млн. долл. в год. По оценкам, учитывающим возможности недекларируемого ввоза плюс безналичный перевод валюты, размер внешней «субсидии» со стороны российских азербайджанцев может достигать 2 млрд. долл.
На начальном этапе становления новых независимых государств Москва допустила много грубых, осознанных и неосознанных, явных и случайных, ошибок по отношению к государствам постсоветского пространства, особенно на кавказском направлении, как по отношению своих субъектов, так и по отношению к Азербайджану. России в то время было не до Каспийского региона, и она была слишком слаба. К тому же СССР в последние годы своего существования, а затем и Россия, закулисно поддержав позиции и сторону Армении по Нагорному Карабаху, допустили грубые ошибки по отношению к Азербайджану. Этим воспользовались США; они развернули сотрудничество в экономической (через ТНК), политической и военной сферах и заняли прочные позиции в Азербайджане. В начале 2009 г. разгорелся еще один скандал о передаче российского оружия, дислоцированного в Гюмри (Армения), на 800 млн. долл. армянской стороне. Россия отрицала эти факты в заявлениях МИД и министра обороны Анатолия Сердюкова, что не удовлетворило официальный Баку, который помнил, что прежде Москва также сначала отрицала факт передачи вооружения Армении в 1994–1996 гг. на сумму в 1 млрд. долл. (эти факты подтвердил депутат Государственной думы генерал Лев Рохлин). Напомним, что Россия официально занимает нейтральную позицию в армяно-азербайджанском конфликте, и процесс мирного урегулирования карабахского конфликта протекает в рамках Минской группы ОБСЕ, в которую входит и Россия. Рецидивы таких сепаратных сделок в России еще будут, ибо в ее современной истории ни один чиновник высшего ранга не понес уголовную ответственность за политику в ущерб имиджу страны.
По предложению азербайджанских дипломатов 14 марта 2008 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию «О положении на оккупированных территориях Азербайджана». В документе говорилось о необходимости «полного и безоговорочного вывода всех армянских сил со всех оккупированных территорий Азербайджанской Республики». 39 стран проголосовали «за», 7 – «против», а 100 – воздержались. Такое большое количество воздержавшихся объясняется тем, что против резолюции выступили все страны – сопредседатели Минской группы ОБСЕ (Россия, США, Франция). Подобная позиция Минской группы в очередной раз подтвердила сложившуюся в экспертных кругах оценку о нежелании международных посредников способствовать окончательному разрешению армяно-азербайджанского конфликта. Политика «двойных стандартов» объясняется сиюминутной политической конъюнктурой.
Из вышесказанного складывается впечатление, что Азербайджану нельзя надеяться ни на кого: ни на ООН с ОБСЕ, ни на посредников, ни на НАТО с США.
Тем не менее необходимо отдать должное обеим сторонам. Если говорить о влиянии карабахского конфликта на двусторонние отношения, то эта тема (участие РФ в МГ ОБСЕ, поддержка Кремлем военного равновесия в пользу Армении и другие аспекты, негативно влияющие на Баку) давно переведена в отдельный блок отношений, который не довлеет над той содержательной частью двусторонней политики.
Таким образом, несмотря на многие внутренние трудности, Азербайджану в последние годы удается гораздо успешнее, чем, например, Грузии, поддерживать хорошие отношения одновременно с Москвой и Вашингтоном. Это связано и с тем, что у Баку нет комплекса неполноценности перед Москвой в отличие от Тбилиси, и в Азербайджане там не рассматривают российское военное присутствие (Габалинская РЛС, проект «Касфор») как угрозу суверенитету.
К сожалению, Азербайджан не достиг того уровня сотрудничества, прежде всего в военной и политической сферах, который есть сегодня в отношениях между Россией и Арменией. В отличие от Армении Азербайджан не состоит в ЕврАзЭС и ОДКБ (структуре, которой российские дипломаты и военные отводят большую роль в обеспечении безопасности на постсоветском пространстве). Азербайджан – член ГУАМ, организации, заработавшей себе имидж своеобразного анти-СНГ и ставшей определенным противовесом российскому влиянию в ближнем зарубежье. Но эта близость к антироссийскому альянсу во многом диктуется пророссийской ориентацией Армении. В военном присутствии РФ в Армении лидеры Азербайджана напрасно видят опасность эскалации армяно-азербайджанского противостояния. Насколько обоснованы (если обоснованы) подобные опасения – другой вопрос.
Азербайджан стремится активно использовать весьма значительный транзитный потенциал. Так называемый Кавказский транспортный коридор, который в значительной своей части проходит по территории республики, может превратить ее в центр международной торговли и реэкспорта. С российской стороны руководство Дагестана готово всячески способствовать развитию транспортных коммуникаций обоих государств, прекрасно понимая экономическую выгоду полноценного функционирования автомобильного и железнодорожного транспорта по территории республики. Естественно, в данном контексте все более возрастающее значение приобретает сотрудничество с западными странами в сфере коммуникаций. Баку получает от ЕС предынвестиционное техническое содействие в восстановлении системы трубопроводов. В этом плане наиболее важной инициативой является программа TRASECA, особенно если учесть, что железнодорожное сообщение республики с Россией резко сократилось.
Есть и другая – «тлеющая» проблема в отношениях России и Азербайджана, пока еще не вышедшая на межгосударственный уровень. Из года в год осложняется и накаляется социально-политическая ситуация в Северном Азербайджане, где компактно проживают с азербайджанцами соплеменники дагестанцев – аварцы, лезгины, цахуры и др. После распада СССР они стали разделенными народами и оказались в двух разных государствах. Их судьба, крайне мало обсуждаемая в азербайджанском публичном пространстве, редко становится предметом комментариев и со стороны российских официальных лиц. Однако для дагестанской общественности вопрос о соплеменниках, которые после распада СССР оказались за границей, – один из животрепещущих, если судить по количеству публикаций, посвященных этой проблеме, в региональных СМИ.
Основные проблемы «азербайджанских дагестанцев» в Азербайджане касаются сегодня трех сфер – языковой, политиче-ской и религиозной. Например, только в 20 % школ Азербайджана, где учатся аварские дети, сейчас преподается аварский язык (два часа в неделю). Дагестан не может поставлять учебники по аварскому, лезгинскому, цахурскому языкам и другую литературу в Азербайджан, не имея межгосударственных договоров между Россией и Азербайджаном. Азербайджан преднамеренно растягивает заключение этих договоров. В Закатальском районе ранее было два местных телеканала, на которых звучали хотя бы песни на аварском. Один из них, DM-TV, принадлежавший аварцу Мустафе Дибирову, был закрыт. На другом, АйгюнТВ, сейчас аварская музыка почти исчезла. Так же остро стоит вопрос подготовки учителей родного языка для районов, где проживают дагестанцы. В настоящее время филиал Дагестанского государственного университета (ДГУ), работавший в Баку, закрыт. В нем с 1998 г. действовал филиал факультета дагестанской филологии, готовивший преподавателей лезгинского и аварского языков.
Очень низким остается представительство аварцев во власти. В Закатальском районе, где проживает наиболее многочисленная в республике аварская община, ее представитель занимает лишь пост заместителя главы района по культуре, а глава района – выходец из Нахичевани. Можно сказать, что в этом отношении положение аварцев существенно хуже, чем других дагестанских народов, живущих в Азербайджане. (По высказыванию местной элиты, действия азербайджанских властей сравнимы с геноцидом этнических меньшинств на севере Азербайджана.) Неоднократные обращения местного населения к руководству Азербайджана и Дагестана результатов не дают.
Противоречия, не разрешенные на межгосударственном уровне, переходят во взаимоотношения между Дагестаном и Азербайджаном, хотя понятно, что без участия Москвы Дагестан не может реально влиять на ситуацию. Конституция России не позволяет субъекту Федерации самостоятельно вести переговоры по урегулированию межгосударственных отношений с другими государствами. Таким образом, при неспособности государства и его чиновников определять причины возникновения конфликтных ситуаций, иметь волю для их решения и способность использовать механизмы и государственные рычаги, на политической арене появляются общественные движения и организации, которые начинают по-своему «разруливать» трансграничные проблемы. Именно так лезгинское национальное движение «Садвал» начало свою деятельность на юге Дагестана.
После распада СССР проблема разъединения лезгинского народа по обоим берегам Самура стала более острой, чем проблема белаканских и закатальских аварцев Азербайджана. Граница, разделяющая дагестанских и азербайджанских лезгинов, – река Самур. Сами лезгины могли бы стать лидирующим этносом среди соседей, но их влияние резко ограничивается их разделенностью. Здесь национальные движения имеют огромную силу и не смягчаются никакими урбанизированными центрами.
В силу этого на юге Дагестана завязывается узел межэтнических противоречий. Этот «этнический район» в регионе существует параллельно центральному (Баку), из-за вышеприведенных факторов ущемления их прав и свобод, и северному (Махачкала); связи с ними слабеют, так как неоднократное обращение за помощью к руководству Дагестана приводило к очередному витку преследования «обращенных» со стороны местных властей. По сути он склонен к самостоятельности и вполне может стать основой для формирования отдельной этнополитической конструкции, как предлагал «Садвал», или заразиться «багисским синдромом»4 (что в конечном итоге одно и то же), чего пока старается не допустить и дагестанское, и азербайджанское руководство.
Идея лезгин о «прозрачности» границ на российско-азербайджанском промежутке по реке Самур и создании условий для развития общественно-политических, экономических, культурных связей между северными и южными лезгинами является наиболее приемлемой.
В сентябре 2010 г. Президент России Дмитрий Медведев посетил Баку с двухдневным официальным визитом. Президента в ходе визита сопровождали его помощник Сергей Приходько, вице-премьер Александр Хлопонин, глава МИД РФ Сергей Лавров, министр энергетики Сергей Шматко, руководители ряда регионов, включая Дагестан и Ингушетию, а также ряд представителей российского бизнеса, в том числе глава ОАО «Газпром» Алексей Миллер. В рамках визита должны были быть подписаны соглашения о делимитации государственной границы, об использовании водных ресурсов пограничной реки Самур и по вопросам собственности на комплекс зданий посольства Азербайджана в Москве. Ожидалось подписание соглашения по факту передачи в полное подчинение Баку Самурского гидроузла, который является основным водозаборным сооружением на Самуре. Через него получает воду трехмиллионный мегаполис – Баку. Естественным водопотребителем реки является и Самурский природный комплекс, представляющий собой уникальный реликтовый лес с разнообразной флорой и фауной.
Ранее, 15–16 апреля 2010 г., в городе Хачмазе на севере Азербайджана были достигнуты договоренности по вопросам делимитации государственной границы и вододелению на пограничной реке Самур. Работа по делимитации российско-азер-байджанской государственной границы на уровне межправительственной комиссии фактически завершена, сообщил тогда азербайджанский сопредседатель комиссии, заместитель министра иностранных дел Азербайджана Халаф Халафов. По словам Халафова, на переговорах с российской делегацией, возглавляемой послом по особым поручениям МИД, спецпредставителем Президента РФ Александром Головиным, были достигнуты договоренности, как по делимитации границы, так и по вододелению пограничной реки Самур. В частности, предусматривается совместное использование ресурсов воды реки Самур по принципу «50:50». Для управления водными ресурсами предполагается создание совместной комиссии.
Река Самур протяженностью 213 км берет свое начало на территории Дагестана близ селения Кусур в Рутульском районе. Сток ее на 96,4 % формируется на территории Дагестана. Самур практически является внутренней рекой Дагестана и лишь на небольшом участке (38 км) протекает по границе с Азербайджаном. Протоколом Минводхоза СССР от 7 октября 1967 г. были установлены годовые лимиты, изначально приоритетные для Республики Азербайджан: Азербайджану – 800 млн. м3; Дагестану – 300 млн. м3; на экологический пропуск – 510 млн. м3. Вместе с тем в течение всего периода действия протокола, вплоть до настоящего времени, азербайджанская сторона постоянно нарушала договоренности, увеличивая водозабор в 1,5 раза по отношению к вышеуказанному лимиту. Фактические заборы воды из реки в среднем за 1990–2000 гг. составили: Азербайджан – 53 %, Российская Федерация – 9, экологический попуск – 38 % годового стока. Плотинный гидроузел на Самуре, обеспечивающий вододеление, построен в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 9 октября 1949 г. № 4321 на участке, выделенном под строительство распоряжением Совета Министров ДАССР от 11 марта 1952 г. № 125-р, и до настоящего времени эксплуатируется Азербайджанской Республикой, что позволяет ей полностью контролировать водные ресурсы Самура. Подобное распределение водных ресурсов не устраивает, по идее, российскую сторону и ущемляет ее законные интересы, однако почему-то руководство страны это мало волнует.