Детектив в день рождения

Дзынь-дзынь…

Словно в замедленной киносъемке Инна наблюдала, как скатерть поехала, заставив прийти в движение тарелки со снедью, а пошатнувшаяся Алла с хриплым стоном осела на пол, увлекая за собой тарталетки с икрой, карпаччо из говядины, брускетту с помидорами и базиликом. Господи, платье-то как жалко! С грохотом перевернулся стул и в зале воцарилась тишина, в которой на одной ноте протяжно и страшно завизжала вдруг девушка Александра, Шурочка.

Отмерев, Инна метнулась к упавшей имениннице, присела рядом с ней, подняла скатерть, чтобы посмотреть на лицо с закрытыми глазами, приложила руку к шее, туда, где обычно бьется пульс, быстро отдернула пальцы, опустила скатерть и встала, медленно оглядев собравшихся.

– Алла мертва, – помолчав, сказала она. – Кто-то из вас ее убил.

Замершие гости задвигались, зашумели, разом заговорили, перебивая друг друга. Какофония звуков оглушила Инну, и ей захотелось закрыть уши ладонями, уйти во внутреннюю эмиграцию, но поступить так было нельзя, – раз уж Инна согласилась оказаться на этом странном дне рождения, значит, теперь придется идти до конца.

Ее спутник подошел поближе и протянул руку, помогая Инне подняться с корточек.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Я – да, – слабо улыбнулась журналистка и быстрым жестом заправила за ухо прядь волос, открыв маленькую нежную мочку уха, полыхавшую сейчас красным. Когда Инна волновалась, у нее всегда горели уши.

– Надо полицию вызывать, – мрачно сказал адвокат Владимир Гридин. – А вы уверены, что Алла действительно умерла?

– Я уверена, – припечатала Инна, – или вы думаете, что это первый труп, который я вижу за свою биографию?

– Ваша биография мне неинтересна. – Гридин начал заводиться. Интересно отчего? От волнения или оттого, что в чем-то замешан?

– Полицию? В мой ресторан? Да ко мне же больше никогда никто не придет! – На Антонио Алесси было больно смотреть. Стоя с побледневшим лицом, он мял в руке поварской колпак, в котором ходил, видимо, для пущего эффекта. – Вы уверены, что мы не обойдемся без полиции?

– Как адвокат, вынужден вас огорчить. Без полиции мы точно не обойдемся, – усмехнулся Гридин мрачно. – Но есть еще одно печальное обстоятельство – нам придется ломать дверь, чтобы впустить эту полицию.

– Почему? – не понял Алесси.

– Шутница Аллочка заперла нас изнутри и спрятала ключ на себе, – пояснила Инна. – У вас есть другой ключ? – Она замерла, ожидая ответа, от которого так много зависело.

– В моем кабинете, но это снаружи, на другом этаже, – растерянно ответил повар.

– Тогда мы не можем выйти, а еще не можем трогать тело Аллы до того, как его осмотрит эксперт, – припечатала Инна

– Что же нам тогда делать?

– Мне кажется, нам нужно сделать то, чего хотела сама Алла, – торжественно сказала она. – Провести расследование и вычислить убийцу. Правила у вас в конвертах, просто расследовать нам придется не вымышленное преступление, а настоящее.

– Дикость какая! – воскликнула Марина и оглянулась на мужа. – Дима, что ты молчишь?

Дмитрий Миронов выглядел страшно. Побагровев, он рвал ворот рубахи, словно ему было нечем дышать, руки бизнесмена тряслись, губы прыгали.

– По замыслу Аллы, жертвой стал бы я, – сказал он. – Это мое убийство вы должны были сегодня расследовать. Как получилось, что умерла Алла? На самом деле умерла.

– Мама, мамочка! – к лежащей на полу жертве кинулся сын Саша, но спутник Инны ловко перехватил его, не давая приблизиться к месту преступления и затоптать следы.

– Тихо-тихо, сынок, – ласково сказал он и приобнял парня за плечи. – Не сейчас. Твою маму нельзя трогать, понимаешь? Сходи лучше водички попей.

– Саня, иди ко мне. – Миронов-старший отмер, неровными шагами подошел к сыну и кинул короткий взгляд на торчащие из-под стола ноги Аллы, открытые из-за задравшегося платья. – Пойдем, сын, держись, ты же мужик у меня. – И бросил, обернувшись, Инне, словно признавая ее право командовать: – Вы бы хоть прикрыли ее чем-нибудь.

Инна посмотрела на своего спутника, тот кивнул, быстрыми шагами дошел до стоящего в углу комода с лежащей на нем стопкой скатертей и принес белоснежное полотнище, которым она смогла накрыть лежащую на полу Аллу. Теперь праздному любопытству собравшихся было совсем негде разгуляться.

– Ну что, давайте присядем за стол и попробуем разобраться, что здесь произошло, – сухо сказала Инна. – Рассаживайтесь, дамы и господа.

Она внимательно наблюдала, как неверными руками отодвигает свой стул Саша Миронов, Александра гладит его по плечу, выражая сочувствие, а он резко скидывает ее руку, нарочито поворачивается в другую сторону, к сидящей рядом Ирине, и та быстрым, коротким жестом вдруг проводит рукой по его голове.

Еще внимательную журналистку интересовала реакция Веры Воронцовой – ближайшей подруги именинницы, которая с момента трагедии не произнесла ни слова. Ее губы словно склеились в замок, а на лице застыло странное выражение – не торжества, а, скорее, удовлетворения. Так выглядит человек, который бежал длинную дистанцию, запыхался, устал, и вдруг финиш оказался ближе, чем он рассчитывал. Мелкими глотками пил воду из стакана ее муж Валентин Воронцов. Стакан опустел, он тут же налил еще и продолжал пить, словно никак не мог утолить мучающую его жажду.

– Это ты ее убила!

Звонкий женский, точнее, девичий голос разрезал вновь установившуюся тишину, и все гости снова застыли, повернув голову к источнику звука. Ирина Воронцова вскочила со стула, подбежала к Шурочке, схватила ее за плечи и затрясла словно грушу. Александра закрыла лицо руками и уворачивалась, слабо вскрикивая.

– Прекрати немедленно. – Саша Миронов оттащил Иринку от своей девушки, силой усадил обратно на стул и сунул в руки бокал с морсом. Та сделала глоток и тут же отбросила его в сторону, словно это был не бокал вовсе, а змея.

– Я не буду это пить, вдруг тут все отравленное.

– Успокойся, Иришка, что это на тебя нашло? Зачем Саше убивать маму?

– Она ее ненавидела.

– Я? – Александра тоже вскочила на ноги и прижала руки к груди. – С чего ты это взяла? Мне не за что было ненавидеть Аллу Евгеньевну. Она всегда хорошо ко мне относилась.

– Алла? Хорошо относилась? – Марина Миронова хрипло рассмеялась. – Да ладно! Она ни к кому не относилась хорошо, кроме себя, разумеется. Ей ты, Шурочка, всегда была до лампочки. Это ты спала и видела затесаться в официальные невестки, вот только Саня не собирался и не собирается на тебе жениться, и его мамочка прекрасно об этом знала.

– Это неправда, неправда, Саша, скажи ей, скажи им всем! – Александра залилась слезами.

– Ну хоть сейчас не играй! – крикнула Ирина. – Смотреть противно. Ты специально делала вид, что спишь и видишь, как выйти за Сашку замуж, а на самом деле обманываешь его, правда же, Шурочка?

– Ты что, больная? Я никогда никого не обманывала и Саше не изменяла. Не слушай ее, любимый.

– Почему? Это интересно, – медленно сказал Александр Миронов. – Я Ирку знаю с детства, и она всегда отличалась тем, что не говорила ничего, в чем была не уверена. Ир, с чего ты взяла, что она мне изменяет?

– Да с того, что я сама видела, – выпалила Ирина.

– Что ты могла видеть? – Александра кричала в голос.

– Я несколько раз видела, как ты, озираясь по сторонам, выходила из офиса Владимира Петровича. Причем было это не в рабочее время, когда все другие сотрудники его адвокатской фирмы уже ушли. У меня вход в спортивный зал с соседнего крыльца, так что свидетелем ваших свиданий я была не раз и не два.

– Что-о-о-о? Что за чушь? – воскликнула Марина. – Это никак не может быть правдой. Володя, ты что, правда спишь с этой мымрой?

– Ты изменял Алке? – с удивлением спросил ее муж. – Я не знал, честно.

– А это имеет для тебя значение? – огрызнулся Гридин. – Какая тебе вообще разница, что за взаимоотношения у меня с твоей бывшей женой?

– Это имеет большое значение. – Голос Миронова вдруг повело, словно он собирался расплакаться, но Дмитрий справился с собой, глубоко вдохнув. – Огромное, потому что из-за ее привязанности к тебе…

Он не договорил, словно чего-то опасаясь, и лишь махнул рукой, со свистом рассекая сгустившийся от напряжения воздух.

– Я не изменяла Саше, и у меня никогда ничего не было с Владимиром Петровичем! – закричала Александра. – Вы все сумасшедшие, если считаете иначе. Я люблю Сашу и мечтаю стать его женой, это правда. Я даже несколько раз говорила об этом с Аллой Евгеньевной, просила ее воздействовать на сына, потому что он пресекал все разговоры о женитьбе…

– Воздействовать на Саню? – Вера Воронцова усмехнулась. – Милая моя девочка, это было невозможно примерно с того времени, как ему исполнилось пять. И Алла прекрасно это знала, поэтому ни за что не стала бы вмешиваться.

– Она не вмешивалась, и я действительно не собираюсь жениться, – сообщил Александр Миронов. – Сашка, ты можешь внятно объяснить, что делала в офисе Владимира Петровича?

– Что можно делать в офисе адвоката? – заплакала та. – Консультировалась.

– По какому вопросу? Боже мой, зачем тебе адвокат?

– Да все по тому же вопросу, по которому ты все время ругался со своей матерью, – по квартире.

– Что-о-о-о?

– У Саши всегда были непростые отношения с Аллой Евгеньевной, потому что она отказывалась продавать квартиру, которая осталась ей после развода. Саша был вынужден жить в съемной, и его это бесило, потому что мать осталась одна в пятикомнатных двухэтажных хоромах. Он считал, что квартиру можно продать и купить две поменьше: одну для Аллы Евгеньевны, а вторую для нас. То есть для Саши, конечно.

– Нет никаких «нас».

– Однажды Саша ездил к матери и вернулся в бешенстве, потому что она в очередной раз отказала. Он тогда еще сказал, что, видимо, эту квартиру сможет увидеть только в качестве наследства, потому что, пока его мать жива, она не согласится ее продать. Он очень переживал, и я записалась к Владимиру Петровичу, чтобы узнать, можно ли что-то сделать. Он обеспеченный человек, и если бы женился на Алле Евгеньевне, то его квартиру можно было бы переписать на Сашу, и проблема бы снялась.

– А Сашка, по твоему разумению, став счастливым обладателем собственных квадратных метров, в благодарность женился бы на тебе? – с издевкой в голосе спросила Ирина. – Если ты так считала, то ты еще большая дура, чем я привыкла считать, моя дорогая. Вот только не сходится.

– Что у тебя не сходится?

– Я думаю, что Владимир Петрович послал бы тебя с твоими поползновениями на его жилье с первого же раза.

– Так он меня и послал, – понурилась Шурочка. – Сказал, что его отношения с Аллой Евгеньевной меня не касаются и я не имею никакого права распоряжаться его жилплощадью.

– Но я видела тебя у адвокатского бюро не один раз, – торжествующе припечатала Ирина.

– Я и была там не один раз! – заорала Александра в голос. – Когда я приехала впервые, то оказалось, что Владимир Петрович на больничном. Я знала – у Аллы Евгеньевны ковид, но что он тоже заразился, была не в курсе. Поэтому мне пришлось ехать второй раз, когда он вышел на работу. Но Владимир Петрович плохо себя чувствовал после болезни, испытывал после встречи с важным клиентом сильную слабость, поэтому перенес наш разговор на следующий день. Поговорили мы только на третий раз. Владимир Петрович, ну скажите этой ненормальной!

– Она говорит правду, – пожал плечами адвокат. – Она действительно хотела осчастливить Сашку, а я объяснил ей, что так не делается. И разумеется, с ней у меня не было никакого романа. Что за бред!

– Вот, я же говорила! – Александра обвела собравшихся торжествующим взглядом. – У меня не было ни малейших причин желать смерти Алле Евгеньевне. Да, я всегда хотела стать ее невесткой, так что ищите подозреваемых в другом месте. И уж если говорить начистоту, то есть только один человек, который имел повод избавиться от обузы. Прости, Сашенька, если я сейчас причиню тебе боль, но этот человек – твой отец.

– Что-о-о-о? – взревел Дмитрий Миронов. В этот момент он был похож на раненого быка, несущегося во весь опор на тореадора, тем более Шурочка пришла на торжество в ярко-алом платье. – Помилуй и сохрани, Шура, как тебе вообще пришла в голову такая глупость? Почему я должен был считать Аллу обузой?

– Вам надоело платить ей алименты. – Теперь торжество звучало в голосе молодой женщины, и она явно упивалась тем, что взгляды всех собравшихся устремлены на нее. – Вы в разводе уже пять лет, но продолжаете исправно платить дань, причем немалую. При этом в связи с пандемией у вас начались проблемы в бизнесе, так что каждая копейка на счету.

– Да ты-то об этом откуда знаешь? – Теперь в голосе Миронова звучало удивление. Пожалуй, только оно. Никакого страха в связи с выдвинутым против него обвинением он явно не испытывал. Действительно невиновен или просто у него отличное самообладание?

– Мы с Сашей однажды были приглашены к вам на ужин. Он задерживался, поэтому я пришла раньше. Марина была занята на кухне, а я пошла в гостиную, – хотела полистать альбомы живописи, они у вас отличные. И случайно – подчеркиваю, не специально, а случайно, – услышала ваш разговор по телефону. Вы обсуждали свои долги, Дмитрий Александрович. Долги и проблемы. А про то, что вы платите Алле Евгеньевне оброк, все знают.

– Подожди, я не понял… – Миронов-младший поднялся со стула, и тот с грохотом упал, но парень этого даже не заметил. – Ты обвиняешь отца в том, что он убил мою мать?

– Саша, Сашенька, – залепетала Шурочка, видимо, поняв, что совершила непоправимую ошибку, – я же не в этом смысле. Просто рассказываю о том, что слышала.

– Не слышала, а подслушала, – припечатал Миронов-старший. – Мои проблемы вас, молодая леди, совершенно точно не касаются. Как и проблемы моей семьи в целом. За последние десять минут я узнал, что вы, оказывается, ходили к Владимиру и выпрашивали квартиру для Сашки, пытались заставить Аллу разменять жилье, шпионили за мной, а теперь еще имеете наглость обвинить меня в убийстве? Да я, чтобы вы знали, боготворил Аллу и, если бы она согласилась, с удовольствием бы к ней вернулся.

– Что значит боготворил? – Марина повернула свою изящную голову, блеснули бриллиантовые капельки в ушах. Ее голос чуть дрогнул. – Миронов, ты что, собирался меня бросить и вернуться к своей первой жене?

– Да! – заорал тот. – Я давно уже понял, что совершенно зря развелся. Это было помрачение разума, бес в ребро, который вселяется в каждого мужика за сорок. Мы с Алкой столько лет были единым целым, что наша цельность не нарушилась даже после развода. Да, я так мучительно тебя хотел, что разрушил свой брак и жизнь моей семьи. Но любил я все эти годы только Аллу, просто совсем недавно это понял. Я ходил к ней, чтобы признаться. Предложил вернуть все как было.

– А она что же? – с интересом спросил Владимир Гридин.

– А она очень гордая. Была, – с видимым усилием ответил Миронов, и его голос дрогнул от сдерживаемых рыданий. – Она посмеялась надо мной. Сказала, что разбить хрупкий сосуд легко, а склеить обратно, да еще так, чтобы не осталось трещин, невозможно. Сказала, что если бы я вернулся в первый год-два, то она бы меня простила, потому что очень сильно любила. А теперь поздно. Она встретила тебя, и все, мой поезд ушел.

– Слышала, идиотка? – спросил Саша Миронов у Шурочки. – Мой отец не мог убить маму. А ты… В общем, я завтра соберу свои вещи и съеду. Все.

– Ты меня бросаешь? – прошептала Александра. Губы у нее набухли, лицо некрасиво скривилось – было видно, что она собирается зарыдать. – Вот так, просто?

– А чего тут сложного? – насмешливо спросила красавица Ирочка. – Тем более что ты сама все испортила, Шурочка.

– Выпустите меня, я уйду.

– Мы бы и рады, но это невозможно. – Дмитрий Миронов покачал головой. – Мы не выйдем отсюда, пока не вычислим убийцу. И лично у меня, в связи с этим, очень нехорошие подозрения. Среди нас есть человек, который совсем не тот, за кого себя выдает.

В зале поднялся гул.

– Митя, тебе что, нехорошо? – Вера Воронцова подошла и потрогала его лоб. – Да тут все, кого мы знаем.

– Не совсем. Госпожа Перцева, – обратился он к Инне, – правильно ли я услышал, что это ваш псевдоним, и на самом деле вас зовут Инна Полянская?

– Абсолютно правильно, – спокойно сказала Инна. – И что, мое двойное имя представляет какую-то проблему?

– Разумеется, нет. Под именем Инессы Перцевой вас знает весь город, и только некоторым известно, что вы – жена господина Полянского, владельца самой лакомой сети супермаркетов, да и вообще большого бизнесмена. Так?

– Совершенно верно. – Губы Инны тронула легкая улыбка. Кажется, она начала догадываться, к чему ведет Миронов.

– Видите ли, уважаемая, проблема в том, что Георгий Полянский настолько большой бизнесмен, что его, так же как и вас, знает каждая собака. Особенно в том кругу, в котором вращаюсь я. Так вот смею утверждать, что пришедший с вами господин – вовсе не ваш муж. Согласитесь, в ситуации с убийством это выглядит крайне подозрительно.

– Не соглашусь, – возразила Инна лукаво. – Я ни разу не представила своего спутника как супруга, так что ни в чем вас не обманула. Действительно Гоша, мой муж, сегодня остался дома, где не без приятности проводит время перед телевизором со стаканом виски. Ему, в отличие от меня, не нужно выступать в роли сыщика, распутывающего сложное преступление.

– А вы распутываете?

– Несомненно, Алла предупредила вас об этом еще в самом начале вечера. Я отправлялась на день рождения, на котором было «объявлено убийство», и именно мне предстояло его распутать. Поэтому я предпочла пойти не с мужем, а со своим старинным приятелем и мужем моей подруги. Его зовут Иван Бунин, и он возглавляет Городское управление внутренних дел. Так что полиция, которую вы хотели вызвать, господа, уже давно здесь.

– Бунин? Черт, точно, я вас не узнал в штатском, – расхохотался вдруг Владимир Гридин. – Полвечера мучился, кого вы мне напоминаете. Просто вас представили как спутника госпожи Полянской, а так как я, в отличие от Мити, никогда не видел ее мужа, то и решил, что вы – он и есть. Уж простите, великодушно.

– Прощаю, – склонил голову Бунин.

– В этом вся мама, позвать на дружескую вечеринку начальника городского УВД, чтобы тот расследовал придуманное убийство! – воскликнул Саша Миронов. – Уважаемый, а вам-то это зачем было нужно? Детективов в жизни не хватает, что решили в игрушки поиграть?

– Меня Инна попросила составить ей компанию, – объяснил Иван вежливо. – Тем более, как мы видим, преступление тут действительно произошло. Я не проводил настоящий осмотр, потому что не имею для этого никаких полномочий, но как профессионал могу сказать, что с вероятностью в девяносто процентов жертву отравили. И вы знаете, молодой человек, как раз к вам у меня в связи с этим есть вопросы.

– Ко мне? – неприятно поразился Саша.

– Да, к вам. Ваша девушка, то есть теперь уже бывшая, – поправился он, – сказала: вы были обижены на мать из-за того, что она не хочет разделить свою квартиру, и вы вынуждены ютиться в съемной.

– И что? Вы считаете, что я отравил маму из-за квартиры?

– Из-за пятикомнатной квартиры в центре города. Не самый последний мотив, я бы сказал.

– Это чушь, дикость, бред! Конечно, мы с мамой часто ругались. Я злился из-за квартиры, это правда. Меня бесило, что она так легко отпустила отца, когда он решил уйти, и не позволяла ему вернуться.

– То есть ты знал, что твой папаша собирается меня бросить? – уточнила Марина с кривой улыбкой. Глаза ее лихорадочно блестели. – Ну да, я так и думала!

– Знал, разумеется. И мы вместе строили планы, как вернуть мамино расположение. Она была не самым простым человеком, но так всегда с теми, кто по-настоящему талантлив. Боюсь, я тоже был не лучшим сыном, но никогда, слышите вы, никогда бы не поднял на нее руку!

– Будем считать, что вы меня убедили, – кивнул Бунин, – но тогда хочу спросить: а кого подозреваете вы?

– Я? Рафаэля, разумеется, – ответил молодой человек, не раздумывая, и кивнул в сторону парня, до настоящего момента не проронившего ни звука. – Видите ли, Рафик полгода назад занял у мамы довольно крупную сумму. Точнее, он занимал несколько раз по чуть-чуть, а в итоге набралось достаточно. Маме стало интересно, зачем ему столько. Она подозревала, что он подсел на наркотики, и переживала, потому что и Иринка, и Рафик – ее крестники.

– Что ты несешь, я не наркоман! – закричал Рафаэль, а Вера подошла и крепко-крепко обняла его голову, прижав к своей могучей груди.

– Ну, разумеется, нет, деточка. Только такой испорченный человек, как Алла, мог это придумать. Но про деньги я не знала. Это правда? Почему ты не пришел ко мне? Разве я когда-нибудь ограничивала тебя в средствах? Да у меня их в разы больше, чем у Алки. Она – содержанка. Всегда была и, подавшись в писательницы, ею и осталась. А я крепко на ногах стояла с двадцати пяти лет.

– Мам, он не сказал, потому что играет, – спокойно сказала Ирина. – Тетя Алла всегда была упертой, если хотела довести какое-то дело до конца. Она действительно считала, что Рафик колется, и попросила Инессу Перцеву выяснить. И вы, Инна, узнали, что мой брат – не наркоман, а игрок. Вот только это не делает его убийцей. Да, Рафуш?

– Конечно, я ее не убивал. Она отказалась дальше давать деньги и грозила рассказать маме. Но я бы и сам признался, потому что совсем запутался, а мама меня всегда понимала: я был уверен – она что-нибудь придумает.

– Ну да, ну да, мама же всегда что-нибудь придумывает, – пробормотала себе под нос Инна.

– Сыночек мой, конечно, мы все решим, я всегда тебя пойму и помогу, – заворковала Вера. – Я, конечно, понимаю, почему в трудную минуту ты обратился к крестной, но все-таки помни, что у тебя есть мать, которая всегда будет на твоей стороне.

– Я знаю, ма, поэтому мне и не было никакой нужды убивать тетю Аллу. Так что я бы предложил не переводить стрелки, а сосредоточиться на человеке, который уже фактически себя выдал. Ну, что вы на меня так смотрите? Вы слышали то же, что и я. Марина спросила у Сашка, знал ли он, что дядя Дима хотел вернуться к тете Алле, и, когда он ответил утвердительно, воскликнула, что она так и думала. То есть она знала о планах своего мужа вернуться к первой жене. Как по мне, это идеальный повод для убийства.

– Сыночек, какой же ты у меня умный! – воскликнула Вера и снова порывисто обняла сына. – Конечно, Маринка в свое время столько сил потратила на то, чтобы увести Митю из семьи, что вряд ли захотела бы остаться у разбитого корыта. Ну-ка, отвечай, это ты убила Аллу?

Она наконец прекратила обнимать сына, повернулась к Марине Мироновой и зависла над ее стулом всем телом. Выглядело это, признаться, устрашающе. Марина отпрянула, стул с противным визгом поехал по плиткам пола.

– Ты сумасшедшая? – осведомилась она. – Извини, но это тебя как в молодости заклинило на собственном муже, так до сих пор и не отпустило. Трясешься над своим драгоценным Валей, сильно боишься, что он другую найдет. Как будто не понимаешь: никуда он от тебя и твоей тугой мошны не денется. Привык в масле кататься, не работая, так что вряд ли такую жизнь на другую поменяет. Он бы, может, и не сопротивлялся, да товар-то уже подпорчен, с истекшим, так сказать, сроком годности. Пузо, лысина, щечки обвисшие – все в комплекте. Какая нормальная состоятельная женщина такой прицеп на баланс поставит? Да никакая, кроме тебя, Вер. Но только ты забыла, что я – не ты, за мужиков никогда не цеплялась и не цепляюсь. Конечно, о Димкином выверте я понятия не имела. А когда говорила, что Сашка в курсе, имела в виду, что отец и сын очень близки, не более. А убивать Аллу мне нужды не было, за свой брак я не цепляюсь. Уйдет Дима, так тому и быть. Тем более что я люблю совсем другого человека. Я бы давно и сама на развод подала, да стыдно было, что я Диму из семьи увела, а получается, напрасно. Но раз и он мной тяготится, все к лучшему. Разойдемся, как в море корабли, без всякого смертоубийства.

– Ты любишь другого? – с изумлением в голосе спросила Ирина. – Ну, Марина, ты даешь! И кого же это? Дядя Митя у нас такой мачо, на него всегда все девушки заглядывались.

Марина молчала, видимо, не собираясь отвечать на вопрос.

– Признаться, мне тоже интересно, – с долей веселья в голосе сообщил Дмитрий Миронов. – То есть все то время, пока я обдумывал, как тебе признаться, что я не смог забыть Аллу, ты тоже хотела меня бросить? Господи, какое облегчение! Хотя кто мой соперник, я предпочел бы знать.

– По-моему, это совершенно очевидно, – вмешался в разговор Бунин. – Разумеется, у Марины роман с адвокатом Гридиным. Правда же, Владимир Петрович?

– Какого черта, как вы… Откуда вы знаете?

– В начале нашего импровизированного расследования Ирина обвинила вас в том, что вы встречаетесь с Александрой. – Полковник легко кивнул в сторону каждой из девушек. – В свое оправдание вы произнесли очень любопытную фразу: «Разумеется, с ней у меня не было никакого романа».