Слезы ангелов

– Ну, то, что в этих коробочках. Понаблюдала, как он это делает, и решила попробовать сама. В общем, этим только и занималась, пока вас ждала. Вернее, пока, время от времени, пыталась с вами связаться с помощью этого…как его?…

– Телефона.

– Да, телефона. Правда, пришлось несколько помучиться, пока мне объяснили, как им пользоваться.

«Что это? Она притворяется или, в самом деле, того?… Отпустила разум погулять, а тот возьми и заблудись. Но ведь ее искренность так очевидна! А если играет, тогда просто гениально!.. И как ты будешь действовать дальше, великий стратег? А никак! Понаблюдаем. Если притворяется – рано или поздно допустит ошибку… А если нет? Если не притворяется? Ты сам-то, какой хочешь, чтобы она была? Хорошей актрисой внешне и обыкновенной куклой, блуждающей в потемках выдуманной реальности, внутри, или чистым открытым созданием, которого природа, почему-то, обделила сознанием происходящего в этом, реальном для тебя мире?… Не знаю…»

– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложил он, вспомнив, что кавалер, первым делом, обязан ухаживать за дамой, а уж потом вести бестолковые светские беседы. – И давай оставим это выканье, а будем общаться как старые добрые друзья.

– Я согласна.

– Так как насчет выпивки?

– В принципе, мой бокал пока еще стоит полный. И я до сих пор не могу понять, почему к нему нельзя прикасаться.

– Видишь ли, это не просто томатный сок. В нем содержится определенная доза спиртного. Что и сколько – никто не знает. Секрет заведения. Как, впрочем, и все остальное, которое стряпается здесь. Но суть не в том. Сей напиток славится самым непредсказуемым результатом. На вкус – обыкновенный томатный сок. Если клиент не знает, то никогда не догадается, что в нем еще что-то намешано. Выпиваешь один бокал, второй, третий, и остаешься таким же свежим и бодрым. Как вдруг – бац! Мгновенно потухает свет, и ты превращаешься в недвижимость. Короче, «Кровавая Мери» не для женщин. Ассортимент здесь впечатляющий, так что выбирай. Но только не это пойло.

– Да нет, спасибо, – отмахнулась Веда. – Я ничего пить не хочу. А это заказала, чтобы не сидеть за пустым столом.

– Тогда перекусить, – не унимался Алекс.

– Если ты имеешь в виду поесть, то я не голодна. Лучше объясни, откуда такое странное название – «Восемь дюймов».

– Гм, – промычал Мирецки. – Тебе действительно интересно?

– А что, это тоже секрет?

– Ну, в общем-то, да. За исключением некоторых, самых посвященных.

– А ты входишь в их число?

– Я журналист. Докапываться до истины – моя профессия. Ну а если серьезно: Миколаш мой друг. А какие секреты могут быть от друзей. Однако я не уверен, что ты отреагируешь адекватно. К тому же, ты первый человек, который может узнать об этом из моих уст.

– Не волнуйся. Поверь – в своей жизни я успела многое узнать и повидать. Испугать меня трудно.

– Ну, как раз страшного в этой истории ничего нет. Фишка в том, что юной порядочной леди может быть неудобно, слушать такие подробности.

– И все же я рискну, – проявила настойчивость Веда.

– Изволь. Значит так. Когда Миколаш со своей женой открывали это кафе, первым делом, разумеется, встал вопрос по поводу названия. Оно должно было быть оригинальным, интригующим, привлекательным, легко запоминающимся, и не дублирующим название какой-нибудь другой забегаловки. Казалось бы: при его начитанности и ее фантазии, что может быть проще! Но не тут-то было! Супруги никак не могли сойтись на одном мнении. То он в ее вариантах находил несоответствия, то она зарубала на корню все его предложения. Миколаш хоть и славный малый, однако, человек взрывного характера. А Беатрис – его жена – южанка. И этим все сказано. Признать свое поражение она способна только внутренне, а вот внешне – никогда. Дошло даже до того, что они, чуть было не развелись. В общем, парочка еще та!

И вот, как-то, паримся мы тесной мужской компанией в сауне. Хлебнули изрядно холодненького пива и стали предлагать свои версии. После долгих безрезультатных дебатов, кто-то, ради шутки, а заодно и разрядить обстановку, предложил измерить длину – как бы это тактичнее выразиться? – своих мужских агрегатов. Победитель, как самый одаренный природой, в знак снисхождения к окружающим его инвалидам, накрывает за свой счет шикарный стол. Не буду вдаваться в детали по поводу результата конкурса, скажу только, что победителей оказалось сразу двое. Миколаш в это число не попал, но и последним он не был. И тут одного из нас осенило. Почему бы ни назвать кафе в честь главного достоинства его хозяина! На счет «главного», это, конечно же, была шутка, но идея всем настолько пришлась по вкусу, что на следующий день Миколаш заказал огромную красочную вывеску. Беатрис, кстати, так же, сразу одобрила сей проект, хотя и окинула в этот момент своего мужа недоверчивым взглядом. Вот так и появилось название «Восемь дюймов»; соответствующее размеру мужского достоинства Миколаша, зафиксированного в стоградусной парилке.

Алекс выудил из лежащей на столе пачки сигарету, достал свою зажигалку, несмотря на то, что возле пепельницы находился коробок со спичками, сделал два холостых щелчка, и лишь на третий подкурил.

– Ничего, что я так бесцеремонно позаимствовал твой табачок? – спросил он, после глубокой затяжки.

– Конечно…угощайся, – рассеянно ответила девушка, очевидно пребывая еще под впечатлением услышанной истории. – Колечки мне уже пускать надоело.

– И как тебе сюжет? Не шокировал?

– Забавно, – постукивая пальчиками по столу, резюмировала Веда. – Но не более того. А скажи: восемь дюймов – это много или мало?

Алекс в замешательстве наморщил лоб.

– Я не знаток в подобных вопросах. Так что, извини.

– А твое…достоинство, какое место заняло? – расплылись в улыбке розовые губки девушки.

– Настоящие мужчины об этом не болтают, – с еле уловимым смущением, парировал молодой человек. – Вижу, ты уже освоилась. И я готов выслушать цель твоего визита.

Улыбка сразу исчезла. Веда сосредоточенно взглянула в глаза Алексу. Наступила минутная пауза. У нее внутри происходила отчаянная борьба противоречий; борьба чувств; борьба сомнений…

Наконец она заговорила; спокойным, размеренным, твердым голосом:

– Хочу предложить тебе увлекательнейшее путешествие. Путешествие в другой мир. В вашей интерпретации он фигурирует, как – параллельный. До сих пор связь между нами была односторонней. И так продолжалось бы и впредь, если бы не обстоятельства, кричащие, что ваш мир катится в пропасть. Конкретно вмешиваться в ваши дела, мы не имеем права. Этот мир сам должен вылечиться. Самостоятельно. Но ему нужен реальный пример. Пример, на основе которого вы сможете решить свою главную проблему – не выживать, а жить. Поэтому и решено было, проложить для некоторых из вас дорогу к нам. Точнее, открыть окно. Я всего лишь посредник. Мои полномочия строго ограничены. Нельзя рассказывать больше, чем это необходимо. Эксперимент только в самой начальной стадии. И если ты потребуешь каких-нибудь дополнительных веских доказательств, боюсь я не смогу этого сделать. Мне поручено доставить тебя в определенное место и в определенное время. Ты, наверное, знаешь, что во вселенной каждая микрочастичка находится в движении. И чтобы на какое-то мгновение поймать в фокус и притормозить необходимое измерение, требуется уйма энергии. А посему, «окно» не откроешь, когда вздумается. Время переброски назначено на пять часов утра двадцать первого числа по местному исчислению. То есть, через три дня. Достаточный срок, чтобы как следует морально подготовиться. Вот, в общем-то, и все…

Алекс расслабленно откинулся на спинку стула. На его лице без труда можно было заметить оттенок разочарования, смешанного с возвратившейся, в результате тяжелей ночи, усталостью. Ему захотелось еще раз принять душ и завалиться спать. К тому же, насколько помнится, он объявил себе выходной.

«Полный аут! Развязка получилась до противности банальной. Большего бреда и представить трудно. Обидно! Классная девчонка, но с приветом. Шуткой здесь и не пахнет. Придумать можно было бы что-нибудь и оригинальнее. А тут на лицо явная шизофрения. Впрочем, неплохой бы получился материальчик!.. Но нет. Жаль ее. Безвинное полоумное создание… Но что же мне теперь с ней делать? О себе она вряд ли что расскажет; скорей всего, просто не помнит. А может это у нее перерывами? Тогда есть шанс. А не взять ли над ней опеку?… Стоп, маэстро! Кажется, ты попал на крючок. Боишься признаться, что она тебе безумно понравилась? Так это уже сколько раз было!.. Однако тут что-то совсем другое. Чует мое… сердце».

– Я же предупреждала, – нарушила затянувшееся молчание Веда.

– Ты о чем? – встрепенулся Алекс.

– Считаешь меня сумасшедшей.

Он замялся, достал следующую сигарету, потому как предыдущая, почти целиком, так и истлела в пепельнице, и потянулся за спичками. Но тут же передумал и достал зажигалку. Те же два холостых щелчка, и лишь затем появился огонь. Сделал несколько коротких затяжек и сразу потушил.

– Все мы в той или иной степени сумасшедшие. С умными серьезными лицами мы каждый день творим большие глупости. И при этом каждый чувствует себя выше другого. А вопрос всего лишь в том, сколько глупостей ты успел наваять – больше или меньше…

– Скажи прямо, что не веришь ни одному моему слову. К чему эта философия?

– Не обижайся, Я чертовски устал и сейчас плохо соображаю.

Девушка с нежностью положила свою ладонь на запястье Алекса, и по телу молодого человека пробежала приятная волна.

– Ничего страшного не случилось. У нас в запасе еще три дня. Возможно, при следующей нашей встрече ты уже посмотришь на меня по-другому.

– Даже так? – удивился Алекс. – И где назначаем рандеву?

– Я сама тебя найду, – ответила Веда. А затем закрыла глаза, чуть опустила голову, как будто собралась молиться, и тихо добавила: – Когда белые стены покроются кровью и сверкающая сталь приблизится на критическое расстояние, я приду…

– Не понял!

– Поймешь. Потом, – загадочно улыбнулась девушка и встала. – А на первый раз, думаю, достаточно. Я отлучусь по своим дамским делам, а ты не жди меня – уходи.

– Но…

– До встречи! – махнула она на прощанье, и скрылась за дверью женского туалета.

Алекс остался сидеть, сбитый с толку и чувствующий себя школьником, не выучившим урок. Он не привык находиться в таком идиотском положении. Давила на сознание недосказанность, недопонимание. Что может быть противнее для журналиста, когда вопросы созрели, а задавать их уже некому? Пусть ненормальная, пусть несет всякую ерунду, но он твердо решил дождаться ее. А там видно будет…

Прошло добрых полчаса, однако девушка не появлялась. Начала закрадываться некая подозрительность. Алекс подозвал официантку.

– Сью, сделай доброе дело. Зайди в туалет и посмотри, что там делает дама, которая сидела со мной за столиком.

– Ну, ты и извращенец! – промурлыкала та пропитым голосом. – Доложить во всех подробностях?

– Перестань! Может, человеку плохо стало, а ты зубы скалишь.

– Ладно, сейчас поглядим.

Через минуту Сью вышла и, пожимая плечами, констатировала:

– Там никого нет.

– То есть как?!

– Вообще никого.

– Ты хорошо смотрела? – повысил тональность Алекс.

– Ну, знаешь! Она что, мелкая монета, закатившаяся за унитаз, которую выискиваешь, лазя на карачках? И почему ты на меня кричишь?!

– Извини, – пробормотал он, ушедший в себя.

«Мираж? Видение? Игра воображения? Может, это я спятил? Или сплю. Уткнулся носом в подушку и пускаю слюни… Как в этом случае принято действовать? Ущипнуть себя… Ого! Больно!..»

– А оттуда можно вылезти через окно?

Сью, вытрушивая в это время содержимое пепельницы в мусорное ведро, отрицательно помотала головой:

– Там решетка. Ты ведь знаешь Миколаша. Перестраховка – его кредо.

– Но ты ведь видела ее? – не унимался Алекс.

– Кого, девчонку? Конечно. Странная какая-то! А что, сбежала? На тебя это не похоже. Обычно ты от них улепетываешь.

– Сбежала, – пробубнил он. – Только, как?

Больше здесь делать было нечего, и молодой человек, рассчитавшись, главным образом за свою растворившуюся подругу, потому как сам ничего не заказывал, дополнительно, как водится, отстегнул чаевые и направился к выходу. Кто-то хлопал по плечу, кто-то лез с рукопожатием, однако Алекс не реагировал. Он был полностью погружен в мысленный процесс.

Вернувшись домой, первым делом вынул из зажигалки кассету с микропленкой.

Надо сказать, что Алекс практически не курил. Первую, да к тому же вынужденную затяжку он сделал по вине Анастаса – дипломата международника; близкого знакомого в обыденной жизни и непримиримого соперника на теннисном корте. Конечно, виной это назвать можно лишь в переносном смысле. А заключалась она в следующем. Начинающий тогда еще журналист Алекс Мирецки только-только выползал на подиум представителей массовой информации. Его юный романтизм постоянно подпитывался шпионскими романами и экранизациями. Больше всего привлекали всевозможные подслушивающие, подглядывающие, взрывающиеся, и прочие устройства, помещенные либо в пуговицу, либо в пишущую ручку, либо еще куда. Но главная мечта носила профессиональный характер. Возможность незаметно фотографировать интересующий объект, находясь рядом с ним. Ведь далеко не все приходят в восторг, когда на него нацеливается объектив фотоаппарата. Особенно когда правдами и неправдами просачиваешься на какую-нибудь элитную тусовку, где запечатлеть не предназначенный для широкой огласки момент довольно таки проблематично. А если вдруг и повезет, то уж покинуть сие достойное общество, унося с собой пойманный в фокусе скандально разоблачающий сюжет и вовсе безнадежное дело. В лучшем случае останешься без орудия производства и с интеллигентно разбитым лицом, которое в ближайшие несколько недель вряд ли сможешь показывать на публике.

Вот как раз над такой проблемой и задумался в свое время Алекс. Долго и настойчиво он искал решение, перебиваясь дешевыми никому не нужными статейками, подкрепленными такими же дешевыми, с его точки зрения, фотографиями. На самом же деле его карьера стремительно шла вверх. Обладая незаурядным литературным талантом, он выдавливал слезы из глаз сердобольных старушек, показывая серое беспросветное существование бездомных собак и кошек; вводил в экстаз домохозяек, раскрывая тайну главного героя-любовника популярного телесериала, который в реальной жизни еще девственник; обескураживал лесбиянок, давая им уроки правильного поведения; и так далее и тому подобное. Казалось бы, подымайся себе спокойно по лестнице успеха, раскручивая безобидные сюжеты, и не бери дурного в голову. К тому же «поле боя» его деятельности стало расширяться. Попав под опеку Карины – главного редактора и дочери владельца издательства, – Алекс стал ведущим обозревателем престижной и более доходной, с материальной стороны, светской хроники.

Однако надо сказать, что сами способности юноши, как таковые, главного редактора интересовали постольку поскольку. Будучи еще довольно молодой и не лишенной привлекательности женщиной, она просто запала на Алекса. Взяла на прицел и дожидалась удобного момента, чтобы заарканить его в свои безотказные, как она считала, сети. Но орешек оказался не по зубам. Как женщина, она просто для него не существовала. А спать с кем бы то ни было ради продвижения по службе, для Алекса представлялось чуждым и отвратительным; даже в столь юном возрасте, когда чаще думаешь совсем не тем местом, которым следовало бы. Однако Карина не сдавалась. Как-то она затащила его на теннисный корт, в надежде, что если он будет проводить с ней больше свободного времени, то ситуация изменится. Алекса, никогда до этого не державшего в руках теннисную ракетку, игра настолько увлекла, что с того момента он с радостью откликался на каждое ее предложение погонять мячик. Разумеется, на первых порах мало что получалось, но со временем он стал играть довольно таки умело, и не однократно обыгрывал свою визави. Вот только дистанция, которую Карина так стремилась сократить, оставалась прежней. Возможно, будь на месте Алекса кто-либо менее талантливый, он наверняка давно бы уже искал себе другое место работы, но Карина, хоть и бесилась, тем не менее, была умной и деловой женщиной. По этому, сдерживая эмоции, она продолжала во всем поддерживать своего лучшего журналиста.

Как-то раз Алекс немного опоздал к назначенной игре, а когда пришел, увидел, что его партнерша разминается с кем-то другим. Этим другим и оказался Анастас, с которым он тут же нашел общий язык.

Узнав о мечте своего молодого товарища, дипломат пообещал что-нибудь придумать. А спустя некоторое время, в качестве рождественского подарка, преподнес ему ту самую зажигалку. Алекс был на седьмом небе. И пусть пришлось приобщиться немного к табачному дыму, такая жертва казалась несущественной. Наконец-то появилась возможность заняться настоящим делом. И пошло-поехало.

В скором времени к огромной армии его почитателей приобщилась столь же огромная армия врагов. Но этот факт лишь еще больше раззадоривал бесстрашного, уверенного в себе, неподкупного журналиста. А купить пытались неоднократно. Сумма иногда зашкаливала за самые, что ни на есть, мыслимые и немыслимые пределы. А когда стала ясна безрезультатность подобных актов, на сцену вышли меры физического воздействия. Несколько раз Алекс только чудом избежал летального исхода; если, конечно, не учитывать его великолепную подготовку по самообороне и острое чутье на приближающуюся опасность.

Как он умудрялся добывать тот или иной сенсационный материал, об этом еще знал только один человек – Анастас. По нерушимому мужскому договору основная функция зажигалки держалась в строжайшем секрете.

Проявив пленку, Алекс, вооружившись лупой, поднес негатив к свету и…остолбенел. Часть столика, попавшая в кадр наполненная окурками пепельница, спичечный коробок, уголок висящей на стене репродукции «Джаконды», кусочек бархатной портьеры, и…пустой стул. Девушка на фоне всей этой композиции отсутствовала…

Телефон настойчиво требовал к себе внимания, разрываясь звонкими длинными сигналами. Лори, вальяжно разгуливая по клетке, сопровождал эти сигналы собственной имитацией.

– Да? – услышал Алекс свой голос, доносящийся издалека.

– До сих пор спишь? – откликнулся раздраженный женский тембр. – Никак не можешь отлипнуть от старой клячи? Извращенец!

– А, привет! – вернулся Мирецки к реальности. – Слышу, ты в прекрасном настроении! Очевидно, хорошо отдохнула.

– Скотина! Сволочь! Свинья!

– Да-да, я прочитал твою зеркальную записку. Кратко, но со вкусом. Чувствуется рука мастера. Мне бы так! Сколько экспрессии, эмоций!

– …!

– Если с комплементами покончено, можешь переходить к делу.

– Через полчаса жду у себя.

– В смысле, на вилле? В шезлонге, у бассейна, с чашечкой кофе?

– В смысле, в кабинете!

– Какая проза!

– Всё. Жду, – сухо отрезала трубка, и перешла на короткие гудки.

Через десять минут Алекс уже трясся в своем стареньком обшарпанном автомобиле. Величественные и шикарные представители последних современных моделей вежливо уступали дорогу, опасаясь, как бы эта «колымага» не рассыпалась прямо перед ними. Мысли о незафиксированной, каким-то образом, на микропленке девушки метались в голове в поисках логического объяснения. Однако такового на горизонте не наблюдалось.

«А здесь что-то вырисовывается интересное! Труднопереваримое, но… Может гипноз?… Не похоже. Посмотрим. Дождемся дальнейших событий».

Алекс ввалился в кабинет главного редактора как обычно, без особых церемоний и с широкой улыбкой на лице.

Карина, устроившись на диване и забросив ноги на пуфик, просматривала какие-то бумаги. При появлении своего подчиненного она отложила бумаги в сторону и окатила его ледяным взглядом.

– Сегодня что, маскарад бомжей? Ты в каком виде ходишь!

– Да понимаешь, был на свидании и не успел переодеться.

– Это сейчас такая мода, являться на свидание в замызганной футболке, залатанных шортах и в шлепанцах? Хотя, если вспомнить, какую ты себе вчера подцепил красавицу, то прикид вполне соответствующий. Это ж надо! Я перед ним распинаюсь как последняя дура; пол дня сижу в парикмахерской, надеваю вечернее платье, заказываю из ресторана ужин, а он!.. Говорит, что отлучится на минутку в ванную, а сам линяет, и заявляется через три часа, нажравшись как свинья, в обнимку с какой-то мегерой, страшнее атомной войны, и с целой толпой грязных, вонючих хиппи.

Алекс, с видом провинившегося школьника, почесал затылок. Последнее что он помнил: это, как, выскочив на улицу и лихорадочно подыскивая аргументированный повод, как бы поинтеллигентнее избавиться от Карины, наткнулся на шумную ораву футбольных болельщиков, отмечающих победу своей любимой команды. А дальше – провал. Очевидно, повод получился вполне аргументированным, но, судя по состоянию находящейся перед ним сейчас женщины, не совсем интеллигентным.

– Прости, но я честное слово, ничего не помню.

– Не помнишь, как убежал, словно я прокаженная?

– Ну, почему убежал! Просто вышел подышать свежим воздухом. И насчет прокаженной, ты зря. Красивая, умная. Мужики перед тобой пачками стелются! Сама ведь знаешь.

– Да к черту их всех! Мне ты нужен! – не удержалась Карина от откровенного признания. Впервые она высказалась так прямо.

Впрочем, ничего удивительного для Алекса не прозвучало. Просто давно уже открытые намеки воплотились в конкретные слова. Вот и всё. Единственное что могло бы показаться нетипичным в данной ситуации, так это то, что такая сильная повелительная женщина выбросила белый флаг перед обыкновенным, с точки зрения образа героя рыцарских романов, молодым человеком. Возможно, другой и загордился бы, окажись в подобном положении, но только не Алекс. Ему, скорее, было жаль ее. Он присел рядом и по-братски обнял Карину. Та взяла его руку в свои ладони и положила голову ему на плечо.

Они молча сидели, прижавшись друг к другу, думая каждый о своем. Так прошло бесконечных пять минут.

Первым, как и подобает, лирическую паузу прервал мужчина. Женщина же, если уж растает, так это надолго.

– Насколько я понял, у тебя есть для меня задание.

Карина вздрогнула, выпрямилась, и в мгновение ока впорхнула в оболочку главного редактора.

– Клинику Миллера знаешь?

– А кто ж ее не знает! Психушка.

– Так вот: мне пришла анонимная записка, из которой следует, что там сейчас находится Гросман.

– Международный террорист?

– Да.

– Но что он там делает?

– Ситуация проста, и одновременно гениальна. Он попал туда под другим именем и вполне официально. Разумеется, если хорошо покопать, то обман выплывет. Но кто будет этим заниматься, когда нет никаких оснований. Артистические способности у Гросмана еще те. Он отлично справился со своей ролью. Никто из специалистов не усомнился в его помешательстве. В итоге, больного оформили и поставили на довольствие.

– Пока не догоняю, в чем смысл, – несколько слукавил Алекс, начиная потихоньку понимать, что к чему.

– Идем дальше. – Карина встала и подошла к окну, за которым бурлила жизнь большого города. – В клинике, под такой же аналогичной маской, обитает и кое-кто из его сторонников. Понимаешь теперь, как они удобно устроились? В психиатрической лечебнице можно спокойно разглагольствовать на любые темы, не рискуя, что кто-то отнесется к этому всерьез. К тому же Гросман имеет статус тихого помешанного, а посему вправе, практически без ограничений, принимать посетителей. Идеальное место, как для штаба, так и для укрытия. Выпорхнул незаметно, устроил парочку фейерверков, и обратно в гнездышко. А то и вовсе никуда не высовываться; руководить себе спокойно из палаты и самодовольно потирать руки, наблюдая по теленовостям, как разные службы спасения выковыривают из-под обломков многочисленные изуродованные трупы. – Карина прервалась, чтобы закурить. Глубоко затянулась, высокопарно взирая, как внизу деловито суетятся людишки, даже не задумывающиеся о том, что в любой момент могут стать целью какого-нибудь маниакального фанатика. Когда она отвернулась от окна, глаза ее излучали ненависть. – В ближайшее время этот ублюдок готовит широкомасштабную акцию. Ты должен все это разнюхать.

– Интересно, каким же образом? – с оттенком иронии, поинтересовался журналист.

– Мы определим тебя в клинику.

– В качестве медперсонала?

– Размечтался! – ехидно ухмыльнулась Карина. – В качестве пациента.

– Вот тебе раз! – состроил удивленную мину Алекс. – Из-за того, что мужчина был чуть-чуть нетактичен с дамой, она засаживает его в психушку. Ничего себе, свобода личности!

– Перестань паясничать. Ты же понимаешь, это самый верный и единственный способ.

– А почему просто не поставить в известность соответствующие органы?

– Да по той же самой причине, о которой я уже упоминала – он исчезнет. Ляжет на дно, до поры до времени, а затем всплывет совсем в другом месте и отыграется от души.