Тайна сталинских репрессий

Наиболее ярким примером проявления оппортунистического благодушия и зазнайства и примером неспособности перестроиться самому и перестроить работу своего аппарата может быть начальник управления НКВД Сталинградского края – комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Рапопорт (Рапопорт Григорий Яковлевич, еврей. – Авт.).

Вызванный мною для доклада о состоянии работы управления НКВД, он не мог представить сколько-нибудь ясной картины общеполитического состояния края, не мог привести ни одного сколько-нибудь значащего агентурного или следственного дела и проявил полное незнание того, что делается в крае и у него в аппарате.

Это явилось следствием того, что комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Рапопорт по существу не руководил порученным ему участком работы и проявил барское отношение к делу. Будучи больше занят представительством, чем чекистской работой, он оказался неспособным сам практически руководить аппаратом и слепо верил только в силу бумажного циркуляра и приказа. Он не проверял выполнения своих распоряжений, не вникал в «мелочи» работы, считая ниже своего достоинства встретиться с агентом или допросить арестованного. Он не сумел воспитать и научить оперативной чекистской работе подчиненных ему работников, хотя по своему уровню знаний, стажу чекистской работы и т. п. они ничем не отличались от среднего уровня работников аппарата других управлений НКВД. Неудивительно, что при таком руководстве комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Рапопорта управление государственной безопасности Сталинградского края приведено в состояние полной бездеятельности.

В достаточной степени это характеризуется хотя бы тем, что выполнение важнейшего приказа НКВД СССР об учете агентуры, выполнение которого приказом возлагалось лично и персонально на комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Рапопорта и проведение в жизнь которого должно было служить мощнейшим оружием для овладения агентурной работой, он переложил на аппарат, уклонившись даже от руководства этим делом.

В результате работа эта проведена явно безобразно и все дело по учету агентуры свели к простой формальной и голой технике.

Другим образцом совершенно неудовлетворительного руководства работой является также начальник управления НКВД Свердловской области – комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов (Решетов Илья Федорович, русский. – Авт.).

Несмотря на неоднократные личные мои указания и предупреждения, несмотря на выговор, объявленный ему в приказе в результате итогов обследования управления НКВД Свердловской области, несмотря на достаточный срок, в течение которого он имел все возможности для перестройки и улучшения своей работы, – комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов своим поведением и своей дальнейшей работой доказал, что никаких уроков из неоднократных моих предупреждений не извлек, ничего не понял, исправиться не может и не годен в дальнейшем как руководитель управлением НКВД.

Он не представляет себе иных методов работы, как только метод периода борьбы с массовой контрреволюцией, которая часто опиралась на массовые аресты, не вытекающие из работы агентуры.

Он не понимает того, что борьба сейчас усложнилась, и врага голыми руками без глубокой агентурной работы и наблюдения за ним не возьмешь.

Он не понимает того, что успех борьбы с врагом сейчас зависит не только от одного энтузиазма, но, главным образом, от правильной и четкой организации всей агентурной и оперативной работы.

Он, наконец, не понимает того, что правовые нормы пролетарского государства предъявляют сейчас целый ряд законных требований к чекистам, и что охрана государственной безопасности в условиях выросшего и окрепшего советского государства должна быть построена на совершенно других основах. (Инструкция ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8/У-ЗЗ г. и приказы НКВД).

Комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов, как это выяснилось из его доклада, не любит сложной и кропотливой работы с агентурой и стремится облегчить и упростить оперативную чекистскую работу тем, что разузнает у колхозников и рабочих, где можно найти врага.

Мы всегда были сильны доверием партии, связью и широкой поддержкой рабочего класса и всех трудящихся. Само собой разумеется, что это непременное условие нашей успешной работы остается неизменным и впредь.

Однако, комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов не понимает такой простой вещи, что нет никакого смысла для существования ЧК, если она никакой агентурной базы не имеет и вынуждена каждый раз и при всяком пустяковом случае прибегать к помощи комсомольцев, колхозников и всего населения вообще.

Не ясно ли, что такая, с позволения сказать, «оперативная работа» комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетова ни в какой мере не обеспечивает своевременного выявления и борьбы с тщательно маскирующимся действительным врагом.

Не ясно ли, что в таком управлении НКВД, вместо борьбы с активными контрреволюционными элементами, занимаются многочисленными, мелкими, иногда чисто уголовными делами.

Не ясно ли, наконец, что именно по этим причинам начальник Свердловского управления НКВД – комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов не выявил троцкистов, ведущих активную контрреволюционную работу в области.

Неудовлетворительное руководство оперативной работой, хотя и в меньшей мере, чем у тт. Рапопорта и Решетова, можно отметить и у начальника управления НКВД Западно-Сибирского края – комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Каруцкого (Каруцкий Василий Абрамович, еврей. – Авт.). Тов. Каруцкий мною также неоднократно предупреждался о плохой его работе в Западно-Сибирском крае. Я обращал внимание тов. Каруцкого на необходимость изменить личный образ жизни, совершенно недостойный чекиста, на необходимость повести более острую и целеустремленную борьбу с контрреволюцией, особенно с троцкистами и зиновьевцами и работой контрреволюционных элементов на железнодорожном транспорте, где по целому ряду имеющихся у нас данных явно существовали японские диверсионные организации.

На примере комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Каруцкого со всей наглядностью видно, как даже способные чекисты, подававшие большие надежды на рост, – в результате недопустимого личного образа жизни, в результате бездеятельности и потери чекистского чутья, застывают в своем росте, опускаются и становятся совершенно негодными работниками и руководителями.

Все эти факты могли иметь место только в результате того, что начальники этих управлений НКВД по-барски относятся к оперативной работе, зазнались и самомнение привело их к непониманию задач, поставленных перед ними в новой политической обстановке.

Эти начальники управлений НКВД перестали чувствовать биение пульса политической жизни, у них притупилась острота восприятия враждебных проявлений классового врага. Они стали болтунами-чекистами, чекистами-рассказчиками. Они не поняли, что для того, чтобы обеспечить охрану революционного порядка и государственной безопасности и руководить борьбой с контрреволюцией в новых условиях, необходимо самим культурно и политически расти, развивать максимум энергии и инициативы в борьбе с врагом, быть собранным, бдительным, упорным, всегда и неустанно ведущим борьбу с врагом.

Этими необходимыми качествами неутомимого стража пролетарской диктатуры должен обладать каждый чекист, руководитель. Только тогда он может сам бороться с врагом, учить и правильно руководить подчиненными ему работниками.

Такие же «руководители», как тт. Рапопорт, Решетов и Каруцкий, не только не способны руководить и на работе воспитывать новые кадры из числа молодых способных чекистов, беззаветно преданных партии, а наоборот, всем своим поведением и руководством тормозят как самую нашу работу, так и рост и выдвижение новых кадров способных чекистов, зачастую даже разлагая их своим недостойным поведением.

Кого и чему могут научить самовлюбленные, живущие только прошлым, дряблые, отяжелевшие, неповоротливые и ищущие покоя руководители? Свою бездеятельность, неумение воспитать кадры они прикрывают криками о плохой помощи центра, о плохих кадрах. Где же кадры, которые эти «руководители» воспитали? Они их не заметили, они их проспали.

Само собой понятно, что такие чекисты как Решетов, Рапопорт и Каруцкий не способны обеспечить работу по охране государственной безопасности. Совершенно естественно, что они немедленно должны быть освобождены от руководящей работы и заменены новыми, растущими на чекистской работе, работниками.

В связи с этим – ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Начальника Управления НКВД по Сталинградскому краю комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Рапопорта Г. Я. – отстранить от занимаемой должности и уволить в отставку.

2. Назначить начальником Управления НКВД по Сталинградскому краю – старшего майора государственной безопасности тов. Минаева-Цикановского А. М. (Минаев-Цикановский Александр Матвеевич, еврей. – Авт.).

3. Начальника Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю – комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Каруцкого В. А. – снять с занимаемой должности и назначить начальником отделения Секретно-политического отдела Главного управления государственной безопасности.

4. Назначить начальником Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю – старшего майора государственной безопасности тов. Курского В. М. (Курский Владимир Михайлович, еврей. – Авт.).

5. Начальника Управления НКВД по Свердловской области – комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетова И. Ф. – снять с занимаемой должности и отозвать в распоряжение НКВД СССР.

6. Назначить начальником управления НКВД по Свердловской области – старшего майора государственной безопасности тов. Дмитриева Д. М. (Дмитриев (Плоткин) Дмитрий Матвеевич, еврей. – Авт.).

7. Предупреждаю всех начальников управлений НКВД о том, что если они в кратчайший срок не перестроят своей работы в соответствии с моими приказами и закрытым письмом № 001 от 26-го января 1935 г., они также будут уволены или сняты с оперативной чекистской работы…

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Генеральный комиссар государственной безопасности

Прочтя данный документ, внимательный читатель воскликнет: «Как же так, если Генрих Ягода не лоббировал интересы соплеменников, то почему на все посты он назначил евреев?» На самом деле все сложнее, чем кажется. Судьба новых назначенцев была известна заранее. В случае плохого выполнения своих обязанностей, как это произошло у их предшественников, их ждал тот же финал. А в случае успеха они стали бы членами «клана Ягоды». Это только в советских учебниках истории и у «знатоков» истории сталинских репрессий центральный аппарат ОГПУ-НКВД представлял собой монолитную структуру, направленную исключительно на уничтожение граждан СССР и иностранцев. В реальности двадцатые-тридцатые годы прошлого века – это период ожесточенных схваток на Лубянке между различными группировками. Нарком внутренних дел Генрих Ягода возглавлял одну из них. Поэтому при проведении кадровой политики он в первую очередь смотрел, к какой из группировок принадлежит кандидат. Если «нейтральный», то у человека больше шансов получить повышение по службе, чем у члена другого «клана».

Тема «кланов» в ОГПУ-НКВД подробно рассмотрена в книге Леонида Наумова «Борьба в руководстве НКВД». Автор монографии называет шесть основных группировок: «Клан Ягоды», «Северокавказцы», «Туркестанцы», «Группа Балицкого», «Латыши» и «Кавказцы». В каждой из них (за исключением клана «Латышей») евреи играли если не ключевую, то лидирующую роль. Мы не будем подробно рассматривать национальный состав группировок, т. к. члены каждой из них боролись за «место под солнцем» в ОГПУ-НКВД. В битве за повышение по службе с одинаковым азартом участвовали, наравне с иудеями, русские, украинцы, латыши и т. п. Когда одна из группировок побеждала, то она начинала активно «топить» противников. Например, тормозила их продвижение по карьерной лестнице или отправляла в «подвалы Лубянки», в зависимости от того, какой год был на календаре.

Мы же кратко расскажем о составе «клана Ягоды». Его членов постигла трагическая судьба. Все они, после ареста Генриха Ягоды, недолго находились на свободе. Их ждал арест, короткое следствие и расстрел. Кого-то из них потом реабилитировали, а кто-то так и остался навечно «врагом народа» из-за незаконных методов ведения следствия и фальсификации уголовных дел.

Начнем с заместителя наркома внутренних дел Георгия Евгеньевича Прокофьева. Русский по национальности, с плохой анкетой (отец – чиновник, а сам он до революции окончил юридический факультет Киевского университета, после октября 1917 года в течение двух лет был анархистом) он все же сумел сделать карьеру в «органах». Успел поработать во внешней разведки, а так же поруководить Экономическим управлением и Главным управлением рабоче-крестьянской милиции.

Еврей (многие ошибочно считают его венгром) Карл Викторович Паукер начинал свою профессиональную карьеру в качестве «брадобрея», унаследовав семейную традицию. К большевикам он примкнул в октябре 1917 года. В 1918 году – сотрудник областной ЧК в Самарканде. В январе 1919 года – уже заведующей секретно-оперативной частью. На периферии он проработал недолго. В сентябре 1920 года он уже служит на Лубянке. И здесь мы наблюдаем его стремительный карьерный вздет. В 1923 году он – начальником Оперативного отдела ОГПУ-НКВД СССР. С 1931 года в его ведении находилась организация личной охраны Иосифа Сталина и других руководителей государства. По утверждению отдельных высокопоставленных чекистов-перебежчиков, одно из объяснений стремительного карьерного роста Паукера – его навыки брадобрея. Оказавшись в Москве и поняв, что, участвуя в обысках и арестах, он карьеру не сделает, Паукер занялся привычным делом – стал личным парикмахером заместителя председателя ВЧК Вячеслава Рудольфовича Менжинского. А последний активно продвигал своего брадобрея по служебной лестнице. С ноября 1936 года по апрель 1937 года Карл Паукер – начальник 1-го отдела (охраны) Главного управления госбезопасности (ГУГБ) НКВД СССР. Его арестовали 17 апреля 1937 года, а расстреляли в августе 1937 года. Не реабилитирован.

А вот начальник Особого отдела (военная контрразведка) НКВД СССР Гай (Штоклянд) Марк начинал свою карьеру в ВЧК с должности начальника политотдела 59-й стрелковой дивизии. Это воинское формирование в мае 1920 года вошло в состав войск ВЧК. Феноменальные способности к карьерному росту Гай Марк впервые проявил на службе в Красной Армии. В октябре 1918 года он – рядовой Таращенского полка. В марте 1919 года – уполномоченный Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной Армии на Южном фронте. С августа 1919 года – комендант полка, комендант Херсона, начальник передвижения войск, политрук комендантской роты… название должностей и места службы менялись очень часто. Вот что любопытно: каждое новое место службы – повышение. Так же стремительно развивалась его карьера в войсках ВЧК-ОГПУ. В феврале 1927 года – начальник политотдела Отдельной дивизии особо назначения (ОДОН) при коллегии ОГПУ СССР. Мог бы и дальше двигаться по «политической» линии, вот только в мае 1927 года его назначили помощником начальника 4-го отделения Экономического управления (ЭКУ) ОГПУ СССР. Снова карьерный рост, не такой стремительный, как раньше, но с августа 1931 года – заместитель начальника ЭКУ ОГПУ СССР. Хотя на этой должности он проработал недолго. С декабря 1932 года – заместитель начальника Особого отдела ОГПУ СССР. А с июня 1933 года – начальник Особого отдела ОГПУ СССР. Его карьера оборвалась в ноябре 1936 года – переведен начальником УНКВД Восточно-Сибирского края. В апреле 1937 года арестовали, а в июне того же года расстреляли.

Начальник Секретно-политического отдела НКВД СССР русский Георгий Андреевич Молчанов. Как говориться «звезд с неба не хватал», свою карьеру в органах ЧК начал на Северном Кавказе, был одним из организаторов «красного террора» в этом регионе, затем три года служил в Западной Сибири. Там у него возник конфликт с местным партактивом, и в 1926 году его назначили начальником Иваново-Вознесенского губернского отдела ГПУ-НКВД. Там он выдвинулся на разоблачении заговоров в текстильной промышленности и благодаря этому его перевели в Москву на повышение. До сих пор неизвестно, кто хлопотал о его переводе с периферии в центр. В ноябре 1936 года его внезапно понизили – назначили наркомом внутренних дел Белорусской ССР и начальником Особого отдела Белорусского военного округа. В марте 1937 года арестовали, а затем последовал расстрел.