Охотники за камнем знаний

Hominibus impossible[1]

ПРОЛОГ

За прошедшие годы частный детектив Венедикт Струкачев со своими сотрудниками провел много интересных расследований, связанных с необычными явлениями и артефактами. При расследовании преступлений он отправлялся в другие миры и доисторические времена. Он не раз был на грани смерти, и только счастливый случай выручал его. Или, может, не случай…

Однажды его сотрудник и близкий друг Заяц спросил его:

– Венедикт, тебя не раз били по голове, по почкам и другим частям тела, ты не раз подвергал свою жизнь смертельной опасности. Но ты же… – Алексей смутился и робко взглянул на товарища.

– Ты хочешь сказать, что я – почти ведьмак, – рассмеялся Венедикт, – и смог бы использовать свои необычные способности, чтобы избежать всех этих неприятностей?

– Ну, да. А ты почему-то не пользуешься своими способностями. У меня складывается впечатление, что тебе все это нравится. И это в то время, когда, по словам святого Христофора, ты, воспользовавшись частотой резонанса Шумана, смог бы все это предвидеть, что ли. И часто избежать всех этих, мягко говоря, неприятностей.

– О, нет, мой друг! Мне совсем не нравится, когда меня бьют по физиономии, прикладываются бревном к моему затылку, бьют по моим бедным почкам. Но воспользоваться частотой Шумана мне совершенно не хочется. И знаешь, почему?

– Интересно, наверно, будет узнать, почему?

– Если я буду пользоваться этим методом, мои мозги изленятся, перестанут работать, покроются толстым слоем жира. И я превращусь в толстого борова. А моя жизнь превратится в серое, лишенное каких-либо интересных событий существование.

– Но, истины ради, нужно отметить, что борова, бесконечно умного и всезнающего, со всеми вытекающими отсюда благами.

Венедикт недовольно сморщился, словно от зубной боли.

– Леша, ты меня знаешь уже давно. Неужели я когда-нибудь давал тебе повод прийти к такому выводу? – Струкачев, взглянув на своего друга, не выдержал принятого тона и рассмеялся.

Теперь пришла пора рассмеяться Зайцу.

– Нет, мой верный друг. Ты с честью выдержал мои провокационные вопросы и нарисованные мною соблазнительные перспективы.

Прошло четыре месяца с того момента, как детективы закончили невероятно интересное и сложное расследование преступления, связанного с перстнем легендарного царя Соломона. Жизнь постепенно вошла в свою обычную колею.

Светлана и Надежда с удовольствием занялись делами, никоим образом не связанными с мистикой. Их души требовали отдохновения от всех ведьм, таинственных одноглазых стариков, Бельзебула и прочей нечисти. С энтузиазмом они занялись поисками вечно пропадающих кошечек и собачек, слежкой за неверными супругами.

И лишь Венедикт и Алексей, занимаясь повседневной, затягивающей, как трясина, текучкой в свободную минуту с тоской вспоминали милые им мистические дела, с нетерпением ожидали подходящего случая, чтобы заняться любимым делом.

Однажды в минуту нечастого временного безделья Светлана и Надежда сидели в уютном холле их детективного агентства и неспешно пили кофе. Их разговор крутился вокруг их беременности и предстоящих в обозримом будущем родах.

– Кстати, Надежда, ты в курсе, что твой муж за все время существования этого детективного агентства, – Светлана обвела взглядом холл, уставленный красивой кожаной мебелью и огромными, во всю стену, зеркалами, – ни разу не был в отпуске. За это время его несколько раз крепко били, его работа связана с постоянными стрессами. Да и общение с потусторонними силами и всякой нечестью не прибавляет ему сил. Он даже к врачу ни разу не обращался. Даже после жестоких избиений он, как собака, зализывал раны и надеялся, что и на этот раз судьба будет благосклонна к нему.

– Светочка, ты намекаешь мне на то, что необходимо взять мужа и отвезти его подальше от всех его дел?

– Нет, подруга. Я не намекаю. Я просто еще не успела высказать тебе свое настоятельное предложение сделать это. Тем более тебе, в твоем положении, – Светлана выразительно взглянула на Надежду, – это было бы очень вовремя.

Надежда посмотрела на свой уже заметный живот и умиротворенно улыбнулась. Потом перевела взгляд на живот подруги.

– Я с тобой полностью согласна, Светочка. Давай мы поступим следующим образом. Я уломаю своего мужа отправиться в отпуск куда-нибудь на море недельки на две. А потом отдыхать отправишься ты с Лешей. В конце концов, никто не отменял закон о праве людей на отдых. И мы имеем полное право воспользоваться этим законом, даже в нашей необычной организации.

Женщины понимающе взглянули друг на друга и искренне рассмеялись.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Пожилой человек с небольшой седой бородкой неспешно брел по улице, внимательно разглядывая номера домов из-под полов легкой соломенной шляпы. Найдя нужный дом и подъезд, постучал дверным молотком. Неожиданно нетерпеливо начал переминаться с ноги на ногу.

За массивными дверями послышались шаркающие шаги, и она с легким шорохом приоткрылась. В образовавшуюся щель на посетителя вопросительно смотрел высокий худой пожилой мужчина в строгом черном костюме и белоснежной рубашке с «бабочкой».

– Владимир Михайлович Карелов, – приподняв шляпу, представился посетитель, – Мы договорились о встрече с Herr[2] Фридрихом Йебсеном.

Дворецкий прикрыл дверь. Послышалось звяканье сбрасываемой цепочки. Дверь широко распахнулась, пропуская в квартиру посетителя.

– Herr Фридрих Йебсен предупредил меня о вашем прибытии, господин Карелов. Он ждет вас в своем кабинете на втором этаже. Я вас к нему сейчас провожу, – дворецкий с достоинством наклонил голову с копной седых волос.

– Спасибо, голубчик, не надо. Я знаю, где находится кабинет моего друга, – протягивая дворецкому шляпу, приятным баритоном проговорил Владимир Михайлович.

Он неожиданно легко для своего возраста поднялся на второй этаж и уверенно повернул направо. Неслышным шагом, которому он научился в армии в далекие юношеские годы и который потом долго совершенствовал, прошел по коридору, покрытому толстой ковровой дорожкой. Он неслышно подошел к открытым дверям кабинета хозяина квартиры и холодным цепким взглядом заглянул в комнату.

В комнате царил полумрак от опущенных плотных штор. Лишь на письменном столе в глубине довольно большого помещения светила изящная, явно единичная в своем роде, ручной работы, настольная лампа, бросая пятно света на небольшую площадь перед собой. За столом, спиной к нему, неловко примостившись на краю большого кожаного кресла, ссутулившись, сидел человек в домашнем халате.

Он склонился над столом, рассматривая что-то в большую лупу. Почувствовав на спине чужой тяжелый взгляд, резко обернулся. Увидев Карелова, сдержанно улыбнулся.

– Moin[3], Herr Карелов. Я так и знал, что вы приедете, Владимир Михайлович. Моя находка не могла вас не заинтересовать, – тонкие губы синюшного цвета хозяина кабинета дрогнули и скривились, что должно было изобразить доброжелательную улыбку. Он с трудом приподнялся, сделал, несколько, заметно прихрамывая, шагов навстречу и протянул гостю узкую, пожалуй, излишне сухощавую ладонь.

Взгляд Карелова мгновенно изменился. Бесследно исчез холодный блеск его карих глаз. В них появилось тепло, а на лицо наползла маска искренней радости от встречи со старым другом. Посетитель, протянув руку, бросился к хозяину кабинета.

– Moin, Mein Lieber Freund[4], – Карелов схватил протянутую руку и долго тряс ее. Его лицо было повернуто к Фридриху, и лишь внимательный человек смог бы заметить, что его взгляд то и дело обращается к предмету, лежащему на столе. – Как я рад вас видеть после стольких лет разлуки. Я смотрю, вы выглядите вполне еще бодрячком. А как себя чувствует Frau Ангела?

– Спасибо, что полюбопытствовали. Извините, но она сегодня чувствует себя не очень хорошо и не может засвидетельствовать вам свое глубочайшее почтение. Возраст, знаете ли. Давайте-ка, не будем терять время на праздные разговоры о личной жизни, – Фридрих скупо улыбнулся. – Лучше перейдем непосредственно к предмету, ради которого я вас пригласил. Тешу себя мыслью, что сегодня я вас, коллега, несомненно, поражу. Прошу вас подойти к столу.

Карелов мягким шагом прошел к столу и с любопытством стал рассматривать лежащий на нем предмет.

– Вы, как всегда, правы. Не будем напрасно терять время. Ну-с, рассказывайте, что вы там разыскали. Надеюсь, я не зря потерял время, бросил все дела в России и приехал к вам.

– Надеюсь, что не зря. Вам, Владимир Михайлович, известен предмет, который вы имеете, не побоюсь так сказать, честь сейчас видеть?

Карелов, с улыбкой оглянулся на хозяина, повернувшись, согнал ее с лица и наклонился над столом, одновременно доставая из нагрудного кармана очки и водружая их на нос. Увиденное им, действительно поразило его. Он побледнел и слегка пошатнулся от охватившего его волнения. Сделав над собой заметное усилие, он повернулся к хозяину, снял очки и, протирая их платком, негромко проговорил:

– Что, сказать, Lieber Freund? Насколько я осведомлен в этом вопросе, я имею честь лицезреть перед собой, так называемый, камень Знаний.

– Да! Да! – Фридрих довольно потирал сухощавые ладони. – Я взял на себя смелость предположить то же самое. Значит, я не ошибся в своих выводах!? Но, дорогой коллега, не кажется ли вам, что мы с вами оба ошибаемся?

Карелов снисходительно взглянул на сухощавого человека с радостным лицом стоящего перед ним.

«Можно подумать, что старый лис Фридрих сомневается в том, что на этом столе лежит мистический камень Знаний. Да еще физиономию ухитрился сделать дебильно-радостной. Но где он его ухитрился раздобыть?». Такая мысль мгновенно промелькнула в мозге Карелова, но своему визави он ласковым голосом проговорил:

– Mein Freund, я, почти уверен, что это он. Жаль только, что проку от этого камня немного, – Карелов с плохо скрываемым интересом продолжал разглядывать небольшой каменный диск с какими-то письменами по окружности.

Йебсен удивленно взглянул на своего старого знакомого.

– Почему вы так говорите, Владимир Михайлович? – Йебсен нежно, едва касаясь его кончиками пальцев, погладил прохладный камень. – Ведь перед нами лежит знаменитый камень Знаний, который потенциально может принести своему владельцу мировое господство. А вы изволили только что сказать, что от него мало проку. Или я неправильно вас понял?

– Нет, мой старый друг, вы все правильно поняли. И вы все правильно говорите о его необычной силе, но, чтобы высвободить из кристаллической решетки этого камня заключенные в нем знания, нужно знать заклинание. Без него, увы… Этот камень теперь интересен разве что любителю антиквариата, не более. Вам ли этого не понимать?

Йебсен, хитро улыбнувшись, довольно потер руки.

– Видите ли, Владимир Михайлович, у меня есть и заклинание, – он сокрушенно покачал головой. – Вся сложность заключается в том, что написано оно давно уже мертвым узелковым языком. А у меня, как на грех, совершенно нет знакомых специалистов, которые были бы стопроцентно надежны и могли бы помочь мне прочитать его. Как вы понимаете, это дело весьма щекотливое. Я не могу обратиться к широкой научной общественности с просьбой оказать мне помощь. Стоит кому-либо узнать о том, что я являюсь обладателем этого камня, моя жизнь в тот же момент прекратится. Он у меня находится уже достаточно давно, а я никак не могу решить эту задачу. После трудных многолетних размышлений я решил обратиться за помощью к вам. Вас я уже знаю более тридцати лет. И вся история нашего сотрудничества ни разу не дала мне повода сомневаться в вашей порядочности. Рог единорога, который я вам подарил тридцать четыре года назад в знак нашей дружбы, я надеюсь, еще у вас?

Ошеломленный речами старого друга, Карелов безмолвно стоял, а мозг усиленно работал. Как же так? Он сейчас стоит в комнате, где уже много лет хранится один из самых дорогих раритетов во вселенной. Стоит кому-либо стать владельцем этого камня и перед ним откроются беспредельные возможности обладать всем миром. Эта сладкая, ни с чем несравнимая, всеобъемлющая власть над людьми и природой. И все это принесут ему знания, заключенные в этом небольшом по размеру камне. Знания, накопленные миллионами поколений людей на земле, а может и во всей вселенной. От таких мыслей его даже закачало. Фридрих с любопытством смотрел на молчащего друга, прекрасно понимая его состояние.

– Фридрих, а где вы раздобыли это сокровище? – пытаясь отвлечься от своих сладких мечтаний, и хотя бы на время успокоить друга, спросил Карелов.

– У меня есть… – голос Фридриха неожиданно для Владимира Михайловича приобрел оттенок настороженности, что тот незамедлительно отнес к очень плохому признаку, – Точнее был, очень близкий друг. В свое время он был известным во всем мире археологом. Несколько лет назад, проводя какие-то совсем уж рядовые, ничего особенно ценного не сулящие, раскопки в одной из провинций на территории Германии, он неожиданно обнаружил очень странное захоронение.

– И чем же оно было странным? – подчеркнуто равнодушно полюбопытствовал Карелов, соображая, как развеять несвоевременную настороженность друга, вызванную его неосторожным любопытством.

– Захоронение было действительно странным. В том захоронении были скелеты четырех человек. Точнее говоря, двух человек – девочки лет пяти-шести и юноши. В нескольких метрах был обнаружен скелет женщины со стрелой в груди. Самые обычные скелеты, с которыми довольно часто сталкиваешься, когда производишь подобные работы. А вот кости четвертого, рядом с которыми были скелеты девочки и юноши, были очень интересны. Представьте себе, Владимир Михайлович, они свидетельствовали о том, что при жизни этот субъект был дьяволом.

– Дьяволом? – неподдельно удивился Карелов, и ему стало действительно интересна рассказываемая другом история.

– Да. У скелета была огромная голова, вооруженная длинными острыми рогами, на нижних конечностях были копыта и позвонки показывали, что у владельца скелета при жизни был длинный хвост. Большой интерес у археологов вызвала лицевая кость. Знаете, она походила на лицевую часть собаки. В общем, облик этого субъекта был такой, каковым мы сейчас представляем именно дьявола.

– И в этом захоронении были найдены камень и узелковое заклинание?

– Да, вы правы. Камень Знаний и веревка с узелковым текстом были в руках юноши. Они были размещены в шкатулке. Удивительно, но шкатулка вполне прилично сохранилась, несмотря на то, что прошло много столетий. Но был найден еще один загадочный раритет. На груди этого ужасного скелета дьявола был обнаружен очень интересный медальон.

– И чем же он интересен? Он был из золота и украшен драгоценными камнями?

– Когда-то он, вероятно, висел на кожаной тесьме, но за много веков кожа сгнила. И он просто лежал на одном из ребер. Медальон, кстати, очень простой на вид. Ничего сверх выдающего. Он был изготовлен из простой меди. Одна сторона совершенно чистая, а вот на второй стороне… На ней по окружности что-то написано. Но язык, на котором сделана эта надпись весьма странный. Сколько я не расспрашивал самых известных и знаменитых лингвистов, он никому не известен. Именно в этом и есть его и интересность. Должен вам откровенно сказать, что я инстинктом ученого чувствую, что этот медальон очень необычный. У меня возникла бредовая идея, что именно он повинен в появлении на земле этого дьявола. В ближайшее время я хочу провести эксперимент для подтверждения или опровержения моей гипотезы. Если желаете, Mein Freund, вы можете принять в нем участие.

– Спасибо за столь лестное предложение. Я над ним подумаю. А в чем будет заключаться эксперимент?

– Я хочу попробовать надеть этот медальон на живого человека. И я предполагаю, что с ним произойдет.

– Вы думаете…

– Вот именно, мой друг, – Йебсен довольно потер руки. – Мне бы только найти добровольца, чтобы осуществить свою идею. Конечно, можно попробовать и насильно надеть его кому-нибудь на шею, – улыбка медленно сползла с лица Йебсена, и взгляд его стал холодным и жестким.

– Но, может быть, чтобы эксперимент имел ожидаемый успех, нужно прочитать заклинание, которое написано на медальоне? – Карелов почувствовал, как предательски дрогнул его голос от охватившего страха.

– Может быть, – спокойно произнес Йебсен. – Вот на этом эксперименте мы это и проверим.

Карелов почувствовал, как холодок ужаса неожиданно пробежал по спине, и он зябко поежился. Искать и находить истину, не в этом ли основная задача настоящего ученого? Но предложение Фридриха было настолько страшным, что Владимир Михайлович даже растерялся.

– Конечно, конечно… – промямлил невнятно он. – А что случилось с вашим другом-археологом? – пытаясь отвлечься от неприятных мыслей, спросил он. – Почему он так расщедрился и подарил вам эти бесценные артефакты? Если он так хорош, как вы говорили, он не мог не понимать, что найденные артефакты могут представлять очень большой интерес. Во всяком случае, как истинный ученый, он должен был проверить все аспекты найденных артефактов, прежде чем делать такие щедрые подарки.

Фридрих, прихрамывая, прошел к креслу и долго усаживался в него. Было видно, больная нога приносила ему постоянные страдания.

– Видите ли, Владимир Михайлович, мой друг Теодор Эрхард был очень умным человеком, и он, я в этом абсолютно уверен, понимал ценность этой находки. Вы можете себе представить, он даже пытался скрыть от меня свое невероятное открытие? Хорошо, что в его экспедиции был преданный мне человек, услуги которого я щедро оплачиваю. Этот же человек очень настойчиво уговаривал моего друга подарить артефакты мне. Его аргументы были настолько убедительны, что Теодор не выдержал и перед уходом в мир иной, охотно подарил их мне. Жаль, что и мое доверенное лицо пережил Эрхарда на время, которое он потратил, чтобы добраться с места раскопок до меня и передать артефакты. Очень жаль уходящих в иной мир хороших людей. Да Бог с ними, мой друг. Вы мне лучше скажите, сможете ли вы мне помочь? Мне очень нужно найти приватного специалиста для перевода узелкового заклинания.

Карелов с ужасом слушал старого друга. Он едва уловил смысл вопроса Йебсена. Он с трудом сглотнул и машинально провел рукой по шее. С неудовольствием заметил, что рука была неприятно влажной и противно дрожала. Фридрих с интересом наблюдал за реакцией гостя. Он незаметно усмехнулся и пригладил аккуратно расчесанные назад волосы. Потребовалось около минуты, чтобы Карелов справился с охватившим волнением.

– Интереснейшую историю вы мне рассказали, Mein Freund, – слегка дрожащим голосом пробормотал он. – Я все думаю, как вам помочь? Я помню ваш подарок в виде рога айнгорна и чувствую себя обязанным вам. Дайте мне денька два на размышление. Это дело не очень простое. Оно совершенно не терпит ненужной спешки.

– Конечно, друг мой. Что такое день!? Я ждал этого события много лет. Подожду еще немного. Уповаю на вашу порядочность, дорогой Владимир Михайлович. Надеюсь, вы понимаете, о чем я веду речь? А приглашение на эксперимент я вам пришлю в гостиницу, где вы имели желание разместиться. Тогда и сообщите мне о результатах ваших усилий.

Карелов, кивнув головой, слегка поклонился и отправился к дверям, держа перед собой шляпу. От дверей беззвучно отпрянула женская фигура и так же бесшумно исчезла в наступающих сумерках в бесконечных коридорах огромной профессорской квартиры.

Йебсен холодным взглядом проводил гостя и, постанывая, встал с кресла и, подойдя к висящей огромной картине, запустил под нее руку. Нащупав, нажал едва заметную кнопку на стене. Стоящий рядом книжный шкаф едва заметно вздрогнул и с легким шорохом пополз вправо, открывая небольшую потайную дверь. Из дверей в кабинет шагнул на редкость гармонично сложенный молодой человек. Высокий, статный. С торсом, достойным руки великих художников и скульпторов.

– Кен, ты хорошо слышал наш разговор? – Фридрих, подходя, с любопытством взглянул на молодого человека.

– Да, отец. Я внимательно слушал весь твой разговор с этим русским.

– И какого же твое мнение о нашей беседе?

– Если бы я присутствовал при вашей встрече, я смог бы составить о нем более определенной мнение. А так… Я думаю, что он был не на шутку испуган твоим сообщением об убийстве тобой двух человек. Я явно слышал, как задрожал его голос после этого. Зачем ты придумал эту жуткую историю?

Фридрих радостно заулыбался и негромко захлопал руками.

– Браво, Кен. Испуг моего визави я тоже заметил. И это очень хороший признак. Ах, мальчик мой! Ты еще слишком молод и не понимаешь, что иногда гораздо выгоднее убивать человека не руками, а «языком». Может случиться, что одни люди и поныне здравствуют, а другие, вовремя проинформированные об их смерти, испуганы до смерти и готовы на все, чтобы не быть уничтоженными. Впрочем, с чего ты решил, что я придумал эту историю об убийстве этих двоих?

– Но, неужели…

– Вот именно, сын мой. Истины ради, отмечу, что произошли эти убийства много веков назад, и я в этом спектакле не участвовал, к сожалению. Но наш предок… Эту историю я слышал от деда несколько раз и в таких красках, в таких подробностях, что словно я сам присутствовал, когда была совершена эта важная для нас находка, – Йебсен радостно рассмеялся, далеко назад откинув голову. – Ты лучше скажи, ты хорошо усвоил мой урок? – закончив смеяться, поинтересовался он, доставая носовой платок и вытирая заслезившиеся глаза.

– Я тебя понял, отец. Постараюсь не забыть этот урок. Но мне хотелось бы высказать предположение, что в ближайшее время твой друг постарается украсть у тебя раритеты.

– А, вот с этим я с тобой согласен. – Йебсен, подняв указательный палец правой руки, саркастически захихикал. – И как ты догадался до этого? Надо хорошо знать этого русского, чтобы сделать такой правильный вывод. – Фридрих с любопытством посмотрел на отпрыска, словно впервые видя его, пытаясь рассмотреть в нем не безусого молодого человека, но опытного мужа. Удовлетворившись созерцанием, продолжил: – Ради этого ценного раритета мой русский друг готов пойти на все. Ты бы видел, как загорелись его глаза, когда он увидел этот камень. Какой алчностью они засверкали! Хотя он тщательно пытался скрыть заинтересованность. Но меня-то не проведешь. Я на подобных делах уже половину своих зубов съел. А потому я тебя очень прошу, Кен, подбери-ка мне надежных ребят. Деньги я тебе, само собой, дам для их поощрения, – Фридрих подошел к столу и достал из ящика пачку долларов. – Здесь, пожалуй, хватит. Ваша задача не спускать с него взгляда. Обо всех его действиях немедленно докладывайте мне. И пусть твои ребята присмотрят за нашей квартирой. Сигнализация – это хорошо, но взгляду надежного человека я по старинке доверяю больше.

А нам с тобой, дорогой сын, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, пришла пора воспользоваться нашим семейным раритетом. А потом мы проведем на моем русском друге опыт, о котором ты слышал, сидя в секретной комнате, – Йебсен довольно захихикал, потирая руки. – И с ним окончательно покончим. Потому что после того, как он увидел этот раритет, он никогда не успокоится, пока не овладеет им. Давай, Кен, займись-ка нашими делами, не медля.

– Но сейчас уже вечер, отец. Чтобы организовать охрану, мне потребуется некоторое время.

– Хорошо, хорошо, не переживай. Я не думаю, что в столь незнакомой обстановке он сможет предпринять что-либо очень оперативно. Но прошу тебя, не тяни время. У тебя ночь еще впереди. Не поспишь одну. Это иногда и полезно, встряхнуться.

– Ладно, отец, я пошел набирать ребят и организовывать наблюдение.

– М-да, – Фридрих достал из кармана халата медальон, повертел его между пальцами, поднял на уровень глаз. Покачивая из стороны в сторону, негромко задумчиво произнес:

– А вот силу этого распрекрасного предмета я, действительно, готов испытать на своем друге, – он взглянул на своего замершего сына и, довольный, рассмеялся.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Поселок, раскинувшийся на пологом склоне горы, среди вековых деревьев, состоял из полутора десятков домов. Каждый дом был окружен высоким деревянным забором. Деревня была ограждена валом из огромных валунов и рвом для защиты от нападения соседних племен и римлян, которые стали все чаще их беспокоить своими набегами.

В середине поселка стоял большой дом, сложенный из бревен, хозяином которого был эделинг Арминий. Дом был недавно построен и еще источал запах свежего рубленого дерева.

На большом подворье стояло огромное количество голов рогатого скота, готовящегося к выходу на пастбище, на лесную поляну за высокую охранную стену поселения. В низком сарае истошно хрюкали огромные черные волосатые свиноматки и хряки, звонко визжали подросшие подсвинки. Требовали своей утренней похлебки. Все было, как всегда. Просто и обыденно.