Царское прошлое чеченцев. Власть и общество

Первая попытка сбора и записи адатов горских народов Северного Кавказа была предпринята в конце XVIII – начале XIX вв. в связи с учреждением в Кабарде так называемых «родовых судов» и «родовых расправ», в которых судебные разбирательства проводились по адату и шариату. В 1818 г. А.П. Ермолов поручил провести новый сбор сведений по обычному праву кочевых народов Кавказской области. В 40-е гг. XIX в. сбор и запись адатов велась по всем участкам Кавказской Линии. На основании этих материалов капитан генштаба М.Я. Ольшевский составил общий свод собранных адатов. В начале 80-х гг. секретарь Ставропольского статистического комитета И.В. Бентковский передал эти рукописные записи в дар Одесскому университету, где они были опубликованы профессором этого университета Ф.И. Леонтовичем, составив крупный вклад в изучение обычного права Кавказа123.

Англичане и французы порой копировали методы изучения и применения адата в российской кавказской практике. В частности, французские военные, подобно русским офицерам, стали собирать и записывать обычное право кабилов в Алжире. Очевидно, правильно говорить о своего рода «обмене опытом» колониального управления между великими державами в XIX веке. Из переписки русских военных на Кавказе, известно, что опыт французов в Алжире в значительной мере подвиг их к решению использовать местный адат и сельскую администрацию для управления горцами124. Под внешним воздействием, и в силу складывающихся исторических причин, власть и ученые в Российской империи пришли к применению в государственном управлении и законодательном процессе результатов исследования обычного права. Большую роль здесь сыграли труды комиссии по изучению народных юридических обычаев, созданной в Петербурге при Географическом обществе. Одновременно с сюжетами обычного права власть и исследователи занимались анализом народной или традиционной юстиции. Были сделаны выводы, что, традиционная юстиция действует на основании обычного права и ставит своей целью не применение формальной законности, а, на поиск справедливости. К концу XIX в. российская юридическая и этнографическая науки накопили значительный эмпирический материал по адатскому праву и весьма преуспели в его теоретическом осмыслении125.

В XIX веке большое внимание уделялось статистическим исследованиям. Сначала это было связано с военной необходимостью, а затем с подготовкой реформирования и введением фискальной системы. Давно уже было замечено, что числа особым образом действуют на сознание людей, придают тексту большую значимость и достоверность. На читателей обычно воздействует уже сам вид числа. Число распространяет «очарование» на весь текст, который его сопровождает; число считается лучшим показателем научности информации. Сила языка чисел объясняется тем, что число «кажется» абсолютно беспристрастным и «не может лгать». «Сила» чисел «повышала уровень» многих докладов и отчетов кавказских чиновников в глазах вышестоящего начальства126.

Большой вклад в дело изучения статистики региона внес Николай Карлович Зейдлиц. Известный кавказский статистик и переводчик немецких трудов о Кавказе на русский язык, Н.К. Зейдлиц родился 25 июля 1831 года в Риге. Он закончил физико-математический факультет Дерпского университета со степенью магистра. С 1858 года служил на Кавказе. В 1863 году начал работу в Главном управлении наместника кавказского. С 1868 года (31 год) стоял во главе Кавказского статистического комитета127. Особенно важной и необходимой для исследователей является работа Николая Карловича Зейдлица «Списки населённых мест Кавказского края», в которой показаны уникальные демографические данные128. Н.К. Зейдлиц (1831–1907) много путешествовал по Чечне, а потом делился своими наблюдениями с читателями129.

Уже в ходе Кавказской войны ученые начали изучение чеченского региона, даже не смотря на смертельную опасность, которой они подвергались. В 1845 году состоялась первая командировка на Кавказ Г.В. Абиха. Знания учёного так поразили князя М.С. Воронцова, что он удержал Абиха и предоставил ему место чиновника особых поручений по горной части. В связи с этим назначением в 1847 году Абих отказывается от профессуры в Дерпте и начинается кавказский период его деятельности. Герман Вильгельмович Абих родился в Берлине 11 декабря 1806 года, а скончался в 1886 году в Вене. В 1831 году он получил звание доктора минералогии в Гейдельбергском университете. Изучению Кавказа Г.В. Абих посвятил более 42 лет своей жизни130.

Адольф Петрович Берже родился 28 июня 1828 года в Петербурге, во французской дворянской семье, эмигрировавшей в Россию в 1805 году. А.П. Берже положил начало углубленному изучению вопроса мухаджирства. В работе «Выселение горцев с Кавказа», опубликованной в 1882 году в «Русской старине» он использовал многочисленные официальные донесения и статистические данные. Автор хотя и старался оправдать завоевание Кавказа и вытеснение части его населения в Османскую империю, всё же не мог обойти молчанием жестокости царизма по отношению к переселяющимся горцам131.

В российской историографии термин «колонизация» утвердился со времён В.О. Ключевского и М.К. Любавского132. В интерпретации названных учёных он не носит, как в более позднее время, идеологизированный характер, ибо основан на критерии цивилизационного характера, учитывающего природные и культурно-исторические особенности стран и народов133. Термин «колонизация» используется в данном исследовании в более широком смысле, свободном от идеологизации. Он включает в себя не только освоение, но и социокультурное содержание.

Следует также отметить, что в дореволюционном прошлом горские народы Северного Кавказа почти не имели своей интеллигенции. Подавляющее большинство работ по истории края принадлежало русским историкам и публицистам, большинство из которых являлись государственниками, что накладывало определённый отпечаток на их оценки деятельности русских властей. Поэтому особую ценность представляют немногочисленные работы местных авторов, которые стали появляться на рубеже XIX–XX веков, и представлявшие, хотя бы отчасти, голос той основной массы населения края, которая и была основным объектом «умиротворительной политики» и «цивилизаторской» деятельности правительства134. А.Х.Цаликов, Г.М. Цаголов, И.-Б. Саракаев, А.Г Ардасенов и К.Л. Хетагуров, Мутушев А.М., Мутушев И.М. в своих работах выступали в основном с критикой действий властей по отношению к коренному населению135.

Известный экономист и публицист А. Ардасенов будучи чрезвычайно тонким наблюдателем, не упустил ни один момент из происходящих социально-экономических изменений; попытался установить причины каждого и дать им свою оценку136. Одной из ценных работ в дореволюционной историографии является исследование А.Г. Ардасенова «Переходное состояние горцев Северного Кавказа», изданное в Тифлисе и показывающее социально-политические изменения, произошедшие в жизни народов Северного Кавказа в XIX веке. «Новые экономические отношения, в которых горцу приходится действовать, – писал Ардасенов, – волей или неволей, как более развитые и могущественные подвергают его хозяйственный быт, культуру, серьёзному испытанию, увлекая за собой и подчиняя своему влиянию». По мнению Ардасенова, представление горца о вещах, явлениях, даже изменение отношения к торговле, к войне, увлечению вином, распространение воровства стали прямым или косвенным следствием того, что «горская культура не выдерживает борьбы с европейской торгово-промышленной культурой и уступает шаг за шагом на всех пунктах»137. Историко-этнографические работы А. Ардасенова и И.-Б. Саракаева дают достаточно деидеологизированное представление о некоторых элементах социальной организации горских обществ, особенностях менталитета различных народов, в том числе их поведение по отношению к соседям иных национальностей138.

Чеченский офицер, писатель и публицист И.-Б. Саракаев (Сарокаев) прежде всего, указывает на то, что главной причиной недоверия населения Чечни по отношению к властям явилось отступление царской администрации, после того как «политическим соображениям не осталось места», от тех обещаний, которые были даны чеченцам в прокламациях наместников М.С. Воронцова и Барятинского, особенно в части неприкосновенности их земель139. Ибрагим – Бек Саракаев родился в 1883 г. в крепости Ведено. Окончил реальное училище во Владикавказе. В 1902 г. переехал в Тифлис, работал в популярном журнале «Кавказ». Опубликовал ряд рассказов и очерков. В 1907 г. переехал во Владикавказ, работал в газете «Терек», сотрудничал в других кавказских изданиях. Он является автором материалов по национальным и земельным вопросам Чечни, проблемам судоустройства, развития культуры и образования. И.-Б. Саракаев стал автором историко – философских исследований по мюридизму и движению под руководством Шамиля. В 1913 г. Саракаев издал книгу «По трущобам Чечни», в которой бичевал острые земельные, экономические и социальные проблемы чеченского народа.

Другой видный чеченский общественный деятель А.М. Мутушев родился в 1879 г. в семье офицера русской армии М. Мутушева. Ахметхан окончил Санкт – Петербургское артиллерийской училище, стал профессиональным военным. Дослужившись до капитанского чина, Мутушев вышел в отставку в звании подполковника. Затем окончил юридический факультет Харьковского университета и стал присяжным поверенным. Одновременно занимался публицистической деятельностью. Одна из первых публикаций А. Мутушева открыла в петербургской газете «Новая Русь» мусульманский отдел. В статье отмечалось, что это «…первая попытка солидной газеты послужить культурно – экономическим интересам мусульман России». Путь к решению национальных и социально – экономических проблем А. Мутушев видел в просвещении горского населения и в либеральных реформах. Мутушев критиковал членов мусульманской фракции Государственной думы за пассивность и предлагал выступить с требованием проведения сенатской ревизии кавказской администрации. Ахметхан Мутушев переводил на чеченский язык стихи русских поэтов, а также перевел на чеченский язык текст «Интернационала». Известным публицистом, просветителем, фольклористом был И.М. Мутушев. Исмаил окончил горскую школу и военное училище, а затем работал писарем в слободе Воздвиженской (Грозненский округ) и учителем. И.М. Мутушев был автором ряда статей в защиту интересов горского крестьянства от посягательств колониальной администрации. За критические публикации царской администрацией был занесен в категорию «неблагонадежных». Исмаил Мутушев являлся инициатором создания Общества распространения образования и технических знаний среди чеченцев Терской области, автором его устава140. Г.М. Цаголов подвергал глубокому и тщательному анализу земельные отношения у горских народов и аргументировано доказывал катастрофическое состояние земельной недостаточности, особенно у жителей Нагорной полосы Терской области. Глубокому исследованию Цаголов подверг процесс классовой дифференсации в горском селе141.

Наиболее выдающимися представителями горской интеллигенции были поэт К. Хетагуров и богослов А. Гассиев. В публицистике Хетагурова (как в поэзии, так и в прозе) нашли своё отражение тяжёлое социально-экономическое и политическое положение, острота земельного голода, обусловленные, по его мнению, прежде всего жестокой колониальной политикой самодержавия в отношении горских народов142. К.Л. Хетагуров предлагал меры, которые могли бы ослабить остроту аграрного вопроса: покупка при помощи различных кредитных учреждений казённых и частновладельческих земель, организация более доступной аренды для бедных и др.143 А.А. Гассиев был одним из самых образованных людей своей эпохи. Афанасий Гассиев родился в 1844 году в осетинской крестьянской семье. В 1858 году, в возрасте 14 лет поступил во Владикавказское духовное училище. В сентябре 1867 года он стал студентом Киевской духовной академии. На степень кандидата богословия А.А. Гассиев представил работу «Коран, его происхождение и образование». В 1871 году ему было присвоено звание магистра. С 1872 года он занимал должность смотрителя духовных училищ Моздока. А.А. Гассиев прекрасно владел французским и немецким языками. В своих богословских работах Гассиев стремился найти точки консенсуса между христианами и мусульманами, то общее, что способствовало их взаимопониманию144. В публицистических работах А. Гассиев сравнивал земельное положение горцев и казаков, показывал и осуждал недостатки местной административной системы145.

В начале XX века на фоне взрыва политической нестабильности в стране и на Кавказе появляется целый ряд работ, в которых авторы пытаются ответить на вопрос в чём причины «неурядиц» на Кавказе и что надлежит делать властям для исправления создавшейся ситуации в крае? Обсуждение данных вопросов стимулировала начавшаяся в крае разработка, по инициативе наместника Воронцова – Дашкова, реформ административного устройства на Кавказе. Ф.К. Гершельман, Г.А. Евреинов, Г.М. Туманов, А.Ф. Риттих, Н.М. Рейнке, Г.Г. Евангулов предлагают своё видение необходимых для умиротворения края реформ. Ф.К. Гершельман в книге «Причины неурядиц на Кавказе» отстаивает позицию сторонников сохранения исключительных форм управления горскими народами ввиду их неготовности к восприятию более сложных форм общественного устройства, как, например, земства или суды присяжных146.

Г.А. Евреинов, Н.М. Риттих, Н.М. Рейнке, Г.Г. Евангулов выражали умеренную точку зрения, выступая за постепенное распространение в крае общероссийских форм правления147. Реформаторская деятельность администрации царского правительства в общих чертах освещена в брошюре Г.Г. Евангулова «Местная реформа на Кавказе», в которую вошли опубликованные им в 1913 году на страницах газеты «Кавказ» статьи и корреспонденции. В них заострено внимание на органах управления самой низшей инстанции, рассмотрены некоторые проекты, разработанные с целью организации участкового и сельского управления. Г.М. Туманов ратовал за скорейшее распространения на Кавказе земского самоуправления, что должно было, по его мнению, способствовать росту благосостояния и «культурности» населения148.

Изучению обычного права кавказских горцев были посвящены труды видных русских социологов и юристов М.М. Ковалевского и Ф.И. Леонтовича149. Максим Максимович Ковалевский (1851–1916) – историк, социолог, правовед и этнограф являлся одним из самых выдающихся деятелей конца XIX – начала XX века. Отсутствие расовых и национальных предрассудков делало Ковалевского гражданином мира. Огромный международный авторитет Ковалевского – юриста, признала Англия, избрав его третейским судьёй в одном из конфликтов с Соединёнными Североамериканскими штатами. В обстоятельном труде «Закон и обычай на Кавказе» он проследил древние обычаи и социокультурные институты горских народов. Ковалевский считал ошибочными и даже вредными действия царского правительства по восстановлению норм адатов вместо установления шариата. М.М. Ковалевский считал, что нормы шариата гораздо ближе к русским юридическим воззрениям и в отличие от адата, не поддерживают кровную месть. Так считали и многие другие русские учёные и политики того времени. Как известно, результатом стало внедрение шариатского законодательства на Северном Кавказе в первые годы советской власти (до сер. 20-х годов). Детально разбирая функции казачества, понимая сложность служивого человека – казака, М. Ковалевский писал: «Не зовите его погромщиком и палачом, как бы не было заслужено им это прозвище, пожалейте, наоборот, это послушное орудие чужой неправды»150. Кавказское право привлекало внимание М.М. Ковалевского не только своей экзотичностью или исключительностью. По мнению Ковалевского, от изучения этого вопроса зависит не только научное понимание «кавказского права» как такового, но и сама суть внутренней политики России на Кавказе. Работы М.М. Ковалевского и по собранным сведениям, и по поставленным проблемам существенно отличаются от всей литературы на эту тему и до сих пор стоят особняком. М.М. Ковалевский привлёк широкий круг источников, в том числе и зарубежных, поставив своей задачей взглянуть на правовые явления того периода с трёх сторон – европейской, российской и кавказской, чтобы найти параллели в развитии правовых идей, традиций разных государств151.

Ковалевский был подготовлен к исследованию «юридического быта» кавказских горцев рядом предшествующих фактов своей биографии: специализацией по истории права в Харьковском университете; научной стажировкой во Франции и Англии, во время которой он знакомился с иностранной литературой по специальности, непосредственно общался с видными научными и общественными деятелями, а также осваивал литературу по новым направлениям в гуманитарном знании – этнографии, этнологии, сравнительной юриспруденции и юридической этнографии. Распространенную в гуманитарном знании XIX в. сравнительно – историческую теорию принадлежности кавказских этносов к народам «общеарийской культуры! (термин Ковалевского) ученый уточнял и конкретизировал с помощью сопоставления с эмпирико – описательными данными о ее исторических и современных представителях. Консервацию родового быта на Кавказе ученый связывал с тем, что «…потомки Ариев были вытеснены на необжитые горные территории и там, сохранили не только в большей или меньшей неприкосновенности свою политическую независимость, но и особенности своей древней культуры»152.

В 1875 г. на съезде русских юристов было принято решение о создании Правительственной комиссии по сбору и систематизации материалов по обычному праву. Таким образом, в российском гуманитарном знании возникло новое направление – юридическая этнография. Его специалисты были призваны собирать и обобщать материалы по обычному праву различных этнических групп России. Первоначально дело ограничивалось лишь использованием традиционных для юриспруденции схем и методик. М.М. Ковалевский вспоминал, что всякие попытки его или других исследователей использовать в этой теме исторические аналогии или социологические концепции вызывали яростный отпор их противников. Тему обычного права у народов Большого Кавказа Ковалевский предполагал разрабатывать с позиции социологического подхода. Для того времени это было новаторским делом. Во-первых, эмпирическую базу своего исследования Ковалевский определял стадиальной схемой развития гражданственности и различал в материале «пережитки», «заимствования» и иные напластования. Во-вторых, он соотнес факты обычного права кавказских горцев с верованиями и обычаями других народов на той же стадии развития. В-третьих, Ковалевский толковал обычное право как «зародышевую» форму права, первоначальное средство создания «замиренной среды». Отсюда, в-четвертых, он стремился получить эмпирические обобщения по обычному праву как исторически преходящей норме солидарности153.

Другой видный правовед, Ф.И. Леонтович описал осуществление и взаимодействие российского и адатного права, шариата и был, по сути, близок к обоснованию популярной сегодня теории юридического плюрализма на Северном Кавказе в дореволюционный период154. Леонтович отмечал, что «… Адаты кавказских горцев представляют нередко целиком многие институты древнего германского или славянского права»155. Исследования М.М. Ковалевского и Ф.И. Леонтовича позволили ввести в науку самостоятельное понятие и термин «горский феодализм», указывающий как на общие, так и на специфические особенности содержания феодальных отношений. Вместе с тем во всех работах о Кавказе они подчёркивали, что феодальные отношения развивались в условиях сохранения (а у некоторых народов – господства) многих родовых институтов156.

В трудах европейских, российских и мусульманских мыслителей XIX начала XX вв. были сделаны усилия по-новому, исходя из разных посылок, проанализировать как значение ислама в мировой истории, так и специфику психологии российских мусульман. В сочинении «Божья благодать всеобща» татарский философ и теолог М. Бигиев (1875–1949) призывал к очищению исламской религии от всего наносного. Мулла Аминов в 1909 году выразил мнение, что идеи и принципы национального развития, российские мусульмане позаимствовали, прежде всего, от русских и отчасти от западноевропейцев, с которыми они всё больше соприкасались. Положительно отмечал он и улучшение коммуникаций, благодаря чему и установился обмен идей между российскими мусульманами и мусульманами Турции и Туркестана.

О мусульманах в русском обществе, однако, в целом всё ещё были распространены смутные представления, как верно писал в 1910 году оренбургский публицист П. Зет. Большинство считало, что их сограждане остаются фанатиками, между тем, отмечал он далее, среди них началось сильное «культурное движение». О том, на каких принципах мусульманские исследователи изучали собственную историю, свидетельствует следующее признание. «История – есть биография народов, – писал один из авторов в 1916 году, – она занимается хладнокровно, не увлекаясь, близко не принимая к сердцу, занесением на своей бессмертной странице степени экономического, научного и политического здоровья или гнилости в жизни каждого народа, а также причин и решений, порождающих их.…». Объясняя суть этой методологии, автор писал, что «…народы не могут укрыть свои национальные дела от расследований истории, не могут отвратить её решения, так как и история руководствуется больше мыслью, чем чувством, смотрит больше на дела, чем на слова, каждое национальное событие отмечает, как оно произошло в жизни, не обращая внимания ни на чьи слова, не склоняясь ни перед чьей бы то ни было силой»157. О критическом отношении к своему историческому труду говорил ещё О.Эйхельман: «Товарищей по предмету просить о снисхождении к моему незрелому труду, – не смею, но считаю себя вправе требовать от них внимания к вопросу и содействия к большему его выяснению. Пусть каждый даёт плод своего посильного труда; и слабый, но честный труд принесёт свою долю пользы»158. По мнению Д.С. Лихачева: «Отрицательный результат исследования – тоже результат, причем обычно самый бесспорный»159.

В исследовании чеченской истории втор. пол. XIX века большое значение придано знакомству с теоретическими представлениями о национальном вопросе, бытовавшими в то время. Чтобы изучить данный аспект мы обратились к работам правоведов А.Д. Градовского, И.А. Ильина, В.С. Соловьёва160. Интерес к теории обусловлен тем, что, с одной стороны, она влияла на формирование этнической политики самодержавия, а с другой, создававшие её учёные сами опирались на существующую практику в этом вопросе161. Классические образцы историко-правового исследования сложились именно в 60-90-е годы XIX века и связаны с именами историков русского права – М.М. Ковалевского и Ф.И. Леонтовича. Эти выдающиеся учёные работали над разными периодами истории, в центре их внимания были различные проблемы, но их объединяло общее теоретическое и методологическое видение исторических особенностей России. Право для них стало инструментом, сквозь призму которого они надеялись «разглядеть» реальную историю России с точки зрения воплощения в ней идеи государства162.

Созданная М.М. Ковалевским группа из числа выдающихся юристов (А.П. Чуприна, С.А. Муромеца, Н.О. Нарсесова и др.) и молодых этнографов, среди которых выделялся Н.Н. Харузин, развернула большую работу по сбору материалов на местах. На Северном Кавказе Ковалевсикй совершил несколько поездок с целью изучения феодального уклада горских народов. Результатом поездки Н.Н. Харузина на Северный Кавказ явились работы: «Заметки о юридическом быте чеченцев и ингушей», «По горам Северного Кавказа». Последняя, представляющая собой путевой дневник экспедиции, дает весьма ценные сведения по разным вопросам материальной и духовной культуры горцев163