2199. Антиутопия

2199 год.

85 лет спустя Мировой Ядерной Войны.

Часть 1

Эдуарда вырвал из сна включившийся телевизор, из динамиков которого раздался гимн Белгородского Государства. Парень спрятал голову под подушку, но и через неё отчётливо слышалось громкое хоровое пение. Эдуард знал слова гимна и по совместительству будильника наизусть и смог бы повторить его без запинок даже под действием ИКС, когда всякая мозговая активность притупляется.

Он протёр глаза, полежал, уставившись в потолок и, собираясь с мыслями, широко, до боли в челюстях, зевнул. «Опять работа, когда же уже удастся выспаться?» – вяло подумал Эдуард. Снова зевнул, на этот раз со стоном и пошаркал в туалет, кинув взгляд на экран телевизора, где развевался государственный флаг: красное сердце на чёрном фоне. Телевизор заговорил:

«Доброе утро, дорогие граждане Белгородского Государства. До начала работы осталось два часа. Советуем привести себя в порядок и позавтракать. Погода в городе пасмурная, местами кратковременный дождь, температура воздуха плюс четыре, уровень радиации чуть выше нормы, не забудьте надеть противогазы и химзащиту».

Эдуард спустил воду и переместился в ванную комнату, где принялся чистить зубы перед треснувшим зеркалом.

«Последние новости к этому часу. Сегодня в два часа ночи на улице Овечки Долли около секс-точки была ограблена и избита молодая женщина. Преступники забрали сумочку, в которой находилось двадцать ИКС. По факту грабежа заведено уголовное дело. Просим всех, кому что-либо известно об этом правонарушении, обратиться в полицию. Также около пяти утра сотрудники правоохранительных органов ликвидировали лабораторию по изготовлению заменителей ИКС, которая располагалась в подвале дома на проспекте Славы. Все преступники задержаны. Хозяин лаборатории сообщил, что производил таблетки для личного употребления. Больше никаких правонарушений за минувшую ночь не зафиксировано».

Эдуард лёг спиной на пол перед вмонтированным в стену телевизором без каких-либо кнопок и начал качать пресс, равномерно поднимая и опуская туловище.

«Дорогие телезрители, а теперь посмотрим выступление президента Белгородского Государства». Эдуард покосился на экран, где с торжественной музыки начиналась трансляция записи обращения президента к народу в день его инаугурации. Текст этого видео крепко впечатался в память каждому гражданину страны за те четыре года, что его непрерывно показывали по утрам. Эдуард качал пресс, глядя в потолок, но знал, что сейчас на трибуну поднимается пожилой мужчина с большой залысиной и в элегантном костюме, пьёт воду из прозрачного стакана и поправляет галстук перед тем, как толкнуть речь.

«Граждане, вы знаете, что наше новое общественное устройство последние тридцать лет живет на новых принципах. Идеология наша проста, а поэтому точна и неоспорима. Мыслители прошлого развивали сложнейшие теории, блуждали в кромешных дебрях вычислений и предлагали утопии, обернувшиеся прахом. Но истина – она всегда проста и лежит на виду. Мы создали идеальное государство, в основе которого лежит личное счастье каждого гражданина.

Не подлежит сомнению тот факт, что цель жизни человека – счастье, которое достигается путём переживания тех или иных удовольствий. Сон, еда, секс, профессиональная реализация и наркотик, который каждый получает за выполнение трудовых обязанностей, – вот нерушимые столпы нашей государственности. Строительство, биотехнология, генная инженерия, машиностроение, лёгкая и пищевая промышленность – приоритетные отрасли развития нашей страны. Армия и вооружения нам не нужны: после Мировой Ядерной Войны внешних врагов у нас не осталось. На опустошённой планете наконец-то воцарился покой. Нам повезло, что мы оказались относительно далеко от эпицентров взрывов, разрушивших нашу бывшую страну. Вражеские бомбы миновали тихий провинциальный город, но разгромили соседние региональные центры. Тем не менее, мы понесли большой ущерб. Сегодня экономика Белгородского Государства медленно, но верно реабилитируется: за тридцать лет мы смогли восстановить и заново отстроить многое из того, что забрала у нас война. Благодаря использованию новейших генных технологий в сельском хозяйстве и строительству огромных тепличных комплексов мы смогли победить голод и высокую смертность и значительно улучшили демографическую ситуацию. Нам больше не грозит вымирание, – и это главное. Да, проблем ещё очень много. Но все они решаемы, и я как лидер страны приложу все усилия для обеспечения процветания Белгородского Государства».

Эдуард поднялся с пола и пошёл принимать душ. Несмотря на то, что колонки были установлены и в ванной комнате, шум льющейся воды немного заглушал звук телевизора.

«В прошлом все преступления, в том числе убийства, совершались в большинстве своём на сексуальной почве. Семья как ячейка общества пагубно сказывалась на развитии человечества. Ребёнок испытывал унижения со стороны взрослых на психо-эмоциональном уровне в связи со своим бесправным положением в семье, либо не мог реализовать неизбежное сексуальное влечение к одному из родителей, ощущая в свою очередь к другому раздражение, злобу, ненависть. Древние называли это комплексами Эдипа и Электры. В связи с реорганизацией института семьи и создания Инкубатория только тщательно отобранные человеческие особи с лучшим набором генов имеют право продолжать род. Так мы сможем создать здоровую и сильную нацию, способную заново заселить планету. Все люди ради их же блага подлежат в обязательном порядке стерилизации с самого рождения. Это делается для того, чтобы обезопасить род от бесконтрольного размножения, способного нанести генетический вред будущей нации».

Из распылителя душа успокоительным дождём на тело Эдуарда ложились струи многократно пропущенной через фильтры воды. Он вспомнил, как ещё лет пятнадцать назад вода была роскошью, и купание мог позволить себе далеко не каждый – даже питьевой воды не хватало. А теперь можно нежиться под тёплым душем и не думать о том, что напрасно тратишь драгоценную влагу, которой мог бы целую неделю утолять жажду.

«Страдание всегда было печальным уделом человечества, потому что оно сразу избрало неправильный путь своего развития. Люди прошлого двигали научно-технический прогресс вперед, забывая о личных удовольствиях. Многотысячелетняя история рабства, войн, анархии, жестокости не искупает тех научных открытий, которых добилось общество прошлого и которые, кстати сказать, привели к Мировой Ядерной Войне. Пусть мы сейчас живём на их достижениях, но мы не страдаем как они. У нас есть ИКС – сильное наркотическое вещество, не имеющее побочных эффектов при постоянном применении и не требующее увеличения дозировки. Эти таблетки заменили нам так называемые деньги – те бумажки, которые использовались в прошлом для купли-продажи товаров и услуг. Таблетка ИКС действует мягко и безболезненно, погружая вас на пять минут в ощущение эйфорического блаженства, радости бытия и умиротворения. В случае отказа от его употребления вы испытаете невыносимые муки, толкающие многих безработных индивидов на преступления с целью добычи ИКС: кражи и грабежи, некоторые из которых не обходятся даже в наше высококультурное время без человекоубийства. Но это скорее редкое исключение из правил; так сказать, неизбежные и незначительные погрешности стройной и слаженной системы. Постоянная работа обеспечивает гражданина необходимым количеством ИКС на каждый день, в условиях разумной экономии, конечно. Что касается изготовления и торговли разнообразными заменителями ИКС, то подобные действия находятся вне закона, жёстко пресекаются и являются наиболее тяжким преступлением, наравне с человекоубийством. Эти запрещённые ядохимикаты опасны для жизни отдельного человека и общества в целом, поэтому государство просит граждан быть начеку и при малейшем подозрении на незаконное производство и реализацию поддельного наркотика обращаться к сотрудникам правопорядка».

Вытершись полотенцем, Эдуард зашёл на кухню, достал из холодильника три белковых батончика, которые представляли собой серые куски сладкого витаминизированного вещества, налил в чашку энергетический напиток и принялся за еду.

«До войны люди томились от одиночества, искали партнёров для секса, неудачи озлобляли их, редкие победы разжигали аппетит, что негативно сказывалось на здоровье, а также на профессиональных качествах и работоспособности. Нам нечего стесняться половых вопросов, ведь именно их игнорирование в прошлом приводило к страданию, насилию и войнам. Тираны и монархи, мучившие миллионы ни в чём не повинных людей и разжигавшие масштабные войны – озлобленные на сексуальной почве психопаты с детской неудовлетворённостью, трещиной расколовшей взрослую жизнь; их поступками двигала сексуальная нереализация, засевшая в подсознании с юных лет. К их числу можно добавить насильников, убийц, маньяков и прочие локальные преступные элементы, в изобилии населявшие мир прошлого. Обезумевшие от невозможности реализовать сексуальную энергию, но не склонные к насилию люди сублимировали её в искусство и науку. Как могли довоенные страны называться свободными, если пускали на самотёк или даже оставляли в стороне самую важную социальную проблему – проблему удовольствия населения, общественного счастья. Напомню нелепые факты прошлого. Мораль запрещала обсуждать открыто сексуальные вопросы, наркотики изготавливались без контроля государства нелегально-кустарным способом, вызывали зависимость и были смертельно опасны; людей воспитывали страдальцами, на удовольствиях стояли табу; религия воспитывала мучеников, учила страдать, искупая грехи. Вы представляете себе – все испытывают похоть и плотское притяжение, но никто не может в этом признаться друг другу и что-либо изменить – многотысячелетняя история рабства, религии и морали, которые закрывали людям рты и связывали руки. Приходилось придумывать обходные пути, хитрости, обманные манёвры, чтобы просто заниматься сексом; так, ещё в древности появилась так называемая „любовь“ – туманное понятие, не имеющее точного определения, которое стало выступать как легальный синоним сексуального желания».

Закончив с завтраком, Эдуард надел свой старый рабочий комбинезон и выглянул в окно, выходящее на серую стену соседней многоэтажки. Небо над ней, вечно затянутое свинцовыми облаками, было того же самого цвета, впрочем, другого цвета оно ещё никогда не было при жизни Эдуарда.

«Сейчас в 2199 году это кажется смешным и нелепым, не правда ли? Люди сотни лет слепо жили как обезьяны, но смело гордились тем, будто бы поднялись намного выше своих волосатых предков, лазивших по деревьям. Они развили науку, но к чему все достижения цивилизации, если человек в ней страдает? В нашем свободном обществе для тех, кто работает и исправно платит налоги, на улицах городов работают круглосуточные секс-точки, где можно в любое время, кроме рабочего, при предоставлении электронного паспорта совершить половой акт с абсолютно здоровыми партнёрами. В наших инкубаторных школах с детства учат основам сексуального поведения, моральной и физической раскрепощённости. Так называемые религии, философии, искусства – опасные пережитки прошлого, результат сублимации неудовлетворённых людей, поэтому им нет места в наших учебных заведениях.

Мы – совершенная реализация того будущего, которое безуспешно строили люди прошлого, свергая и устанавливая различные формы правления. Мировая Ядерная Война не уничтожила нас, она открыла нам глаза. На пепелище мы построили…»

«…прекрасный новый мир», – сквозь приступ зевоты синхронно с телевизором проговорил Эдуард.

«Это была трансляция записи пятого президента Белгородского Государства к народу в день его инаугурации. Спасибо за внимание». Эдуард вспомнил, как четыре года назад смотрел по утрам выступление прошлого президента, добродушного толстяка с двойным подбородком, который изъяснял по-своему те же самые мысли.

Часть 2

«Сейчас самое время принять ИКС, чтобы зарядиться счастьем и не опоздать на работу. Юным любителям экспериментов советуем не пытаться увеличивать дозировку – эффект будет такой же, что и от одной таблетки. До начала работы остался час. Приятного утра», – проговорил телевизор, на экране которого теперь развевался флаг.

«Реклама. Новая жёлтая элегантная маска-противогаз панорамного обзора, в котором ваша голова будет чувствовать себя свободно, а вы – выглядеть модно. Товар ограничен, спешите купить в „Центре одежды“ всего за 19 ИКС. Новый, лёгкий, зелёный облегающий костюм химзащиты, который не скроет, а подчеркнёт каждый изгиб вашей фигуры, уже поступил в продажу всего за 39 ИКС. Купи сразу противогаз и костюм и получи скидку 10%. „Центр одежды“ заботится о вашем стиле и комфорте».

Эдуард достал из кошелька одну голубую таблетку в противомикробной оболочке с логотипом «ИКС» на одной стороне и «ГОСТ» на другой и кинул её в рот. Через полминуты его накрыла мощная волна пронзительного блаженства, он откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. Тело обволакивал счастливый покой. Глаза его закатились. Эдуард засмеялся, а потом заплакал от захлестнувшего наслаждения. Оно было так приятно, как ничто в мире. Когда эффект стал ослабевать, он бросил на язык ещё одну таблетку и провалился в бездну безмятежной эйфории.

«До начала работы осталось сорок минут», – телевизор вывел его из оцепенения. Сверившись по наручным часам, Эдуард надел противогаз, плащ химзащиты и вышел из дома.

На улице cлегка моросило. Небо озарялось на горизонте вспышками молний. Вслед за ядерной зимой, продлившейся около десяти лет сразу после Мировой Ядерной Войны, вот уже более полувека в природе царила ядерная осень. Холодная, сумрачная и мокрая погода без солнца.

Эдуард подтянул ремешок противогаза, накинул капюшон и побежал к станции электричек, разбрызгивая лужи. У турникета дежурили несколько полицейских – абсолютно неотличимых друг от друга клонов. Эдуард прислонил пластиковую карту к считывателю и прошёл через турникет. В вагоне было тесно и жарко от набившейся толпы таких же, как и он работяг, спешащих на свои стройки и фабрики.

Три станции, – и он уже был на работе, которая заключалась в том, чтобы отстраивать разрушенные войной здания. Эдуард целый день носил доски, мешки с цементом, мешал раствор, укладывал кирпичи и убирал строительный мусор. Нелёгкая работа, но выбирать не приходилось.

После Инкубатория Эдуард окончил школу с неважной успеваемостью, и путь в единственный университет оказался для него закрыт; государство обеспечило выпускника однокомнатной квартирой и работой на стройке. В подобной сфере трудилась половина населения страны, остальные – на фабриках и заводах, и лишь немногие, окончившие университет, могли позволить себе другую, более чистую, комфортную и оплачиваемую работу, например, в офисе, в конструкторском бюро или в лаборатории.

Наступил единственный светлый момент рабочего дня – обеденный перерыв, в продолжение которого Эдуард принял ИКС, зашел в секс-точку на углу и съел несколько кусков соевого мяса с тепличной картошкой в ближайшем кафе. Когда он стоял в очереди, которая в обеденный перерыв неизменно вырастала перед ближайшей секс-точкой, на него сквозь рекламируемую по телевизору «новую жёлтую элегантную маску-противогаз панорамного обзора» взглянула девушка с зелёными глазами. Зелёный – цвет растительности, уничтоженной войной, считался самым красивым из палитры красок наравне с жёлтым – цветом скрытого тучами солнца, а обладательницы зелёных глаз – эталоном красоты. Заинтересовавшись незнакомкой, Эдуард притронулся к её руке и спросил: «Хочешь секса?» – «Да, но скоро уже подойдёт моя очередь. Впрочем, как и твоя. Давай в другой раз», – с улыбкой проговорила девушка и отвернулась.

Отстояв в очереди, Эдуард вошёл в помещение, оформленное в минималистическом стиле: розовые стены, белые кушетки, большие зеркала на стенах, приглушённый свет торшеров. Перед ним стояли в ряд десять наложниц. Взгляд его остановился на миловидной брюнетке с широкими бёдрами и небольшой, но аккуратной грудью. Эдуард взял её за руку и повёл в свободную кабинку. Из дверей, помеченных светящейся красным цветом надписью «Занято», доносились стоны удовольствия. Он отыскал зелёную табличку «Свободно» и вошёл в кабинку, которая представляла собой узкую комнату, занятую кроватью и биде.

В шесть часов рабочий день окончился. Вместе с другими работниками Эдуард спустился в подвальное помещение, где располагались душевые кабины. В общей душевой мылись мужчины и женщины. Он включил кран и стал под струю. Вода обволакивала уставшее за день тело, снимало напряжение, расслабляло. Справа от себя он заметил хрупкую девушку из соседней артели, которая намыливала себя мочалкой. Эдуард попытался вспомнить её имя, но не смог. Она уловила взгляд и в ответ оценивающе просканировала сверху вниз его тело. Видимо, оставшись довольной увиденным, девушка спросила, приподнимая бровь: «Хочешь секса?» Он подошёл к ней, убрал с симпатичного лица мокрую прядь и выдохнул на ухо: «Да». Было немного неудобно, но приятно-необычно это делать под струями горячей воды, летящей из распылителя на разгорячённое тело.

Вытершись полотенцем, Эдуард в раздевалке принял одну ИКС. Ноги его подкосились, он опустился на лавку, прислонился затылком к шкафчикам и почувствовал невероятное наслаждение, волнами от головы пробегающее до самых ног. Слёзы радостного раскрепощения увлажнили его глаза. Потом он бросил в рот ещё одну таблетку и вновь провалился в сладкое забытье. Ощущение всегда было такое же яркое, как в первый раз, когда воспитатель в Инкубатории впервые дал ему ИКС, – внезапное состояние глубокой, радостной эйфории. Эдуард оделся, натянул противогаз, накинул защитный плащ и перед выходом посмотрел в окно на размазанный ореол фонаря, в желтом свете которого мелькали дождевые нити.

Улица бурлила непрерывно движущейся людской массой. Лужи разлетались брызгами от непрерывных шагов человеческой многоножки. Около секс-точки люди зябко топтались в очереди. Ему вновь захотелось развлечься, но не было желания долго ждать. Он решил пройти пару кварталов к той уединенной в переулке секс-точке на улице Томаса Мора, где всегда было немного посетителей.

Эдуард остановился на бордюре перед «зеброй», ожидая, когда на противоположной стороне дороги загорится зелёный свет светофора. В спину давили топчущиеся пешеходы, тоже ждущие сигнала к переходу. Вдруг из толпы, задев Эдуарда плечом, вылезла девушка с перебинтованной головой и кинулась на дорогу, по которой стремительно неслись электромобили. Девушка засуетилась, пытаясь найти место в потоке сигналивших машин и проскочить, при этом постоянно оглядываясь назад, как будто её кто-то преследовал. «Нужно вернуть её, – мелькнула у него мысль. – Она же сейчас попадёт под колёса». Эдуард выскочил на шоссе и закричал: «Эй, ты с ума сошла? Вернись немедленно». Девушка испуганно обернулась и махнула рукой: «Не подходи». Он заметил, что бинт на голове незнакомки пропитан кровью. «Я хочу спасти тебя, глупая», – крикнул Эдуард, пытаясь сориентироваться среди потока беспорядочно мелькающих электромобилей. Вдруг он заметил, что справа прямо на девушку несётся машина. В два шага он подскочил к незнакомке, но та оттолкнула его руки и бросилась вперёд по дороге. «Что с ней не так?», – пронеслось у него в голове за секунду до того, как в него врезался автомобиль.

Часть 3

«Я не знаю, сколько нахожусь здесь, в центральной больнице. Два дня назад я очнулся в палате. Доктор, благообразный старичок с полукругом седых волос на лысине, сообщил, что мне повезло: легко отделался. Сейчас моё состояние стабильное. Диагноз, озвученный доктором, – черепно-мозговая травма. Ничего серьёзного вроде бы. Жизненно важные области мозга не задеты. Только болят рёбра с правой стороны, но рентген переломов не обнаружил. Ну и прочие пустяки: ссадины, ушибы и царапины по всему телу.

Я никогда не вёл дневники. Но то, что со мной случилось, требует детального разбирательства. Нет, это не авария. А то, что произошло после, здесь, в больнице. Я никому не могу рассказать об этом, даже доктору. Или тем более доктору. Его задача – лечить, а я не хочу излечиваться от того, каким я стал. Странно, но мне приятно новое состояние. Во мне как будто открылось что-то, что долгое время было заперто, на чём висел замок.

Эти ощущения очень необычны. Не знаю, доводилось ли кому-нибудь испытывать такое. Не буду долго ходить вокруг да около. Скажу прямо: на меня перестал действовать ИКС. Я ничего не чувствую от его приёма, никаких удовольствий. При первом посещении доктор оставил мне три таблетки ИКС, предусмотренные пациенту по страховому полису. Надеясь заглушить ноющую боль в голове и рёбрах, я сразу после ухода врача принял эти таблетки. Сначала одну, через пять минут вторую, потом третью. Но абсолютно ничего не ощутил. Как будто это были не ИКС, а обычные пилюли от кашля. Сначала я сильно испугался, не знал, что делать. Хотел сразу сообщить обо всём доктору. Нажав кнопку звонка, я вызвал медсестру. И тут случилось странное, наверно намного более непостижимое, чем история с таблетками.

Это было обычная молодая, я бы даже сказал юная девушка. Как узнал позже, практикантка из медколледжа. Как я сказал, внешне вполне обычная, ничем не примечательная на первый взгляд. Таких, как она и даже красивее, я видел каждый день много раз: на улицах, остановках, в метро, у секс-точек, на работе. Но мой организм как-то странно отреагировал именно на неё. Это не было плотским желанием секса. Мне приятно было просто смотреть на эту девушку. Просто смотреть. Видеть, как она двигается, спрашивает меня «что случилось» и «что вы чувствуете» (если бы я сам знал что), меряет мне температуру и давление. Я как будто первый раз увидел существо женского пола. Плавный изгиб бровей, изящный очерк губ, спиральная прядь, падающая на лицо, ямочки на щеках. Эти кисти с синими жилками, оканчивающиеся хрупкими пальцами с продолговатыми ногтями, выкрашенными красным лаком. Стройные ноги под юбкой, золотая цепь на нежной шее, переходящей в выпуклые ключицы и узкие плечи. Всё было таким новым, как будто я этого никогда не видел ранее. Но ведь неправда: много раз видел женское лицо и тело, но у меня никогда не возникало желание любоваться ими. Пока любовался, напрочь забыл о времени и пространстве, выпал из них. Передо мной была только она, медсестра, которая безуспешно пыталась понять, зачем я вызвал её. Списав мою неразговорчивость на последствие травмы, она начала выполнять обычные процедуры, чтобы определить по приборам моё самочувствие. Один раз она прервалась и, улыбнувшись, спросила: «Что вы так на меня смотрите?» И эта улыбка оказалась самым прекрасным обнажением зубов, которое мне доводилось видеть. Ослеплённый её красотой, я не мог выговорить ни слова. На бейджике, прикреплённом к карману халата, было указано имя «Лида». Она ушла, а я лежал, беспричинно улыбался, вспоминая образ этой девушки и повторяя её имя, и не мог понять, что со мной. Так же, как и сейчас не понимаю, хоть уже и успокоился немного.