Видимо-невидимо
Гость: Запила-загуляла?
Главврач: Закрутила-заиграла! Стала посещать самые крутые городские казино, играть в рулетку.
Гость: И затем нервный срыв развился в игроманию.
Главврач: Совершенно верно. И так как все увеселительные заведения Анна посещала инкогнито, и остановить её никто не мог, примерно за месяц опустели её три банковских счёта. Она стала выпрашивать деньги у мужа, заняла у всех знакомых. Потом муж перестал давать деньги, а знакомые давать в долг. И пора бы уже остановиться, но Анну к тому времени захлестнула параноидальная тяга к игре. Итог этой истории оказался плачевным.
Гость: Ну не даром же она оказалась в вашем пансионе.
Главврач: Вот именно, что не даром. Мне уже потом её дочь рассказала о том, как далеко зашла мама. Дело в том, что две огромные квартиры, загородный коттедж, парочка дорогущих иномарок, ещё что-то из очень ценного, то ли антиквариат, то ли драгоценности, на то время были официально оформлены на Анну Бубенцову. И она успела, пока не спохватились, заложить квартиры, коттедж, продать одну машину. И это, возможно, был бы не предел. Но в один из вечеров что-то щёлкнуло в Анне, как будто чья-то невидимая рука взяла и выключила какой-то тумблер.
Гость: Её нашли без сознания?
Главврач: Почти. Когда её обнаружили, она стояла в ступоре со стеклянными глазами возле входа в одно из казино. Полтора часа примерно простояла, и никому до неё не было дела.
Гость: Пароксизм, но какой-то затянувшийся?
Главврач: Видимо, самый первый приступ был самым сильным. (Задумчиво). Была поздняя осень, а она стояла на улице в вечернем платье и смотрела в никуда…
Гость: Полтора часа?
Главврач: Ну, может и меньше, с часами рядом с ней никто не стоял. Швейцар покидывал на неё подозрительные взгляды. Он-то первым и забил тревогу. Завели аккуратно в помещение, усадили, привели в чувство подручными способами.
Гость: Прыскали водой, хлопали по щекам, наверное.
Главврач: До дефибриллятора не дошло. Посмотрели список контактов в сотовом, вызвали мужа. Потом выяснилось, что её уже три дня искали. А она в это время как птичка из казино в казино порхала.
Гость: А теперь вот этого ничего не помнит?
Главврач: Совершенно. Словно переродилась, стала иной личностью. А ведь это совсем не на руку её супругу. Хотя и положительные стороны имеются.
Гость: То есть? Какие же в такой ситуации могут быть положительные стороны?
Главврач: Ну как какие? Недвижимость-то была заложена. А по закладным деньги нужно платить. А раз Анна невменяема, значит с неё и спрос невелик.
Гость: Погодите, кажется, я припоминаю. В газетах об этом писали. Не в центральных, конечно, так, жёлтая пресса, по-моему.
Главврач: Было, было дело. Скандал. Вот Анна Бубенцова здесь и оказалась, – подальше, так сказать, от юристов, кредиторов и разномастной журналистской братии.
Гость: А ведь у мужа другая фамилия? Тефтель… Шницель…
Главврач: Варенец.
Гость: Да, точно. Теперь окончательно вспомнил. Ну, так что, можем мы с ней переговорить? Как пациентка, контактна?
Главврач: В принципе, контактна, конечно. А другие пациенты вас интересуют? У них, видите ли, сложился некий тандем. Или трио, выражаясь вернее. Большую часть времени проводят вместе. Много беседуют. Ощутимое количество времени отдают игре в некоторые настольные игры, преимущественно азартные.
Гость: Азартные? На деньги?
Главврач: Ну, у нас не запрещается пациентам иметь наличные, живые деньги, так сказать. В формате нашего заведения этот момент находится в рамках правил внутреннего распорядка и совершенно легален.
Гость: Они что, и купить здесь что-нибудь на них могут? Это ведь абсурд!
Главврач: Нет, конечно, купить в этих стенах на деньги ничего нельзя, а в ближайший посёлок их никто не отпустит. Так, только для развлечения, для игры и только.
Гость: Погодите, но ведь Бубенцова, можно сказать, именно на этой почве психотравму и получила. На сколько это оправдано в клиническом плане лечения? Не вызывает новых приступов?
Главврач: В том-то всё и дело. Когда дочь Анны попросила у нас разрешения дать своей матери денег, – как уж она её уговорила? – мы были против. Мы опасались рецидива, эпилептического всплеска, ступор мог повториться от одного только вида купюр.
Гость: И что же?
Главврач: Каким-то образом деньги у неё всё равно появились. И причём пользовалась она ими без видимого вреда для собственной психики.
Гость: Это удивительно. Я должен с ней побеседовать.
Главврач: С другими придётся тоже. Мы как раз пришли. Они должны играть в этой комнате. У них после обеда, так уж заведено, игра. Традиция, понимаете ли.
Гость: Вы мне, знаете что, после сделайте ксерокопии лечебных карт всех троих, я буду вам очень признателен. А я с ними не только поговорю, я их ещё и на видео должен снять. (Спохватываясь). Тьфу ты! Я же камеру в машине оставил. Придётся сходить.
Главврач: Сходите, я вас здесь подожду.
(Гость уходит).
Сцена пятая
(Появляется медсестра).
Главврач: Зинаида Аркадьевна, добрый день! Всё в порядке? Вижу тревогу во взгляде.
Медсестра: Пока не знаю, в порядке или нет, но вот что-то не так, это точно.
А должно такое быть или не должно, это вы сами определяйте.
Главврач: Зиночка, успокойтесь. Лучше просто расскажите, что произошло, и мы вместе попробуем рассудить, что к чему. Как раз и гость наш отлучился, так что у нас с вами есть немного времени поговорить.
Медсестра: Это очень странно, очень. Эта девочка, которая приезжает к своей матери, к Анне…
Главврач: Виктория?
Медсестра: Да, она самая. Так вот, она шла по коридору к выходу. Смотрела перед собой в пол. Медленно так шла, как будто во сне. И уже было прошла мимо меня, как вдруг остановилась. Словно вспомнила что-то и медленно-медленно подняла на меня свой взгляд.
Главврач: На вас, Зиночка?
Медсестра: На меня, Виктор Семёнович. Так, как будто увидела сначала мои ноги, а затем внимательно рассмотрела меня снизу вверх. И посмотрела мне прямо в глаза.
Главврач: В глаза? Посмотрела в глаза? Вам?
Медсестра: Вы знаете, Виктор Семёнович, я сначала тоже не поверила в первые секунды. Но она у меня спросила, где она может вас найти.
Главврач: Невероятно. Но как это возможно? У вас? Точно у вас?
Медсестра: Кроме нас двоих в коридоре больше никого не было. Я даже обернулась, чтобы убедиться.
Главврач: Что же это происходит?
Медсестра: Я тоже не понимаю.
Главврач: А что вы ей ответили?
Медсестра: Хоть мне было очень трудно это сделать, я объяснила ей, как найти ваш кабинет и она, сказав мне «спасибо», уже заметно быстрее, ушла в его направлении.
Главврач: Так-так-так. В кабинете меня нет. Значит она, если я ей очень нужен, скоро придёт сюда.
Медсестра: И что вы хотите?
Главврач: Хочу удостовериться собственными глазами, как это Виктория может вас видеть.
Медсестра: Виктор Семёнович, а может она тоже «того», а?
Главврач: Вообще-то девочка проходила обследование. И никаких отклонений обнаружено или зафиксировано не было. Но это было два года назад. Так что как знать, как знать…
(Входит гость, Анатолий Петрович).
Главврач: (Тихонько медсестре) Останьтесь, проверим.
Гость: (Ничего не заметив) Всё в порядке. Штатив, камера. Я с собой ещё аж пять кассет прихватил.
Главврач: Ещё с кассетами работаете?
Гость: Ну, это уж что досталось. Дали кассеты – будем работать с кассетами. Да, видимо, что было не жалко, то и дали.
Главврач: Понятно.
Гость: А вы что в такой задумчивости стоите? Как будто случилось что-то?
Главврач: У вас всё в порядке, говорите?
Гость: Да вроде бы да.
Главврач: А здесь в комнате тоже всё в порядке, как вы думаете?
Гость: Вероятно, да.
Главврач: Запахи никакие не беспокоят?
Гость: Какие запахи, Виктор Семёнович? Да что с вами?
Главврач: (Пытается незаметно жестами показать медсестре, чтобы та что-нибудь произнесла) А что-нибудь слышите?
Медсестра: (Несмело) Остеохондроз…
Главврач: (Гостю) Ну-у?
Гость: Птички вон за окном поют. У меня сердце бьётся. Вы «ну-у» сказали…
Главврач: И всё?
Гость: Вроде бы радио где-то говорит…
(Главврач делает жест медсестре, чтобы та сказала ещё что-нибудь, но громче).
Медсестра: (Громко) Грыжа!
Гость: Тьфу ты, чёрт! Ну, теперь понятно, откуда звук. У меня же камера на воспроизведении работает. Вот я балбес! Это я когда отдохнуть на полпути к вам остановился, дочуркин утренник смотрел. Вчера снимал. Отвлёкся, и выключить забыл. (Смотрит в видоискатель). Ну вот, индикатор показывает, что батарея на исходе. Нужна подзарядка.
Главврач: Это хорошо. То есть, переживать не стоит, батарею подзарядить всегда можно. Вот вам ключ от моего кабинета. Рядом с компьютером куча розеток, туда и подключитесь.
Гость: Полчаса всего нужно…
Главврач: Да мы с вами ещё что-нибудь посмотрим. Пациенты всё равно ещё не вернулись с обеда.
Гость: А успеем?
Главврач: Ну, конечно же.
Гость: (Уходя, сталкивается с Викторией) Здравствуйте.
Виктория: Здравствуйте. (Замечает главврача). Виктор Семёнович, вот вы где.
(Гость уходит).
Главврач: Да-да, мне уже доложили, что вы меня искали. Чем могу, так сказать?
Виктория: Виктор Семёнович, я по поводу мамы.
Главврач: Я вас внимательно слушаю.
Виктория: Я за неё очень переживаю.
Главврач: Как и все мы, милая.
Виктория: Да, но мама в вашем заведении уже больше двух лет, а ощутимых сдвигов в её состоянии здоровья я не вижу. Да и никто не видит.
Главврач: Вы слишком строги, Виктория Аристарховна. Вы разве забыли, в каком состоянии ваша мама поступила в наш пансион? А сейчас она с вами общается.
Виктория: Она общается со мной уже целый год, а что толку. Она ведь никого не узнаёт, ни мужа, ни сына, ни меня.
Главврач: Однако за то время, которое она провела в пансионе, она познакомилась с такими же пациентами и общается с ними каждый день, и узнаёт их каждый день. Так что прогресс на лицо. Процессы запоминания и памяти работают. Так что большая доля вероятности того, что амнезия отступит, несомненно, есть.
Виктория: Вы мне говорите это уже не в первый раз.
Главврач: И буду вам это говорить, потому что уверен в своих словах. Вы рано отчаиваетесь. Всё, как говорится, в наших руках.
Виктория: Но сколько ещё ждать?
Главврач: Терпение, главное – терпение. Нужно обязательно верить. (Медсестре) Как вы думаете, Зинаида Аркадьевна?
Медсестра: Я думаю, что вы правы, доктор. Наша с вами моральная поддержка, не только врачей, но и близких людей, должна обязательно помочь в выздоровлении. Скорейшем выздоровлении.
Виктория: Ой, извините, я вас сразу и не заметила. Я с вами в коридоре разговаривала. А раньше я вас здесь не встречала.
Главврач: Зинаида Аркадьевна недавно поступила к нам на работу. (Медсестра удивлена) Да-да! И является очень высококлассным специалистом. Ей как раз и предстоит вплотную заняться вопросом по эффективному лечению вашей мамы.
Виктория: (Медсестре) Какие-то новые методики?
Медсестра: (Смущённо) И методики, и препараты… и в целом… и комплексно…
Главврач: Новый подход, одним словом.
Виктория: Новый подход. А результаты?
Главврач: В течение этого года должны появиться результаты.
Виктория: Вы мне даёте слово?
Главврач: Ну, Виктория Аристарховна!
Медсестра: Мы постараемся… Я постараюсь.
Виктория: (После паузы) Я не смогу приехать на следующей неделе, у меня начинается сессия. Но я вам позвоню, хорошо?
Главврач: Конечно-конечно, по тому же телефону.
Виктория: До свидания.
Главврач: До свидания, Виктория Аристарховна. Звоните.
Медсестра: Всего хорошего, до встречи.
(Виктория уходит).
Медсестра: Новый работник, говорите? Высококлассный специалист?
Главврач: Ну а что я должен был ей сказать? Раз уж она вас видит, Зинаида Аркадьевна, пусть вы для неё будете ещё одним психотерапевтом, чем неизвестно-непонятно кем. Или вы ей хотели представиться как-то по-иному?
Медсестра: Я? Я не знаю… Нет, зачем?
Главврач: Вот и замечательно. Почему случилось именно так, – ни вы, ни я не знаем. Так что будем просто ждать результатов.
Медсестра: Каких результатов?
Главврач: Это уже вопрос ни ко мне.
(Входит гость).
Гость: Вы тут с кем-то беседуете?
Главврач: Я? С кем?
Гость: Ну я не знаю. Я слышал ваш голос, вы как будто что-то кому-то объясняли.
Главврач: А может быть это всё-таки радио? Или может снова ваша видеокамера. (С улыбкой) Не пугайтесь. Я просто немного поразмышлял вслух. Бывает, знаете, с возрастом возникают странности. Вы меня как психотерапевт поймёте.
Гость: Да, конечно, в этом нет ничего страшного. Многослойность личности и сознания…
Главврач: (Перебивая) Вот и замечательно. Вы камеру на зарядку поставили?
Гость: Да, спасибо. Кстати, вот ключ.
Главврач: У меня возникла прекрасная идея. Пока ваша волшебная техника подпитывается электроэнергией, мы с вами осмотрим наш конференц-зал.
Гость: Конференц-зал?
Главврач: У нас прекрасный конференц-зал, очень большой. Там даже фильмы можно демонстрировать.
Гость: Какие фильмы?
Главврач: Любые! (Начинает подталкивать к выходу) Боевики, комедии, драмы, мелодрамы, документальные фильмы…
Гость: Хорошо-хорошо, я понял.
Главврач: Но лучше посмотреть. Вы меня в коридоре подождите, а я пока предупрежу персонал, что мы будем снимать пациентов. Так сказать, документировать на видео.
Гость: В коридоре? А с вами?
Главврач: Ну что вы, я очень быстро. Там стенды очень интересные. Практиканты в прошлом году привозили в дар нашей лечебнице. Про столбняк и его последствия – очень занятно.
Гость: Ну, хорошо. Вы только так не волнуйтесь. Нужно предупредить – предупреждайте, я ничего не имею против.
Главврач: Вот и замечательно…
(После неловко повисшей паузы гость выходит).
Медсестра: Конференц-зал?
Главврач: Да какая разница куда. Мне просто нужно было, чтобы он вышел. А к вам у меня просьба.
Медсестра: Вот в чём дело. Не хотели его пугать. Понимаю, впечатляющее зрелище – главврач, разговаривающий с пустотой!
Главврач: Для меня, Зинаида Аркадьевна, вы далеко не пустота, вы же знаете.
Медсестра: Так в чём просьба?
Главврач: Я бы вас хотел попросить подготовить морально троих пациентов, чтобы они не пугались нашего гостя и его видеокамеры. Поговорите с ними.
Медсестра: Это тех, что в карты постоянно играют на деньги, да?
Главврач: Их самых. Они сейчас как раз из столовой должны в комнату отдыха подойти для очередной «товарищеской встречи».
Медсестра: Я, конечно, с ними поговорю и подготовлю, сделаю, что в моих силах. Но, Виктор Семёнович, вы мне скажите, а зачем их снимать на видео? Вам это не кажется странным?
Главврач: (Улыбаясь) Не более чем тот факт, что я разговариваю с пустотой. А если серьёзно, то я, честно сказать, с самого начала, когда появился наш гость, стал подозревать что-то неладное.
Медсестра: Что именно? Вам тоже он кажется каким-то странноватым?
Главврач: Да и не только это. Маловато в нём от медицины, что ли. Или не декан-психопатолог он вовсе.
Медсестра: Ну, вы же можете его как-то проверить?
Главврач: Попробую…
Медсестра: А если он всё-таки «не», то тогда он кто?
Главврач: Проверяющих сейчас достаточно. Из министерства если, то полбеды. А если из Федеральной Инспекции по налогам и сборам…
Медсестра: То?
Главврач: Успеть бы позвонить кому следует. Мы люди подневольные, но этого прекрасного места терять не хотелось бы… Ладно, раньше времени не будем паниковать. Я сначала его прощупаю.
Медсестра: И пусть снимает?
Главврач: И пусть снимает.
(Расходятся).
Сцена шестая
(Входят Анна, Генрих, Семён).
Семён: Котлеты сегодня неплохие. Фарш должно быть ещё свежий завезли.
Анна: Я всё же определённо не могу понять, как мы должны котлеты есть ложками?
Семён: Опять вы, Анна, за своё. Мне, конечно, понятна ваша склонность к утончённым манерам, – вилы в левой, тесак в правой. Но местное начальство именно так и относится к ножу с вилкой. Наверняка они опасаются, что мы можем покалечиться или покалечить друг друга. По мне так и ложка хороша, больше взять можно.
Генрих: Да они просто боятся бунта!
Анна: Чего, простите?
Генрих: Бунта. Внезапного и беспощадного. Вдруг мы будет чем-то недовольны, и начнём бунт, воспользовавшись ножами и вилками.
Семён: Ну, Модеувкович, ты в своём репертуаре. Вот скажи, ты чем-нибудь недоволен?
Генрих: Ну…
Семён: Я имею в виду здесь, в этом заведении?
Генрих: Всем вроде бы доволен.
Семён: Так чем ты можешь быть недоволен вдруг?
Генрих: Ну, я думаю… может…
Семён: Ты, братишка, сперва покумекай, а потом уж языком бряцай. Тоже мне, бунтарь!
Анна: Вы, Семён, просто не оставляете Генриху Модеувковичу свободного пространства для мысли. Вы хотите, чтобы все думали как вы?
Семён: Ну, хорошо. Можно предположить, что страна решила резко сэкономить на металле и перестала в экстренном порядке выпускать ножи и вилки. Вот вам ложки и всё, достаточно!
Генрих: Так может государство тоже опасается бунта?
Семён: Вот именно! И головной центр находится именно здесь, а мы являемся активистами подпольной ячейки. А вы, Генрих Модеувкович, ничего неподозревающий тайный предводитель нашего тайного движения «Ложка, вилка и свобода».
Анна: Сколько в вас желчи, Семён. Безжалостно язвите, а не понимаете, чем может обернуться для Генриха Модеувковича подобное отношение к нему. А если понимаете, так это вдвойне преступно.
Семён: Как не понимать. Эмоционально перевозбудится ваш подопечный, отключится, и максимум что произойдёт, так харей об пол ударится. Чего бояться, мы же бессудорожные. У нас приступы спокойно протекают.
Анна: Какой вы всё же чёрствый, Семён. У нас с вами один и тот же диагноз, а ведёте вы себя, словно чем-то лучше других. Будто что-то знаете, чего не знаем мы с Генрихом Модеувковичем. Подобное поведение не заслуживает ни одобрения, ни учтивого снисхождения. Поэтому, Семён, если вы будете продолжать выставлять себя в подобном вульгарном свете, мне придётся оградить себя от вашего общества и ограничиться встречами на совместных утренних процедурах и посещениях столовой.
Семён: Ну что вы сразу, Анна…
Анна: Я пытаюсь подтолкнуть вас к мысли о том, что нам не удастся более разыграть совместно партию в карты. И всё из-за вашего поведения.