Беседы в предбаннике. Сборник рассказов незабытых душ
Беседы в предбаннике
Сборник рассказов незабытых душ
Дмитрий Николаевич Ковалев
© Дмитрий Николаевич Ковалев, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
С каждым новым научным открытием, появляется новая возможность узнать волнующие ответы и приблизиться на шаг к разгадке тайны существования человечества, как до рождения, так и после него. В современном научном мире, вариант религиозных ответов не удовлетворяет вопрошающих в полной мере. И у последних, остается желание узнать больше, узнать лучше и подробнее. Но, к сожалению, не всегда это возможно.
Чаще всего, в жизни человек задается вопросом, есть ли жизнь после смерти и если есть, то какая? А если нет, то что есть дальше? После того момента, как перестает биться сердце. После того, как человеческое тело, истощенное в физических муках, производит последний вдох и выдох. Что происходит после этого и происходит ли?
Религия утверждает, что человеческая душа покидает тело и направляется в одно из мест именуемое «Раем», либо «Адом». Атеисты утверждают, что ничего не происходит, просто темнота и все. Но тогда остаются без ответа вопросы с так называемыми аномальными и паранормальными явлениями природы, такими как встреча с призраками, общение с мертвыми, и другие необъяснимые наукой явления. Они не имеют объяснения, но они есть и это факт, их видят, фиксируют, наблюдают в течении жизни целые группы людей. Но в связи с тем, что эти явления невозможно описать и доказать, их отвергают и списывают на другие факторы, такие как галлюцинации и проделки разума. Это делается с целью обезопасить, наверное, себя. Обезопасить от неведомого, неизвестного, не понятно и от того страшного. Но обезопасив и оградившись от этих явлений, мы не избавляемся от них. Они есть, они рядом, даже когда мы этого не замечаем или не хотим замечать. И вместо того чтобы попытаться объяснить эти явления мы отгораживаемся от них.
Но все же они есть, эти явления рядом, в каждом из нас. Просто в другом, не привычном для нас виде. Иногда на самые сложные вопросы, дают самые простые ответы.
Беседы в предбаннике
Мы ехали в машине, Денис сосредоточенно смотрел на дорогу, покусывал нижнюю губу.
– Денис, все это бред как мне кажется, – сказал я, – простой развод.
– Дим, даже если так, мне просто интересно, что они придумали.
– Да фигню какую-то они придумали.
– Ну вот приедем и посмотрим на эту фигню. Или я тебя отчего-то отвлекаю?
– Да, отвлекаешь. Я хотел свои каникулы провести с пользой. А ты меня вытащил…
– С пользой?! – Посмеялся он, – польза это деятельность, направленная на развитие и улучшение чего либо, а зависание перед компом, это тупо время провождение.
– Я между прочим начал статьи писать, для блога.
– Угу, в перерывах между переписками в «Вконтакте», – пробурчал Денис.
Мы остановились возле не большого трех этажного здания. Лет так двадцать назад, его фасад был выложен ярко-розовой плиткой, от которой остались лишь не большие ее участки.
– Это и есть их лаборатория? – Спросил я, осматривая фасад здания.
– А что ты хотел? Ребята и так работают на энтузиазме. Ладно, – сказал он, сжав крепче руль, – если это явная байда и развод. Мы с тобой там не задержимся и на пол часа. Но если та тема реальная, то ты мне поможешь.
– Хорошо, – согласился я, – пошли. Давай с этим покончим и ты мне проставишь литр красного.
– Вот и ладно, – согласился Денис.
Мы вышли с машины, подошли к железной двери, скорей всего некогда синего цвета. Денис постучал пару раз, мы стояли в ожидании кого либо.
– Ты мне объясни, что они вообще тебе сказали? – Спросил я.
– Да я толком не понял ничего. Один из этих академиков, некогда влиятельная личность, но потом ушел на вольные хлеба и теперь работает сам. Позвонил, сказал, что у них есть экспериментальный аппарат, сказал, что это революционное изделие и что ему нужна помощь в фиксировании информации. – Денис еще пару раз постучал в дверь.
– А я причем? И что за информация?
– Ну ты же журналист?
– Блогер, – поправил я.
– Без разницы, – отмахнулся он рукой, – а по поводу информации я понятия не имею. Короче тебе нужно будет написать статью. А я уже по своим связям ее опубликую, найдем спонсоров ну, а дальше будет дальше. Та где они…
Не успел Денис закончить, как с той стороны послышался звук отодвигающегося засова. Дверь открылась и перед нами оказался не высокого роста дедушка, с залысиной на макушке и в очках с толстыми линзами.
– Здравия вам, – сказал Денис, – мы уж вас заждались.
– Прошу извинить меня, – сказал дедушка, впуская нас внутрь, – не мог прервать эксперимент.
Мы прошли по плохо освещенному коридору, спустились на два этажа ниже и оказались в светлой комнате, заставленной громоздкой аппаратурой, стоящие на столах старые мониторы показывали какие-то графики. Со стен сыпалась облупленная штукатурка, в углах развеивалась паутина. За одним из компьютеров сидел щупленький черноволосый парень, он сутулился и что-то вводил на компьютере.
– Проходите господа. Вот это и есть наш революционный аппарат. Образец экспериментальный, но уже опытный.
– Расскажите мне о нем, что это и для чего оно предназначено? – Спросил Денис, рассматривая блоки возле стены.
– С удовольствием, – улыбнулся старичок, – только позвольте вам задать вопрос. Вы верите в жизнь после смерти? – Спросил он, глядя Денису в глаза.
– Вообще-то да, но часто сомневаюсь в ее существовании.
– Так вот этот аппарат, позволяет нам доказать существование этой жизни.
– Вы нашли рай? – Спросил я.
– Нет, – ответил дедушка, переведя на меня внимание, – мы нашли место, куда попадают так называемые души человека.
– Вы серьезно? – Переспросил Денис, и мы оба уставились на дедушку.
– Вполне. Мы привыкли думать что рай или ад, это миры, в которые попадает наша душа после смерти. Рай это что-то светлое, солнечное, приятное. Ад полная противоположность, это скалы, вечные костры в которых горят души грешников. Основываясь на этих определениях, мы не можем понять, доказать либо опровергнуть существование таких мест. И для решения этой проблемы, нужно всего-навсего переосмыслить эти понятия. Все понятия, – поправил он себя. – Мы подошли к этой точке зрения, путем сравнения человеческого тела с компьютером, с компьютером, подключенным к сети интернет.
Мы предположили, что вся известная человеку информация не находиться непосредственное в мозге. Мы предположили, что она сохраняется на ином информационном носителе, имеющем свой адрес. И наш мозг связывается со своим носителем, они настроенные на одинаковую волну. То есть, теперь наш мозг не выступает как хранилище, он теперь выступает как приемник-передатчик информации. Все что человек знает, он передает в этот свой носитель, всю информацию, которую он воспринимает, он передает в хранилище, а когда она ему становиться нужной, мозг отправляет запрос и получает всю заложенную ранее информацию.
Каждый фрагмент памяти имеет свой адрес, в случае утери этого адреса, информация способна пропадать и становиться недоступной.
Вот так мы предположили. – Сказал дедушка раскинув руки в стороны, после присел на стоящий рядом стул. – Мы определились, с принципом работы. Следующим шагом был поиск адреса носителя, хранилища и последующая расшифровка содержащего. И знаете что? – Он обвёл нас взглядом, – спустя десяток лет кропотливой работы и исследований, у нас это получилось. Это было невероятно сложно, но упорство и желание постигнуть тайну, сделали свое дело.
Как? Спросите вы меня, мы вернулись к сравнению мозга с радио приемником-передатчиком. Но не простым, а работающем на засекреченной аппаратуре связи, сокращенно «ЗАС». Принцип его работы состоит в том, что он шифрует исходящую информацию, перехватив которую, ничего кроме белого шума не услышишь, расшифровать ее можно с помощью той же аппаратуры. Получается, что все «молоко в эфире» это и есть души человека, только зашифрованные.
Мы провели сотни ночей над людьми, которым был поставлен смертельный диагноз. Наша аппаратура контролировала и отслеживала тысячи диапазонов, фиксировала малейшие изменения. И знаете, – улыбнувшись сказал профессор, – это все не напрасно. Мы зафиксировали, спустя пару минут после констатирования смерти, что одна из частот изменялась. Ранее она была стерео чистотой, а после смерти стала моно чистотой. Проще говоря, до самой физической смерти, мозг все время издавал запрос, а после смерти на этой частоте оставался лишь ответ на запрос.
Было сложно, но мы создали аппарат способный эмитировать этот запрос. И теперь мы получаем ответ.
Как бы это фантастически не звучало, но мы можем общаться с мертвыми. Я не буду вам подробно рассказывать, принцип работы, нашего устройства. Но вкратце расскажу, как мы расшифровываем находящуюся информацию в этих хранилищах.
В каждом хранилище, находиться огромного рода разной информации. Визуальная, звуковая и память об ощущениях, так сказать обоняниях. Всю находящеюся там информацию, мы не можем расшифровать, пока. Но на сегодняшнем этапе, мы можем читать, расшифровывать и воспроизводить информацию в звуковом формате. Проще говоря, мы будет слышать то, о чем ранее думал человек. Мы можем услышать от него некую историю или читать его мысли.
– Невероятно, – сказал Денис, – продемонстрируете?
– Конечно! – радостно воскликнул профессор, – для этого вы и здесь, сейчас Женя настраивает аппарат на новую частоту, расшифрует запись, и мы сможем пообщаться с одной, так называемой душой.
– То есть, вы хотите сказать, – спросил я, – что вся информация, всех людей и народов, находиться в этих, так сказать хранилищах?
– Увы, но нет. Так устроено, что даже эти хранилища не резиновые, и занимают огромное количество информационного пространства. Поэтому дабы, дать место другим хранилищам, старые очищаются, а информация рассеивается, чувствительные люди способны улавливать куски этой информации, так получаются ведения и предсказания. Если хранилищам долго не задавать запросы, то информация просто-напросто исчезает. Если хранилище было сильное, то оно способно существовать от одного до нескольких лет. Но средняя продолжительность такого хранилища сорок дней.
– А что происходит потом?
– Потом она становиться не доступной для нас. По крайней мере, пока я не могу сказать, куда она пропадает и пропадает ли вообще. Я предполагаю, что эти хранилища перемещаются либо архивируются, ну либо рассеиваются. А эти сорок дней они находятся в ожидании, так сказать в «Предбаннике».
– Невероятно, – сказал я.
– Еще как вероятно, – ответил профессор и улыбнулся, – с помощью этого аппарата, мы можем общаться с умершими. Спрашивать их и они будут нам отвечать, души будут рассказывать истории со своей жизни. Так можно узнать, например имя убийцы, либо узнать спрятал ли человек перед смертью некие сбережения. Да что угодно.
Мы разместили наши приборы в сотнях больничных палат и они каждый день фиксируют потерю запроса, в связи со смертью. У нас есть не большая база, которой мы можем воспользоваться и сегодня ради эксперимента, вы можете узнать что-либо.
– Я всегда любил слушать истории, – сказал Денис.
– В таком случае, сегодня мы послушаем невероятные истории из жизни этих людей. Сразу предупрежу вас, мы не знаем имен, фамилий и дат людей, которым принадлежат эти хранилища. Но уверен, они могут рассказать все что знают, и даже то, о чем никому и никогда не рассказывали. Жень, – обратился дедушка к черноволосому парню, – как успехи?
– Все нормально, еще пара секунд и запись будет расшифрована.
– Отлично, ну что же, усаживайтесь поудобнее, – обратился к нам профессор, – сегодня вы будете слушать беседы в предбаннике. У вас сложится впечатление, будто вы слушаете рассказ из первых уст, «душа» может просто рассказывать, а может и задавать вопросы, как будто общается сама с собой. Да что я вам рассказываю, давайте просто послушаем.
Мы все затихли в ожидании звука из динамиков, мне все еще не верилось, что это правда. А если это и правда то я был свидетелем невероятного, революционного открытия.
Мы ждали и дождались, мы все вчетвером слушали запись доносящуюся из колонок, голос говорящего был хриплый, бесчувственный, монотонный, но он был, он говорил. И все, что он нам рассказал, все интересные истории, которые мы услышали, изложены в этом сборнике.
Неопределенная судьба
І
Ох и нравиться мне вот так стоять с чашечкой кофе в руках и наслаждаясь чистым после дождя воздухом, прохладным и успокаивающим, смотреть на закат. Понимать, что еще один день прошел, и все события, яркие, буйные события последних дней, которые вызывали волнения и переживания, уходят в неизвестность вместе с этим солнцем. Они не исчезают, они перерождаться в другую форму существования, в воспоминания или в проблемы которые повлекут за собой новую череду непредсказуемых, а может и вполне предсказуемых событий.
Давно я вот так спокойно не наслаждался закатом. Даже вспомнить не могу, когда я действительно им наслаждался. Смотрел, наблюдал, видел вскользь да что угодно, но наслаждаюсь я им, наверное впервые. Эх, жаль не курю, сейчас бы сигаретку к кофе, стильно бы смотрелось, стильно, но бессмысленно.
Как же все-таки красиво, жаль, раньше не было возможности это понять. Постоянные спешки, решение каких-то проблем отнимают время и только, на место старых проблем приходят две новые, еще сложнее, еще важнее.
Это как математика, стоило тебе в детстве решить пример на отлично, как все с тех пор стали считать, что у тебя есть великое будущие математика, карьера, робота в институте, а в чем смысл? Разве в том, что бы решать всю свою жизнь, эти проклятые уравнения, задачи, находить способы их решения. И суть в том, что это в дальнейшем станет смыслом жизни, без этого уже никуда не денешься, постоянно будешь решать, а этих задач меньше не станет и легче они не станут. Не знаю, может от этого получают постоянно удовольствие. Но тогда получается, что с другой стороны, это как наркотик, стоит один раз попробовать и все, подсел, сначала просто понравилось, а потом от этого уже не деться. Потому, что кроме решения уравнений, ни на что больше не способен, да и не доверят уже другую работу. Ибо «каждый должен заниматься тем, чем должен!»
А кто виноват? Кто? Никто не признает свою вину.
С одной стороны ты успешный математик, а с другой, противный мужик, за четыре дня рождения до пенсии, у которого кроме математики и его уравнений, друзей то и нет, ну может я. И то только потому что учились в одном классе, а потом еще и жили в одной комнате в общежитии, делили корку хлеба на двоих. Это тогда он еще горел желанием постигать вершины великой науки, быть известным ученым, посещать научные конференции, вариться в подобной научной каше. Но теперь его главное занятие, это как-то отчитать лекцию, а после издеваться над молодыми умами. Хотя может в этом его цель: «доказать, что в математике не все так просто и нет никакой романтики в этих научных конференциях, в этих многострочных уравнениях нет, нет и быть не может», а что есть? А есть маленькая зарплата, неудачный брак, и отсутствие потомства. Конечно, ты можешь сказать, что это все работа виновата, что ты всю свою жизнь отдал науке. Но! Есть, но! Ты сам сделал свой выбор, и винить придётся только тебя, то есть себя.
Рассуждения зашли бы еще дальше, но в дверь кто-то настойчиво колотил со всей дури, пришлось перенести эти мысли опять в старый ящик с подписью «подумать на досуге» да и солнце уже село. Поэтому иного выбора, как открыть дверь я не видел, в другом случае ее просто выломают.
– Да не молоти ты так! – Крикнул я. Дверным глазком не обзавелся, поэтому по старинке спросил, – кто там?
– Серый открывай… Это я… Женька… ну же открывай.
Открыв дверь, все оказалось правдой, на пороге стоял Женька мой одноклассник. Математик, о судьбе которого я буквально только что вспоминал. Только вместо обычного умного вида он был напуган, бледный как простынь, глаза здоровенные, и видно, что его всего трясет.
– Жек, ты чего это? Как будто приведение увидел.
– Не… не… приведение, хуже! Серый, ты в восставших из могил трупов веришь?
Ну все, поехал математик, допился, хотя перегара не слышно. Но и здоровым человеком его назвать язык не поворачивается.
– Жека, успокойся и проходи в дом, все нормально, не переживай, – Блин, как же вести себя с этими, у которых крышу сорвало. – Ты себя как чувствуешь, успокойся, на воды… хотя нет, может водки?
– Нет-нет-нет. Я теперь ни капли, – Жека прям отпрыгнул от меня услышав мое предложение, и чуть было не свалился со стула, – я теперь не то что пить, я теперь вообще не знаю… Да сегодня во всех святых уверовал, понимаешь? Молитвы вспомнил, которые бабка читала, когда я еще в коляске был. Я всю дорогу, которую от кладбища до тебя бежал, крестился, молился и прощения просил, – ну все точно гайка думаю, надо его успокоить, а то сердечко у него слабое может и не выдержать.
– Жека, ты главное успокойся, ну причудилось, ну с пьяни и не такое увидишь,
– Да если бы с пьяни, может и не заметил бы, так не пью, дня три уже не принимал, вообще, сухой как стеклышко. Лучше бы выпил, – сказал он, закрывая ладонями глаза.
– Давай, успокойся, ты у меня в доме, здесь черти не водятся, и мертвые ко мне не наведываться, так что чувствуй себя в безопасности. Я поставлю чайник, и пока он кипит, ты мне обо всем расскажи и мы отделим правду от воображения.
Жека встал со стула начал ходить по комнате и поглядывать в окно, потом опять сел, погрыз ногти на руках, опять встал, подошел к окну. Продолжалось бы это наверно долго будь у меня крепкие нервы, но!
– Да не маячь! – Пришлось рявкнуть, – рассказывай.
– Да думаю с чего начать.
– Все равно с чего, ближе к сути дела, или точнее к корню вопроса, с чего все началось короче?
Жека сделал еще один круг почета по моей кухне от стула к окошку и обратно.
– Да что ты там хочешь увидеть? – Сам посмотрел в окно, солнце уже село, луны нет, еще и опять на дождь затягивает, темно хоть глаз выколи, – невидно же ни черта.
– Вот его-то я и выглядываю, не идет ли он за мной.
– Ты, Жека кончай эту ерунду молоть, или мне все-таки санитаров вызвать? Ты точно ничего не пил?
– Да ну тебя.
Жека сел на стул погрыз ногти, закрыл лицо руками и начал что-то бубнить.
– Э! ты чего это? – Жека не отвечал. – Жакан, ты слышишь меня? – Он не обращал внимания, а после встал, перекрестился три раза.
– Все началось с того, что я не успел на последний автобус в посёлок, а так как с города уехать было больше нечем, пришлось идти пешком. Все было, как всегда, но время близилось к закату, и я принял решение, сократить дорогу домой пройдя через старый погост, через него редко ездят машины, поэтому надежда поймать попутку у меня погасла еще в зародыше. За все время пути, а это около часа, я увидел только один микроавтобус, который ехал мне навстречу, стекла были, тонированы, причем плотно, и кто в салоне знакомый или нет, я не разглядел. Через час после встречи с автобусом я уже приближался к поселку, видел, как зажигаются фонари на улицах, и оставалось пройти через кладбище метров триста, по натоптанной тропинке, все, как обычно, не в первый раз. Да и в загробный мир я не верю, но теперь верю! – Я слушал, не перебивая, Жека очень нервничал, он постоянно заикался, закрывал глаза руками и часто останавливался, в такие моменты в комнате стояла жуткая тишина. – Так вот иду я значит по кладбищу, оно ведь старое, еще до войны было уже закрыто и никого там не хоронят. Но что вызвало у меня сомнения так это то, что когда я шел и так мимолетом читал имена на памятниках и крестах, то иногда проскальзывали безымянные могилы.
– Ну Жек, это нормально, кладбище ведь действительно старое, у кого родные помнят, те ухаживают, а у кого никого нет, те безымянные.
– Нет, ты не понял, это свежие могилы, без крестов, без памятников просто свежая земля, все вроде как полагается, но! Наши местные, на этом кладбище никого не хоронят. Да и тем более так вот без символики, простую насыпь и все, так точно не делают, ну это не суть. Суть в том, что понесло меня, дурака, посмотреть на эти могилы, подхожу значит, беру землю, а она еще сырая ну дня четыре назад эту могилу закапали. Вот сижу я, значит, рассуждаю, солнце уже село вокруг тишина, и представляешь не просто тишина, а как говорят «зловещая тишина», ни сверчка не слышно, собаки резко престали гавкать в поселке, и тут понимаю, что я прислушиваюсь к этой тишине. Ситуация начала накаляться я пытался услышать хоть что либо, а слышал только как бьётся мое сердце. Знаешь, есть такое чувство, будто за тобой кто-то следит, кто-то смотрит на тебя за твоей спиной, в голове зразу началась паника. Я думал встать и идти домой, не оборачиваясь, потому что я искренне начал бояться, что я там за спиной кого-то увижу, чью-то тень. И понимаешь, на мгновение я даже престал думать, вообще, сплошная тишина просто глушь. Как будто я в танке на глубине сто метров под землей, еще и с ватой в ушах. Я пытался прислушаться хоть к чему то, и к моему сожалению услышал.
Я услышал, как в метрах пяти за моей спиной, зашелестел пакет, как будто его резко кто-то разорвал. До меня донеслись хрипы, нечто за моей спиной пыталось надышаться воздухом. Я взял себя в руки, обернулся и под светом луны увидел, что из могилы торчит голова, и одной рукой пытается себя откапать, разгребая в стороны землю…
Дальше ничего не помню, только отрывки воспоминаний дороги под ногами, как подымался с колен, когда падал в ямы. И молитвы, вспомнил молитвы. Серый я не… я не когда так не был напуган, я не знаю что это. – И вот в первые, в жизни я увидел, как Жека плачет, не просто плачет, а как ребенок просто заливается слезами. – Серый я реально не понимаю, может это у меня крыша едет? – В комнате опять стояла тишина, я не знал, что мне думать, тут несколько вариантов, либо Жека реально отказался на сотрудничество с головой, либо здесь какое-то недоразумение.
Атмосфера была настолько напряжённой, что мы оба подпрыгнули, когда засвистел чайник.
– Жека, успокойся, ну рассуди сам, мы живем в прогрессивном веке, веке, где верить в мистику самое последнее дело. – Я сделал ему крепкий кофе, что бы он чуток взбодрился и пришел в себя. Но, увы мои усилия были напрасны. Жека смотрел в одну точку на стене стеклянными глазами, а потом стал пить, захлебываясь то слюной, то кофе.
– Серый, что мне делать? Может в церковь завтра сходить? Не знаю помолиться или что там вообще делают? Я там не был никогда.
– Для начала надо успокоиться и рассудить все по порядку.
– Я не смогу, да и не хочу, я хочу это все наоборот забыть, как будто ничего этого и не было совсем.
– Можешь остаться у меня, мои уехали к сестре в город и приедут после завтра, Может все таки водки? Или коньяк.
Жека посмотрел на меня своими заплаканными глазами. – Давай водки. – Сказал он с облегчением.
– Ну, вот и ладненько, выпьем, закусим, а завтра разберемся, как говорят «на удачную рыбалку ходят по свитанку»
За бутылкой мы просидели час, за все это время, Жека пять раз пересказал историю у могилы, а я пытался найти в этом хоть какой-то здравый смысл. Я пытался это все объяснить, сначала хотя бы для себя, и я пришел к выводу, что это все воображение Жеки, сыграло с ним такую злую шутку.
Начав второй пузырь, я завел с ним тему о том, что это все ему причудилось, Жеку явно попустило, он успокоился, и даже стал, как то уверенно говорить обо всем этом. Мол, все просто неожиданно вышло, встреть он этого трупа по тропинке, пожал бы ему руку, спросил о погоде, да и разошлись бы, как ни в чем не бывало. А тут на тебе, из-под земли вылез ни здрасте вам, ни поклона до земли, попробуй тут не перепугайся, тут даже у самого смелого ноги домой понесут. В итоге дабы доказать свою смелость, Жека сказал как отрезал.
– Серый ты, что не веришь, что мне пофиг на этих трупаков? Да вообще я чхал на них, вот что они мне сделают? Да ничего, а ты не веришь да? Думаешь это все моя фантазия, вот! – Он покрутил перед моим лицом здоровенным скрученным фигом, – Раз ты так думаешь, пойдем я тебе все покажу, эти могилы и трупака того буйного.
– Дык темно же, хоть глаз выколи.
– А мы фонарики возьмем, и ружье твое, для уверенности. Встретим этого гада и пристрелим ко всем чертям, пущай обратно в свой загробный мир лезет, каждый должен знать свое место.
– Не, не пойду, поздно.
– Страшно?
– Нет, поздно.
– Значит страшно, знаешь, а я сам сейчас пойду, дай мне свое ружье, и фонарик.
– Фонарик дам, ружье нет, пристрелишь еще кого спьяну, ненароком, или ружье потеряешь, а оно для меня как реликвия, дедовское.