Мустанг и Чика

Пролог

– Мишка, вредина! Опять засел за компьютер! А обещал после обеда пойти с мной погулять. Погода просто прелесть!

Моя лисичка Лорка ворвалась в комнату и принялась щипать и всячески злодеянить за моей спиной.

– Щас как встану, да как поймаю! – зловеще промолвил я, не оборачиваясь.

– Ну, Миш, ну, пойдем. А еще я мороженого хочу. Прямо немедленно, – заканючили и навалились сзади, прижавшись и щекотно дыша прямо в ухо.

– Солнышко, пять минут и я весь твой, – капитулировал я под женским напором.

Игру недавно классную закачал. Название переводится типа «Повелитель времени». Вестерновый экшен с элементами мистики. Немного смахивает на «Квантум», только здесь нужно уметь предугадывать события и находить выигрышные позиции, обороняя от ворвавшихся в маленьких город бандитов, местных жителей. Я весь из себя крутой шериф их спасаю со страшной силой. И морда у меня там, в игре, как у Грегори Пека в глубокой молодости. Спасать мне не привыкать, знакомое занятие, потому что я в реале работаю спасателем. Раньше так пожарных называли, теперь по всякому, хорошо, что не «козлами».

В любой игре всегда существует самый критичный момент, преодолев который можно смело рассчитывать на прохождение уровня с обретением неплохих бонусов. В этой игре таким моментом оказался бой в горящем деревянном доме с необходимостью спасения семейства с целой кучей детишек. Спасать необходимо, так как бонусы за потери невинных сгорают в большей степени, чем накапливаются за убитых злодеев. В общем, меня за утро убили три раза, а остальные квесты я провалил по очкам, не сумев спасти невинных. Сейчас я только присел за комп, чтобы оправдаться за утренний проигрыш, так неугомонная Лорка тут как тут материализовалась. Ну, раз обещал, придется держать каблук.

Город был маленьким, старинным, но невероятно красивым. Дома здесь, как деревянные, так и каменные, исполнены были как маленькие дворцы с какой-то особой любовью к месту обретения своего уюта и тепла. Я люблю гулять по этим старым, мощенным булыжниками, улицам городка. Тут тихо, красиво, люди не разучились улыбаться. Городок со своей историей. Здесь даже свои князья правили, правда, удельные. Ступаешь по этим камням, и мурашки по коже бегут от мысли, что именно тут шли к месту боя княжеские дружинники. Здесь прощались со своими женами и невестами и целовали их на прощание усатыми лицами.

Усов у меня пока нет. Не в смысле, что не растут, а потому что не идут они мне, сбриваю их безжалостно. А не идут они мне потому, что так считает одна вреднющая особа, гуляющая сейчас рядом со мной. С вредностью я борюсь безжалостно, излавливая и зацеловывая ее до полусмерти. Мне хорошо с ней, и я славлю судьбу и всех тех, кто меня опекает там, наверху. Как я с ней встретился? Об этом разговор особый. Самое интересное, что и я, и она появились в этом городе недавно и собираемся остаться здесь навсегда.

Я покрутился по свету. И хоть мне не так уж много лет, повидал многое. Поучаствовал в боевых действиях, поработал спасателем на стихийных бедствиях. Надоели мне эти адреналиновые ралли. Еще не знаю, чем в будущем буду заниматься, но принял окончательное решение увольняться из структур. Поживу покамест тихим обывателем. Наймусь строителем, или каким-нибудь электриком. Работы я никогда не боялся.

Кстати, я – Михаил Мосягин, двадцати пяти неполных лет, очень даже неплохой объект для пристального женского внимания. А что? Подкачен, где надо, высок, строен, нормальной крепости. Волосы русые, морда наглая. Кандидат по легкой атлетике, рукопашкой владею, по шахматам – второй разряд. Еще паркуром иногда заморачиваюсь, езжу к друзьям на сессии. Еще в зоне моих интересов мотобайки, радиодело. Вообще я технику люблю. Не кандидатура, а просто золото, самоварное. Вот только скоро буду не свободен, так что зря я тут презентуюсь.

Про того, кто со мной бродит, периодически прижимаясь к плечу, говорить не буду. Тем более, описывать. Не хочется потом вызывать интересующегося на дуэль и пристреливать, злобно щерясь. Очень я – миролюбивое существо. Будет потом душа сильно побаливать. Между прочим, и по стрельбе я тоже разряд имею.

Если Москва стоит на семи холмах, то этот городок на двадцати семи. Подъемы постоянно сменяются резкими спусками. Городской транспорт по центру не ходит, только пешеходы пешеходят и велосипедисты тренькают. Ничто не мешает наслаждаться красивыми видами домов и отреставрированных церквей. К сожалению, красные товарищи вволю покуражились над древними строениями, и в восстановленных зданиях не все воспроизвелось полностью и как надо.

Набрели на скромную церквушку, стены которой были покрашены в небесно-голубоватый цвет. Не сговариваясь, направились в само здание, чтобы насладиться им изнутри. У ограды сидело трое нищих и просили подаяние. Мы с Лорой кинули им по рублику. Внезапно, один из них вскинулся и начал выпрашивать у меня благодати, пытаясь приложиться волосатой и слюнявой физиономией к моей руке. Мне пришлось побегать от него на манер тореадора. Только здесь вместо красной тряпки значилась моя правая кисть.

В итоге мы сбежали на улицу и не пошли в храм.

– Чего он хотел от тебя? – изумленно хлопая глазищами, поинтересовалась моя подруга.

– Хрен его поймет, что там в голову залезло. Нюхнул не то. Не заморачивайся!

Не стал говорить своей будущей суженой, что с такими непонятками не в первый раз сталкиваюсь. Меня с самого детства обожали старые люди. Могли остановить и заговорить со мной, надавать всяких угощений. Я даже привык к такому и воспринимал это должным образом. Однажды в метро на меня уставился старик и принялся бормотать вроде как молитвы на латыни. Хотелось понять, чего ему такое привиделось. Но старик отказался общаться, продолжая бормотать. Ничего удивительного: мегагород, теснота, жара, шум, стресс. Поневоле крыша сползет. В другой раз на одном тусняке натолкнулся на одну ясновидящую. Так она начала заливать, что у меня какая-то особая аура, и я че-то такое из себя педставляю. Я в ответ криво пошутил, что если это не поможет хакать коды карточек в банкоматах, то и не нужно.

Позади послышался шум бегущего человека. Бородатый нищий вздумал нас преследовать. Мы с Лоркой явили ноги от него.

– Берегись, пресветлый! Тьма вокруг тебя! – в отчаянии закричал нищий и остановился.

Через полчаса забыли об инциденте, занятые собой и вкуснейшим пломбиром в вафельных стаканчиках. В ожидании вечернего сеанса в стареньком кинотеатре убивали время в центральном парке. Лорка шутливо пихнула меня в бок после того, как я немного дольше положенного смотрел на грудастую деваху. Пришлось срочно делать умную моську и давать квалификацию грудей. Ткнули локтем еще сильней. Что, опять? Больно же! Такой горячей девушке нужен толстенький мачо, чтобы до костей не пробирало. Не то, что я – тощий мученик. Все, настал час отмщения за муки. Превозмогая визги и прочие женские увертки, шутливо борюсь с ней, просто тискаю девушку в объятиях. Ловлю ее губы и с наслаждением замираю.

Недалеко вдруг закричала женщина. Мы с Лоркой заспешили туда, тем более, что она тоже умеет оказывать первую медицинскую помощь. Из окон странного деревянного строения, оказавшегося детским театром, валил дым. Я направил Ларису искать телефон и вызывать мчс, а сам срочно включил свои навыки и принялся выгонять людей из здания. Далее, все на автомате. Нырок в дым, ловлю, хватаю, тащу, пар сек даю себе продышаться… снова по кругу.

Какие-то тени обступили меня. Стало душно дышать. Что-то обрушилось на меня сзади. Время будто бы остановилось. Везде тьма. Потом возник свет где-то вдали. Я бреду к нему.

Накатило ощущение какой-то беспричинной радости. По мере приближения к свету радость усиливалась. Внезапно кто-то позвал меня сзади. Я обернулся. Смутно знакомое лицо. Так, что происходит? Где я?

Позвавший напомнил о Лоре, о возможности с ней снова встретиться. Я рассмотрел внимательней зовущего. Тот оказался очень похожим на меня мужчиной. За светло-курчавой волосатостью угадывалось энергичное молодое лицо. Я сделал шаг по направлению к нему, но свет вдруг померк.

1

Кто-то склонился надо мной испуганной пацанячьей мордой, на которой был написан немой вопрос. Довольно быстро этот вопрос перетёк на его язык и сорвался вскриком:

– Ты чего, Чика?

Эта моська смутно кого-то мне напомнила. Почему-то знал, что его зовут Змей. А вот почему он меня так назвал? Красный галстук напялил еще, юный зюгановец. Вдруг я с ужасом осознал, что мое собственное тело без моего участия спросило этого пацана:

– Змей, чего это со мной?

Конкретная шиза: сказал не своим голосом. Какой-то он пацанский, мелодичный.

– Ганс с дружками на тебя напали… Ты че, не помнишь ничего? – осторожно вякнул Змей.

Тело покачало головой. Потом с усилием поднялось с пола туалета. Захотелось взглянуть на себя в зеркало. Подошел к умывальнику и увидел там вместо себя незнакомого хмурого мальчугана с шишкой на голове. От неожиданности заорал:

– Мать твою… Кто это?

Змей еще сильнее сбледнул и снова вякнул:

– Ты чего, Чика?

– Как я оказался перед зеркалом? – в свою очередь испугалось изображение.

– Щас пацаны медичку приведут, – опасливо высказался приятель.

Так, мне нужно собраться с мыслями, осмотреться и хоть что-то понять. Я себя прекрасно помню. Прогулка с Лоркой, пожар и… этот сюр с Чики-пуки-змеями. Ах, да! Еще был свет в конце тоннели и похожее на меня существо. Получается, что я сдох и реинкарнировался в тощего засранца.

Пока я вспоминал, мое тело уже куда-то поволокли. С правого бока меня держала молодая рыжеволосая женщина в белом халате. Слева поддерживал, вернее, сам держался за меня пацан с ником Змей. Как же все происходящее казалось нереальным! Отчаянно захотелось проснуться. Правая рука подчинилась мне и щипанула меня же за ляжку. Затем, после паузы, зловредно тяпнула женскую ягодицу.

– Медведев, еще раз нечто подобное выкинешь, оторву руки и засуну их тебе в задницу, – сквозь зубы прошипела женщина.

Змей обеспокоенно вытаращился на медичку.

– И вообще, Медведев, иди в класс. Без тебя тут справятся.

Змей отчаянно запротестовал:

– Но, Людмила Николаевна, мне его домой еще придется провожать…

А я всё никак не просыпался, наверное, вся нога уже в синяках от щипков. Где ты теперь, мое солнышко ласковое? Все ли с тобой в порядке? Милая Лорка…

Не в силах преодолеть нарастающее отчаяние, я завыл и забился в истерике:

– Не хочу! Не хочу этого! А-а-а…

Очнулся на линолевом полу коридора школы. Змей зачем-то уселся на меня сверху. Врач умчалась. Вскоре она появилась с двумя старшеклассниками.

– Берите его осторожно и тащите ко мне в кабинет, – скомандовала она ребятам.

– Я сам дойду, – мявкнул своим пионерским голоском.

Итак, триллер с главной ролью Чужого в теле пацана, не собирался заканчиваться. По комсомольским значкам догадался, что мое сознание перенеслось по времени лет на тридцать-сорок назад.

Меня завели в медкабинет и приказали раздеться до пояса. Врач его осмотрела, проверила рефлексы и заставила выпить какую-то бурду. Финал всего действия – шприц в тощий зад под сочувственным взглядом Змея. Надо ведь подкормить хрупкий организм подростка витаминами. Ой-й-й-е-е-е! С трудом сдержался, чтобы не завопить благим матом. Этой Людмилке надо в Гестапо зверствовать, пытать несчастных партизан. Чуть нога не отвалилась. За все мои мучения – освобождение от физры на две недели и завтра вместо школы нужно будет сходить в поликлинику, проверить голову на всякий пожарный случай.

Счастливое тело вынеслось на зимнюю улицу. Змей молча сопел сзади. Странные ощущения для меня. Эмоции захлестывали, голова почти не болела. Еще эта детская истерика, невозможная для меня бывшего. Как бы мне не опацанячиться полностью и не стать Пашкой Чекалиным, четырнадцати лет от роду.

Вот это да! Я могу знать то, что может знать Чика. Оглянулся назад. Школа была сделана по типовому плану. Дальше должны быть улицы и однообразные панельные дома. На центральной площади красовался каменный Ленин напротив стекляшки дома культуры. На афише намалевано название фильма «Высокий блондин в черном ботинке», Франция, 30 января, три сеанса вечером. С фасадов зданий лезли в глаза огромные плакаты «Слава Труду», «Достойно встретим двадцать пятый съезд КПСС», «Тридцать лет Победы». Кварталы панельных пятиэтажек кустились вокруг центральной аллеи. Такие поселки со всеми удобствами стали строить для сельских тружеников еще с шестидесятых годов. Это подчеркивало прогресс советского образа жизни. Самым приятным была близость лесов и водоемов, еще не загаженных коттеджами. В часе езды на электричке манила развлечениями столица. Итак, я теперь оказался таинственным образом в 1975 году, в посёлке при агрокомплексе «Родные Просторы».

– Ты чего такой? – отвлек меня от размышлений Змей.

– Голова… – пояснил, трогая осторожно свой шишак, – Многое позабыл.

– Ух ты! – завистливо протянул Змей, – Теперь у тебя законная отмазка. Контрошу по алгебре в среду можешь не писать. А мне от бати снова влетит, сука.

По-школьному все звали Вовку Медведева – Медиком, пока в пятом классе после просмотра гедеэровского фильма «Чингачгук – Большой Змей» он не соорудил с помощью картонки и надёрганных из петушачьих хвостов перьев индейский головной убор роуч. В таком виде он появился в классе, вызвав ажиотаж среди одноклассников и суровую запись в дневник красными чернилами рукою классухи. По чикиному восприятию, отец друга был типичным ментом с нулевым интеллектом и фигурой тяжелоатлета. Не верилось, что худенький Змей произошел от него. Месяц назад этот здоровяк совершил натуральное надругательство над гордым чикиным телом кожаным ремнем, обосновывая этот расклад тем, что пацан неправильно растет без отца. В дальнейшем тело проявляло предельную осторожность и не давало ему больше возможности снова проявить таланты воспитателя. Оно просто перестало появляться у Змея дома.

К «себе» идти тоже не хотелось. Память Чики транслировала картинки с видами грязной двухкомнатки и живущей вместе пьющей матери, которая не стеснялась приводить домой разных типарей. Чика старался после школы бродить до вечера по улицам, лазить по подвалам, оставаться в гостях у друзей, если позовут. Если приходилось заходить домой, то он деликатной мышкой прошмыгивал в свою комнатку, пытаясь не прислушиваться к шорохам и возне из темной комнаты. Во многих хрущевках с проходными комнатами рукодельные жильцы превращали кладовку в дополнительную комнату, где обычно размещалась кровать. Такая комната называлась тёмной.

Змей настойчиво зазывал меня в подвал, но я уже сильно устал управлять своим новым телом и оттянулся на задний план. Если кому доводилось ездить на необъезженном, или больном жеребце, тот меня поймет. Приходилось находиться в диком напряжении, постоянно ожидая своевольных действий от носителя. Так же и с этим пацаньим телом.

Чика очнулся и тут же обругал Змея. Друзья поорали друг на друга и быстро успокоились, как это обычно бывает у простых уличных подростков. Решили сначала зайти домой к Чике. Как я догадался, тот собрался полазить по карманам своей мамаши, пока та спала. А она по идее должна спать, поскольку ночью яростно бухала с подружками.

Тело шло по улице пружинистой походочкой вразвалку, смоля папиросу. Змей слева старательно копировал друга. Я угорал со смеху над ними, со своего наблюдательского пункта. Какие же мы бываем смешными в детстве. Уличные пацаны уважительно здоровались с Чикой. Видимо этот дрыщ имел здесь какой-то авторитет, но меня это мало радовало. Перспектива перманентных драк, отъема денег у мелкоты и попадание рано, или поздно на шконку не вдохновляла.

Чика жил на четвёртом этаже. Не успела отвориться входная дверь, как почувствовался затхлый запах. Мать спала в темной комнате одна. В большой комнате располагались обыденный сервант с остатками посуды и статуэтками, черно-белый измученный телевизор на тумбочке, диван, обитый грязной бежевой тканью с пятнами вина и прочих жидкостей. Посередине комнаты лежала ковровая дорожка, давно не чищенная. Сверху весёлую картинку дополняла желтая люстра-тарелка, вся в пятнах от жизнедеятельности мух.

На кухне громоздилась гора немытой посуды, и повсюду стояли банки с желтоватой жидкостью. Чика слил эту мочевину из разных банок в две кружки и сунул одну приятелю. Они прошли в большую комнату, включили телик и развалились на диване. Посасывая пивко, пацаны лениво перебрасывались ничего не значащими словами-эмоциями. Голубоватый экран транслировал монохромное изображение мероприятия с участием самого Брежнева. Генсек принимал в Кремле и целовал взасос негра из недоразвитой страны.

Рука Чики вдруг полезла расстегивать ширинку, его приятель тоже расстегнулся. Я запереживал и надумал срочно вмешаться. С трудом слушающейся чикиной рукой запихнул обратно то, что успело вывалиться из интимных глубин. Змей, уставившись в телик, с пионерским задором теребил свое хозяйство, эротично придыхая. Мама дорогая, куда меня занесло!

Брежнев на экране продолжал извращаться с неграми. Змей продолжал подрывать основы нравственности, оглашая покой квартиры все более нарастающими стонами. Я просто охреневал на всю эту красочную акварель.

Наконец, Вовка кончил под протяжный вой, который органично вплелся в храп матери и бубнеж телика. Подозрительно уставился на меня:

– А ты чего не гонял лысого?

– А что, должен был? – мявкнул по-еврейски вопросом на вопрос.

Друган состроил моську, которая давала понять, что я выбился из привычного образа.

– Скажи мне, Медь. Ты Брежнева любишь? – решил кое-что уточнить для себя на всякий случай.

– А кто его не любит? – тоже решил включить еврея Вовка, – Все его любят.

– Ну, не до такой же степени… – вырвалось из меня.

Поневоле привиделась одна жуткая картина. На экране телевизора очередной съезд КПСС. С трибуны толкает речь наш дорогой Леонид Ильич. Заполненный до отказа зал в едином порыве работал правой рукой, исключая левых она… уклонистов. В полной фантасмагории мелькали руки, расстегнутые ширинки, оскаленные в экстазе лица…

– Чика, а ты знаешь, кого я представлял? – прервал мои видения Змей.

– Стесняюсь даже предположить.

– Людмилку. У нее сиськи такие вообще… – реабилитировался друг.

– Классно! – похвалил его.

– Слышь, Чика, может сходим в подвал к пацанам, попыхаем? – решил продолжить моё погружение в новую реальность персональный Вергилий.

– Не по кайфу, – высказался я, снова вызвав заметное удивление своего мелкого друга.

Травить дурью свое новое тело мне лично не хотелось, хотя оно, по-видимому, и так загроблено дурной эксплуатацией до стадии дебильности.

– Чудной ты какой-то сегодня, – заметил приятель, – Ну, как знаешь, а я лично пойду. Домой идти не хочется. Если литра уже позвонила домой, то опять влетит. Сука, хоть бы повзрослеть скорей. Если надумаешь, приходи.

– Ладно, – согласился, выпроваживая чикиного друга до прихожей.

Есть хотелось, но кроме пива ничего другого не предлагалось. Принёс остатки ядрёно пахнущего напитка с кухни и развалился на диване перед телевизором. Показывали какую-то хрень про комсомольцев, рвущихся строить БАМ. Как же здорово жить, не осознавая результаты своих действий! Не в этом ли глубокий замысел творца, дарящего полноту ощущений своим адептам?

Решил до конца разобраться с вопросом: «Что я имею на данный момент, кроме того, что попал в глубокую-преглубокую…» Уже понятно, что я – попаданец. Моим обиталищем стало тело сорванца-двоечника с криминальными задатками, жившего задолго до моего рождения. Интересно бы узнать, каким он станет в мои времена? Заселен, так сказать, в коммунальные условия. Не заслужил, значит, собственного тела. Всё прекрасно помнилось и осознавалось из своей прежней жизни. Сведений же о чикином существовании мог получать в любой момент при желании. Пацан, получается, не догадывался о моем существовании. В момент моей активности, его сознание каким-то образом блокировалось и передалось под мое управление. Я получался лидером в нашем симбиозе. Хоть какая-то радость, а то быть под влиянием малолетнего недоумка мне, взрослому, состоявшемуся мужчине, не хотелось бы. Плохо, что управление телом требовало напряжения сил. Устаешь так, что приходится долго приходить в себя.

Убитая вонючая квартира. Кругом у засранца, значит и у меня теперь, одни проблемы. Денег нет даже на просто поесть. Мать его не просыхала и жахалась со всеми подряд. Скоро собак начнёт домой приводить и на себя затаскивать. Участковый однажды заявлялся и грозился за тунеядство посадить с лишением материнских прав. Имелась такая статья в ту благословенную эпоху, когда сутью труда являлся процесс, а не результат. Какая-то гопкомпания толстых теток нагрянула как-то раз сразу после Нового года. Ходили по квартире, вынюхивали что-то, как крысы. Чику тогда выперли за дверь и срались потом целый час с матерью. Мда, интересная предыстория. Этот пацан реально может загреметь в какое-нибудь весёлое место, и я с ним прицепом. Мне такие расклады совсем не нужны.

Что еще? Батя в бегах, скрывается от алиментов. Старший братец сидит в тюрьме по рецидиву. С самой старшей сестрой всё пока хорошо, но она живет в далёком Новосибирске. У отца ещё имелись двоюродные братья. Один живет где-то в Москве, работает в ящике. Другой работает директором в санатории, в часе езды на автобусе. С нами эти родственники стараются не общаться по понятным причинам. Учеба на нуле, вернее, на цифре два.

Портфель с дневником за седьмой класс «а» обнаружился на кухне. Сплошные двойки перемежались редкими тройками. Правда, к концу четвертей начинали преобладать трояки и даже четвёрки. Этот учительский финт ушами был хорошо понятен. Никто не желал терпеть это сокровище второй год в одном и том же классе. Воззвания красными чернилами учителей к родительнице пестрели почти на каждой странице. Учебники все разрисованы порноэтюдами. Весело парнишка живет.

Есть ли хоть что-то положительное для этого оболтуса? Сестра иногда пишет письма и переводы присылает. Беспокоится о братике, зовет жить к себе. Если эта япономать окончательно откинет копчик, то у пацана по крайней мере один запасной аэродром в запасе. Друзей мало, но есть. Самый близкий конечно Вовка Медведев.

Гитара еще имеется и не просто так. Несколько аккордов пацан сумел разучить. К спорту не равнодушен. Два года назад участвовал в детском футбольном первенстве. Его команда даже какое-то там призовое место заняла. Физрук за это продавил чикино вступление в пионеры. Значит, бегаю неплохо. Ноги должны быть не хуже, чем у меня-паркуриста в моей иной жизни.

Подумав, стал снимать одежду. Раздевшись догола, подошел к зеркалу шкафа и провел тщательный осмотр своего нового тела. Никаких подозрительных пятен не нашлось, не считая синяков и порезов в разных местах. Нет никаких отклонений и мутаций, типа шестипалости и жутких родинок. Рост обычный для семиклассника, чуть ниже среднего. Тело поджарое, жилистое, но заметно тощее. Ноги действительно мощные и накаченные, как у бегуна. Вот только малость кривоватые. Хмм, кенгуру кривоногое! А вот плечи и грудные мышцы стоило бы немного подправить.

Моська очень даже ничего, немного жестковата для нежного возраста. В будущем проблема дефицита девичьего внимания, думаю, мне не будет грозить. Копна черных волос, по совковой моде длинных, до шеи – «Хомо лохматикус». Продолговатое лицо дополнял большой нос, впалые щеки, прямой подбородок и большие серые глаза. Взгляд хмурый, вприщур, немного смягчают пухловатые мальчишеские губы. Сойдёт по первому впечатлению. Основа для совершенствования есть, а уж правильно воспитать мышцы в разных местах я постараюсь. Будет что девкам на взгляд вскользь и без спиртного выставлять.

А на углублённый взгляд… Предлагать было чего. Святые угодники! Как такое может быть у четырнадцатилетнего пацана? Нет, я не завидую. У меня там тоже все было на зависть окружающим. Но, чтобы в таком возрасте так натренировалось!

Моим прозвищем в том мире было «Мустанг». Не знаю, кто его придумал и отчего. Может быть, от фамилии, а может от излишней активности в половых вопросах. Узнал случайно, что меня так окрестили из подсмотренного электронного письма одной девчонки. Приятно, что хоть что-то перенеслось с моей личностью в этот мир.

Походил по комнате, раздумывая, сделать ли небольшую уборочку, или оставить все как есть. Решил пока всё оставить как есть. Пугать аборигенов чистотой пока опасно. На кухне не выдержал и перемыл всю посуду. Блин, тараканы же… Я их не перевариваю. В холодильнике пустота. Мыши скоро там повесятся. Наверное, уже завещание пишут. Масло растительное, правда, еще там нашлось. Молодому растущему организму не помешало бы еще чего в топку загрузить. От пива мало толку.