На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения

В истории вообще не много примеров такой резни. Но вот эта резня была совершена по прямому приказу Бога. То что идет напрямую от Бога, является абсолютным благом. Так вот спросите себя, в состоянии ли вы признать абсолютным благом одновременное убийство трех тысяч человек? Не в состоянии? Тогда у вас два выхода. Либо вы встаете на путь отрицания Бога, заявляя, что нам такой бесчеловечный Бог не нужен, либо вы отрицаете, что эта резня была совершена по Божьей воле. Но тогда вы встаете на путь отрицания Библии. А поскольку для православных вся Библия целиком есть Священное Писание, то отрицая Библию, вы перестаете быть православным. Вам предстоит совершить страшный выбор.

А ведь были православные, которые не выдерживали необходимости сделать этот выбор. Жил в начале ХХ века хороший православный человек – князь Николай Жевахов. Князь был человеком глубоко церковным и как мог старался служить Церкви. Его трудами, например, был канонизирован святитель Иоасаф Белгородский. Или, было дело, ездил князь по фронтам первой мировой с чудотворной иконой – своего рода духовный подвиг. Но вот жестокость Ветхого Завета ни как его душа не принимала. Думал, думал князь и пришел к выводу, что Бог Ветхого Завета – на самом деле Сатана. С этого момента князь перестал быть православным, хотя, похоже, не многие это заметили. И сам князь продолжал считать себя из православных православным. И доныне его книги издают православные издательства.

Не могу я этого понять. Православие нельзя принимать по частям, выбирая только те фрагменты, которые понравились. Его можно или целиком принять, или целиком отвергнуть. Ведь в данном случае речь идет не о частном богословском мнении, на какие и ваш покорный слуга весьма горазд. Речь идет о самих основах нашей веры – о Священном Писании. Ведь если отцы Церкви считают Ветхий Завет неотъемлемой частью Священного Писания, а ты считаешь, что Бог Ветхого Завета – Сатана, тогда ты считаешь всех святых отцов сатанистами. Ну тогда иди на фиг, создавай свою церковь, как же ты можешь оставаться среди православных?

Вообще, если ты делаешь вывод, надо здраво оценивать его последствия. Ведь тогда получается, что Авраам, Исаак и Иаков поклонялись Сатане. И царь Давид, и пророк Исайя тоже сатанисты. И 10 заповедей – от Сатаны. А Христос, который не раз выражал почтительное отношение к ветхозаветному закону? До каких страшных кощунств должен был дойти православный князь Жевахов, если бы стал развивать свою мысль? Да не поддадимся этому соблазну.

И сейчас для многих православных чтение Ветхого Завета является тяжелым испытанием. Но это испытание надо пройти. Надо помнить: тот кто отрицает Ветхий Завет, уже не является православным. Тут, собственно, речь идет о том, что мы всегда должны принимать волю Божию, насколько бы страшной и непонятной она нам не казалась. Как Авраам готов был принести в жертву Богу сына, так мы должны быть готовы принести в жертву Богу весь свой "гуманизм". Лучше непонятное оставить непонятным, но не становиться на путь отрицания. Или постараться понять.

Что можно сказать по поводу той резни, которую устроил религиозный спецназ Иисуса Навина? Во-первых то, что в разные эпохи у разных народов планка жестокости может быть установлена на очень разной высоте. То что нам сегодня кажется крайней степенью изуверства, тогда могло восприниматься, как нечто вполне обычное. Наши православные предки пороли детей до крови иногда даже без большой вины, скорее для профилактики. А мы уже не станем. Но неужели вы думаете, что мы хоть чуть-чуть добрее своих предков, что в наших сердцах больше любви к своим детям? Да ни чуть не бывало. Просто изменились представления о допустимом.

Или то, что современному чечену кажется нормой, нам представляется садизмом. Но чечен, отрезающий уши поверженным врагам, а потом делающий гирлянды из ушей, отнюдь не садист. Просто у него древние представления о допустимой степени жестокости. Древность крови не боялась. И доныне для чечена разделка человеческого трупа ни чем принципиально не отличается от разделки барана.

Так вот эпоха Моисея была очень жестокой. Тогда не повергало в ужас то, что повергает в ужас нас. Чем собственно была эта резня? Люди совершили тяжкое преступление и понесли заслуженное наказание. Нас это ужасает, но современников это, вполне возможно, ни сколько не ужаснуло. Все по правилам.

Конечно, жестокостью эпохи можно объяснить действия Иисуса Навина и его ребят, но не саму Божью волю. Это наши представления о допустимой жестокости меняются со временем, а ведь Божьи представления неизменны. Это Бог так решил, а не Навин. Но дело в том, что Бог говорит с людьми на том языке, который им понятен. Бог не обращается к нам на языке древних и уж тем более Он не обращался к древним на нашем языке. Так вот в ту эпоху люди ни какого языка, кроме языка массовой резни просто не поняли бы. Они не смогли бы по-настоящему прочувствовать ситуацию, не сделали бы надлежащих выводов. Они понимали только язык силы. Они просто не в состоянии были следовать за Богом, который не карает отступников со всей беспощадностью.

Знаете почему это еще не укладывается у нас в голове? Вина иудеев, воздвигших золотого тельца, не кажется нам слишком большой. Мы признаем, что она была достойна наказания, но не такого же сурового. Вот если бы те иудеи пожирали младенцев, в наших сердцах ровным счетом ни чего не дрогнуло бы от известия, что они были поголовно истреблены. Мы тоже умеем быть жестокими и еще куда более жестокими, чем древние, но по другим поводам. А тут – всего лишь изменение религии. Наша либеральная эпоха разводит руками: ну не убивать же за это.

А вот тогда люди прекрасно понимали, что любое преступление – пустяк, по сравнению с отречением от Бога. Поэтому они понимали смысл Божьей воли. Евреи были тогда единственным на земле народом, знавшим Бога истинного. Если бы они утратили веру в Него, в существовании человечества уже не было бы ни какого смысла. И нам ведь смерть трех тысяч человек не показалась бы слишком большой жертвой, если бы мы понимали, что речь идет о спасении планеты. А ведь тогда вопрос стоял именно так. Речь, мне кажется, тогда даже не шла о наказании вероотступников, а о спасении народа. Вероотступники – духовно-прокаженные, если бы Бог не изъял их из среды народа, то погиб бы весь народ. Духовно погиб, зараженный идолопоклонством. А ведь Бог для того и создал этот народ, чтобы он хранил веру в Него. Без этой веры в евреях не было ни какого смысла, а без евреев на тот момент не было смысла в человечестве.

Если бы мы только понимали, что важнее религии нет ни чего на свете, тогда ни какое, даже самое суровое "оперативное вмешательство" Бога не показалось бы нам слишком жестоким.

Безрелигиозный мир пропитан страхом смерти. Физической смерти. С высоких трибун нам вещают: "Человеческая жизнь – высшая ценность". Звучит вроде бы красиво, а по существу – ложь. Дело в том, что под словом "жизнь" здесь понимается продолжительность земной жизни. А ведь она на самом деле не так уж много значит. Какая разница, прожить 50 лет или 100? Гораздо важнее, куда отправится душа после смерти. Спасение души – высшая ценность. Либо мы так считаем, либо мы не имеем права считать себя православными.

И вот теперь посмотрите под этим углом зрения на ту ситуацию. Те три тысячи человек уже погубили свои души. Люди могли тогда в этом сомневаться, но Бог об этом знал. В продолжении физической жизни этих людей уже не было ни малейшего смысла. При этом, если бы оставить их в живых, то погубили бы души еще десятки тысяч, а в перспективе – миллионы людей. Уже не спрашиваю, допустимо ли было прервать эти три тысячи жизней. Спрошу: допустимо ли было не прервать их?

Все-таки слишком сурово звучит? Но православие – религия реализма. Православный человек должен смотреть правде в глаза. И принять эту правду, какой бы страшной она не была. Реализм – вообще очень суровая штука. Не замечали?

Почему Бог не открыл себя всем?

Недавно в душу мне закралась тоскливая, жалобная мысль: "Почему Бог не захотел открыть Себя явно для всех? Мы столько мучаемся с вопросами веры, выстраиваем какие-то концепции, спорим до хрипоты о том, существует ли Бог, и все равно ни в чем не можем друг друга убедить. А вот если бы Бог обратился разом ко всем людям, так что бы у нас не было возможности усомниться в том, что к нам обращается Бог. Если бы у каждого человека было прямое и непосредственное знание о бытии Божием – насколько бы легче жилось. Сам Бог может дать нам вполне эмпирические доказательства Своего бытия. Сам Бог мог бы напрямую сообщить нам, что истина – в православии, а представители остальных религий заблуждаются. Как было бы замечательно, если бы утром, включив радио, мы слышали: "Передаем Божью волю…"

Кажется, ко мне пришло очередное искушение. Такие вопросы очень опасны, они – от лукавого. Надо просто сказать себе: "Если Бог не открыл Себя всем, значит такова Его воля, а Его воля всегда направлена нам на благо, то есть нам так лучше, а почему именно – нам это может быть вообще не дано понять". И это правильный ответ. Честное слово, я ни секунды не сомневаюсь в том, что этот ответ совершенно правильный. Почему же я принимаю вызов, брошенный мне этим вопросом? Потому что Бог дал мне разум. Слабый разум, но на что-то все же способный. Разум – это дар Божий. Если Бог дал мне его, значит Он хочет, чтобы я думал. Не грех ли пренебрегать своей способностью к мышлению, презирать ее? Говорят, что знания еще ни кого на Небо не подняли. Это так. Но и невежество само по себе еще пока ни кого не спасло. Верить в Бога – не значит отказаться от разума. Это значит – поставить свой разум на службу Богу. Это значит не злоупотреблять разумом. Разум – это ключ, который может открывать прямо противоположные двери. Для кого-то он откроет двери в рай, а для кого-то – в ад. Если в вашем доме ко всем дверям подходит один ключ, при этом есть дверь, открывать которую не стоит, это еще не повод выбросить ключ на помойку.

О чем мы говорим, если Божий замысел все равно для нас не постижим? Мы говорим о том, чтобы постичь Божий замысел ровно настолько, насколько это возможно.

Итак, по существу вопроса: почему Бог не действует в истории открыто? Первым, что я в этой связи вспомнил, было ленинское высказывание: "К правящей партии примажутся даже те, кому место на виселице". Истинно так. Если ни один человек уже не будет иметь возможности усомниться в том, что миром правит Бог, какое огромное количество негодяев объявит себя убежденными христианами! Они перейдут не на сторону добра, а на сторону силы. Сегодня для всех очевидно, что христианство – это идеология добра, а то, что это идеология силы – далеко не для всех очевидно, хотя и это тоже так. Ну так вот и пусть сила Бога остается не для всех очевидной, пусть к Богу приходят в поисках добра, а не в поисках силы.

В нашем мире невыгодно верить в Бога. К Богу люди приходят отнюдь не из стремления к выгоде. А если Бог будет для всех открыт? Тогда всем станет ясно, что служить Богу – дело невероятно выгодное. Все миллиардеры мира не смогут дать вам того, что может дать Бог. И люди начнут служить Богу из выгоды. А это очень скверно.

Знаете расхожий сюжет о том, как богач познакомился с девушкой и скрывает, что он – богач. Он хочет, чтобы она любила его ради него самого, ради его личных качеств, а не ради богатства. И если она оценит его, как личность, тогда получит и богатство, но только тогда, а не раньше.

Не так ли поступает и Бог? В этом мире "партия Бога" отнюдь не является правящей, даже само существование Бога для многих – далеко не факт. Станет ли человек, который во всем ищет только своей выгоды, служить тому, кого может и нет? Ну вот и хорошо, что не станет. Даже Христос, когда ходил по земле, не торопился открывать апостолам, что Он – Сын Божий. За Владыкой мира был бы вынужден последовать весь мир, а вот последовать за нищим готовы не многие, к этому не побуждают ни страх, ни выгода, к этому может побудить только любовь, поднявшаяся до уровня высочайшего самоотречения.

Дело даже не в том, что за Богом, явившим свою силу, ринутся негодяи, они перемешаются с людьми, которые любят Бога бескорыстно, и их потом будет трудно отличить. Это как раз не проблема, Бог всех видит насквозь, и для Него очевидна разница между негодяем наемником и искренним служителем. Дело в том, что если бы Бог открыл себя всем, это ограничило бы нашу свободу.

Если человека поставить перед неоспоримым фактом непобедимой силы, а потом сказать ему: сам решай, хочешь ты пойти за этой силой или нет, вам не кажется, что свобода выбора в этом случае будет носить уже несколько формальный характер? Свобода таким образом не устраняется, но она существенно ограничивается. Очень не многие люди, встав перед фактом силы, способны сделать по-настоящему свободный выбор. Следование за силой, даже если она вас ни к чему не принуждает, всегда до определенной степени принудительно, вынужденно. Мне кажется, это самая главная причина, по которой Бог не открывает Себя людям. Если человек не свободен или его свобода ограничена, в существовании человека уже нет ни какого смысла. Мы еще дойдем до вопроса, почему так важна свобода, пока скажу лишь, что когда я понял, что в данном случае речь идет о свободе – у меня от души отлегло. Вопрос, только что казавшийся таким тягостным, таким мучительным и непонятным, сразу же стал простым и ясным, как Божий день.

Ну конечно же! Все просто! Ведь Бог многих людей удостаивал прямого богообщения. Но эти святые люди уже сделали свой выбор, и этот выбор на тот момент уже видимо имел необратимый характер. Выбор этот совершался порою в условиях богооставленности, когда Бог вдруг неожиданно переставал помогать человеку, и если человек все-таки продолжал идти за "непомогающим" Богом, его выбор был воистину свободен, и тогда Бог мог уже обратиться к человеку и напрямую, и через ангела, и через явление давно умерших святых, или показывая картины рая.

Дело не в том, что прямое богообщение надо еще заслужить. Мы ни когда и ни чего не сможем заслужить. Дело в том, что прямое богообщение при среднем уровне духовного развития человека просто опасно. Оно убьет его душу, а отнюдь не оживит. Не укрепит волю, а вызовет паралич воли. Если завтра Бог начнет обращаться к нам по радио, свободные люди превратятся в рабов. И тогда наша жизнь утратит смысл.

Почему Бог не уничтожит зло?

Однажды один старый безбожник в личной беседе рассказал мне о своей эволюции: "Когда я был маленький – любил Бога. "Отче наш", "Символ веры", все что положено наизусть знал. А теперь не люблю Бога! Думаю, если бы Бог существовал – мы бы так не жили".

Он явно не замечал кричащего противоречия своей позиции. Было не понятно, он не любит Бога, или отрицает Его существование? Как можно не любить того, кого нет? Ни кто ведь не станет говорить, что не любит инопланетян, если уверен, что их не существует. Но с Богом у безбожников иные отношения. Они говорят, что Его нет и все же продолжают предъявлять ему претензии. И вот это самая большая претензия безбожников к Богу: то, что мы так плохо живем, то что в нашем мире столько зла. Они спрашивают: "Почему Бог не уничтожит зло?"

Это очень реальный вопрос. Это, пожалуй, самый главный вопрос религии. Бог всесилен, так почему же Он не уничтожит зло? Что Ему стоило устранить все проявления зла из нашего мира? Он мог бы сделать так, чтобы люди были не способны на зло, ни кто бы ни кого не обижал, и все мы были бы счастливы.

Так? Не так. Если бы Бог Своим волевым решением сделал нас не способными на зло, мы не были бы счастливы, потому что это были бы уже не мы. Мы бы даже не знали, что такое счастье.

Начнем с начала. Для чего Бог создал людей? Для того, чтобы любить нас, и чтобы мы любили Его и друг друга. Бог создал человека для любви. Но надо ли объяснять, что любовь – чувство добровольное. Настоящую любовь может испытывать только свободный человек, то есть существо, наделенное способностью к свободному выбору. Представьте себе, что юноша полюбил девушку и хочет, чтобы девушка тоже его полюбила. Он, конечно, хочет, чтобы она любила его добровольно, чтобы выбрала его сама, совершенно свободно, без принуждения. Любой человек прекрасно понимает, что по принуждению любви не бывает. "Насильно мил не будешь". Но вот не любит она его, и хоть ты тресни. Предположим, юноша с горя побежит к какому-нибудь магу, колдуну, экстрасенсу и попросит: "Сделай так, чтобы она меня любила. Загипнотизируй, запрограммируй на любовь ко мне, чтобы это уже не зависело от ее желания". Представим себе, что его желание исполнено, девушка сама к нему прибежала и бросилась на шею. Думаю, любому понятно, что юноша от ее "любви" через неделю с ума сойдет. Не порадует такая "любовь", ведь это чувство – не настоящее, искусственное, навязанное. Если точнее – чувства-то ни какого и нет, есть только внешние его проявления, а они ни чего не значат, если не вызваны внутренним состоянием. Это ведь понятно? Но на самом деле все еще хуже.