Взгляды Ф. Абрамова на национальный облик русских селений представляются нам сегодня особенно актуальными несмотря на то, что были высказаны они на злобу дня, несколько десятилетий назад. Но строительный бум, охватывающий в наше время село, ещё раз показывает, как же справедлив был писатель, когда отстаивал право труженика быть ближе к земле: люди, получившие возможность строительства собственного жилья на селе сегодня, несмотря на всё многообразие современных строительных технологий, отдают предпочтение старинной русской избе.
«Этот тип жилья совершенствовался и разнообразился веками и в начале нашего столетия достиг своего творческого расцвета», – отмечал писатель в очерке «От этих весей Русь пошла…» [10, с. 124]. Сегодня же мы можем сказать: совершенствование русской избы на этом не прекратилось и современные избы, построенные в XXI столетии, во многом отличны от образцов века минувшего, неизменной осталось лишь та связь с «кормилицей-землёй», которая составляет вековую основу, суть крестьянского труда и залог его существования. Художник-аналитик замечает: «Деревня есть деревня и должна быть деревней, а не городом. У неё есть свои великие преимущества…» [10, с. 126].
В абрамовской концепции мира и человека в нём Дом занимает ключевое место, обуславливая внутреннюю гармонию человеческого существования. Русская изба является идеальным жилищем, так как максимально реализует исконную потребность контакта человека с землёй, с тем местом, на котором он живёт.
«Где же строилась Русь?»
Оживить страницы истории, заглянуть в будущее, опираясь на прошлое, пытается Фёдор Абрамов, решая в очерке «От этих весей Русь пошла…» (1979—1980 г.) очень важную, по его мнению, проблему «стройного места», – того участка земли русской, где должны вырасти новые селения, современные сёла. Писатель-аналитик подчёркивает, что далеко не каждое место может быть «стройным», и опыт предков, которые с большим трепетом относились к выбору места для поселения, не жалея сил и времени, убеждает Ф. Абрамова в том, что выбор этот – целое искусство: совершать его без души, «по шаблону» – преступление перед будущим. В качестве такого антипримера, излюбленного публицистического приёма писателя, используется в очерке описание строительства агрогородка на болоте, на местности с говорящим названием – Грязная Харчевня.
Публицист задаёт вопросы: кто и когда решил начать это горе-строительство поселения на болоте, почему ни с кем не посоветовались, почему не прислушались к голосу предков, навсегда заклеймивших в своём выборе названия эту низину, и хорошо ли здесь, «в этом комарином царстве», будут себя чувствовать люди, у которых отняли «радость общения с живой природой – главное преимущества села над городом?» [10, с. 132].
Ответ на эти многочисленные вопросы один: вновь победил «его величество шаблон». Проект агрогородка, разработанный белорусским институтом, типичен для осушенных низменных массивов, и поэтому болотистая местность Грязной Харчевни – лучшее место. А то, что место это никогда «стройным» не будет по причине непригодности для проживания в нём людей, никто даже и не задумался. Последний факт для Абрамова не менее печален, нежели сама стройка на болоте. Противник любого шаблонного решения, тем более в столь важном вопросе, как выбор «стройного места», Абрамов не скупится на комментарии этого управленческого решения и с горечью замечает: «Такая безграмотность – увы! – не ликвидирована и в экономике, и даже в понятиях нравственности» [10, с. 134].
Своеобразным авторским идеалом в очерке «На холмах и болотах» (1979—1980 г.) становится церковь-красавица, белокаменные колонны которой неожиданно открываются для путников почти с неба, потому что не поленились предки-новгородцы, «подняли гору на гору», чтобы церковь эта всему миру далеко была видна. Вот такое отношение к делу: неравнодушное, творческое, созидательное – приветствует писатель. Белокаменная церковь веками радует людей своей красотой: строители не пожалели сил и времени, чтобы построить её на искусственной насыпи, и результат их труда – в благодарности потомков.
Кто поблагодарит устроителей Грязной Харчевни? Тревога Ф. Абрамова не только о тех, кто здесь будет жить, но и о тех, на ком лежит моральная ответственность за принимаемые решения. Одна из главных мыслей всего очерка, которая даже становится своеобразным призывом, – мысль о необходимости продуманного решения, когда оно принимается на века, будь то возведение села или дома. И пример предков, как раз и отличавшихся такой продуманностью принимаемых решений, для писателя особенно нагляден и убедителен.
Не закостенелым ретроградом предстаёт перед нами публицист в своём стремлении взять пример со старого, сохранить его и приумножить, а напротив, Ф. Абрамов во многом оппозиционен тогда (чего стоит его критика перспективных решений партийных начальников) и, на наш взгляд, современен сейчас: мысли писателя о «стройном месте», о необходимости «связи с землёй» не потеряли своей актуальности, так как касаются вечных вопросов человеческого бытия.
Всё это позволяет нам сделать следующий вывод: обретение человеком Родины, по Абрамову, начинается с любви к малой родине, с осознания её красоты и уникальности, а потому и выбор «стройного места» должен основываться не только на экономической целесообразности, но и на духовной и эстетической интуиции того, кто совершает его. Селение, возведенное на «стройном месте», подарит людям чувство радости жизни, обусловит уникальную возможность постоянного обновления души человеческой – обновления человека.
Русский Север – «заповедная земля нашей национальной культуры»
Литературовед Е. Ш. Галимова в статье «Фёдор Абрамов и художественная культура Русского Севера» подчёркивает, что писатель прочнее всех других жизненных связей ощущал свою нерасторжимую связь с родными местами [29, с. 103]. О любви к Русскому Северу Фёдор Абрамов говорил в выступлении на встрече с архангельской интеллигенцией в 1981 году. Искренность этого признания очевидна: писатель отдаёт дань своей Родине – он действительно любит её всем сердцем, видит в ней неиссякаемый источник не только для своего творчества, но и жизни вообще. «Как только начинается весна, меня начинает снедать неодолимое в жизни чувство – на Север, на Север, на Север, во что бы то ни стало на свою родину Пинегу», – признавался Ф. Абрамов на встрече с архангельской интеллигенцией в 1981 году, сравнив себя с перелётной птицей, которую неодолимое желание влечёт каждый год «в страну Север» [10, с. 300]. Магнетизм этого влечения писатель объясняет, пересказывая научную гипотезу о том, что вода, растаявшая на границе Ледовитого океана, обладает особыми целебными свойствами, но самое главное целебное свойство Севера – это его безграничные просторы, воля, первозданность природы.
По мнению Ф. Абрамова, именно эта нетронутость, чистота, даже дикость природы («в нашей Архангельской области можем зайти, залезть в такие дебри, где никто не бывал»), чудесным образом заряжает человека «великой биологической силой» [10, с. 301]. В этом, по мысли писателя, и есть суть удивительной особенности Севера – «обновлять человека»! Именно этим он объясняет «паломничество на Север», которое происходило в старину (освоение северных земель новгородцами).
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги