Виктория

Глава 4

Новый 2003 год Виктория встретила на дежурстве. Ночь прошла довольно спокойно, и ей даже удалось вздремнуть. Погода была поистине новогодней: легкий морозец, деревья в инее, яркое не по-зимнему солнце. Следующее дежурство у нее было пятого, и она на три дня уехала в поселок. Теперь гуляя с дедом по зимнему лесу, она ждала от него совета на свою новость.

– Дедуля, Софья Павловна предлагает мне переехать к ней и жить в нашей бывшей комнате. Я не знаю, из каких своих старых сундуков она достала мои игрушки, но я их узнала. Мои куклы, мои книжки, мой любимый медведь, о котором я так долго тосковала.

Если они все это время были на виду, почему мне их не привез отец, ведь я его просила об этом? Как думаешь, мне рискнуть?

– Викуля, в квартире, конечно, лучше, чем в общежитии. Тебе еще больше двух лет учиться. Софья может тебе в чем-то помочь. Только ты, внучка, от общежития не отказывайся. Деньги за него ты платишь небольшие, а место сохранишь за собой. Вдруг не уживешься с родной бабкой, так будет куда съехать. Как она к тебе относится?

– Если честно, дед, то я ее немного побаиваюсь. Ее беседы со мной похожи на экзамен по педиатрии. Я у нее за месяц была в гостях трижды. Мне с одной стороны интересно, с другой – боязно. Не знаешь, что от нее ожидать: ни то похвалы, ни то порицания, – говорила Виктория, держа деда под руку. – А вот соседке все уши прожужжала, какая я хорошая. Соседка ее подруга, года на три постарше, своего внука мне сватает. Правда, я его видела, когда ему лет четырнадцать было.

– Может это и неплохо. Ты сама говоришь, что живешь в бабьем царстве. Знакомься, встречайся, общайся с ребятами. У тебя возраст такой. Двадцать второй год идет. Ты только меня не забывай за кавалерами, позванивай, чтобы я не волновался. Мне-то уже шестьдесят третий, Софье твоей шестьдесят пятый годок. Ты не забывай об этом.

– Михаил Иванович, я звоню вам каждый вечер, пожелать спокойной ночи. Чем Вы недовольны? – смеясь, спрашивала она, заглядывая ему в глаза. – Признавайся!

– Милая моя, я Бога благодарю за то, что ты у меня есть, – обнимая внучку, говорил дед.

После зимней сессии Вика переехала в квартиру бабушки. В комнату, когда-то уже ею обжитую. Девушка понимала и давала себе отчет в том, что спокойно смогла бы прожить в общежитии, но ей было жаль пожилую женщину, и не просто женщину, а ее бабушку. В апреле Вика познакомилась с тремя поколениями семьи Грачевых. Грачеву Геннадию Ильичу исполнилось семьдесят. Старшее поколение и было соседями бабушки, среднее, в лице сына и снохи, жило за городом, а младшее, внук Виктор, двадцати семи лет от роду, жил в отдельной квартире, работал в фирме отца и не был женат. Именно с этого времени, Виктор начал ухаживать за Викторией, оканчивающей четвертый курс. Выслушав мнение своей бабушки, по поводу кандидатуры Виктории в жены, внук согласился с ее доводами. Вика была симпатичной, молодой, умной и порядочной девушкой. Единственное, что не входило в ее планы, было замужество. В июне Софье Павловне Карповой исполнялось шестьдесят пять лет, и теперь уже соседи собрались в квартире Карповых. Сюрпризом для матери стал прилет сына из-за океана, а Виктории удалось пообщаться с отцом. Через день после того, как летняя сессия была сдана, между Виктором и Викторией состоялся разговор.

– Вика, давай попробуем жить вместе. Чего прятаться, если нас тянет друг к другу. Это тебе двадцать два скоро, а мне двадцать семь уже, – говорил он, глядя на нее в упор.

– Вить, какая из меня подруга, если я полдня пропадаю в университете и три раза в неделю не ночую дома? – оправдывалась она.

Прошло больше девяти месяцев, как отношения между Викой и Даниловым закончились. Виктор нравился ей. Внешне он чем-то напоминал Данилова, разве что был чуть уже в кости, да выглядел интеллигентнее. В нем чувствовалась «порода» не только во внешности, но и в воспитании. В свои двадцать семь лет, шатен с темными глазами, был человеком коммуникабельным, умным, симпатичным, разносторонне грамотным, высоким, не бедным и не лишенным чувства юмора. Мечта не только провинциальной, но и обеспеченной городской девушки. Ее настораживало только то, что общество, в котором обращалась семья Виктора и он сам, было для нее «чужим». А вот Софья Павловна, ее бабушка, чувствовала себя в этом обществе, как рыба в воде.

– Попробуй рискнуть, Вика. Увольняйся с работы и занимайся только учебой. Я буду регулярно тебе перечислять зарплату, а ты не будешь оставлять меня без ужина и на ночь. Поживем год, и ты сама решишь, как быть дальше. Я, Вика, прекрасно понимаю, что большой неземной любви между нами нет, но что-то, же есть, раз нам хорошо вдвоем, и тянет друг к другу. Пусть это будет некая влюбленностью. Будешь моей королевой?

– Ты берешь меня на содержание или на роль домработницы с выплатой ежемесячной зарплаты? – немного обижено, спросила она.

– Глупости не говори. Содержанку содержат тайно и, как правило, женатые мужчины. Я холост и буду обеспечивать тебя, как свою невесту. Мы будем жить здесь, в квартире. Познакомлюсь с твои дедом и все ему объясню. Ты с моими родителями знакома. Возможно, дело до свадьбы и не дойдет, но это зависит уже от нас обоих. Я не хочу расставаться с тобой ни на минуту, появляться с тобой всегда и везде, но при этом не хочу, чтобы ты сожалела о том, что лишилась, пусть небольшого, но стабильного заработка. Аванс ты можешь получить на следующий день после увольнения. Это не значит, что ты должна тратить эти деньги на дом или хозяйство. Здесь другая статья расходов. Я тебя не покупаю, Вика, а просто хочу сделать твою жизнь не такой суматошной. Да, с моей стороны есть корыстный мотив: у тебя появится больше времени на меня. Что или кто тебя напрягает в данной ситуации? Ты будешь только студенткой.

– Я поговорю с бабушкой, попробую ей объяснить, что я ее не бросаю. Ты пару дней сможешь подождать с моим переездом?

– Значит, ты согласна? Я даю тебе один день на бабушку и один день на твое увольнение, – говорил он, целуя ее. – Пока у тебя каникулы, проходи практику и увольняйся. Я рад, что ты меня правильно поняла.

В этот же вечер Вика поговорила с бабушкой. Так уж вышло, что их натянутые отношения давно остались в прошлом. Бабушка признала свою вину еще до переезда Вики. Теперь они жили, как две родственные души. Софья Павловна даже наведалась вместе с Викой в Лебяжий, чему Михаил Иванович был удивлен. Выслушав внучку, Софья Павловна спокойно сказала:

– Ты думаешь, я начну тебя сейчас осуждать за то, что ты будешь спать с ним, живя в одной квартире? Вы и так, наверняка, уже спите. Сейчас каждая вторая пара так живет. Девочка моя, глупо было даже думать, что у вас платоническая любовь. Нравится он тебе – живи, не обращай ни на кого внимания, чтобы люди не говорили или думали. Это твоя жизнь. Виктор, если и не сделает тебя счастливой, то сделает свободной от твоих дежурств. Обещай мне только одно: забегать ко мне в гости через день, а в выходной навещать деда. Пусть это будет твоей маленькой прихотью, и пусть он попробует тебе в этом отказать.

Виктор принял «маленькие» условия Вики, и они стали жить вместе, но постепенно условий для Виктора становилось больше. Так, Виктория отказалась от услуг приходящей «помощницы по хозяйству».

– Готовлю я не хуже твоей Галины, и если ты соизволишь мне рассказать, что ты предпочитаешь в еде, я справлюсь и без нее. А, если не станешь раскидывать свои вещи по всей квартире, я буду и убирать и стирать самостоятельно. Видишь ли, я не хочу, чтобы мои вещи проходили примерку в мое отсутствие, чтобы мне, не дай Бог, плевали в тарелку из-за ревности. Она ведет себя так, как будто я заняла обещанное ей место. Мне это неприятно.

– Хорошо. Пусть Галины не будет. Я готов перейти на твои ужины, а свои вещи, обещаю, бросать только в спальне. Я узнал кое-что о характере Виктории, прочитав значение имени, – говорил перед сном Виктор. – То, что ты по жизни победительница, я уже понял. Но, оказывается, даже выйдя замуж, ты долго будешь сомневаться в правильности этого шага. Твой партнер должен быть чутким и внимательным мужчиной, а ты подаришь ему доверие и искреннюю любовь. Будешь для меня заботливой женой и хорошей хозяйкой, – обнимая ее, говорил он.

– Вить, ты не до конца прочел текст. Там есть еще одна очень важная строка: «Она никогда не простит своему супругу обмана или неверности». Вот теперь, кажется, все.

– Все только начинается…

С родителями Виктора Вика виделась не часто. Они были знакомы раньше по-соседски. Впервые, они встретились в квартире Виктора в день его рождения. Это был понедельник, и Виктория поднялась раньше, чтобы успеть приготовить ему праздничный завтрак. Она уже усвоила, какие блюда ему по душе, что он больше предпочитает, и что он больше всего любит. К семи утра завтрак был готов, по кухне разнесся запах молотого и сваренного кофе, а на пороге квартиры стояли родители Виктора, приехавшие поздравить сына с днем рождения.

– Я понимаю, что любопытство не порок, но зачем, же так рано явились? – спрашивал он родителей. – Теперь я вынужден свой завтрак разделить с вами. Проходите, татары, буду делиться.

– Праздник перенесешь на выходной? – спросил отец, проходя в кухню и здороваясь с Викой.

– В субботу у нас другой виновник торжества и другие планы, – ответил Виктор, обнимая Вику и глядя на свою мать. – Десятого июля день рождения Вики, и мы поедем к ее деду. Давайте к столу. Вика готовит не хуже вашей Оксаны. Попробуйте, оцените и скажите: я не промахнусь, женившись на ней?

Они постепенно привыкали к обществу друг друга, которое их устраивало. Первое время Вика не знала чем заняться в свободное от брошенной работы время. Возвращаясь от бабушки, которую она навещала через день, заходила в магазин и готовила ужин. Стирка была раз в неделю, а убирать было не за кем. Все вещи лежали на своих местах, а мусорить было не кому. Вике нравилось отношение Виктора к ней. Очень скоро она поняла, его внимание к ней связано не только с сексом. Как правило, он возвращался с работы не позже девятнадцати и всегда с цветами. Это были три розы или хризантемы, герберы или лилии. Принесенные цветы в вазе, она ставила на стол, накрытый к ужину. На следующий день цветы меняли место прописки, перекочевывая в гостиную. Он не уходил на работу без жаркого поцелуя, а после ужина, они могли гулять или беседовать, сходить в кино или в клуб.

Виктора в Вике устраивало все. Его тянуло к этой молодой особе, словно магнитом. Провожая ее в машине на учебу, он уже ждал вечера, когда вернется с работы. Легкая на подъем, она даже после бурной ночи, выглядела прекрасно. Невысокий рост, темные волосы, зеленые глаза и стройная фигура сводили его с ума. Она была хорошей хозяйкой, интересной собеседницей, умеющей слушать, веселой и очень разносторонней. Его напрягало только одно: еженедельные поездки к деду Вики. Нет, он ничего не имел против самого деда, как и против самих поездок, но поговорив с Михаилом Ивановичем в первую поездку, он не знал чем себя занять, а букой казаться не хотелось.

– Ты, парень, меня извини, я человек простой и спрошу тебя по-простому: зачем тебе моя внучка?

– Я, Михаил Иванович, не знаю, что сказать. Нравится она мне. Настроен я серьезно, но чего в жизни не бывает.

– Одно то, что не сулишь золотых гор уже хорошо. А то, что работу заставил оставить, уважаю. Женщин, особенно молодых, беречь надо. Как бы ни сложилось, не обижай ее. У богатых свои причуды, только помни о том, что не все можно купить. Оставайся человеком, а не мешком с деньгами. Худой мир лучше ссоры, да и душе спокойнее, – говорил дедушка Виктории. – Ты не томись бездельем: привози ее утром, вечером забирай. Сейчас каникулы, привози в будний день, а выходной проводите вместе. Ты что же думаешь, я молодым не был?

Первое время Виктор пытался покупать ей вещи сам, они были дорогими, элегантными, но не по размеру.

– Вить, ты считаешь, что у меня нет никакого вкуса? – смеясь, спрашивала Вика, надевая обновку и демонстрируя ее перед ним.

– В твоем гардеробе нет ничего из того, что можно надеть на фуршет. Мы завтра должны там быть.

– И ты думаешь, что я за сутки могу поправиться на два размера? Говори мне адрес магазина, я завтра утром его заменю и буду готова вовремя. Не доверяешь, можем поехать вместе.

– Возьми карточку, здесь достаточно денег, код на обороте. Будь самой красивой.

Покупка удалась, и теперь Виктор только предупреждал ее о предстоящем событии, она готовилась к нему самостоятельно, и он всегда оставался доволен. Правда, у нее появились и новые заботы. Ей стоило научиться делать себе быстро прически, отрастить ногти, которые раньше коротко стриглись, научиться скромному макияжу и хождению в обуви на каблуке. Она не могла себе позволить выглядеть на приеме или вечеринке плохо, когда Виктор знакомил ее с кем-то и представлял: « Моя королева Виктория». На календаре было начало августа. Сидя на диване, он рассеяно смотрел телевизор и не слышал в первый раз вопроса Вики.

– Вить, что происходит? – спросила она, усаживаясь к нему на колени лицом к лицу, закрывая экран. – Ты меня не слышишь. Что-то не так?

– Завтра у меня встреча на корте. Я должен быть там с тобой.

– А проблема в чем? – спросила Вика, заглядывая ему в глаза.

– В том, что ты не играешь в теннис, – с чувством легкой досады, ответил он.

– А кто тебе об этом сказал? Мне конечно до Шараповой далеко, но кое-что я умею.

– Ты говоришь серьезно? Мне абсолютно не важно, как мы сыграем. Это, как прелюдия к беседе. Своего рода протокол.

– Не дрейфь! Пару сетов я, пожалуй, выдержу без тренировки, – улыбаясь, говорила Вика. – На будущее запомни: у меня много скрытых возможностей. Я хорошо держусь в седле, неплохо плаваю, умею водить машину, катаюсь на коньках, бегаю на лыжах и метко стреляю из ружья. Ты помнишь, как у Пушкина: « Мы все учились понемногу…», вот и я могу кое-чем блеснуть. Но, только запомни: светить своей красивой попой я на корте не буду, а майка и белые шорты у меня есть.

– И где вы этому, девушка, научились? – спросил Виктор, крепко обнимая ее.

– На плавание и коньки меня водила Софья Павловна года три. Дед работал лесничим, и у него из транспорта был конь, списанный из конноспортивного клуба, вот он и научил меня и езде, и меткой стрельбе. В школе я посещала акробатику, потом были танцы, но все это меня долго не увлекало. «Шпагат» без тренировки вряд ли получится с первого раза, а вот тур вальса мне по силам. Я могу поддержать простую беседу на английском, а вот прочесть текст не сумею. Теннис я освоила лет в пятнадцать, тогда это было модно, а машину научили водить мальчишки, как и мотоцикл. Но все мои «могу» – вершки, очень поверхностны даже для любителя.

– Раз ты водишь машину, сдавай на права и будет тебе авто.

– Зачем оно мне, если ты меня, как барыню, возишь.

– А с машиной, барыня будет ни от кого не зависима. Села и поехала. Вот прям, как сейчас…

Уже к осени он купил ей машину Тойота Аурис. Небольшой хэтчбек красного цвета, с объемом двигателя один и шесть. Теперь она могла навестить бабушку и деда в любое удобное для нее время, вернувшись к приходу Виктора. Ему нравилось, что она его всегда встречает дома. Исключение не составлял и вечер пятницы, когда он посещал с друзьями бар или бильярд. Он возвращался еще до полуночи, но она все равно его ждала. Она уже почти привыкла к тому, что Виктор выслушивает ее просьбы и пожелания, но редко их выполняет. Он чаще делал так, как считает нужным это сам.« Послушай женщину и сделай наоборот», – часто говорил он. И все же она решилась.

– Вить, мне очень приятно, но давай сделаем перерыв на время холодов, и не будем покупать цветы. Мне трудно реанимировать застывшие цветы, мне их так жаль.

– Если я вместо цветов буду приносить тебе кулинарные шедевры, к весне мы растолстеем, – смеялся он.

– Приноси мороженое. На улице его есть сейчас холодно, а в доме в самый раз. Ты, какое мороженое больше любишь?

– Пломбир с тертым шоколадом. А ты?

– Я тоже его, но с вишневым или абрикосовым сиропом. Можно и коктейль сделать. Договорились?

После сдачи зимней сессии, Вику на неделю «вывезли» в горы, а после летней сессии на море. Виктория, не покидавшая приделы области в свои двадцать три, не летавшая на самолетах и уж тем более не жившая в дорогих отелях, была в восторге не столько от самих курортов, сколько от возможности это увидеть и ощутить на себе. Поселок, общежитие, бабушкина квартира-музей, квартира Виктора – везде ей было хорошо. Но, то была реальность, а она на время попала в сказку, и решила его не терять, а провести, чтобы запомнить, пока часы не пробили полночь. Год беззаботной жизни не прошел, промчался. Но за этот год, Виктория уставала больше, чем на работе в ночную смену. Выставки, фуршеты, вечеринки, по поводу и без него, были, как минимум, раз в неделю, и день не всегда должен был быть выходным. Гардероб Вики пополнялся, как корзина в грибной сезон. Но ни «выход в свет», ни новый наряд, особого удовольствия ей не доставляли. В самом начале, для нее это было непривычно, любопытно и интересно. Но очень скоро, ее интерес сменился разочарованием в бесцеремонности некоторых особ. Ее внешний вид оценивали достаточно подробно и громко, а беспардонные вопросы задавали, не скрывая сарказма: «Вы новая знакомая Грачева?», « Как тебе Виктор? Он такой сексуальный», «Держи его, чем хочешь, а то уведут». Чуть позже: «Вы год вместе, когда в загс?», « Он, вообще, предлагает тебе замуж?», «У вас уже назначен день свадьбы?». Она тактично и где-то даже с юмором, справилась с этой «напастью», и пережила этот непростой период. Вика позже смогла удивить хозяев и гостей «скрытыми талантами», стреляя по «летающим тарелочкам», и на конных прогулках. Ее фотографии рядом с Виктором появлялись раза три на обложках в глянцевых журналах. Один способный фотограф сделал отличное фото «профессиональной наездницы». Виктория не стремилась завести дружбу с женами партнеров Виктора, да и они относились к ней насторожено, ведь она не была ни названой невестой, ни законной женой, а всего лишь подругой. Но женская половина для себя сделала и другой вывод: «Грачев относится к своей пассии более чем серьезно».

– Вика, давай я возьму путевку, и, поезжай, отдохни после учебы, развейся, – говорил Виктор. – Тебе не надоела кухня?

– Скажи честно: ты хочешь от меня отдохнуть? Одна я не поеду, не настаивай. Я не переработалась.

– Ты боишься меня оставить без присмотра, ревнуешь или за себя не ручаешься?

– А какой ответ тебя больше устроит? Я бы ответила, что буду очень скучать без тебя. Я как-то быстро к тебе привязалась.

– Тогда поедем недели через две к морю, но в безлюдное место, где будем только ты, я и море. А сейчас иди ко мне…

Виктор не просто был щедрым, он баловал ее сверх меры. У нее было два счета в банке. На один он перевел ей деньги за обещанную зарплату за два года вперед, на второй – деньги на ее расходы. Он, вернувшись с работы, мог за ужином просто сказать: – « Викуля, у меня для тебя маленький подарок. Дай свою руку», – просил он и надевал ей на руку золотой браслет. Он уже знал, что ей из украшений нравится, а чего она не любит, но все равно дарил. Он относился к ней с теплотой и нежностью, и она отвечала ему тем же, и как-то незаметно влюбилась. Со стороны они казались молодой влюбленной парой, хотя разговоров о любви между ними никогда не было. После сдачи Викой государственных экзаменов и получения диплома врача-педиатра, Виктор повез ее в Италию на две недели. Через месяц она узнала, что беременная.

– Вить, мы, как-то не затрагивали с тобой тему семьи, детей, – говорила она за ужином, – и я не знаю, как ты отнесешься к тому, что я тебе скажу. Подожди, не перебивай. Чтобы ты не сказал на мою новость, на этот раз я поступлю по-своему. Я беременная и буду рожать. Ты можешь говорить, что еще не время, надо пожить для себя. Я два года прожила для нас двоих, теперь буду жить для ребенка, – говорила она, не глядя на него. – Мне двадцать четыре года, я не смогу сделать аборт, но смогу принять твои условия и уйти без всяких претензий, – выпалила она, наконец, взглянув на Виктора, который улыбался. – Я сказала что-то смешное?

– Ты сказала большую глупость. А улыбаюсь я тому, что рад такому повороту, – говорил он, вставая из-за стола и обнимая ее за плечи. У нас будет настоящая семья. Теперь ты не откажешься стать моей женой? Ты мне нужна, Виктория Карпова. Как же я во время купил кольцо. Подожди минуту, я сделаю тебе официальное предложение.

В августе две тысячи пятого года Виктория подала документы в интернатуру, а вместе с Виктором они подали заявление в загс. Беременность она переносила тяжело и очень боялась, как одно может помещать другому. Первые три-пять недель, ее не просто «выворачивало наизнанку», она с трудом могла приготовить ужин Виктору. Ее раздражали практически все запахи. Он это понимал и успокаивал. Единственное, что он не принимал, это близости с Викой. Теперь он относился к ней, как к матери своего будущего ребенка, и все чаще спал в соседней комнате. В конце месяца бабушка внезапно попала в больницу с инфарктом. Возвращаясь из больницы, Виктория заехала в ее квартиру, проверить все ли там в порядке. Дед и бабушка Виктора Грачева переехали в дом к сыну, продав свою квартиру месяца три назад. Вика винила себя в том, что бабушка осталась в одиночестве, без подруги и редких визитов внучки. Она с тяжелым сердцем и мрачными мыслями поднималась на этаж, ей еще предстояло позвонить отцу. Бабушка находилась в реанимационном отделении и врачи утешительных прогнозов не давали. Она достала из сумки ключи, когда из-за двери услышала негромкую музыку. Первой ее мыслью было то, что она ошиблась квартирой, второй, что в квартире посторонние. Кто и зачем? Если воры, зачем им музыка? Она утопила кнопку звонка. Послышался щелчок открываемого замка, дверь открылась и на пороге она увидела Виктора.