Проблема свободного мышления в юридической науке

Держать время и мысль

это и есть быть свободным.

М. Мамардашвили

РАЗДЕЛ I. Учение об уме: НУС ПРОТОЗНАК ПРАВА.

живая мысль и технологии её отчуждения

§1. Технология отчуждения живой мысли

через формальную логику

Применительно к античному периоду развития учения об уме концептуальные основания его были сформулированы Платоном и Аристотелем, опиравшимися на весь предшествующий им опыт его формирования.

Аристотель чётко фиксирует позицию древних мыслителей, соглашаясь с Анаксагором, утверждавшим, что гомеомерий (начал) бесконечно много, но все они возникают и уничтожаются через соединения и разъединения и поэтому не обладают качеством вечности, не являются первоначалами, а, следовательно, их поиск необходимо продолжить… Сама суть дела указала им путь и заставила их искать дальше. Не сам же субстрат, пишет Аристотель, вызывает собственную перемену: например, не дерево и не медь – причина изменения самих себя, и не дерево делает ложе, и не медь – изваяние, а нечто другое есть причина изменения. А искать эту причину значит искать некое иное начало, [а именно], как бы мы сказали, то, откуда начало движения.

«… после этих философов с их началами, продолжает Аристотель, так как эти начала были недостаточными, чтобы вывести из них природу существующего, сама истина высшая суть (выделено нами. Д. Ш.), как мы сказали, вынудила искать дальнейшее начало, что одни вещи бывают, а другие становятся хорошими и прекрасными, причиной этого не может, естественно, быть ни огонь, ни земля, ни что-либо другое в этом роде, да так они и не думали (выделено нами. Д. Ш.); но столь же неверно было бы представлять такое дело случаю и простому стечению обстоятельств. Поэтому тот, кто сказал, что ум находится, так же, как в живых существах, и в природе и что он причина миропорядка и всего мироустройства, оказался рассудительным по сравнению с необдуманными рассуждениями его предшественников. Мы знаем, что Анаксагор высказал такие мысли, но имеется основание считать, что до него об это сказал Гермотим из Клазомен. Те, кто придерживаются такого взгляда, в то же время признали причину совершенства [в вещах] первоначалом существующего, и при том таким, от которого существующее получает движение»4.

Несомненно, Аристотель разделяет позицию Анаксагора об уме, как о первоначале – движении, но далее следует утверждение, что Анаксагор не высказал ничего конкретного об уме. Отсюда во второй раз «сама суть дела» указала путь и «заставила искать дальше» ответ на вопрос о том, что есть ум.

Этот ответ даётся в трактате Аристотеля «О душе».

Для решения вопроса о том, что представляет собой ум, Аристотель пытается выяснить место ума в природе и душе, а также его содержание, формы, существование.

Аристотель исходит из наполненности всего существующего пространства телами – единичными предметами, составляющими субстрат существующего. Это положение можно считать обоснованным предшествующими мыслителями и не нуждающимися в специальных доказательствах.

Эти тела имеют разные свойства и качества, отражаемые в их определениях человеком в меру их доступности его сознанию. Существующее становится предметом изучения в силу его воздействия на человека через имеющиеся у него органы чувств. Отсюда первостепенное значение приобретает необходимость познания процесса внешнего воздействия существующего на человека и внутренняя (в человеке) трансформация этого воздействия, вызывающая ту или иную его реакцию на это воздействие.

Пользуясь в основном лишь методом наблюдения, имеющим весьма ограниченные возможности, опираясь на определённые знания в области медицины и медицинской практики, а также на критический анализ сложившихся у его предшественников (особенно Сократа и Платона) представлений, Аристотель продолжил традицию формулирования определений элементов предметного мира и его проявлений и превращения их в систематизированное (логически стройное) рациональное знание.

Реализуя этот подход к получению знания, он последовательно анализирует понятия души и тела, выделяет определение ума и обосновывает его понятийную конкретизацию.

По мнению Аристотеля следующими четырьмя значениями слова причина: 1) сущность и форма; 2) материал и субстанция; 3) начало движения; 4) цель и благо, исчерпывается смысл слова причина с точки зрения содержания мысли прежних философов о первых основах (первоосновах) существующего. При этом причина по преимуществу понимается всеми как субстрат в вечном покое при происходящих в нем изменениях, а расходятся они в ответе на вопрос – что считать субстратом.

Аристотеля не удовлетворяет этот результат, и он делает вывод о необходимости разработки знания науки о сущем.

Центральным вопросом концепции Аристотеля является вопрос о том, как формируется знание, какие понятия его выражают, каковы основания знания и как обеспечить его достоверность.

Источником знаний по Аристотелю является влечение к чувственным восприятиям, являющимся естественными и не зависящими от их полезности. Это влечение проявляется через органы чувств (зрение, слух обоняние, осязание). Память возникает в результате повторяющихся чувственных восприятий как накопленные представления и воспоминания. Опыт появляется благодаря памяти как многие воспоминания об одном и том же предмете, связанном с единичным.

На основании опыта возникают искусство и наука. Искусство – когда на основе приобретенных из опыта мыслей образуется общий взгляд на сходные предметы.

Различие опыта в искусстве и науке Аристотель иллюстрирует на примере врачевания. Врач всегда лечит конкретного человека. Опыт складывается тогда, когда конкретным людям, например, Сократу, при определенной болезни устанавливается определенное лечение, а в том случае, когда таким-то людям одного такого-то склада (например, вялым, желчным, при снятии лихорадки) оказывается полезным такое лечение это уже искусство5.

Таким образом, опыт выступает как знание единичного, а искусство – как знание общего. Общее, не содержащее в себе в себе единичного, является отвлеченным знанием, которое может быть ошибочным.

Во избежание этого общее должно содержать обобщение свойств предметов, вещей одного рода, присущих всем единичностям, входящим в него. Этим преодолевается возможность существования полностью отвлеченного знания.

Наука, отмечает Аристотель, также возникает на основе опыта, воплощая в себе мудрость как знание всеобщего, труднее всего достижимого и точного, совершенно «свободно от влияния нужд». Она как бы возвышается над человеческой природой, которая во многом, по мнению Аристотеля, является рабской и носит в себе божественные черты. «Будучи менее нужна, чем все остальные знания, она стоит выше всех их».

Мудрость, наука начинаются с чувства удивления и заканчиваются его уничтожением с обнаружением естественной необходимости того, что прежде казалось странным и удивительным6.

Мудрость по Аристотелю – это то, что не является собственно физикой. Оно есть учение о причинах и началах существующего, отличающееся этим от физики, изучающей непосредственно существующее. Поэтому представляется неосновательным господствующее объяснение появления термина «метафизика» техническим актом помещения отдельных произведений Аристотеля, не относящихся к физике, издателем, в отдел, предшествующий физике.

В «Метафизике» Аристотель критикует учение о первоначалах, сложившееся у его предшественников, и разрабатывает систему основных понятий метафизики:

Метафизика Аристотеля – учение о причинах и началах существующего вытекает из критики учений предшественников о первоначалах – субстратах единичных существующих первоначалах во всем: а) пифогорийцы в качестве такого субстрата впервые назвали число, уже не являющееся собственно субстратом в прежнем смысле слова, но являющееся субстратом в новом смысле слова; в) Анаксагор (как и Гермотим из Клазомен), по информации Аристотеля, высказал, что мысль (нус) является первоначалом существующим, в развитии которого Аристотель использовал ум, который находится как в природе, так и в живых существах, являющийся причиной миропорядка, от которого существующее получает движение. Таким образом, статус мысли переходит в статус ума, приобретающего статус логики, разума. Конкретизация этого тезиса, являющегося выводом из анализа Аристотелем предшествующих учений о первоначалах существующего, не ставших и поэтому не отвечавших на вопрос о движении существующего, получает свою четкую формулировку в трех основных понятиях созданной им метафизики: Материя, Идея, Движение.

Таким образом, Аристотель осуществляет критику всего предшествующего знания, ставит и решает задачу создания новой науки – науки о сущем, в отличие от знания о существующем, сложившегося до Аристотеля, в которой уже проглядывали и прорастали зародыши нового знания, новых методов познания, сформированных как Аристотелем, так и в последующие периоды развития человеческого мышления.

Кризис, в котором оказалась античная наука, был весьма успешно преодолен Аристотелем на основе примененного им метода критики существующего знания, не способного пока еще исследовать процесс обнаружения сущности вещей, и вынужденного ограничиваться возможностями непосредственного наблюдения, сопровождаемого гениальными интуитивными догадками, сверкающий след от которых оплодотворял всю последующую историю науки.

В этой связи представляется чрезвычайно важным выделить хотя бы и в самых общих чертах, возможно, основные содержательные компоненты критического метода, разработанного Аристотелем, с указанием на основные результаты этой критики, составившие фундамент для последующего получения новых знаний.

Во-первых, Аристотель выработал критерии для классификации сложившегося знания и дал исторически первую классификацию наук. К ним можно отнести:

– рассмотрение мироздания и миропорядка в их статичном состоянии, «легкомысленное» игнорирование движения, без которого нельзя получить достоверного знания о них;

– сведение сущности вещей к единично существующим вещам, «невидение» общего и всеобщего, сведенных к единичному.

– общее не как единичные вещи, а как совокупности свойств, имеющихся в вещах, предметах одного рода.

Тем самым был преодолен взгляд, согласно которому существование нерасчлененного знания о многообразном мире переставало быть нормальным. Возникло представление о необходимости познавать установленное многообразие мира многообразными способами, а не только с помощью наблюдения и интуиции.

При этом была четко зафиксирована проблема достоверного, истинного знания, связанная с выявлением и преодолением причин и условий, при наличии которых человеческое мышление впадает в заблуждение.

Решение такой задачи потребовало пристального изучения самого мышления, обеспечения надлежащих условий его функционирования. Критика сложившегося по этому вопросу знания привела к созданию Логики. Было обосновано положение, согласно которому незнание или нарушение правил и процедур этой логики едва ли не главная причина заблуждений, в которые впадают мыслители.

Можно сказать, что с тех пор именно логика была провозглашена в качестве основания достоверного знания.

Критика Аристотеля завершила процесс формулирования категорий познания на данном этапе обоснованием их системного характера, в основу которого были положены категории материи и идеи.

Тем самым, была обоснована новая наука, названная метафизикой, определяемая как наука о причинах и началах вещей, чем было положено основание для развития системного теоретического знания о единстве мира и его познания.

Поскольку в выдающемся комментарии к рассматриваемой работе Аристотеля, созданном проф. В. Ф. Асмусом7, весьма талантливо и чётко обозначены достоинства этого произведения и развёрнуто показано его значение для развития всемирной человеческой мысли, мы не считаем необходимым в данном случае подробно останавливаться на этой, считавшейся вполне бесспорной, стороне проблемы.

Признавая выдающийся вклад Аристотеля в формирование теории познания, сегодня всё же нельзя относиться только как к курьёзам к некоторым негативным оценкам творческого наследия великого философа, высказанным также выдающимися мыслителями человечества.

Аристотель, сведя мышление к формально-логическим операциям и процедурам, резко ограничил возможность сохранения в нём содержания предметов природы, понимаемой в широком смысле слова. В связи с этим он вынужден был сделать вывод об истине как о знании, получаемом непосредственно от ощущений. К такому выводу о знании было приспособлено и его понимание значения формально-логического мышления, призванного лишь «причесать» через определения чувственное знание, в результате чего оно приобретало вид доказанного (логически), либо подтверждаемого и логически достоверного непосредственного знания.

Тем самым, живая мысль, существовавшая в более древних представлениях о мире природы, и рассматривавшая слово в его единстве с этим миром, была сведена к слову, утратив самостоятельное основополагающее для мышления значение, туманно и нечётко выражавшееся в терминах огня, воды, атома, нус, до Аристотеля. И здесь не спасли даже практические знания по медицине и доступный ему опыт изучения бытия человека, так талантливо использовавшийся Аристотелем для обоснованной критики предшествующих воззрений и формулирования собственных выводов.

Поэтому, в силу указанной выше привязанности Аристотеля к непосредственному знанию, поиск новой науки о сущем привёл его к выводу о нахождении этого сущего в единичном, непосредственном в виде общих свойств разных единичных предметов, ибо в противоположность Платону он не мог придать статус существования идеям истинам самим по себе, являющимся таковыми, поскольку они не причастны страстям, чувственным ощущениям, представляющим для Платона «темницу» души.

Разумеется, то, что сейчас называют живой мыслью (М. Мамардашвили), нельзя было познать не только в эпоху Аристотеля, но и в гораздо более поздние века вплоть до конца XIX – XX вв., поэтому этот исходный предмет не учитывался и не мог учитываться ни Платоном, ни Аристотелем, ни их последователями и критиками.

В этих условиях мыслители абсолютизировали доступные им предметы и явления как источники и способы познания и знания ощущения, опыт, память, индукцию, дедукцию и т. п.

Разрабатывая свой критический подход к существующему знанию, Аристотель учитывал опыт создания критического подхода к знанию, примененного Платоном.

В критике Платона можно выделить несколько важных моментов.

С точки зрения ее формы она характеризуется как диалог оппонентов, придерживающихся разных точек зрения, но готовых искать истину и, в случае её нахождения, согласиться с ней.

С точки зрения метода характеризуется названным «сократовским» методом доказательства, познания или недостаточности, ограниченности знания обсуждаемого предмета спорящими сторонами.

С точки зрения социально-нравственного содержания она исходит из общепризнанной основной идеи и определения соответствия этой идее взглядов участников диалога. Но соответствие этой идее выступает как доказательство истинности соответствующей точки зрения.

При этом основная идея рассматривается как нравственная идея о должном, рассматриваемом как идеал, являющийся выражением истины.

Таким образом, поиск и нахождение истины как постоянной, неизменной основы существующего выступает ведущей содержательной характеристикой разработанной Платоном критики, как формы поиска научной истины.

По Аристотелю, его предшественники исследовали субстрат, материю и идею, но не объясняли движение.

Для них вопрос о том, существует ли движение до материи и формы (идеи) или возникли позднее, оставался без ответа как неразрешимое противоречие. Усмотреть противоречие можно, только предположив, допустив, что движение не имеет ни начала, ни конца, существует вечно, значит, есть вечная причина, вечный двигатель.

Таким образом, эмпирический вопрос решается логическим путем, только в сознании. Решение оказывается основанным на неизбежности предположения, допущения, опирающегося на закон причинности, а не на опыт. Противоречие разрешается не практически на основе опыта, а чисто логически, что подтверждает аристотелевский тезис «проблема не в вещах, а в нашем разумении».

«Метафизика» и «О душе» Аристотеля по большому счёту являлись обоснованием и осуществлением формально-логического рационального мышления в формате рассудка. Это был просто гигантский шаг в познании мышления, которым был обеспечен переход от принципа «подобное познаётся подобным» (земля видится землёю, вода водою т. д.), свойственного, как это доказывает Аристотель, древним мудрецам, включая Платона, к пониманию самостоятельности мышления, которое уже Платоном рассматривалось как способ непосредственного познания истины в формате «припоминания», находящегося в вечном, истинном и постоянном мире идей.

Особенности формально-логического мышления в названных работах Аристотеля проявляют себя в самой структуре этих произведений, в чёткой постановке вопросов, подлежащих рассмотрению, перечень которых предварительно составлялся перед началом исследования, а само исследование представляет собой последовательный переход от одного вопроса к другому, опирающийся сначала на мнения предшествующих мыслителей, затем следовало обоснование рассудочных определений, как обобщение представлений, получаемых душой посредством ощущений, становящихся затем основой для составления суждений и умозаключений, в конечном итоге составляющих формально-логическое мышление, в котором истина связывается с непосредственностью единичного, выступающей уже в новом виде – не как единичности сами по себе, как она понималась до Аристотеля, а как реальные общие, но тоже, наличные, свойства единичностей, становящиеся основой для их классификации по родам и видам.

Таким образом, общая схема мышления здесь выглядит следующим образом: предмет – материя ощущение – представление – определение сущности как формы, каждый элемент которой исследуется конкретно и в отдельности. В качестве связующих элементов в этой схеме часто употребляются термины «очевидно», «само собой разумеется», «ясно», а в качестве оснований для доказывания общепринятые истины, аксиомы. Знание по преимуществу получается методом непосредственного наблюдения, восприятия, что рассматривается как условие его истинности.

Разделив учение об уме на учение о теле и душе, преимущественно в их разделении, Аристотель не ставит в центр внимания непосредственного предмета исследование человека как выражение единства души и тела. О нём он говорит преимущественно косвенно, при рассмотрении отдельных аспектов взаимодействия души и тела, что делает само присутствие человека в его формальной логике достаточно иллюзорным. Тем самым формализуется и мышление, рассматриваемое вне его единства с телом, ибо мыслит и действует именно человек, а не тело или душа, отдельно взятые, либо формально-логически соединённые. Поэтому мы получаем не живое мышление, а совокупность правил, соблюдение которых уже не является собственно мышлением, а скорее обособленной от него технологией, имеющей собственные законы функционирования.

Это находит своё выражение в понимании им сущности вещей как нахождении ими своей формы, фиксируемой в их определении как цель (выше уже говорилось об определении им дома как укрытия для спасения человека от дождя, холода и жары, что, понятно, может быть лишь одной из сторон, характеризующих целевое назначение дома). Своей внешней стороной в таком её истолковании она выступает логикой нахождения сущности вещи, как видим, далеко не исчерпывающей, не вбирающей в себя всей полноты проявлений дома. Ведь когда дом построен, строительство прекращается, а именно строительство здесь выражает живую мысль, её движение. Описание строительства не есть мышление как таковое. Так обстоит дело и с описанием мышления и самим мышлением. Получатся, что Аристотель не знает живого мышления, которое исчезает в разработанной им технологии представления, суждения, умозаключения и т.п., формально-логического мышления, продолжая отождествлять себя с ней. Тем самым, между изучаемой вещью, проблемой и познанием возникает вторая серьёзная пропасть, иллюзорно, а не фактически преодолеваемая. Создаётся видимость вещи вместо действительной вещи. При этом формальная логика оказывается виновной в подмене подлинной вещи её видимостью.

Рассматривая Аристотеля как автора формальной логики, необходимо учитывать важное замечание А. Ф. Лосева о туманности самого термина «формальная логика» в его применении к Аристотелю. По мнению А. Ф. Лосева, сам Аристотель не настолько очистил её от онтологии, чтобы можно было бы отнести к её характеристике современные представления о формальной логике8.

Тем не менее, то, что стало называться формально-логическим методом мышления и познания, сплошь и рядом подтверждается в таких его работах, как «Метафизика» и «О душе».

В связи с этим можно привести несколько примеров, характеризующих отделение мышления от вещей: «Ложное и истинное не в вещах, а в рассуждающей мысли», «связывание и разъединение находится в мысли, а не в вещах».

Подчиняясь формальной логике, Аристотелю приходится вводить различение сущего как истинного сущего и сущего самого по себе. Сущность, по его мнению, не может существовать отдельно от единичного и их множеств, подобно тому как мы не можем признавать существование дома, помимо отдельных домов, что было бы нелепо.

Поэтому он в соответствии с этим различением, как уже отмечалось, даёт два определения дома: первое как выражение общего свойства всех домов – определение как укрытие человека от холода, жары и дождя; второе как кирпич, брёвна и т. д., то есть то, из чего он состоит. Это означает, что если нелепо существование вещей с точки зрения формальной логики, то они не могут существовать, или признавать их существование точно также нелепо, но необходимо оставить поле деятельности для формальной логики. В связи с этим приходится обосновывать недостаточность чувственных восприятий в познании. Различение чувственного восприятия и ума подтверждается следующей цитатой «Если помимо единичных вещей ничего не существует, то надо полагать, нет ничего, что постигалось бы умом, а всё воспринимаемо чувствами, и нет знания ни о чём, если только не подразумевать под знанием чувственное восприятие».

Но может ли существовать сущность отдельно от единичностей и их множеств. Ведь мы не можем признать существование дома, помимо отдельных домов.

Таким образом, законы формальной логики, «приводя в порядок», «рационализируя» мышление, оказывают «медвежью услугу» познанию и качеству получаемого при его посредстве знания, ограничиваемого его непосредственным характером, но, безусловно, рассматриваемом как точное знание сущего, сущности, общего.

Но надо понимать, что Аристотель оказал великую услугу человечеству, сделав, безусловно, гигантский шаг вперёд в осмыслении важнейшей способности человека, и, разумеется, не его вина, что человечество так дружно воспользовалось и до сих пор пользуется его открытием формальной логики, часто не зная меры. Открыв проблему видимости вещей, он не дал рецептов их осмысления и преодоления. Этим уже серьёзно занялись следующие поколения мыслителей, которые упорно продолжая поиск достоверного знания, открывали новые пути его достижения.

Таким образом, через учение Аристотеля власть над мышлением перешла к формальной логике, которая, собственно, и была по существу названа мышлением и представлена как специфический способ познания, требующий соблюдения правил составления суждений и умозаключений, но и представленный системой категорий, означавших новый исторический шаг в познании мира.