Анатомия корабля. Путешествие в себя

Я несу в себе этот груз памяти. Человек не сиюминутное создание, а поразительный сгусток разнообразных воспоминаний и чувств, окаменелостей и коралловых образований. Я вовсе не тот человек, который мальчишкой глядел на дерево. Я – тот, кто помнит, что мальчишкой глядел на дерево. Здесь действует дистанция времени, различие между рядом мертвых кирпичиков и временем, прокрученным памятью. И даже еще проще. Я потому и могу любить этого сорванца, шкодившего в саду, на летном поле, в Поганом проулке, этого крепыша-приготовишку, потому что он – не я. Он другое лицо. Если бы он кого-то убил, я не чувствовал бы за собой вины, даже ответственности. Тогда что же я ищу? Я ищу тот момент, с которого началась ответственность, началась тьма, начался я.

От автора

Знаете, я долго не решался начать эту книгу, всё думал, как сделать это как-то оригинально, умно, высокохудожественно и так далее… время шло, и ничего не происходило. А потом я сел и сделал то, что я обычно делаю – начал писать. И теперь мы имеем, что имеем: вы – этот незамысловатый малоинформативный текст, я – возможно, уже утомлённого читателя.

Изначально планировалось выпустить эту книгу под псевдонимом, но во избежание недоразумений я вынужден сразу раскрыть своё инкогнито. Меня зовут Александр Александрович Сороколетов, родился я в Москве 17 октября 1992 года. И поскольку до составления моей биографии профессиональным библиографом я могу и не дотянуть, расскажу пару слов о себе. Скажу сразу – стихи я ненавидел с детства, причём не только читать, но и учить (что давалось на зависть другим мне удивительно легко, но потом я утратил эту особенность напрочь). Речи про то, что я буду писать, вообще не стояло. По крайней мере, я себе таких целей не ставил, но вышло, что вышло… В 12 лет были написаны первые стихи, естественно, о любви. Дальше – больше.

Теперь пару слов о книге. Когда я понял, что писать в стол как минимум нечестно по отношению к тем людям, которые действительно не прочь что-то понять и почувствовать в этих стихах, было принято решение издать то, что вы, надеюсь, ещё держите в руках.

Для меня мерилом любого произведения искусства, в том числе и книги, является одна простая вещь – наличие или отсутствие внутреннего волнения. Искусство может раздражать, вызывать страх или даже отвращение, но только не равнодушие. Надеюсь, вам не станет слишком скучно на страницах «Анатомии корабля», созданной не как «книга, которую будут читать». Её я не правил ночами напролёт, выискивая ритмические и рифмические неточности, а просто хотел увидеть и понять, что те чувства и мысли, которые вызывала у меня жизнь, были настоящими и были не зря. И поскольку лично я всегда пропускаю вступительные статьи, если они больше полутора страниц (да простят меня их авторы), то самое время поставить».»

Удачного плаванья!

Глава 1

Анатомия корабля

(Философско-поэтический трактат)

На тонкой, вечно далёкой линии расплывающегося горизонта показалось маленькое судно без паруса. Давно и безнадёжно дрейфуя, оно продвигалось по морю наугад. Не пытаясь настроить сломанный, проржавевший компас, по пыльной палубе прохаживался старый капитан. Строго говоря, его сложно было назвать капитаном – на корабле не было команды, море давно забрало последних членов экипажа, и он остался совсем один.

За долгие годы он привык обходиться малым, привык к этому морю, его обитателям, сросся со своим кораблём. Морская пучина и частые бури уже совсем перестали волновать его.

Дрейфовал корабль, и дрейфовали мысли его капитана, но они были далеки от водных просторов – они были на суше, совсем в другом времени…

Это всегда было время. Когда что-то случалось, он никого не винил, он знал морские законы – утраты, как и отливы, были неизбежны и необходимы. Жаль, что и приливы чаще всего приносили только тину сожалений и песок воспоминаний. В этом не было несправедливости – все, что произошло за его долгую жизнь, принималось им молча, и море никогда не становилось солоней от его тихих печалей.

Подбирая себе команду, он не умел выбирать и брал всех, кто хотел плыть на его корабле. Капитан не задумывался о конечной цели плавания, поскольку не цель была важна – важен был путь, который они решались пройти вместе…

Капитану представлялось забавным то, что он, проведя всю жизнь в открытом море, дожив до одиноких седин, так и не научился плавать. Сколько он себя помнил – он всегда боялся воды. До того, как у него появился корабль, он не мог представить, что станет капитаном и будет, как сейчас, дрейфовать далеко в море, понимая, что никогда уже он не ступит на твёрдую землю. С годами страх не уменьшился, но он забыл его, как забыл и всё остальное. Вместо чувств, внутренних противоречий и споров – только линия расплывающегося горизонта, его потерявшийся в море корабль и это море, которое было повсюду: снаружи и внутри…

Нельзя точно сказать, когда корабль начал тонуть, но он тонул… и тонул давно. Возможно, пробоина появилась изначально – ещё в тот самый августовский день, когда семилетний мальчишка, орудуя старым перочинным ножом, оставшимся от отца, вырезал из небольшого полена нескладную игрушку. В тот самый момент, когда он, сделав парус из платка, опустил свою поделку в воду – это была уже не игрушка, это был его корабль, а он стал его капитаном. Море приняло их, и они поплыли…

Нет, капитан не думал, что с ним будет дальше, он знал, что в конце концов он просто станет морем – морем, по которому будет плыть корабль. Потому что корабль всегда должен плыть. Капитан лишь беспокоился о том, куда принесёт опустевшее судно, попадёт ли оно в хорошие руки, возьмёт ли будущий капитан правильный курс, не нарвётся ли на скалы в первый же свой шторм. И как поведёт себя корабль – сможет ли он принять нового капитана, чем послужит ему, а главное – пощадит ли море старое пробитое судно? Ведь рано или поздно море взимает плату. И капитан знает цену: ты плывёшь так долго, как сможешь, море приютит твой корабль, но заберёт тебя, перед этим забрав все, что у тебя есть…

Солнце опускалось за горизонт, отправляясь на ночлег в морские глубины. Поднимался сильный ветер – начиналась гроза. Ещё недавно ничто не предвещало непогоду, но капитан знал, что ночью будет шторм – предчувствие никогда не подводило его. На какое-то мгновение давно забытый страх проскользнул едва заметной дрожью по его усталому лицу.

Но чем сильнее становилась буря, тем спокойнее был капитан. Когда огромный вал обрушился сверху и унёс его в море, капитан наконец-то смог всё вспомнить. Он ещё успел о чём-то подумать, на короткое мгновение прежняя мальчишеская улыбка осветила его лицо, когда капитан понял, что достиг цели своего плавания…

Рождались новые волны, набегая на каменистый берег, они приносили с собой песок. Рано утром, вместе с очередной волной море выбросило на берег отсыревшую, покрытую тиной деревянную игрушку с позеленевшим куском некогда белой материи, кое-как державшимся на верхушке кривоватого сучка. Игрушку выбросило недалеко от места, где сидел мальчик. Отпустив свои мысли далеко в море и слегка щурясь на солнечные блики, он смотрел на набегающие утренние волны. Наконец он заметил какой-то предмет, лежащий немного дальше по линии берега. Мальчик подошёл и начал разглядывать находку. В этот момент очередная волна чуть не сбила его с ног – чтобы не упасть, ему пришлось сделать несколько шагов назад, но он смог устоять. Подойдя ближе, он без раздумий взял игрушку в руки, и, выпуская очередную волну, море приветствовало капитана и его корабль…

Конца не будет!

Глава 2

Парус

Лучше так

Я хочу с прибоем умереть —В сильный ветер, с первою волной,Чтоб на скалы разом налететь,Не пройти опасность стороной.Не хочу я бурю миновать,К сердцу шторма приведи, судьба,Лучше спичкой, искрой просверкать,Чем на дне не знать, что есть борьба.Чем не знать, что в этой пустотеЕсть и солнце, а не только тень,Что возможно плыть на высоте,Равно принимая ночь и день.Лучше так и, право, в этот часНе по нраву тихая вода…Променял бы, Господи, сейчасНа прибой и скалы – все года!