Цветы Зла

От нежных этих глаз, что так ревнивы были,

От губ, где сердце я свое топил не раз,

От ласки, что была, как утешенье, властна,

От чувств, которые стремительней лучей, –

Что сохранилось?! Ах! Душа! О, как ужасно!

Лишь бледность контура! След трех карандашей,

Который, как и я, погибнет одиноким;

Старик неправедный, о Время! Контур ты

Стираешь каждый день своим крылом жестоким!

Убийца черный ты и Жизни, и Мечты!

Но в памяти моей убить не в состояньи

Ее, – кто славой был и в ком – очарованье!

40.

Тебя пою в стихах; коль будущих веков

Достигнет счастливо само мое названье,

Вселяя в мозг людей вечернее мечтанье,

Как будто бы корабль под ласкою ветров, –

То память о тебе, как древнее сказанье,

Усталостью томя чтецов и гусляров

И цепью сковано таинственных оков,

Повиснет между рифм и гордого звучанья.

Будь проклят тот, кому с небес до пропастей

Крик, кроме моего, не отвечал ничей!

– О ты, кто, словно тень недолгая в дороге,

Легчайший след ноги, след, брошенный зрачком,

Ты, осужденная глупцами слишком строго,

Мой ангел с янтарем во взоре, с медным лбом!

41. Semper eadem[4]

Спросила ты: «Скажи, скорбь странная откуда?

Как море на утес, вздымается она!»

– Когда у нас душа окончит жатву, худо

Становится нам жить! Ах, тайна всем ясна!

И очень грусть проста, и тайны нет в кручине;

Она, как и твой смех, не устает сверкать.

О любопытная! Ты не ищи причины!

Твой голос сладостный прошу я замолчать!

Невежда! Замолчи! С душою восхищенной,

С устами детскими! В тенетах утонченно

Нас чаще Смерть, чем Жизнь, умеет удержать!

Позволь моей душе мечтой упиться лживой,

Нырнуть в твои глаза, как будто в сон красивый,

В тени твоих ресниц надолго задремать!

42. Безраздельно

Сегодня утром в дом мой Демон

Меня явился повидать;

Тщась уличить меня, меж тем он

Спросил: «Хотелось бы мне знать,

Что из всего, что тешит взор нам

И составляет волшебство,

О, что из розового с черным

У ней прекраснее всего?»

Но у души на искушенья

Проклятого ответы есть:

«Поскольку всё в Ней – утешенье,

Что же могу я предпочесть?!

Поскольку вся она пленяет,

Мне сделать выбора невмочь!

И, как Заря, она сверкает

И утешает, словно Ночь!

И так гармония прекрасно

Сумела тело покорить,

Что и пытаться мне напрасно

Аккорд на тоны разложить!

О тайна преобразованья!

Все чувства, как одно, звучат!

– Есть музыка в ее дыханьи

И в голосе есть аромат!»

43.

Что скажешь вечером, о дух мой нелюдимый,

Что скажешь, сердце, ты, отцветшее не раз,

Такой отзывчивой, прекрасной и любимой,

Чей взгляд божественный тебя живил подчас?

– Всей нашей гордостью хвалу ей воздадим мы;

Ее могущество и власть всего нежней.

Ее бесплотней плоть, чем запах Херувима,

О светлых ризах нам взор говорит очей.

И в одиночестве, и в мраке ночи темной,

На шумной улице, среди толпы огромной,

Как факел, призрак твой танцует предо мной,

Мне иногда твердя: «Прекрасна я! Влюбленный,

Велю пленяться я тебе лишь красотой!

Я – Ангел, я – твой страж, я – Муза и Мадонна!»

44. Живой факел

Передо мной идут два глаза, полны света,

Умом Архангела превращены в магнит.

Два брата шествуют; моих два брата это,

И блеск алмазный их в моих глазах дрожит.

И, охранив меня от западни и скверны,

Дорогой красоты меня ведут они.

Они как слуги мне. И раб у них я верный.

Вполне владеют мной живущие огни.

Прекрасные глаза! Вы тайными огнями

Горите, как свеча при солнце. Блеск лучей

Багрит, не потушив немеркнущее пламя;

Ваш – Пробужденью гимн, и Смерти – гимн свечей.

Идете вы, чтоб дух мой пробужденный славить,

Примечания