Язык и семиотика тела. Том 2. Естественный язык и язык жестов в коммуникативной деятельности человека
Комментарии и примеры
1. Рассматриваемый фразеологизм имеет интерпретирующее значение, то есть на самом деле передает только то, что из‐за испытываемых чувств выражение лица у человека Х изменилось и приобрело именно такой вид; реально же с глазами человека могло, вообще говоря, ничего не происходить.
2. Помимо фразеологизма Х сделал большие глаза, в русском языке есть близкие ему фразеологизмы, например У Х-а большие глаза, см. текст (938) – Сомневаюсь, что это были наши сотрудники, что они стали бы заниматься какими-то машинами, – заявил официальный представитель свердловского УФСБ. – Как обычно, у всех большие глаза от страха, когда спрашивают, кто приходил – «естественно, ФСБ». Но если это и были наши сотрудники, то они действовали в рамках законодательства и решали свои оперативные задачи (Новостной сайт www.ura.ru) – поведение субъекта вызвано страхом.
Еще два фразеологизма той же группы представлены предложениями (939) Города удивляют своим ухоженным видом и количеством статуй только гостей. <…> Вопрос типа «зачем так много статуй?» нарывается на большие глаза и встречный вопрос «разве много?» (газета «Московский комсомолец») и (940) Откуда ты? – Он смотрел на нее большими глазами. – Ты уже приехала?
3. Близкие к рассмотренным жест делать круглые глаза и фразеологический соматизм делать круглые глаза отличаются тем, что в них акцентируются изменение формы, а не размера глаз. Сопутствующими жестами для невербальных знаков делать большие глаза и делать круглые глаза будут поднятие бровей с возможным одновременным выдвижением головы вперед и втягиванием головы в плечи.
В еще одной жестовой лексеме того же лексикографического типа делать страшные глаза 1 семантический сдвиг происходит по обозначению выражаемой эмоции страха, а у жестовой лексемы делать страшные глаза 2 <перед Y по поводу Р> значение уже не, так сказать, ‘испугаться’, а ‘напугать’, а именно, это значение ‘(1) человек Х делает большие глаза, желая испугать человека Y; (2) для этого X смотрит прямо на Y неподвижным взглядом, показывая, что испуган некоторой ситуацией или объектом, и желая вызвать у Y такую же реакцию на эту ситуацию (объект)’. Ср. предложение (941) Не делай такие страшные глаза, я все равно тебя не боюсь! (Р. Зеленая. Разрозненные страницы).
В заключение данного раздела посмотрим, какие признаки (вместе с их значениями) присутствуют в структуре жестовых фразеологизмов.
Начнем с частей тела и частей частей тела. Например, в идиомах иметь голову на плечах и потерять голову актуализуются соответственно структурные признаки «соположение соматических объектов» и «неотчуждаемость».
Во фразеологизме руки по локоть в крови отображается структурный признак «членимость руки». В русском языке одним и тем же словом рука, в отличие, например, от английского, немецкого или французского языка, называются два разных объекта. Один – это часть тела от запястья до кончиков пальцев (другое название того же объекта – кисть), другой – часть тела от плеча до кончиков пальцев; тем самым первый объект является частью второго. Буквальное понимание выражения руки по локоть в крови предполагает, что кровью запачкана часть руки (слово рука здесь выступает в своем втором значении), а единица по локоть фиксирует уровень членимости руки; здесь рука и локоть связаны структурным отношением членимости.
В выражении перечесть по пальцам одной руки фиксируется еще одно структурное, а именно мереологическое (часть – целое) соотношение между двумя соматическими объектами. В жестовом фразеологизме делать круглые глаза отображается форма глаз, а в квазисинонимичном ему выражении делать большие глаза – размер глаз. В смысловых структурах оборотов рот до ушей и руки-крюки отражаются соответственно признаки «форма рта» и «форма рук». А в единицах рот до ушей и разинуть варежку отображаются как форма, так и размер рта.
В выражениях с головы до ног, с головы до пят и с ног до головы части тела представлены как ограничители самого тела, то есть фиксируется размер тела. В выражении увязнуть по самые уши образная компонента говорит о том, что единица по уши фиксирует уровень членимости тела и тем самым указывает на сам признак «членимость тела». Интересно, что здесь, во-первых, речь идет о размерах тела от ног до ушей (само слово ноги, впрочем, во фразеологизме отсутствует), а во-вторых, этот размер мыслится как ‘большой’.
В предложении (942) Заливаемые водой, пробежали перед моими глазами низкие избы со слепыми окошками, покрывшаяся гусиной кожей река, бревенчатый мост, мальчик с удочкой… (И. Муравьева. Документальные съемки) выражение покрыться гусиной кожей, характеризующее реку, является метафорой, отражающей физический признак «текстура», а во фразеологизмах стучать зубами, скрипеть зубами и на сердце кошки скребут отображаются признаки «боль» (ср. предложение (943) Юрик зажимал рукой рану и скрипел зубами (М. Трауб. Ласточ…ка)) и «звучание» (ср. предложение (944) Какая-то неожиданная и ужасная хворь поразила его. Его затрясло, тело его наполнилось огнем, он стал стучать зубами и поминутно просить пить (М. Булгаков. Мастер и Маргарита)). В первых двух случаях источником звучания являются зубы, а в третьем сердце является не источником, а местом производства имажинального звука (субъектом же, производящим этот звук, являются воображаемые кошки).
Разные функции соматических объектов представлены примерами таких фразеологизмов, как выплакать все глаза, зуб даю, фига в кармане, держать язык за зубами.
Подобный разбор примеров можно провести для внутренних органов, для телесных жидкостей, для костей и др.
В кругу жестовых фразеологизмов выделяется большой подкласс единиц, весьма любопытных с лингвистической и семиотической точек зрения. Это единицы, которые своей формой повествуют о телесных аномалиях. Один вид таких аномалий представлен примерами фразеологизмов потерять голову, оставить рожки да ножки и т. п., говорящими о том, что человек как бы лишается соматического объекта, без которого не может существовать, и примерами типа семь потов сошло, когда человек характеризуется как обладающий неким телесным объектом (в данном случае жидкостью – пóтом) в количестве, превышающем норму (реализация признака «избыточность»). Иными словами, этот вид жестовых фразеологизмов образуют фразеологические единицы, выражающие аномалии соматических объектов в их связи с обладателем этих объектов.
Другой вид является количественно большим по составу и более разнообразным в качественном отношении. Он включает в себя фразеологизмы, представляющие аномалии другого рода, а именно аномалии, связанные с теми или иными нарушениями норм проявления телесных признаков. Примерами таких фразеологических единиц являются выражения волосатая лапа, каша в голове, чтоб глаза повылазили, пупок развяжется.
Как это обычно бывает в естественном языке, во фразеологизмах, которые отражают телесные аномалии (сказанное относится к обоим видам аномалий), можно выявить и нормы функционирования какого-то признака соматического объекта, и нормы функционирования самого объекта.
Противопоставления по видам телесных аномалий можно распределить по разным группам. Так, по признаку «тип соматического объекта» выделяются фразеологизмы, передающие аномалии разных типов телесных объектов. Иными словами, выделяются фразеологизмы, передающие аномалии тела, ср. кожа да кости, передающие аномалии частей тела, ср. рука не поднимается, голова не варит, ноги подгибаются, аномалии частей частей тела. ср. глаза на лоб полезли, рот до ушей, аномалии органов, ср. кишка тонка, сердце разрывается, аномалии костей, ср. сломать хребет, аномалии телесных жидкостей, ср. кровь леденеет, моча в голову ударила, аномалии телесных покровов, ср. почувствовать кожей, волосы встали дыбом и др.
Получающиеся группы, конечно, количественно различаются. Аномалий, связанных с телом, частями тела и частями частей тела, намного больше, чем, например, аномалий костей или покровов. Кажется, что причину такого количественного расхождения можно увидеть в том, что первые видимы, зрительно воспринимаемы и хорошо освоены языком. Например, покровы разных типов – кожа, волосы и ногти, – хотя и видимые телесные объекты, недостаточно хорошо освоены русским языком, во всяком случае областью фразеологии.
***В семантике словесных и жестовых единиц можно увидеть как национально своеобразные, так и универсальные моменты, а вербальные и невербальные системы разных языков имеют как общие, так и разные черты. Полные словарные описания всех жестов и всех жестовых фразеологизмов каждой культуры наряду с грамматикой их употребления позволят дать систематическое описание сходств и различий вербальных и невербальных единиц, что, несомненно, поможет лучше понять действие всех механизмов, участвующих в мультимодальной коммуникации людей.
§4. Библейские соматизмы
4.1. Библейские соматизмы как языковые единицыЗначения некоторых языковых единиц организованы дизъюнктивно, то есть их толкования имеют вид ‘А или В’. Так, дизъюнктивную организацию значения имеют некоторые русские глаголы, например процессуальные, типа останавливаться. Фраза Автомобиль останавливается означает, что скорость автомобиля с течением времени уменьшается или уменьшилась до нулевого значения, то есть автомобиль остановился. Иными словами, значение скорости автомобиля или соответствует какой-то непредельной точке на шкале скоростей, или полностью совпадает с предельной точкой. Подобную дизъюнктивную организацию значения имеют также некоторые параметрические и даже отдельные непараметрические имена. Существительное температура, например, обозначает либо признак некоторого объекта, как во фразах (945) Температура кипения воды – 100 градусов или (946) Нужно измерить температуру, либо полюсное значение признака, как в предложении (947) У него температура, то есть ‘высокая температура’. А словом мелодия обозначается либо ‘последовательность тонов, растянутая во времени и обладающая благозвучностью’, либо ‘положительно оцениваемая благозвучность последовательности звуков, тонов и т. п.’, ср. предложения (948) И голос твой мне слышался впотьмах, Исполненный мелодии и ласки (Н. Некрасов. Из поэмы «Мать») и (949) Умом понимает, ритмы чувствует – кожей, но не знает, не представляет, что это: мелодия, гармония, наслаждение звучащего мира<…> (Д. Рубина. Русская канарейка. Блудный сын).
Все эти языковые факты и их возможные интерпретации давно и хорошо известны лингвистам. Менее известно то, что квалификации или оценки некоторого объекта (в частности, соматического) или значение какого-то его признака тоже дизъюнктивно распределены по подъязыкам и жанрам. Покажем на двух примерах, что мы имеем в виду.
Ни слово коса, ни стоящий за ним женский соматический объект в бытовом русском языке и его текстах не несут никакой оценки (ср. предложение (950) Марфушка сошла с печи, достала из закутка теплые катанки, обулась, плеснула в лицо холодной водицы, заплела косу и прошла в коморку Молчана (Е. Богданов. Вьюга)), а в языке и текстах фольклора слово коса и его референт приобретают положительную окраску (ср. предложение (951) Коса – девичья краса). Прилагательное белый, характеризующее кожу в сочетании белая кожа, выражает значение признака /цвет кожи/, и в обычном языке, как правило, не несет положительной оценки, ср. предложение (952) Вздутая белая кожа, припухлость лиц говорили о голоде, о цинге (В. Шаламов. Колымские рассказы). А в фольклорном дискурсе белая кожа является, как и коса, символом женской красоты, ср. предложение (953) Они сомьют с меня дивью красоту, / С ретива сердца тоску-кручинушку, / Со бела лица да горючи слезы. / Мне не смыть, да молодешеньке, / С ретива сердца тоску-кручинушку, / Со бела лица горючи слезы, – / Только я сомью да дивью красоту (В. Гусев. Лирика русской свадьбы). Эти факты о словах и их референтах тоже нуждаются в фиксации в словарных статьях соответствующих единиц.
Далее мы будем рассматривать особую группу библеизмов, а именно библейские соматизмы. Под библейскими соматизмами мы будем понимать не только языковые единицы, то есть отдельные слова, фразеологические сочетания и фразы, с именами телесных объектов, которые восходят по своему происхождению к Библии и «которые или заимствованы из Библии, или подверглись семантическому воздействию библейских текстов»53, но также жесты и их имена, как они представлены в библейских текстах. При этом в основном мы будем иметь дело с теми библейскими соматизмами, в составе которых имена соматических объектов позитивно окрашены.
4.2. Заповеди и человеческое телоВ библейской традиции основу морали составляют заповеди, понимаемые как ‘непреложные законы’. Их общее число 613, и считается, что это число совпадает с количеством соматических объектов (сведения о таком совпадении один из авторов настоящей монографии узнал в свое время из бесед о. Александра Меня) – членов тела, как их называют в религиозной литературе. О заповедях нередко говорят как о ярме, или грузе, религиозных обязанностей, которые благочестивый верующий должен неукоснительно исполнять, ср. предложение (954) Переход в еврейство означает слияние с еврейским народом и принятие на себя ярма заповедей (обязательства их исполнять) с момента совершения гиюра (Принятие гиюра / Сайт www.toldot.ru).
Среди библейских заповедей особенно выделяется группа, которую мы будем называть этическими заповедями. Прежде всего к ним относятся знаменитые десять заповедей, которые являются источником морали, воплощением морального добра и добродетелей. Зло и аморальность при этом обычно объясняются грехопадением человека.
Между тем в Библии есть немало заповедей, которые связаны с действиями (или недействиями) тела и других соматических объектов в отношении своего тела или тела другого человека. Эти телесные, или, иначе, акциональные, заповеди объединяет с этическими заповедями то, что они в своем подавляющем большинстве устанавливают правила и нормы взаимоотношений между людьми в разных ситуациях. При этом утрата по какой-то причине одного из членов тела считается мешающей выполнению одной или нескольких телесных заповедей. Этические заповеди призывают тратить телесные ресурсы, в частности, на помощь нуждающимся людям. Они призывают среди прочего раздавать им деньги, пищу, одежду, лечить их. Отдельные этические заповеди предписывают набожным людям выходить на улицу и созывать других на чтение вслух и изучение священного писания иудеев – Торы, строить шалаш (на иврите – сукка), чтобы исполнить заповедь «сидеть в сукке». Шалаш сукка – это основной атрибут праздника Суккот, который отмечают в память о сорокалетнем странствовании еврейского народа во главе с Моисеем по пустыне на пути из Египта и о приходе в Землю обетованную. Все эти годы евреи жили в шалашах, которые было легко разобрать и построить на новом месте. Заповедь «сидеть в сукке» означает, что благочестивый еврей должен, уединившись в шалаше, читать Тору и другие священные книги в память об этом событии, ср. фрагмент из Торы (книга Ваикра, гл. 23): «[и сказал Господь Моисею] В шалашах живите семь дней: всякий коренной житель в Израиле должен жить в шалаше – дабы знали во всех поколениях ваших, что в шалашах поселил Я сынов Израиля, когда выводил их из страны Египетской».
Телесные заповеди накладывают запрет евреям на всякого рода физическую работу в субботу или в Йом Кипур (день Искупления грехов), требуют совершать обряд обрезания54 и др.
Так, одна из телесных заповедей относится к ситуации, когда требуется помочь спасти имущество ближнего, например освободить осла, подняв его вместе с грузом. Как говорится в Торе, «Если увидишь осла врага твоего лежащим под ношею своею, то не оставляй его» (Шемот 23: 5). Слово осел (хамор на иврите) и слово материя (хамер) – это в сущности одно и то же слово, указывающее на материальный аспект человека, а именно на его телесную оболочку, на тело человека. В письме Ю. М. Лотмана к Ф. С. Сонкиной можно прочесть такие строчки: «<…> даже Св. Франциск относился к нему (телу. – Авторы) с нежностью, называя „брат мой осел“. Что ж, пусть осел, пока может, несет свою ношу»55.
Тело, в соответствии с библейскими текстами, – это дом, в котором обитает душа, но тело принадлежит не человеку, а Творцу. И если для благочестивого человека естественное существование на Земле – это служение Творцу (собственно, именно в этом для глубоко верующего человека и есть смысл земного существования), то тело и животное начало, неразрывно связанное с телом, стремятся удовлетворить личные, обычно просто эгоистические желания и жить лишь в свое удовольствие.
Библейская традиция предписывает человеку относиться к телу весьма бережно. Так, неразумным и неправильным считается изнурять его ненужными ограничениями и истязаниями. В Библии тело рассматривается как инструмент служения Богу, и об этом инструменте надлежит заботиться, не причиняя без необходимости вреда ни телу, ни своему здоровью.
В Ветхом и Новом Заветах в их переводах на русский язык тело человека нередко обозначается словом плоть. Если о многих других словах, являющихся синонимами слова тело, мы уже говорили в §3 гл. I т. 1, то слово плоть, как имеющее ограниченную, прежде всего религиозную сферу употребления, осталось тогда вне нашего внимания.
Плоть – это тело как бренность и слабость человека, и в этом оценочном по своей природе значении плоть противопоставлена духу. Апостол Павел специально противопоставляет земную и греховную плоть небесному духу. Особенно ярко низкое телесное начало (заключенное в плоти) по сравнению с высоким духовным началом отражено в прилагательном плотское – слове едва ли не ругательном. Плотские помыслы и утехи человека сродни смерти, а духовные мысли – это «жизнь и мир». Так, Новый Завет учит, что только преодолевая плотское, человек начинает жить и живет во Христе (ср. Рим. 8: 2).
Служение Богу предполагает совместные усилия души и тела. Телом, каждой его частью и каждым органом человек должен служить Всевышнему. Многие комментаторы, объясняя это библейское положение, сходятся в том, что человек не должен причинять себе – и уж тем более другим людям – страданий, даже пассивным образом. Он не должен лишать ни себя, ни другого человека помощи. Например, человек ухаживает за больным или сам пользуется помощью, будучи немощным. Человек не должен также лишать ни себя, ни другого пищи, одежды, сна. Он не может продавать части тела и органы и даже завещать их на научные цели после смерти – ведь тело не принадлежит человеку. А женщина по той же причине не имеет права решать судьбу ребенка, которого вынашивает.
В ряде интерпретаций Библии говорится о том, что физические недостатки и телесные изъяны являются источником или следствием духовной ущербности. Впрочем, есть случаи, когда человек имеет законное право не оказывать помощи телу – ни своему, ни чужому.
Почтенному старцу, в случае если он всю жизнь живет по законам, предписанным Всевышним, вообще говоря, пристало отрешиться от всего материального, телесного, плотского и сконцентрироваться не на заботах о теле, а на духовном служении. Еще один случай связан с оказанием помощи другому. Так, если ты сам не проявляешь желания позаботиться о теле, об осле, чтобы, так сказать, поднять его, то зачем кто-то должен делать это вместо тебя?
Телесные заповеди, даже самые мелкие (мицвот калют на иврите), люди должны соблюдать неукоснительно (исключения из этого правила оговариваются особо). Малозначимые (на иврите буквально: легкие) заповеди, которыми человек часто пренебрегает – в Торе в этом месте используется соматизм, означающий на иврите буквально ‘попирает (или: пинает) пятой (пяткой)’, – требуют к себе внимательного и ответственного отношения. Отдаваться служению Богу следует целиком, с головы до пят, то есть от самой верхней до самой нижней части тела.
В другом еврейском тексте – Талмуде – тело имеет еще одно, ранее не описанное значение, а именно метафорическое. В этом тексте есть такое высказывание: Тело следует за головой, которое комментаторы обычно толкуют так: ‘народ следует за духовным лидером’.
Метафорически используются в Библии и Талмуде также глаголы восприятия. В Шемоте, или Исходе (20: 15), есть такие слова: «А весь народ видел громы и пламя, и звук шофара, и гору дымящуюся. И, как увидел народ, они вздрогнули и стали поодаль».
Здесь подчеркивается важность зрительного канала восприятия: во время дарования Торы у горы Синай люди видели то, что обычно слышат. Таким способом через сочетание привычных и непривычных модусов (модальностей) и каналов восприятия подается встреча с чудом: духовное и божественное становится реальностью. Недаром события, описываемые в этом месте текста, называют Откровением, или зримым присутствием Творца, то есть раскрытием Богом себя (в виде Божественного света) и своей воли людям.
4.3. Тело и телесные объекты в молитвеОбращение людей к Богу в разного типа речевых актах осуществляется разными голосами (см. (Крейдлин 2002)). Для воплей, стенаний, плачей и причитаний, обращенных к Господу, характерен громкий голос, ср. (955) И стенали сыны Израилевы от работы и вопияли, и вопль их от работы восшел к Богу. И услышал Бог стенание их, и вспомнил Бог завет Свой с Авраамом, Исааком и Иаковом (Шемот 2: 23–24). Эмоции «вырываются» наружу и вместе с параязыковыми и речевыми звуками должны распространиться очень далеко – дойти до Неба, до ушей Всевышнего. Шрай цум Гот (идиш) ‘кричи к Богу’, говорили евреи.
Однако и тогда раздавались «беззвучные тихие стоны, безмолвный крик человека» (А. Мень, устная проповедь), то есть были слышны и тихие голоса. Внутренняя антиномия речевого акта молитвы, совмещающего в себе два противоположных начала – эмоциональное переживание, материализованное в мольбах и криках о боли и унижениях, о горе и страданиях, и вместе с этим чувственное и рациональное познание Бога, готовность служить Ему сердцем, – находит отражение в русском языке. Мы говорим не только взывать к Всевышнему; Человеческое сердце вопиет к Богу, но и Она произносит негромкие слова молитвы; Он тихо молится.
Если голос – это основное средство обращения к Богу в произносимой молитве, то сердце, душа, руки и глаза – это основные соматические объекты, активно участвующие в молитве. При этом в молитве у объектов сердце и душа, с одной стороны, и глаза, с другой, вообще говоря, разные ориентации: сердце и душа в своих порывах и устремлениях направлены вверх, а глаза по большей части смотрят вниз, их опускают в знак почитания Бога и смирения перед ним. Существует образное выражение, согласно которому жертвенник «стоит на земле, но упирается в небеса». Но библеизм опустить глаза – это не то же самое, что выражение опустить глаза, которое можно встретить в бытовом диалоге (о библеизме опустить глаза см. далее). В бытовом диалоге это жестовое движение и его языковое обозначение, направленные на прекращение нормативной фиксации глаз на партнере по диалогу (бытовое сочетание опустить глаза было подробно описано Т. В. Крыловой (Крылова 2010)).
Глаза во многих религиозных текстах обладают особой функцией по сравнению с функциями глаз в семиотических актах, типичных для бытовой сферы. Глаза выступают в роли посредника между внутренним миром человека и миром внешним по отношению к нему. При этом в жизни сердце следует за глазами (Иов. 31: 7), то есть действует следом за глазами, и потому одного взгляда уже достаточно, чтобы согрешить в своем сердце. Вот фрагмент комментария Иисуса из Нагорной проповеди к седьмой заповеди: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5: 29). Как увиденное глазами оставляет след в душе и сердце человека, так и из глаз, так сказать в противоположном направлении, исходит свет внутреннего мира, ср. «Светильник телу твоему есть око твое» (Мф. 6: 22).